Сонино счастье

     Если бы кто-нибудь ещё совсем недавно сказал Соне, что ей будет так тягостно возвращаться домой после школы, то она бы покрутила пальцем у виска. Весь смысл её жизни, всё Сонино счастье заключалось в том, чтобы как можно безболезненнее высидеть семь уроков, желательно незаметно, а потом как можно скорее убежать домой. Казалось, что в школу она приходит только ради того, чтобы как следует продумать и вообразить, как она будет уходить. Ни школьные друзья, ни вкусные булочки, ни сладкий чай в столовой не могли успокоить метущуюся Сонину душу.
     Но в жизни пятнадцатилетней девушки совсем недавно появился он, Сергей, новый мамин ухажёр. Своего родного папу Соня не помнила и не знала. И, если в совсем уж раннем детстве ей рассказывали байки про какие-то трагические учения и испытания новой техники, то по достижению тринадцати лет бабушка и мама как будто с цепи сорвались. В тот момент им почему-то показалось, что дочь мало того, что стала взрослой, так ещё и стала всё на свете понимать. Её кожа превратилась в танковую броню, а нервы по своей твёрдости не уступали стальным тросам. Только так можно объяснить поведение внезапно разоткровенничавшихся родственников, которые совершенно спокойно поведали Соне о том, что её отец вовсе не военный, а всего-навсего трусливый студент, который, узнав о беременности мамы, испарился в неизвестном направлении. «Надеюсь, он сдох где-нибудь под забором!» - завершила своё увлекательное повествование немного подвыпившая мама. Жаль только, что Соня в тринадцать лет оказалась среднестатистическим подростком. Сказать, что жизнь её к такому повороту событий не готовила, это значит не сказать ровным счётом ничего. Мама и бабушка проспались, проснулись, умылись и, даже им показалось, ничего страшного и не сотворили. Ну, да, девочка ходит бледная и, опустив голову, так это нормально, она должна это пережить и перестрадать. Так она только сильнее станет. Да, и как там говорят? Всё тайное рано или поздно становится явным. Лучше пусть это случится сейчас, было бы хуже, если б дочь питала иллюзии касательно своего отца до совершеннолетия.
     Так вот. Появился Сергей. За Сониной мамой, которая ещё была молодой и очень интересной женщиной, и раньше ухаживали разные мужчины. Девочка давным-давно к этому привыкла, все эти отношения длились максимум полгода и никак на ней не отражались. Слишком уж параллельно протекали жизни матери и дочери. А вот Сергей…. Он был на целых пять лет младше своей возлюбленной и, как бы это странно не звучало, это была его первая любовь. Он был здоров, его даже можно было назвать красивым мужчиной, звёзд, конечно, с неба не хватал, но, вроде, работал и какую-то денежку в клюве в родное гнездо приносил.
     Сергей ухаживал красиво: рестораны, театры, букеты цветов за пять тысяч рублей, брошки за двенадцать тысяч, платья за девятнадцать, планы на летний отдых….  Он говорил много, красиво и, как ни странно, исполнял сказанное. А потом Сонина мама забеременела, и Сергей оказался смелым, правда, уже не студентом. Сделал предложение. Переехал к ним. Соня была на седьмом небе от счастья и, если б ей позволили силы, носила бы отчима от дома до школы и обратно на руках. Но…
     Но после женитьбы его как будто подменили. Ещё недавно любимая Сонечка неожиданно стала Софьей. Всё началось с мелких придирок: не убрана постель, посуда на кухне не так помыта и расставлена, в ванной опять налила на пол воды, подоконники не мыты, уроки не выучены, в комнате не прибрано. Всё то, что, если уж мамой не позволялось, то, по крайней мере, громко не осуждалось, теперь вдруг стало неприемлемым. И, если ещё недавно, Сергей баловал и потакал Соне,  то теперь ей запрещалось всё. Бог с ними с подарками, подарочками и сюрпризами! Надо сказать, что Соня не верила в их искренность с самого первого дня их знакомства. Ей казалось, что через дочь, через её «покупку», он пытается найти путь к маминому сердцу. Соня ведь отлично помнила,  что первое время Сергей маме был совсем не симпатичен и безразличен…

* * *

     Соня помнила первую, как она это называла, «плюху».  Мамы в тот момент не было дома, бабушка пила чай у подруги, жившей на два этаже выше них, а Соня только что прибежала из школы. Была счастлива. Отчим уже сидел дома, на работе были какие-то проблемы, дело шло к тому, что его собирались уволить. Мама пока об этом толком и не догадывалась.
  - Ты почему не в школе? – вместо приветствия спросил Сергей.
  - Так уроки кончились… - замялась девочка.
  - В два часа?!
  - Ну, да…. У нас всегда так кончаются.
  - Наверняка смылась, глиста тупорылая!
     И отвесил ей пощёчину. Соня от неожиданности рухнула на пол. Отчим легонько пнул её под зад, мол, вставай и не ломай здесь комедию, а затем ушёл в комнату пялиться в телевизор. Девочка, ещё минуты две лежала на полу в прихожей, а потом поползла к себе в комнату, где минут через десять беззвучно разревелась. Обычно Соня плакала истерично, с надрывом  и возмущениями, но теперь, с появлением в доме нового мужчины, если и хочешь поплакать, то должен сделать это максимально незаметно…
     С каждым новым днём «плюх» становилось всё больше и больше. Сергей допустил какую-то немыслимую растрату и его всё-таки уволили. Целый день он лежал дома, иногда выбирался на собеседования, после которых возвращался злой, как чёрт. В такие вечера доставалось не только Соне, но и маме. Для «гуманности» он бил её только по лицу. Лишь однажды он не сдержался и прижёг ей паяльником указательный палец. Ведь ему слишком долго пришлось ждать чай…
  - Мама, он ведь нас когда-нибудь убьёт, - забинтовывая обожженный палец, вразумляла дочь.
  - Да, вряд ли…
  - Почему ты его не прогонишь?
  - А как же ребёнок?
  - Меня же ты без отца воспитала.
  - Это было ужасно! Я больше так не хочу!
  - А обожженной и избитой ходить хочешь?
  - Ну… дочь, ты ещё слишком маленькая…
  - И что же нам делать? Как дальше жить?
     Мама лишь пожала плечами. Причём проделала это так неуклюже, нелепо и неправдоподобно, как будто речь шла не об их жизни, а о кусках сахара, которые кто-то стянул из кухни.
     Внезапно школа стала единственным местом, где Соня могла быть самой собой и не бояться. Как оказалось, учителя не такие уж и страшные и даже вполне себе достойные и честные люди. Они не спрашивают больше, чем рассказывают. Бывает же такое! И почему Соня не замечала этого раньше?
     Троечница становилась крепкой хорошисткой. Учителя хвалили маму и отчима на собраниях, только они не знали, что происходит позже:
  - Какая же ты тупая! Даже сочинение написать на «отлично» не можешь! Абсолютно не умеешь свои мысли выражать!
  - Но не я одна такая! У половины класса «тройки» и «четвёрки»! – пыталась найти аргументы Соня.
  - Мне плевать на других! Я тебя ни разу с книгой не видел!
  - Просто ты всё время у телевизора сидишь… - неожиданно вырвалось у неё.
     Пощёчина, но уже куда более сильная и, если можно так выразиться смелая, нежели самая первая, отправила девочку в нокдаун. Она не плакала, просто уползла к себе. Мама и бабушка сидели на кухне и обсуждали «Дом-2»…


* * *

     Занятия в театральной секции, о которой на той неделе Соне рассказала Вика, начинались через час после окончания уроков. Предполагалось, что дети могут благополучно вернуться домой, пообедать и спокойно идти на секцию. Соня же забивалась в женский туалет на третьем этаже, и целый час делала уроки и поглядывала на школьный стадион. Мальчишки из младших классов до изнеможения резались в мяч.
     Занятия длились два часа, иногда чуть дольше. Потом у детей была возможность спуститься в школьную столовую, поужинать и благополучно отправиться по домам.  Часы, лишние часы, проведённые вне дома, становились для Сони поистине бесценными! Она учила роли на переменах, по пути домой, запиралась в ванной, проговаривала мудреные слова и стихотворения перед сном, но…
     Но одного рвения всё-таки оказалось мало. Да, Соня идеально, практически до точки и до запятой выучивала роль, но никак не могла взять в толк, что ей делать со своими руками, куда повернуть голову, какую ногу выставить вперёд, на какую пятку опереться. Она оказалась блестящей зубрилой, но совершенно бездарной актрисой. Так тоже, к сожалению и со многими бывает. Она старательно учила, но никак не могла понять своих героев. Даже эпизодических. Даже тех, у которых было всего две реплики.
     Но она не обижалась. Если б ей сказали, что есть роль, совершенно бессловесная и статическая, самая неинтересная и самая бездарная на свете, то Соня была бы первой, кто вожделел бы её.
     Преподаватель видела, старание Сони было явным и чрезмерным, но этого было недостаточно. И через месяц, проводив ребят в столовую, она задержала девочку, на «два слова»:
  - Соня, я хочу тебя похвалить! Ты самая старательная из всех ребят, не пропустила ни одну репетицию!
  - Спасибо, Светлана Валентиновна, я стараюсь! Мне правда это очень интересно!
  - Мне кажется, что это старание тебе лучше направить в какое-то другое русло…
  - Я понимаю… . Но я же не прошу большие роли. Готова и в эпизодах играть…
  -  Соня, у нас новые девочки появились, дай им шанс. Наверное, актёрство это немного не твоё.
  - Мне нравится эта секция! Если нельзя играть, то я могу костюмы шить или штопать. Я умею, правда! Мне бабушка и её подруга будут помогать!
  - Спасибо, конечно, но у меня муж за костюмы отвечает.
  - Неужели мне просто нельзя приходить сюда и за ребятами наблюдать?
  - Да, ты же сама видишь, зал тесноват… . И так иногда дышать нечем…
     Соня всё поняла. Нужно было искать что-то другое…

* * *
     Объявления о наборе в секцию футбола для девочек висели в школах, на дверях подъездов и подземных переходах уже практически месяц. Но район, в котором только официально проживало сто сорок тысяч человек, смог дать команде Олега Ивановича лишь пять девочек, двум из которых было всего одиннадцать лет. Но эти пять хотя бы более-менее сносно умели обращаться с мячом, а вот шестая…. Мало того, что она была самой старшей, это, в конце концов, не так уж и страшно, но это была шпана, всадник без головы! Соня принимала мяч и тут же бросалась в обводку, не видя партнёров, находившихся в более выгодных позициях. Конечно же, это, как правило, заканчивалось не вынужденными потерями мяча и опасными контратаками. Но, если вдруг финт получался, то Соня заколачивала в «девятину» невиданные по красоте голы. Жаль только, что из десяти обводок удачными бывали две или три. Что такое игра в пас, позиционная игра и тактика Соня имела такое же понятие, как африканец о снеге.
     Ни серьёзные разговоры, не дополнительные тренировки ощутимого толка не давали, Соня продолжала оставаться самой высокой, самой старшей, самой физически развитой, но всё равно бестолковой футболисткой. Олег Иванович вызвал Соню в кабинет. Снова на два слова. Желание отчислить девушку из команды велико как никогда. Сегодня же это щекотливое дело будет решено!
  - Соня, ты же знаешь, что я прямой человек?
  - Знаю.
  - Знаешь, зачем я тебя вызвал?
  - Примерно догадываюсь…
  - Тогда не буду тянуть. Знаешь, какие у нас проблемы?
     Соня никому на свете до этой минуты не рассказывала про отчима, про «плюхи», про вечный ор. Это была её тайна, которую она боялась рассказать под страхом смерти. Немного выпивая, оставаясь у новых подружек на ночь, она больше всего боялась ненароком проболтаться. Боялась, что сообщат в милицию, в органы опеки. Отчим прикончил бы её на месте. А тут… . Даже по прошествии многих лет Соня не может объяснить, что на неё нашло в кабинете у Олега Ивановича. Она рассказала ему всё.
  - Ты же помнишь про сборы в Краснодаре?
  - Помню…
  - Сможешь поехать? Со школой проблем не будет?
  - Нет, я у них на хорошем счету! – засияв, выпалила Соня.  Она-то с самой первой секунды понимала, что её собираются отчислять. А тут сборы, Краснодар, две недели ей не надо будет домой возвращаться. Это так чудно. Ударение ставьте, как захотите.
  - Кому мне сегодня позвонить?
  - Позвоните маме.
     Продиктовала тренеру телефон.
  - И ещё… Максимум я тебе буду давать десять минут! Всё остальное зависит от тебя, я с тобой уже не раз и не два разговаривал, авансы выдавал. Пора бы их уже и отрабатывать! Ты согласна со мной?
  - Согласна, конечно! Я сделаю всё, что в моих силах!
     Как этот взрослый человек, этот тренер не может понять, что она согласна играть даже одну минуту! Даже вообще не играть. Она готова собственноручно стирать девчонкам форму, постригать траву на поле, наносить разметку, таскать на спине все мячи, которые можно найти в Краснодаре и его окрестностях. Две недели! Две недели вдали от дома, от ненавистного отчима, от унижений. Это настоящее, неподдельное Сонино счастье, которое ни в какое сравнение не идёт ни с голами, ни даже с самыми сумасшедшими и сложными по исполнению финтами. Две недели! Даже дух перехватывает от этой цифры, от этого огромного срока.
  - Только ты это, не забудь маму предупредить!
  - Конечно! Я передам!