То, что видят твои глаза 5

Прошёл вторник, среда, четверг, и дни, за ними следующие, а Виталий всё не приходил…

Ирина старалась сохранять спокойствие. Утром она не накрашенная уходила на работу, но к одиннадцати часам дня она еле живая переступала порог своего дома, успевая до этого раз десять позвонить Антонине. Вопросов она уже не задавала, а просто молчала в трубку - да и спрашивать смысла не было.
Антонина и так понимала, зачем и что. Она коротко отвечала:

- Нет.

В ответ ей неслись короткие гудки…

Ирина всё ещё ждала, ведь Виталий не раз уходил, но всегда возвращался. Прошло пять дней, и она совершенно потеряла покой. Обзванивала всех своих родных и знакомых, но Виталия нигде не было.

- Ну где-то же он живёт, где-то ест, спит? – спрашивала она сквозь слёзы свою подругу, с которой на почве горя был снова налажен мир.

Пару лет назад, во время праздника, Ирина приревновала Вику к Виталию, который, перебрав лишнего, всё приглашал и приглашал её на медленный танец. Но теперь это было забыто, и Вика снова на правах старой подруги стала дневать и ночевать у Ирины.

- Ну не мог же он куда-то уехать. Денег-то у него и не было почти… Если только занял кто? – не унималась Ирина.

Мебельный цех встал колом, снимать замеры и рисовать эскизы было некому. Магазинами занималась теперь Элла Львовна, понимающая, что Ирине нужно успокоиться и прийти в себя. Ростик временно перекочевал к деду, а Антонина, придя, собирала по квартире пустые бутылки из-под коньяка. Ирина стала пить… Интерес к работе она потеряла, и только отупело ждала.

Ждала, когда в прихожей хлопнет дверь, и знакомый силуэт снова покажется в проёме двери. Но с каждым днём она всё глубже погружалась в беспросветную тоску, ощущая каждой клеточкой своего тела, что этот день никогда уже не настанет…

Но через месяц Виталий вернулся. В этот день у Ирины была важная встреча с поставщиками, о чём ей сообщила забежавшая к ней помощница Эллы Львовны, которая безуспешно звонила ей все эти дни на выключенный телефон. Ирина привела себя в порядок, сделала красивую причёску, макияж, одела своё красное пальто и длинные чёрные перчатки. Она смерила себя взглядом, и осталась довольной. Отражение в зеркале, видимо, впечатлило её. Прежняя уверенность вернулась к ней, безжалостно отодвинув всю её тоску и душевное смятение на задний план.

- Работа! Мне нужно работать. Я справлюсь. – Сказала она себе и шагнула за порог.

Антонина видела в окно, как она села в свою белую машину и скрылась за поворотом.

- Фух! – только и вырвалось у неё, и она принялась за работу, думая о том, что месяц прошёл уже и, видимо, Ирине стало легче, значит всё потихоньку наладится, а там глядишь, и «остывший» Виталий вернётся.

Виталий пришёл в обед, когда его совсем никто не ждал.

Он мрачно посмотрел на вздрогнувшую от неожиданности Антонину, и не здороваясь с ней, сказал:

- Вещи мне помоги собрать. – И достал из шкафа в прихожей две большие клетчатые сумки.

- Здрастье. – Растерянно ответила Антонина и проследовала за ним в спальню, где уже были открыты шифоньеры и комод.

Виталий молча, остервенело срывал с вешалок свою одежду, и не складывая, кучами бросал на пол.

Тоня подбирала и спешно складывала их в сумки. Они делали всё быстро и молча. Со стороны казалось, что это орудуют двое грабителей, которые, не щадя дорогой ткани и формы, спешат поскорее скрыться с места преступления, унося свою добычу.

Вскоре вещи были собраны, и Виталий, вытирая пот со лба, молча кивнул ей. Он вынес сумки в прихожую и пошёл в другие комнаты, видимо, тоже желая там что-то взять.

Антонина с ужасом думала, как объяснить всё это только сегодня пришедшей в себя Ирине. «Что я скажу ей? И как спросить-то у него, где он обитает?» - лихорадочно размышляла она. Но тут Ирина, забежав домой, застыла на пороге, увидев всю эту картину…

Она удивлённо посмотрела на Антонину, потом перевела взгляд на знакомые до боли туфли, и щёки её, до того бледные, вспыхнули вдруг алым румянцем. Она на несколько секунд застыла в растерянности, но потом, будто опомнившись, зашла в комнату, где сейчас, открыв все дверцы шкафов, в спешке что-то искал её муж.

- Ну здравствуй. – Несмело начала она и, всё ещё не понимая, что происходит, спросила – Ты вернулся?

Виталий хмуро кивнул, не поднимая головы и так же молча, как он до этого собирал вещи при Антонине, с какими-то бумагами в руках хотел пройти мимо Ирины.

- Постой, - вцепилась она в рукав его кожаной куртки – нужно поговорить…

- Уже поговорили – бросил он, дернувшись, словно желая стряхнуть с себя все воспоминания и чувства к этой женщине. Ирина загородила собой дверной проём, как греческий воин, готовый любой ценой сдержать натиск противника.

- Подожди, ну пожалуйста…

- Пропусти! – угрожающе сказал Виталий, но видя, что она не двигается с места и не желая даже касаться её, он спросил – Чего тебе ещё от меня нужно? Ты уже всё мне сказала и всё объяснила – мрачно ответил он, всё ещё не глядя на неё – Пусти, я ухожу… Я вещи соберу и…

- Постой, прошу. Ну помнишь, ты часы хотел, ну те, с позолотой… Я подумала тут, ну чего я, как дура, против была, да купи ты их! Денег мы ещё заработаем!

- Ты сумасшедшая! – глядя в пол, зло сказал Виталий, и снова попытался пройти мимо этой живой «обороны».

- И я обещаю, я не буду тебя больше так ревновать… Подожди! – взволнованно говорила Ирина, глядя ему в лицо, пытаясь поймать его взгляд – я погорячилась тогда, знаю. Ты же знаешь мой характер огненный! Но я же жалею потом о своих словах… Ну прости меня! Ну пожалуйста!

- Да уйди ты с дороги! – он взял ее за плечи, чтобы оттолкнуть в сторону, но всё ещё  куда-то мимо неё.

- Мне что, на колени перед тобой встать?! Ты веришь, что мне очень жаль?! – уже срывающимся в слёзы голосом прокричала она – Ну что ты ещё хочешь?.. Ну машину давай тебе возьмем! Ты из-за этого же дуешься на меня, я знаю!

Он медленно перевёл на неё взгляд. Вся её красота, всё то, что он так любил, вглядываясь в эти знакомые черты, померкло для него в один миг.

- Да ты в своем уме? Хочешь любовь купить? – глаза его гневно пылали, с нескрываемым раздражением он выкрикнул - Я не могу тебя больше терпеть! Я устал! Да пусти ты меня! – он всё ещё остервенело вырывал свою руку, которую она крепко держала.

- Ну что?  Что же тебе нужно? Я не понимаю… - с нотками отчаяния в голосе спрашивала его она.

- Развела театр тут… Огненный характер… если бы еще этот огонь хоть кого-то грел… - он опустил голову, лицо его покраснело, слёзы предательски покатились из его глаз, срывающимся от обиды голосом он прокричал, стуча кулаком в грудь – Ты мне всю душу вымотала и выжгла!

От этих неожиданных слёз Ирина вцепилась в него ещё сильнее, она обвила руками его шею, и всё пыталась повернуть его лицо к себе.

- Прости меня, прости… - сквозь слёзы всё снова и снова повторяла она.

- Кто я тебе? – кричал Виталий, пытаясь снять с себя кольцо её рук – Я уже не знаю, кто я здесь и что?! Ты унижаешь меня дома, на работе… Я не собираюсь больше терпеть это! Поищи себе тряпку, как Васька у Эллы твоей преподобной! Вам с ней не мужики нужны, а собачки на золотых поводках…

Он сделал ещё одну попытку вырваться от неё, но Ирина держала его, не в силах разомкнуть руки и пальцы, которые сплелись сейчас в мёртвой хватке. Словно над пропастью сейчас повисли эти двое. И если сейчас хоть на миг отпустить руки, потеряешь любимого навсегда…

- Пожалуйста, не уходи, - умоляла она сквозь чёрные ручейки окрашенных тушью слёз – Останься, дай шанс. Только раз! – она прижалась головой к его руке. - Ну поставь условие, а? Скажи, что для тебя сделать?

- Мне не место в этом бизнесе! Ты в рот заглядываешь своей Эллочке… ты ничего не понимаешь…

- Ну хочешь, бери всё в свои руки и сам всем управляй, я разве против?  – Перебила его Ирина. - Хочешь?! Я больше слова тебе не скажу! Только пожалуйста, умоляю, ну подружись ты с Эллой… Ну лучше же её бухгалтэра не найдёшь. Смотри, мы же с ней как поднялись… и магазин и цех открыли… Ну прошу тебя!

Виталий молчал, опустив голову, он уже не вырывался, как раненая птица, но из глаз его продолжали капать горячие, из самой внутренней, обожженной части сердца, слёзы.

Ирина целовала его лицо, словно, прося прощение за каждую эту слезинку.
Она подвела его к креслу и, посадив его, села к нему на колени.

- Я так люблю тебя - шептала она, - я так соскучилась… - и уже ревниво-сердитым голосом тихо спросила – Ты у Светки всё это время был? Я ведь всё равно узнаю!

- Что ты мелешь?! – снова начал сердиться он, но потом уже примирительным тоном стал объяснять:

- Мишка приехал Корсун, помнишь же его? Друг мой давнишний… Ну… Он со своей этой развёлся, теперь жить здесь будет.

Она что-то ласково стала шептать ему. Антонина, понимая, что их лучше оставить вдвоём, быстро оделась и вышла из квартиры, нарочито громко хлопнув дверью.

Ирина сидела на коленях, крепко прижавшись к Виталию. Она поняла - он поставил условие, и она вынуждена согласиться, но почему-то в место радости в душе у неё разлилась страшная, до боли жуткая пустота. Она так тосковала все эти дни по мужу, так ждала его! И вот она снова сидит в его объятиях, но внутри неё было чувство, что тот дивный сад, в который она так стремилась, оказался всего лишь выжженной пустыней, которую щедро полили горючим и подожгли, и куда ни глянь - везде дымящееся серое с чёрным пепелище…
Виталий крепко обнимал её, но и в его глазах была пустота…

***

Жизнь робко нащупала свою колею, а встав в неё покатила уверенно и ровно. Виталий снова занимался цехом, станки заработали, заказчики засуетились.

Мишка Корсун стал управляющим в двух больших магазинах. И снова работа без выходных. Всё стало, как и раньше. Только Ростик менялся, становясь ещё выше и взрослее.

Но однажды, Антонина, задержавшаяся по причине встречи с Варькиной учительницей, пришла на работу позже, чем обычно.

Накануне вечером она в Вайбере, получила неутешительное сообщение о том, что Варька стала драться в школе, устанавливая «справедливость». Учительница её, славившаяся своим благоразумием и умением находить подход к сложным детям, получила нагоняй от мамы Пашки Самойленко, вернувшегося со школы с увесистым фонарём под глазом.

Терпение и аргументы у Светланы Фёдоровны ещё имелись, но она, желая подключить к школьному воспитанию родителей, поставила в известность Антонину и вызвала её в школу.

Тоня не спала всю ночь. Варька всё схватывала на лету и её только хвалили, а тут придётся оправдываться и краснеть. А она к этому не готова.

Дима, до выяснения всех подробностей, с Варькой разъяснений проводить не стал.

- Сходи, узнай, что там. – сказал Дима ей. - Я знаю - Варька просто так драться не будет.

- Дима, но фингал под глазом… Я бы тоже возмутилась, как и мама Паши. Что на неё нашло? – говорила она про дочь, сокрушённо качая головой.

- Вся она в бабушку твою! Та тоже не смолчит никогда, вечно в конфликты впутается и не оттащишь же! – возмутился Дима.

Точное сравнение с бабулей, отвлекло Тоню от мрачных мыслей, и она рассмеялась.

- Ой и не говори! Иногда мне кажется, что она больше её дочь, чем моя. Везде ей надо, что бы по её было, и главное «справедливо»!
От усталости она хохотала и не могла остановиться, вспоминая своих «борцов» в юбках.

- Ох и тяжко же ей в жизни придётся. – уже сквозь слезы, просмеявшись, закончила она.

- А кто ей имя такое дал?! – полушутя возмутился Дима, и как бы передразнивая Тоню, закатив глаза, романтичным голосом произнёс – «Варя!.. Хочу, чтобы дочь моя сильная была, смелая!...» Вот и получай теперь «борца за свободу»! Я больше чем уверен, она опять кого-то там защищала. Ладно, спи! Завтра узнаем… Я с ней сам потом потолкую, по-мужски – уже сквозь сон проговорил он и уснул.

Но не смотря на смех, Тоня уснуть не смогла, так и проворочалась до самого утра.

Утром в школе состоялся «разбор полётов». Светлана Федоровна строго при Антонине вела диалог с Варькой. Подмигнув Тоне, она расспрашивала подробности последней ссоры в классе. Действительно, Пашка, задира и драчун, постоянно обижавший тихого Андрюшку Федунова, получал от Вари постоянные предупреждения. Но когда она увидела, что он зажал его в закутке, возле туалета и снова начал бить, она не выдержала. Подбежала и дала ему прямо в глаз.

- Ну, чтобы он точно от него отстал. – Мрачно, с выразительными жестами, опустив голову, объясняла Варька.

- Ну ты же взрослый, человек! – с наигранным возмущением говорила ей учительница – Ну кто же против силы силой действует? Нужно было меня позвать сразу, или дежурного…

Разъяснения были даны, Варька со слезами от такой несправедливой постановки вопроса всё-таки извинилась перед Пашкой за синяк. А Светлана Федоровна вместо урока грамматики прочитала классу маленький рассказ-басню Льва Толстого о том, как отец учил своих детей держаться вместе, - тогда их никто не одолеет, а порознь переломают, как лучины. И целый час, включая перемену, они рассуждали, что хорошего будет, если их класс будет дружным, сплочённым…

Тоня тоже присутствовала на этом уроке, и сейчас она, вздыхая, шла на работу, без особого настроения.

Дверь в квартире Ирины оказалась незапертой, Тоня тихонько открыла дверь и ужаснулась. Разные вещи, бумаги - раскиданы были по комнатам в страшном беспорядке, словно квартиранты, узнав, что нужно срочно освобождать квартиру, съехали, оставив после себя такой бедлам.

Кто-то громко всхлипывал…

Антонина робко заглянула на кухню. Там была Ирина. Напротив неё, обхватив голову руками, сидела Элла Львовна. Она уже не рыдала, но всё еще утирала красивым белым платочком редкие слёзы.

- Я что им, девочка?! – причитала она – Первый год работаю и ничего не понимаю?! Ну пусть сами командуют как хотят. Пусть! Я уйду! Работа меня всегда найдёт…  Вон, Карен Арамович меня на коленях умоляет к нему перейти… - Она важно шмыгнула носом и надменно опустила уголки губ - А мне всё вас жалко оставить…

В руках она держала бокал из тонкого стекла с коньяком. Плакала она так искусно, что её дорогая косметика осталась в первозданном виде, только нос некрасиво покраснел. Ирина виновато смотрела на неё, и оправдываясь, пыталась что-то вставлять между её громкими восклицаниями. Элла Львовна продолжала:

- А Михаил?! Как он дерзко держится со мной! Документы показать требовал… Он что, налоговая?!

 - Да я же не против! –  после небольшой паузы воскликнула она, и приложила к груди, там, где сердце, свою большую руку. Её крупные пальцы, украшенные длинными ногтями покрытые красным лаком, напоминали лапу большой хищной птицы.
Тоня аж вздрогнула от этого сравнения.

- Только они же с Виталием мне как обычно всё напутают, всё перемешают… Потом совершенно будет невозможно работать! – она снова громко шмыгнула носом. Слёзы опять покатились по её сохранившим некоторую моложавость щекам - Если я вас не устраиваю, так и скажите. Увольте меня!.. Только я посмотрю, найдёте ли вы того, кто поможет вам так, как я! И кто будет работать за такие копейки…

- Элла Львовна, вы знаете как я ценю вас! – убеждала её Ирина – Я вам слово даю, они больше к вашему компьютеру не притронутся… Михаила я сегодня уволила.

Она устало вздохнула, мрачно думая о чём-то.

Через какое-то время они вышли из-за стола и засобирались уходить. Ирина зашла в комнату, где уже наводила порядок Антонина.

- Сегодня еще может Виталий зайти – ледяным тоном сообщила она – его вещи в сумках в нише, рядом с кухней. Отдашь ему. Пусть проваливает!