Механик

Данная  работа является зарисовкой мира,в котором созданное нами обрело сознание и волю. Предисловие. Планируется более расширенная версия. Не скоро.


Всюду кровь. Воздух наполнен тяжелыми запахами железа и выхлопных газов. Кажется, стоит сделать вдох поглубже, и уже не сможешь выдохнуть. Желудок съежится в рефлексивном спазме, а вонь встанет в горле как пробка. Я слышу крики родителей. Они где-то здесь, загнанные в ловушку дикими хищниками. Я ищу их глазами, голоса звучат так близко, будто в паре шагов от меня. Солнце бликует, отражаясь от боков оцинкованных тварей. Мольбы о пощаде и предсмертные стоны сплетаются с низким рычанием, которое они издают. Мольбы не помогут. Твари кружат вокруг меня, словно решая, кому достанется право размозжить мне череп и переломать все кости. Каким-то чудом мне удается прорваться сквозь преграду. И тогда я вижу родителей. То, что от них осталось.
В этом месте я всегда просыпаюсь. Открываю глаза и подолгу хватаю воздух ртом, пытаясь убедить себя, что события того вечера остались в далеком прошлом. Протягиваю руку и нашариваю на четырехногом топчане набедренную повязку из старой джинсовой куртки. Она не сковывает движения, когда я бегу, а еще прекрасно охлаждает в жаркие дни. Больше из одежды мне ничего не нужно. Здесь нет других людей. Холодные дни выпадают пару раз в году, так что по большей части я могу передвигаться голышом. Правда, мне кажется, что вид съежившегося члена и превратившихся в пару пени яичек при встрече с этими прекрасными созданиями, должен быть им оскорбителен. Вряд ли это так. Человеческие сомнения им не свойственны и до розового клочка плоти, нелепо свисающего между двух таких же нелепых ног, им нет никакого дела.
Мир, каким его знали прежде, перевернулся пятнадцать лет назад. Отец любил выдвигать разные теории. Даже в отшельничестве он не переставал искать причины и способ победить врага. Я теперь смутно помню, чем заканчивались его споры с матерью. Мы покинули дом, наш первый дом, чтобы спастись от безумия, охватившего города в первые месяцы, когда все пошло не так. Мне едва стукнуло шесть. Отец работал с машинами. Машиностроительный завод, так это, кажется, называлось. Он знал несколько больше простых горожан, потому, когда хищники обрели сознание и вышли из-под контроля, наша семья была в числе тех немногих, кому удалось покинуть город до его оцепления.
Мы сами создали их, чтобы обслуживать наши потребности. А потом они столкнули нас с вершины пищевой цепочки и превратили из хищников в добычу. Мне повезло, я был совсем ребенком, когда мир сошел с ума. И пока взрослые там, в мясорубке событий, теряли все, что было им дорого, я учился жить в ладу с дикими змеями, ядовитыми пауками и различать голоса зверей. Моим всем были родители. И их я потерял позднее.
В тот день они пощадили меня.
Переломанные кости щетинились сквозь смятую плоть. Небольшое пространство перед домом, где мы прятались от нового мира и жили так, будто ничего не случилось, больше походило на кухню обезумевшего повара. Мясной фарш вперемешку с костями, раздавленными внутренностями, белеющими сухожилиями и мозгами. Мне даже нечего было хоронить. Смрад смерти и рев готовых сорваться с места хищников. Это сложно забыть. Мне редко снятся сны, а когда снятся, я снова оказываюсь там.
Они стояли так, окружив меня и издавая угрожающие звуки. А потом просто ушли. Умчались прочь, поднимая пыль над землей и сотрясая воздух. Было ли то милосердие или акт наивысшей жестокости к ребенку, оставшемуся посреди дикого леса в полном одиночестве? Я никогда не узнаю ответа. Чтобы знать наверняка, нужно мыслить так же как они, а это непосильно для человеческого мозга. Вся моя злость, жажда мести и отчаянье не могли найти выхода, и все, что я мог, когда они ушли, это размазывать сопли и слезы по рукавам и трястись нервной дрожью посреди кровавого месива.
А потом пришли другие…
Облачившись в повязку, я толкаю хлипкую дверь наружу. Подставляю ладони под сделанный из бутылки пепси и пластикового таза рукомойник, долго отфыркиваюсь от холодящей воды, умываясь, делаю пару глотков и поворачиваюсь, наконец, к уже ждущим меня созданиям.
Их давно не терли щеткой. Дорожная грязь, слетая в пути с колес, успела налипнуть на железное брюхо, а стекла потускнели, создавая обманчивое впечатление, что их зрение тоже ослабло. Им не нужны глаза, чтобы видеть. Они не держат меня на привязи, чтобы приводить свои механические тела в порядок, как может показаться. Они лишь позволяют касаться себя, опасливо и с ежесекундной настороженностью, готовые в любой миг напомнить органическому существу об этом. В легкой вибрации их двигателей сквозит интерес и нетерпение. Их голоса передают сотни эмоций и настроений, если вслушиваться. Я редко говорю вслух. Им непонятен смысл моих слов, мне же никогда не передать знакомый им диапазон звуков данными при рождении связками.
Искренне радуясь старым и новым гостям, я спускаюсь с веранды по ступеням и направляюсь в сарай, где стоят ведра и щетки. Потом я наберу воды и осторожно счищу слой грязи с пузатых металлических тел, отполирую стекла снаружи и, может, даже подкрашу наметившиеся в старом слое краски трещины. Так было не всегда. Мне пришлось многому научиться, чтобы выжить. Это был долгий путь, начавшийся в тот день, когда я остался один. И пусть у меня есть имя, настоящее, данное при рождении и записанное в документах, здесь с ними я зову себя Механиком. Мне нравится это слово, потому что оно напоминает мне о том, что мы еще можем найти общий язык, не истребляя друг друга.


Рецензии
Очень впечатляюще!
С наступающим!

Марина Миттрах   29.12.2018 11:48     Заявить о нарушении
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.