Проводы

               
     Утренняя свежесть, заползала под тонкое с прорехами одеяло, которого не хватало на долговязую Васькину фигуру, и ноги сами по себе подтягивались к груди. Над стриженой головой, вместо будильника, гудели комары. Окулов, слышал от Казимирыча, что гудят и сосут кровь только самки комаров, а самцы на это не способны. Другого объяснения поведению самок Васька и не ждал. Жена бросила соседа, переехав в райцентр, к дочке, мотивируя свой поступок рождением внучки и тем, что ее помощь, там более необходима.
        Две недели назад, почтальон вручила бабушке, у которой жил Окулов, повестку из военкомата. Парень был на работе, в лесу. Пришло время, как выразился Казимирыч, «вставать под ружье». Лесной, поселок, в котором проходила Васькина жизнь, стоял на берегу реки Весляны. И не позднее чем через два дня, надлежало призывнику Окулову, согласно повестке, прибыть в райцентр на сборный пункт. С давних времен, был в поселке лесопункт, заготовляли древесину и, большей частью, сплавляли по реке. Но молевой сплав запретили и лесопункт, постепенно, прекратил существование. Народ, кто пош8устрее и моложе, стал покидать родные места. Закрылись: Школа-восьмилетка, амбулатория, детский садик. Учить, лечить стало некого. Короче, полная оптимизация. А те, кого не ждали на просторах родной страны, отправились во «внутреннюю эмиграцию». Не смотря на то, что начался двадцать первый век, свет в поселке был не постоянно, вернее его почти не было. В после перестроечные времена начались перебои с электроэнергией, и во время одного из отключений кто-то снял два километра алюминиевого провода. Остались стоять одинокие столбы, да и те попилили на дрова. Деньги же, на восстановление, в районном бюджете были не предусмотрены. В Лесном имелся электрогенератор, но солярки категорически не хватало, вернее у сельсовета не хватало денег на покупку. И включали генератор, в особых случаях, в число которых входили свадьбы и похороны, правда, свадьбы случались редко в дышащем на ладан поселке. Оставались похороны, происходившие с удручающейся регулярностью. Население неизбежно старело. Радости это, у подавляющей части жителей, не вызывало, корме, одного человека.
         До шестого класса, жил Васька в детском доме. Отца,он не разу не видел, а мать лишили родительских прав,  когда мальчик пошёл во второй класс. В тринадцать лет, забрала бабушка, внука к себе. Дед умер, и осталась Надежда Тимофеевна одна. Оформила опекунство, родная мать мальчика, так и затерялась на необъятных просторах. Жили не богато, но не голодали, помогал огород и грибы-ягоды. Деревенская жизнь Ваське нравилось, все одно лучше, чем в детдоме. Окончил Васек поселковую школу-восьмилетку, в учебе звезд с неба не хватал, хотя и бестолковым не был. С детства парень мечтал стать дрессировщиком тигров, но в деревне, учиться этому было негде, а ехать, куда, никаких бабушкиных денег не хватит. Ладно, взял скотником на ферму, все-таки какая никакая живность, местный фермер Земляков, чтоб парень без дела не болтался. Убирал за скотиной, помогая дояркам в их нелегком, ручном труде. Был Василий, ладным хлопцем. И кому за это говорить спасибо, было неизвестно. Но сильно походил он, на Николая Семеновича, покойного бабушкиного мужа. Хотя Васькина мама, приходилась деду не дочерью, а только племянницей. Может и поэтому, взяла Тимофеевна Ваську к себе. Был дед в молодости, судя по фотографии, висевшей на стене, видным парнем, светловолосым, с правильными чертами скуластого лица. Насупленные брови, над темными, немного раскосыми глазами, составляли почти прямую линию, зачесанные назад волосы, очерчивали высокий, чистый лоб. Под прямым носом, над плотно сжатыми губами, полоска усов и ямочка на подбородке. Такая же ямочка была на подбородке у Василия. И ростом парень пошел в деда, в пятнадцать лет, выглядел на все восемнадцать. Года полтора проработал Василий на ферме, пока Земляков не решил разводить кроликов, вняв советам «доброжелателей». Да вот незадача, кролики, сами «развели» Землякова. Больше работы для Васьки, в поселке не имелось. И если бы не случай, сидеть бы ему на бабушкиной шее до армии.
          Казимирыч работал в лесу на подсочке, так называется процесс добычи сосновой смолы, живицы. Его напарник, Леха Грачев по кличке «кухонный боксер», по пьяной лавочке нанес супруге, телесные повреждения средней тяжести, при помощи березового полена. И сошло бы это ему с рук, как обычно. Но Леха ,войдя в азарт, послал в нокаут тёщу, подвернувшуюся под горячую руку. Та, не выдержав такого обращения, побежала к участковому. И «нарисовалась» Казимирычеву напарнику, «статья 112 УК». В виду социальной опасности, свезли того в кутузку при райотделе, до суда. Казимирыч, "сел  на стакан", в одиночку, без напарника, в лесу делать нечего. Но бабушка, уговорила соседа взять в помощники Ваську.  Казимирыч согласился, да и куда ему было деваться. Работа на подсочке не требует особого ума, было бы здоровье и терпение. Берешь в руки ведро, скребок и вперед, от сосны к сосне. К каждой прикреплена воронка, а то и две в которые сочится смола. Выскребай эту смолу в ведро, после необходимых процедур крепи воронку обратно, и к следующему дереву, пока ведро не наполнится. А деревьев таких на участке, тысяч пять будет, и каждое надо посетить. В пределах видимости, расставлены металлические бочки, и бывает от дерева до бочки метров сто. Тащишься по жаре, чем жарче, тем деревья лучше «доятся», как говорят «подсочники», гнус с комарами, смола липкая, пот со лба не вытереть, сам соляркой пропах, смола, только солярой и отмывается. И так почитай, все лето. Погрузят работяг, в « кунг», развезут по участкам, а через две недели собирают обратно. Дня три отдохнут мужики, на домашних харчах, и снова в лес, собирать не затвердевший пока янтарь.
          Василий, опустил босые ноги на холодный пол, остатки сна, вместе со сквозняком, улётучились в приоткрытую форточку. Послезавтра начиналась армия, и должен был, призывник Окулов явиться в райвоенкомат. Большого желания призывник не испытывал, но и увиливать не собирался, решил, пусть все идет своим чередом. Бабушка, вчера ходила к председателю сельсовета с просьбой, включить генератор, не каждый день внука в армию забирают. Но председатель отказал, сказав:- из поселка только твоего внука забирают, проводите без света.- Васька, не особо переживал, по этому поводу, приглашать он никого не собирался, о чем и сказал Тимофеевне. Та, махнув рукой, сказала:- делай, как знаешь!- Васька знал, как. После завтрака заглянул в контору химлесхоза, написал заявление на увольнение, в связи с призывом на военную службу, и получил расчет. Деньги не весть, какие, сбор живицы пока не начался. Внук собирался отдать их бабушке, только сначала решил заглянуть в сельпо, купить большую алюминиевую кружку. На обратной стороне повестки было приписано от руки, о необходимости взять с собой кружку и ложку. Кружка у Васьки была, но маленькая, а в большую  и влезает больше. Магазин, встречая вывеской «Универсам», оставался прежним сельпо, в приватизированным шустрой заведующей. На крыльце «Универсама», прислонясь к потемневшим и потрескавшимся от времени перилам, стоял улыбчивый верзила с голубыми, навыкат глазами, выдающейся вперед нижней челюстью и трепещущими ноздрями крупного носа. Эти черты, придавали лицу парня, определенное сходство с мордой  рысака, но рысака симпатичного. Кто-то из приезжих сказал, что похож он на Элвиса Пресли, особенно в профиль, был такой певец. И парень этим, определенно, гордился. Парнем был Петька Мяндин, двадцатишестилетний плотник при сельсовете. Он и был тем самым человеком, которому скорбный ритуал доставлял радость, вернее, дополнительный доход. «Краснодеревщик» набил руку на изготовлении гробов, используя для них общественный пиломатериал, с молчаливого согласия Молчанова Афанасия Степановича, председателя сельсовета. Злые языки утверждали, что Петька, делится с ним калымными деньгами. Кстати, поселковым сельпо, владела Петькина тетка. «Везде мафия», судачили те же злые языки. С обоих боков, «Элвиса Пресли» подпирала свита, Светка Макарова, бывшая воспитательница детского сада, оставшаяся без работы, по причине «демографической ямы» и Валька Селезнева. Селезневу Окулов помнил по работе на ферме. Уже тогда, любвеобильная доярка, оказывала знаки внимания, пареньку, только окончившему восьмилетку. Но Васька, в те года, сторонился такого общения, будучи от природы интровертом, более погруженным в свой внутренний мир, нежели в окружающую действительность. Вся троица деловито курила, о чем-то оживленно переговариваясь. Будучи не отягощенным узами брака, Мяндин выстроил отношения с
 двумя поселковыми"дамами полусвета" , мужья которых подались на вахты, да там и затерялись. А их вахта здесь. Петька, в разумных пределах, поддерживал женщин со своих гробовых заработков и имел большое влияние на обоих. Так и жили, шведской семьей на три дома:
       -Привет Васек!- Прищурив глаз от попавшего дыма, Петька, протянул Ваську широкую ладонь, на мизинце и безымянном пальце которой, не хватало по фаланге. Оставил в рукавице, которую год назад, затянуло под дисковую пилу:- Слышал, в армию тебя забирают. Девчонки, проводить надо парня.- Девчонки оживились, особенно Селезнева:- Какой ты стал, Васечка,- с легким налетом жеманства, вытолкнула вместе с дымом Валентина приветственную фразу с такой радостью, как будто год не встречались. Ее подруга, крашеная блондинка, с миндалевидными глазами на желтушном лице, стряхнув под ноги сигаретный пепел, молча, поприветствовала Васечку, рукой с сигаретой. Короче, смутили парня. Васька, покраснев и слегка заикаясь, пробормотал, что не собирается устраивать проводы он, только, зашел в магазин купить кружку. Но Петька, принялся уговаривать, дескать, негоже уходить, не проставившись, не будет на службе удачи. И уговорил. От будущего защитника Родины требовалось всего ничего, каких-то триста рублей, из денег, выплаченных при расчете. Будь Васька умнее, понял, что хочет Петро, погулять  за чужой счет и одновременно, принести выручку родной тетке. Но ума парень, пока не нажил. Мяндин , не откладывая в долгий ящик, предложил провести мероприятие тут же, в «офисе». Офисом он называл помещение столярки, находящейся под одной крышей с бывшим сельпо, именуемым теперь «Универсамом». Только, вход был с противоположной стороны от крыльца и калитки были разные. Внутри «офиса» хорошо пахло свежее оструганными досками, под ногами хрустела стружка. Не отличался Петька, аккуратностью. Небольшой закуток с окошком при столярке, Мяндин звал кабинетом. Одну стену кабинета подпирал продавленный диван, стоящий вплотную к зашарпанному письменному столу, над которым висела подключенная к аккумулятору автомобильная фара, что было очень кстати в поселке лишенном электричества. Василий отдал Мяндину оговоренную сумму, Петька, взвалив на себя роль организатора, приказал своим «боевым подругам», приготовить все к назначенному времени. Окулов пригласил на проводы соседа, но Казимирыч отказался, с непонятным остервенением произнеся:- я, с Мяндиным, на одном гектаре по нужде не сяду! Ну, дело хозяйское решил Васька не став допытываться, что да, как. И ровно в семь вечера, виновник торжества пожаловал к столу, сервированному в кабинете. На тарелках лежала нарезанная аккуратными кружочками колбаса, бутерброды, с пластинками плавленых сырков и дольками консервированных «магазинских» огурцов, лежали на подносе, доставшимся в наследство от поселковой столовой. Стояли банки с килькой в томате и шпротами. Стандартный набор продуктов, соответствующий скудному ассортименту поселкового сельпо. В дополнении к этому, рядом со столом, нашлось место упаковке пива в жестяных банках, тетка подкинула из своих запасов. В ведерке с колодезной водой, своего часа дожидались две поллитровки. От кастрюли, с только что сваренной картошкой, презентованной той же теткой в качестве бонуса, шел аппетитный пар. Петькины наперсницы, нетерпеливо ждали команды к началу торжества. Наконец, все заняли места согласно протоколу. Хозяин «кабинета, одновременно выполняющий роль тамады, уместился на продавленном диване, рядом со Светкой. Напротив, на стульях, виновник торжества и Селезнева, одевшая по этому случаю, веселенькое ситцевое платье. Мяндин, проникшись торжественностью момента, произнес вступительное слово и понеслось. Особенно усердствовали дамы. Ели, девки, славно, любо дорого посмотреть. Крепкие зубы перемалывали словно жернова, бутерброды, хрустя консервированными огурцами. Шпроты, разбрызгивая масло, в ужасе старались покинуть банки до того момента, как будут отправлены по назначению. Это походило на разговленье после долгого поста. Васька, с щемящей тоской смотрел на исчезающую снедь. Нет, ему было абсолютно не жаль продуктов, просто исчезло ощущение праздника, присутствовавшее перед началом торжества. Он не чувствовал себя центром внимания, центром был зашарпанный письменный стол, застланный, вместо скатерти, оберточной бумагой, позаимствованной в "сельпо". Окулов выполнял при столе ту же роль, что и Английская Королева на заседаниях парламента. Даже распоследняя шпротина из консервной банки, как ему казалось, занимала здесь более важное положение. Никаких тостов не произносилось, каждый себя обслуживал сам. Прерывалось застолье только Петькиными шуточками и анекдотами, да Валька, оказывала повышенные знаки внимания Окулову, прижимаясь временами, своим горячим боком и постепенно пьянея. Светка, большей частью, созерцала происходящее, молча, пуская в потолок сизые кольца. К слову сказать, курили все и в наступающем, вечернем сумраке, фаре пусть и автомобильной, не доставало сил разогнать табачный туман.
         Проводы были в самом разгаре, когда Петька,  заявил, картинно отставив руку с дымящейся сигаретой.- В армию, мужиком надо идти, а иначе, всю службу полы будешь драить (вместо драить, прозвучало другое слово, довольно популярное в армейском лексиконе). Вторая рука, по-хозяйски лежала на Светкином плече. Светка, выглядывая из подмышки «гробовых дел мастера» проворковала, стараясь придать голосу, больше интимных обертонов:- тебе Валюшка поможет, очень ты ей нравишься.- Было видно, что Макаровой, жаль Ваську и она сама, не прочь избавить того от тяжкой доли всю службу драить полы. Но не может перебегать дорогу подруге.
          "Валюшка" , прожевав кусок бутерброда, повернула к Васе лицо, раскрасневшееся то ли от выпитого, то ли от нестерпимого желания волонтерской помощи призывнику, пытаясь соорудить на полупьяной физиономии, улыбку Леонардовой Джоконды. С первого раза затея не удалась и, было заметно, что на лице не улыбка, но некий оскал. Эта лирическая гримаса более соответствовала известному персонажу Виктора Гюго, нежели супруге торговца шелком из Флоренции:- А не побоишься, Васечка?- Густым контральто спросила «дама полусвета» поселкового масштаба. Критически оглядывая будущего защитника Родины, находившегося в состоянии легкого опьянения:- А чего, бояться, дурное дело не хитрое.- Внезапно севшим на пол октавы голосом сказал Васька, пытаясь выдать себя за бывалого ловеласа. Сидение рядом с Валентиной, которая, определенно начинала ему нравиться, настроило на решительный лад. :- Ну пошли -доведя улыбку, до более менее приличной копии, висящего в Лувре оригинала, Валька, поднявшись со стула, не совсем твердой походкой вышла из душного кабинета, раздвигая табачный туман, который, колыхался слоями, смешиваясь с запахом дешевого закусона, и первой спустилась с крыльца. Ее изрядно пошатывало. Васька потащился следом, стараясь поддерживать даму под руку. В голове, звучали Есенинские строки «зацелую, допьяна изомну, как цвет» и «унесу я пьяную, до утра в кусты». В какие кусты, уносить пьяную, Василий пока не определился, но все разрешилось до -обидного, банально и просто. Подойдя к корявой березе, растущей около забора, обольстительница наклонилась, опершись руками о шершавый ствол и, закинув подол платья, безо всяких прелюдий предложив перейти от слов к делу, обнажила девичий стан. Все его изгибы давно стали прямыми линиями, потеряв былую изящность, воспеваемую поэтами. Под ситцевой тканью ничего не было. В призрачном полумраке майского послевечерья, ствол дерева и белеющее женское тело, казались Ваське единым целым, неким симбиозом березы и человека, наподобие персонажа древнегреческой мифологии с туловищем лошади. Только здесь имела место обратная метаморфоза. Из головы вылетели все поэтические строки. Васька, впав в ступор, застыл, как соляной столб, не дойдя метров двух, до вожделеющего объекта. Почему-то, перед глазами, возникла бутылка водки, оставшаяся на столе. Валька, обернувшись на «Дон Жуана», и не заметив с его стороны никакого шевеления, выпрямилась и, одернув платье, подошла на минимальное расстояние, залепив крепкой рукой доярки, оглушительную оплеуху. Из глаз полетели искры, Васька видел, что губы женщины пришли в движение, но слов он не слышал, этому мешал звон в левом ухе, последствие удара. На глаза навернулись слезы от обиды и боли. Оскорбления "фурия" , презрительно передернув плечами и испытывая трудности с ориентированием в пространстве, «выплыла» за ограду, напоследок, издевательски хлопнув калиткой, которая, слетев с ржавых петель, улеглась на землю. К Васькиному горлу подкатил ком брезгливости и разочарования. Содержимое желудка вырвалось наружу, аккурат в том месте, где Селезнева демонстрировала свое единение с березой. Облегчив желудок, но не душу, горе-любовник вернулся в «кабинет». Фонарь не горел и в темноте, в районе дивана, слышался приглушенный шепот. Васька, на ощупь, хватанул полстакана водки и, прихватив початую бутылку, вышел вон. Над Лесным висела тишина. От реки поднимался туман, скрадывающий расстояние и скрывающий очертания строений, стоящих серыми шпалерами по обе стороны дороги. Выпитая водка, расслабляющее подействовала на Васькино состояние, и душевная боль потихоньку утихала, но ухо продолжало болеть. «Не хватало еще перед армией оглохнуть» подумалось Окулову. Между тем, ноги, сами собой несли  страдающую душу, прочь от столярки. Появившуюся мысль о том, чтоб пойти и разобраться с Валькой за нанесенную обиду, Василий отмел, как неперспективную, по причине наличия во дворе у Селезневой, злобного кобеля, с ласковой кличкой «Дружок», натурального волкодава. Да и, что значит разобраться, не поджигать же, в натуре ,ее дом. А более ничего конструктивного в голову не лезло. Пришлось поворачивать до бабкиной хаты. Не доходя до своей калитки, Вася увидел, на крыльце соседского дома, оранжевый огонек, который, то разгорался, то затухал и, вспыхнув в последний раз, полетел по широкой дуге, рассыпавшись осколками искр. На крыльце угадывался знакомый силуэт.- Казимирыч, ты, что полуночничаешь?- Да вот, не спится.- Сосед повернул к Окулову нечесаную голову:- с проводин идешь, что не весел?- Да так, веселья не получилось.- Васька вспомнив о перипетиях вечера спросил:- выпить хочешь? – Не откажусь. Зевнув и взлохматив затылок, степенно ответил Казимирыч.:- На работу не идти, сейчас закуску организую.- И поднявшись, шагнул в темноту дверного проема. Располовиненная краюха хлеба, две картофелины в помятых мундирах, порезанная луковица. Немудреная закуска на газетном листе ,расстеленном прямо на досках крыльца. Два граненых стопаря и Васькина бутылка, венчали импровизированное застолье под неумолкаемый аккомпанемент комарья
        - Ну, Васька, за тебя!- Казимирыч, подняв рюмку, вместо тоста произнес напутственное слово:- главное, не давай себя в обиду, чтобы на шею никто не уселся и сопли не жуй. Армия, Васек, сложная система, как и вся наша жизнь, есть в ней добро, но есть и зло, в армии, сила лишней не будет. Но ты, парень не хилый, вон какой вымахал и не лентяй, не должен пропасть. Чокнулись, сосед, одним махом опрокинул стопарик и, отщипнув кусочек хлеба, закинул его в рот. Окулов постарался последовать его примеру, но так ловко не получилось. Васька закашлялся и водка, пошла обратно, через ноздри, вызывая слезы:- Не в то горло пошло, сказал Казимирыч, и прикурив сигарету, передал ее Василию:- на ,отдышись пока.- А сам, со словами:- между первой и второй ,чтоб пуля не пролетела: снова наполнил рюмки. Со второй Васька справился молодцом.- Первая колом, вторая, соколом: одобрительно произнес сосед, придвигая Окулову немудреную закуску:- Ты заедай Вася, у нас с тобой не пьянка, а проводы. Переберешь, а мне Тимофеевна укажет, зачем, мол, внука напоил.- В Васькиной голове занозой сидел не дававший покоя вопрос, который, после выпитой второй, он решился задать соседу:- Вот скажи, дядя Аркадий, в армию, обязательно мужиком надо идти?- Вкладывая в вопрос известный смысл:- Оно, конечно, и не плохо мужиком, но не это главное, главное, чтобы ты туда человеком отправился. И если, что кому пообещал, выполни сперва. Подпирая подбородок ладонью с зажатой в пальцах сигаретой, сказал Кзимирыч и раздумчиво продолжил.
          -Лет восемь назад, ты еще в детдоме жил, провожали нашу молодежь на службу. Тогда народу больше было не в пример сегодняшнему дню, человек восемь, и среди них Петька Мяндин .Что-то или кого-то не поделили парни. Ну, дело молодое, ясно понятно, кровь играет, а тут еще водка вмешалась, передрались. Одному нож в печень вогнали и парень вместо армии, оказался на кладбище. Милиция, разборки, арестовали одного, дескать, его отпечатки на ноже были. Но дело темное. Говорили, что Петька этим ножиком орудовал, во всяком случае, нож этот его был, он не раз им хвастался, с выкидным лезвием. И, как этот ножик попал к другому не понятно. Слух прошел, что пообещали тому пареньку, если возьмет вину на себя, денег и условный срок, как за непредумышленное, при превышении самообороны. Петькина родня всегда при деньгах была. А парень, почти сирота, ну, как ты. Слух слухом, а дали восемь лет строгого режима, и весь хрен до копейки. А Петька, отслужил свое и вернулся, как ни в чем не бывало. Спрашивал я его после службы, отрицает все, но глаза прячет ,опасается, стало быть. Да и ,как не опасаться, парень скоро должен «откинуться», если жив, вот Петруччио места себе и не находит. А ну, как ,заявится и потребует обещанных денег, или вообще теткин магазин спалит. Они оттуда, с «понятиями» возвращаются.
        Казимирыч, прервав монолог, плеснул в рюмки .Рассвет, побеждая сумрак майской ночи, распрямлял свои плечи, начиная с восточной части небосвода. Туман упав росой на пробивающуюся траву ,на доски крыльца, заползал под одежду ,вызывая неприятную дрожь:- Ну ладно Васек, давай закруглятся, по последней и на боковую. А то Тимофеевна, точно скандал устроит. Отслужишь, в поселок не стремись. Страна большая, мест хороших много. Молодежи, да если не женатый, есть куда ехать. Только с умом распорядись этой возможностью. А насчет- мужиком стать, это только Петька тебе мог сказать, его слова. Он и раньше до баб был охоч, влюбчивый, как тетерев. Гарем вон у него.- Казимирыч, вроде и осуждал бабника, но в словах проскальзывала плохо прикрытая зависть:- Из-за какой ни будь девки, вся катавасия тогда и приключилась. Шерше ля фамм-  Перешел на французский сосед, и выдал вольный перевод:- Во всем виноваты бабы. На свой лад, переиначив известное выражение. Васька поднялся, с трудом распрямляя затекшие ноги. Спать не хотелось, да и когда спать, скоро подъедет рейсовый, из райцентра, надо собираться в дорогу. Одно жалко, алюминиевая кружка повышенной вместимости, так и останется в сельпо, идти за ней Ваське почему-то расхотелось.