Нино в шкафу

    Нино переминаясь босыми ногами по холодному полу отступила на полшага назад и постучала еще раз. Ей ответили. Изнутри. Таким же стуком.
    В гостиной часы отбили 2 часа ночи, теплое море лениво шевелилось за окном, Батуми обнимался с августом и в небе падали звезды. Но Нино не могла дальше наблюдать это, пока в шкафу стучит неизвестность. При чем, ранее неизвестность не подступала так близко, даже когда умер Автандил и даже когда на похоронах выплакав все что было, Нино сидела с опухшими большими глазами неподвижно наблюдая за надуманным торжеством перемещений гроба.
    Полчаса назад, Нино сидела на балконе, глядя на набегающие волны. Сон не шел, читать не получалось. Автандил, со свойственной ему емкостью и образностью сказал бы, что она опять «бараньим глазом дырявит море». Но теперь доктор Автандил Шелява лишь изредка во сне под утро и часто на среду, говорил Нино только одно:
    - Нино, птичка, не скучай. Они меня скоро отпустят, если ты принесешь мне ружье.
    Каждый раз после такого сна сильно болела голова и Нино на полдня оставались разбитой, не желая и не позволяя себе хоть как-то собраться с мыслями и хотя бы пойти что-нибудь съесть.
    Объятья августа оказались весьма холодными, поэтому Нино вернувшись в спальню взяла из шкафа платок, накинула его на плечи и каким то не своим, необычным и чужим движением закрыв дверцу, машинально постучала по ней. Ей ответили в первый раз.
    Через неизвестное число не осмысляемых перестукиваний, замерев перед дверцей большого платяного шкафа с керосинкой в одной руке и занесенными костяшками сильно сжатого кулачка другой руки, Нино, укутанная в шаль поверх ночной рубашки, с распущенными длинным черными волосами с уже пылающей подпалиной седины, казалась маленькой сказочной доброй феей, готовой вступить в сражение со злым колдуном или даже хуже – демоном.
    Потратив одну короткую вечность на то, что бы решиться, Нино пошла в кабинет мужа и быстро шлепая по полу ногами вернулась оттуда уже с ружьем на руке. Поставив керосинку на пол, перед шкафом, Нино снова постучала в его дверцу. Изнутри ответили. Переломив ствол, она вставила два патрона и с явной привычностью защелкнула обратно, одновременно потянув предохранитель большим пальцем на себя.
    Прижав ружье к правому бедру и наведя его на дверцу, левой рукой Нино потянулась к ручке, потом замерла и почти шепотом выдавила из себя:
    - Автандил, это ты?
    И явно сама не узнав свой голос, тут же громко уже с обычной властной манерой спросила:
    - Автандил?!
    Затем решительно дернула ручку дверцы и перехватив левой рукой двустволку, ткнула ствол в обнажившуюся тьму нутра шкафа, в которой медленно стали проступать очертания висящих платьев и пальто. Внутри никого не было. Нино несколько раз, как в штыковой атаке вонзала ствол ружья в вещи, но он не уперся и не задел никого, способного стучать.
    Это не было разочарованьем, но и не было облегчением. Потому что неизвестность оставалась. Приставив ружье к стенке, Нино взяла лампу и методично осмотрела каждый угол. Оставалось только пересмотреть все карманы, но это Нино сочла лишним. Все происходящее уже порядком вымотало её, хотелось выпить чего-нибудь сногсшибательно крепкого и спать.
    Оставив дверцу открытой, Нино постучала по ней. Ответило только море змеиным шелестом и ночной холодок послед прокатился по ногам. В ответ никто не стучал. Нино на всякий случай взяла ружье и отправилась на кухню. Там, нашла бутыль с коньяком, умело спрятанную Автандилом, о которой она, конечно же, знала с самого момента ее утаивания. Потому как нутро Нино не терпело тайн и сейчас клокотало от неясности, пытаясь найти логическое заключение, пусть бы и примерно такое как Нино находила после прочтения сочинений своих учеников.
    Выпив с маленькой и большой паузами три ликерных рюмочки, любимых ею за их вытянутую утонченность, явно неосознанно, видя в них в какой-то мере себя в молодости, из-за их осиных талий. Нино вернулась в комнату и закрыла шкаф. Потом снова занесла костяшки маленького сухого кулачка и через три удара сердца, постучала. Изнутри снова ответили.
    Как фурия Нино подскочила на месте, путаясь в волосах, рубашке и платке, размахивая ружьем и громко крича:
    - Автандил это ты?! Я сожгу шкаф! Кто там?! Я сожгу шкаф или выходи!
    Никого кроме своего витязя Нино пустить к себе из неизвестности не могла. Это было немыслимо. Только Авандил мог быть тем, кому разрешено войти и он вошел, держась за сердце со словами о жизни вместе. Хотя выходить она ему из своей жизни не разрешала, он все же вышел, также держась за сердце, но без слов, прямо за ужином.
    Успокоившись и расправив волосы, Нино повторила процедуру с ружьем, открытием шкафа и его осмотром. Но этими манипуляциями теперь она не ограничилась, потому как она стала снимать вещи и бросать их на кровать за собой. Опустошив шкаф, Нино попыталась отодвинуть его от стены, но это ей удалось лишь на примерно один спичечный коробок, чего в прочем было достаточно, чтобы посветив лампой, понять, что там тоже никого нет. Кроме пыли.
    Бросив ружье на кровать поверх образовавшейся кучи вещей, Нино снова отправилась на кухню и вернулась с бутылью и своей рюмочкой. Налив коньяка, она закрыла дверь шкафа, вздохнула и стукнула рюмкой об нее. Изнутри ответили. Выпив, Нино приоткрыла шкаф, теперь уже без танца с ружьем, еще раз вздохнула и тихо спросила, всунув голову в приоткрытую дверь:
    - ну что тебе надо? Кто ты?
    Часы пробили 3 часа. Нино подняла отставленную бутыль и поставила ее в шкаф, потом подумав, поставила рядом свою рюмочку и закрыла дверь. На два ее стука, ответили одним. Но в момент когда она снова взялась за ручку, что бы открыть, из шкафа задорным ритмом простучали музыкальную фразу словно кто-то хотел танцевать картули.
    Нино, улыбнулась:
    - Автандил!
    Она решительно открыла дверь, бутыль и рюмка стояли там же, но бутыль была пуста, а рюмка наполнена до краев. Нино с заговорщицким видом осмотрелась по сторонам, вынула бутыль, взяла рюмку и подняв полы ночной рубашки влезла в шкаф, потом уже почти начав закрывать дверь изнутри, остановилась и вышла из шкафа, сказав на ходу:
    - подожди, я сейчас!
    Поставив рюмку обратно, она подошла к кровати и начала рыться в коме сброшенных вещей. Найдя нужное платье, черное с вышитыми цветами, она оделась, собрала волосы и выкопала из вороха ружье. Преобразившись, вместе с ружьем она залезла в шкаф, держа его стволом в пол и взяв рюмку, закрыла дверь изнутри.
    Стало тихо, даже море и воздух замерли, часы в гостиной издали болезный звук лопающейся пружины. В этот же момент звук упавшей и покатившейся рюмки раздался из шкафа. Затем Нино засмеялась и затихла. Раздался выстрел, затем сразу второй. Море снова начало переворачивать камушки, ветер прошелся по комнате и потушил уже и так еле теплившуюся лампу.
    Утро обрушилось криком чаек и сияющим многоугольником от пола на шкаф. Нино открыла глаза и улыбнувшись всем большинством смыслов Джоконды, тихонько вышмыгнув из под одеяла подошла к шкафу. Открыв дверцу, Нино раздвинув вещи вынула ружье и мелким шлепающими шажками босых ног отнесла его обратно в кабинет. Вернувшись, снова также тихонько влезла под одеяло. Обняла Автандила и закрыла глаза с нескрываемым удовольствием. Седина, морщины и сухость рук покинули ее. Автандил вошел в ее жизнь снова.
   Он спал рядом, безотчетным сном юности, как обычно развалившись на животе, в правой руке он сжимал осиную талию любимой Нино рюмки.