Динары пятого халифа. 20. Допрос оператора

Меня радовала  появившаяся возможность наедине, вдали от чьих-то ушей пообщаться с оператором и  попытаться подробно выяснить все, что ему известно о пропавших литовцах.  Но радовался я, как оказалось, рановато.

– Кто тебе заказал расследование? – неожиданно спросил оператор.

Не хотелось уклоняться от задуманного направления разговора. Ведь времени у нас было в обрез. Сейчас дойдем до наших ям, откроем, заглянем, осмотрим, и назад, в бивак. Когда еще доведется пообщаться с оператором наедине? Не хотелось отвлекаться на посторонние темы.   Объяснятся все-таки пришлось: я человек свободный, о чем хочу, о том и пишу. Без всяких заказов. 

  – А почему именно о тех литовцах? – дерзко продолжал расспрашивать оператор.

Я догадался, что наше общение простым не будет.

– Вовсе не о них. А о расследовании причины их исчезновения. 

– Как ты вышел на Тараса?
Складывалось впечатление, что это не я вознамерился заполучить от него нужную мне информацию, а он от меня – нужную ему.

Что касается моего знакомства с Тарасом Гончаренко, тут тоже особых разъяснений не потребовалось – нас свела телепередача. Так и сказал оператору. Подумал – куда интереснее было бы выслушать  его рассказ, зачем он, по словам командора,  так сильно рвался в пустыню. Не случайно ж ведь. Но свернуть беседу на эту тему оказалось не так непросто.  Оператор напористо гнул свою линию. Принялся навязывать мне свою точку зрения:

– Ты же знаешь, что литовцев искали. Те, кому положено это делать – спасатели. И ни одного, говорят, не нашли. Так о чем же тут еще писать? Это ведь уже никому не интересно. Зачем зря бумагу переводить? Зачем людям головы морочить напрасно?

Не стал я отвечать на его дерзость дерзостью, распинаться, переубеждать. Ответил просто:

– Некоторым читателю интересен и сам процесс распутывания запутанной тайны. 

Было жаль, что на совершенно пустые для меня разглагольствования оператора  уходило драгоценное время. Ведь когда вернемся в бивак, разговорить его, надеясь на откровенность, будет еще сложнее. Потому, что там вокруг уши. А когда тронемся в путь, я и вовсе стану  для него не более чем, актером-статистом.
 
Действовать же надо было немедленно, пока мы наедине.
 
Его манера общения, если честно, начала тихо бесить меня.

Ответить ему тем же решил так:  начну-ка понастойчивее задавать ему свои вопросы и терпеливо добиться ответов на них!

– Скажи, Миша, сам-то ты как вышел на командора? И почему  тебя нелегкая занесла именно сюда, в пустыню? Ведь есть же для поездки немало других прекрасных мест.

Оператор молчал. Он  сосредоточенно нацеливал объектив камеры то в одну, то в другую сторону. То ли действительно сильно сосредоточился, то делал вид, а сам, тем временем,  думал, что бы такое ответить, чтобы я перестал терзать его своими вопросами. 

Впереди на склоне бархана  в предрассветном небе четко обозначились  на силуэты торчащих из песка стеблей с зонтиками цветов наверху.

– Пришли, – пробормотал оператор, – явно избегая ответа на мой вопрос, и рукой вперед. Вон они, наши ямы.

Я и без него понял, что пришли.

Подойдя к ямам, бережно сняли пыльную провисшую пленку… И с удивлением обнаружили, что  стоявшие на дне каждой чаши поблескивали в лучах фонарей. Они были полны воды.

– Получилось! – обрадовался оператор. – Будет, что заливать в  кэмэбэки!

– Ура! – поддержал я его.

Конечно же, готовить на собранной пленкой росе еду в наших условиях непозволительная роскошь. Но утолить глотком-другим жажду в пути  – самое что ни на есть  то!

Собранную воду отведали на вкус.

– Лучше «бонаквы», – похвалил оператор.

– Да уж точно не «красноармейская»! – вырвалось у меня.

– Причем тут красноармейцы?

Объяснять, почему я так назвал воду, не было ни времени, ни желания. Начну рассказывать – точно бездарно растрачу время, и не узнаю у оператора главное. Да и к тому же тема о странном названии той воды была малоприятная.

– Так почему красноармейская-то? – настойчиво добивался  оператор.

Подумал: если это  его так интересует, вкратце расскажу. Устрою  ему небольшой экскурс в истории. Может быть, после этого  удастся установить с ним так необходимый мне вербальный контакт?

– В начале тридцатых прошлого века, – начал я, – красноармейцы сражались  здесь местными «воинами Аллаха». А те отгораживались от наступавшего противника  широкой полосой безводной пустыни. Отступая, портили колодцы, сбрасывали в них трупы верблюдов. Пленных красноармейцев отправляли следом. Потому от воды из местных колодцев до сих пор несет тухлыми яйцами.

Оператор  поморщился:

– Тьфу-ты, а я все  думаю, отчего здесь колодезная вода такая препаскудная. Тухлятиной от нее несет! 

Итак, любопытство оператора было удовлетворено. Тем не менее,   разговорчивее он от этого так и не стал.

–  От кого ты впервые услышал о пропавших  литовцах?

– Луч налобного фонаря оператора ненадолго остановился на диктофоне, который всегда висел у меня на шее.

– От кого? Да от Гончаренко от самого  и услышал.

– А каково твое личное мнение, почему литовцы  не вернулись?

– Не знаю… Здесь же опасно. Звери всякие водятся.

– А люди какие-нибудь могли стать причиной их гибели, как ты думаешь?

– Луч фонаря вновь пробежал по диктофону.

– А то? – Тут же аборигены живут. А они кто? Басмачи. Воины Аллаха. Моджахеды.  Исламисты всякие,  – принялся оператор копаться в своих познаниях, перебирая в памяти прочитанное в новостных лентах. – Да, еще эти, члены запрещенной организации.

Оператор явно куражился надо мной.


(Чтобы ознакомиться с другими главами романа "Динары пятого халифа" перейдите по ссылке "Другие произведения автора Владимир Кожевников").