Идеальные Солдаты. Пролог

Маленький и жалкий.
Чем старше он, тем больше картинок в памяти.
Всё начинается темнотой. Первая картинка — Джейку два с небольшим, он чумаз и голоден, по бесконечной лестнице вверх его ведет за руку большая женщина в черном. Вокруг сыро и пахнет плесенью. Далеко-далеко раздается призрачный голос поезда.

Вот Джейку три. Другие дети его не любят. Он не разрешает отбирать его игрушки, не хочет есть песок, когда старшие ребята заставляют. Только один мальчик играет с ним. У него круглые щеки, много машинок и красивая улыбчивая мама.
Пока взрослые ходят на работу, Джейк с другом тайком гуляют на пустыре за домами, где большая свалка. Рядом железная дорога, по которой постоянно ходят длиннющие поезда, грохоча колесами на стыках рельс так, что совсем ничего не слышно. Ночью на пустыре много диких собак, а днем — черных огромных ворон. Вороны чем-то похожи на тетку Джейка, потому он их даже не боится. Друг играет с ним в прятки, в машинки и в отважных солдат Содружества, сражающихся с врагами из Лунного Союза, а вороны презрительно смотрят на них из-за мусорных ящиков.
В последний раз, когда они гуляют вдвоем на пустыре, земля под ними вздрагивает, как от сотни поездов разом, и друг Джейка проваливается в открывшуюся, словно голодный рот, дыру во влажной грязи.
Лишь маленькая ручка остается торчать наружу. Джейк держит эту быстро похолодевшую ручку до самой темноты, плача от страха и одиночества, а мимо всё ходят и ходят равнодушные поезда.
И только вечером, когда поднялся за свалкой многоголосый вой, когда пришла вернувшаяся с работы тетка, а с ней другие люди, когда мама его друга завыла на весь пустырь, вторя собачьим голосам — только тогда Джейка отцепляют и насильно уводят с пустыря.
Больше некому с ним гулять. Не с кем играть в отважных солдат Содружества. Не с кем дружить.
После Джейк еще долго пугается дрожи, иногда сотрясающей его крохотный мрачный городок. Ему снится, как земля глотает его жадно, спешно, бесцеремонно, и он летит вниз и вниз, в самые дальние дали, в темноту.
За полными вязких, тяжелых снов ночами приходят серые тоскливые дни, но лучше от них не становится.
Мать его погибшего друга ходит между домами тенью — теперь она совсем непохожа на красивую милую женщину, которую помнит Джейк.
А потом он находит ее на железнодорожной насыпи и долго не может отвести взгляд. Не замечает крови на грубо срезанной колесными парами шее, не чувствует запаха соли и грязного туалета, не ощущает промочившую его ботинки розовую, смешанную с моросящим дождем мутную воду, стекающую между шпал. Джейк видит только лицо — невыносимо, запредельно грустное лицо, от которого почему-то снова хочется плакать и прятаться.

Вот ему пять — он серьезен и молчалив, его дразнят за нелюдимость. Больше никто не хочет с ним дружить. Больше он не из-за кого не плачет и никого не пугается. Больше никого к себе не подпускает, хотя и не может понять до конца, почему так решил.
Он просто помнит своего друга, хотя тетка утверждает, что Джейк тогда был еще слишком мал. Но он-то помнит.
А еще ему ну никак не нравятся все другие мальчишки, что живут в их городке. Они плюются, ломают вещи малышей, много плачут, жалуются родителям, постоянно друг с другом спорят. Иногда собираются в стайки и пытаются кого-нибудь поколотить. Он говорит им, что они глупые, и за это его пытаются поколотить чаще других. Но когда бьют, он всегда дает сдачи. Поэтому все быстро перестают драться с ним по-честному.
Когда сосед снизу, жирный мальчишка его лет, толкает Джейка с лестницы он даже не успевает удивиться. Мир кружится, больно ударяя по спине, по лицу, по ногам. Джейк отчетливо слышит, как смеются стоящие внизу ребята.
Два перелома и гипс на месяц, пара потерянных молочных зубов и тупая боль в голове. Маленькая покосившаяся больница, где старенький доктор половину болезней лечит аспирином. Рыдающая тетка, безразличная медсестра, усмешки мальчишек за больничными окнами. Всего лишь несчастный случай и никакого злого умысла.
Джейк копит это где-то внутри себя, складывает в дальних уголочках памяти, не понимая, но чувствуя, как растет и ворочается в нем что-то большое, тяжелое. Страшное.

Вот ему почти семь — всё опять не так, как хотелось бы. Ругаясь, тетка тащит его за руку в школу, в первый класс, как маленького. Джейк пытается вырваться, но толстые грубые пальцы держат крепко. По серой улице вдоль железной дороги, по вечной слякоти под непрекращающимся дождем его ведут в единственную начальную школу их городка, в которую ходят все хулиганы-мальчишки из окрестных домов. Все, кого ему так не хочется видеть.
Затаскивая Джейка внутрь, тетка впихивает его в руки воспитателю, причитая о том, какой невоспитанный ей достался ребенок и как много над ним нужно контроля. Воспитатель слушает, кивает и держит его так же, как держала до того тетка, потому все встретившиеся по пути в класс ребята показывают на Джейка пальцем и смеются.
Он поднимает голову и перестает вырываться, только зыркает по сторонам, гадая, кто первым перейдет от слов к действиям. Ничего хорошего от этой никому не нужной школы он не ждет, и почему взрослые все поголовно заставляют детей туда ходить, не понимает.
А потом в первый раз видит комп, а в нем — Сеть.
Окружающий Джейка мир не заканчивается там, в крохотном городке у железной дороги, на дряхлой и грязной, мертвой после Войны планете Земля.
Раскинувшись по планетам и спутникам, широко шагает по Вселенной человечество, осваивая новую солнечную систему, расселяясь по неизведанным и прекрасным мирам. Целый выводок искусственных спутников-Лун, красный Марс, холодные Титан, Ганимед и Европа, далекая и прекрасная Эвридика, вращающаяся со своими сестрами-планетами вокруг красного карлика в сорока световых годах от Земли — всё это манит Джейка оттуда, из Сети.
Но за пределами Сети всё остается таким же. В школе мальчишки устраивают то драки, то просто словесные перепалки, снаружи идет кислый едкий дождь, а дома уставшая после работы тетка только и ждет причины сорваться и за что-нибудь накричать.
В первый же школьный день Джейк встревает в одну из драк, не выдержав стоять в стороне, пока совсем уж мелкого мальчишку обижают другие. Его окружают трое, хватая за руки и волосы, валят на пол и бьют ногами просто потому, что им весело. Грязный тяжелый ботинок ломает Джейку нос, взрывая в голове цветной фейерверк.
Снова больница и грустный дедушка-доктор. Снова рыдания тетки, причитающей о скверном характере и несносности Джейка. Зато нос в результате вправляют на место довольно ровно, хотя дышать им больно еще несколько долгих недель.

Школа летит мимо, будто соревнуясь по скорости с поездами на насыпи возле городка Джейка. Самому ему уже восемь, и хотя для своих лет он маленький и очень тощий, зато очень бойкий и, по словам той же тетки, невыносимо непослушный. Заставить его делать что-то, что он не хочет, просто невозможно, а поймать для наказания и того сложнее. Джейк перечит любым теткиным словам и просто убегает, когда что-то ему не нравится.
Правда в школу он ходит исправно, куда чаще остальных бандитов-одноклассников. Наверное потому, что учеба дается легко, а любое задание оказывается простым, если ответ на него Джейк видел раньше хотя бы раз в жизни. Он помнит всю школьную программу, не пропускает уроки, потому учится гораздо лучше других. На уроках и после них он лазает в Сети, ища новую информацию, а дома много мечтает о космосе, о прекрасной зеленой Эвридике и бесконечности еще не открытых планет.
А зимой в доме, где живет Джейк, на вечно пустующем верхнем этаже появляется новый мальчишка, старше Джейка на несколько лет. Его родителей не видать среди взрослых, никто не знает, откуда он взялся, и, кроме слухов, никто ничего не может про него рассказать.
Новичок постоянно улыбается и сразу объявляет всех желающих членами своей банды. Всем хулиганам-мальчишкам он нравится, хотя, на взгляд Джейка, он очень уж странный: тощий, дерганый, с бесцветными рыбьими глазами, на непропорционально большой голове — макаронины слипшихся светлых волос во все стороны.
Швабра.
Голова новичка напоминает Джейку старую швабру на пластиковой ручке, стоящую в чулане у тетки. Весь год он сторонится новичка, точно зная, что вступать в его банду не хочет. Сам Швабра ходит поодаль, не приставая, но будто поглядывая из-за углов. Джейк тревожится, держится настороже, но первым тоже не идет на контакт.

Так проходит весь следующий год. Серый мокрый снег сходит, сменяясь весенними дождями, потом — летними темными тучами, а следом — тоскливыми осенними ветрами. В ноябре Джейку девять. В школе он отличный ученик, лучший среди пестрой толпы таких же маленьких оборванцев-одноклассников. Воспитатель больше не считает его непослушным зверьком, а наоборот только хвалит. Он даже разрешает сидеть за компьютером после уроков, задерживаясь в школе до позднего вечера.
Всё яснее Джейк понимает, что все вокруг него запоминают вещи совсем не так, как он, а потому задирает нос, даже если кто-то пытается общаться с ним по-хорошему.
Но, в общем-то, никто и не пытается. Почти все мальчишки общаются только со Шваброй. Он учит их делать бутылки с горючей смесью и сбивать ворон из рогаток. Они играют в войнушку и носятся по дворам шумными стайками.
В один из весенних вечеров, идя после школы домой, Джейк видит, как Жирдяй и Швабра тащат куда-то девчонку из их дома. Джейк тихо смотрит на них, только смутно догадываясь, зачем они затыкают ей рот и пытаются содрать ее платье в горошек, но отчетливо видит, как девочка плачет, как выворачивает ей руки Жирдяй, как блестят глаза Швабры, а постоянная безумная улыбка не сходит с лица, пока он своими длиннющими страшными пальцами шарит по ее телу. Джейк без раздумий подбирает крупный камень и с размаху кидает его Швабре в голову.
Бух!
Звук лопающегося фрукта — такой он слышал на прошлый День Рождения, когда тетка подарила ему маленькую рыжую дыньку из Верхнего Города. Он не хотел делиться подарком, потому мальчишки-соседи отобрали ее и кинули на бетонный пол лестничной площадки.
Из головы Швабры течет кровь, Жирдяй трясется то ли от злости, то ли от ужаса, а Джейк снова чувствует, как ворочается в тесной грудной клетке то непонятное, большое и страшное.

А время беспощадно идет вперед. Кончается новая зима, тают остатки грязного снега. Джейку всё еще девять, но уже с половиной, что в таком возрасте — большая разница. Скоро кислое холодное лето и не такие уж желанные каникулы. В городе, где живёт Джейк, лето не сильно отличается от других времен года, но тетка обещает свозить его на старые песчаные карьеры и в большой город, что находится далеко-далеко, за много миль по железной дороге отсюда. Один раз Джейк видел карту их штата, потому помнит ее просто отлично.
За две недели до конца учебного года Жирдяй ловит Джейка после школы, зажимая в уголке у подъезда. За его спиной стоит Швабра, и хоть с удара камнем прошла куча времени, голова его всё еще перемотана бинтом. Жирдяй испаряется как по волшебству, во дворе остаются только они двое: Швабра и Джейк. Они смотрят друг другу в глаза: зеленые, недоверчиво прищуренные в водянистые, широко и безумно распахнутые. Швабра кивает и зовет идти за собой — соглашаться Джейку не хочется, но что-то внутри не дает сбежать. Быстро темнеет, несмотря на конец весны. Джейк и Швабра идут рядом по хлюпающей грязи вдоль насыпи, по пустырю с воронами, мимо большой свалки, потом по ржавой лестнице через пути.
Тоскливо гудит в дальних далях поезд. За спиной пронзительно воют собаки. Душно и холодно пахнет землей и креозотом.
Когда они поднимаются на пути, Джейк со всей смелостью вновь встает к Швабре лицом, готовясь к совершенно очевидной драке. Но всё сразу идет вовсе не так, как он мог себе представить.
Скрипит, начиная вращаться, незримое колесо Сансары.
Неуловимо быстрое движение — и в руках Швабры появляется острый осколок щебенки. Зуб за зуб — и гулкая, звонкая боль пронзает голову Джейка.
Протяжный гудок поезда вторит ей уже совсем близко.