Сестра милосердия

- Валюхин, привет! Как ты?!
-  Привет! Сто лет тебя не видела!
Мы обнялись..

Сто лет назад, Бог мой, вся жизнь пролетела, мы вместе работали на заводе. Планово-производственный отдел размещался на чердаке сборочного цеха. Копоть и гарь, шум, лязг, звон. Каблуки застревали в щелястых деревянных полах, крашенных зеленой краской. Почему зеленой? Какая была.
- Откуда у тебя походка, как у манекенщицы? - спрашивали меня потом всю жизнь.
- Научилась ходить по одной половице, туфли было жалко.

Столы стояли рядом. Я работала экономистом - сразу после института, Валька - нормировщиком.
Она была старше меня лет на двадцать.
Высокая, стройная, пышноволосая блондинка с неизменной улыбкой на лице и веселыми шальными глазами. Валентина Степановна. Валька..
Она все время смеялась и к жизни относилась легко. И всем с ней  было легко. Никого и ничем она никогда не грузила, как будто не было у неё проблем, болезней, плохого настроения, обид и печалей. Умение радоваться жизни - редкое качество, пожалуй, она единственная из моих знакомых, кому это удавалось.

Валька была великим специалистом по досрочному прерыванию беременности.
В том смысле, что  могла проконсультировать. Чуть ли не каждый год она умудрялась залетать. Природа щедро наградила ее неистребимой способностью к деторождению, да и гинеколог в районной больнице вероятно был профессионалом своего дела, здоровье своим пациенткам сохранял, и несмотря на частые аборты Валька  беременела снова.
Михалыч был зол, силён, волосат. Рукава медицинского халата, закатанные до локтей, открывали миру крупные загорелые руки, густо поросшие чёрной шерстью. Оперировал, естественно, без наркоза, наживую, комментируя процесс исключительно в матерных выражениях.
"Михалыч,- говорила ему измученная болью Валька, щуря на него неунывающий зелёный глаз, - мы же с тобой давно как родные, никаких секретов, все нараспашку! Ну чего ты такой злой?
- Дура ты, Валька!  Гандон купи! И чтоб я тебя тут больше  не видел!

У Вальки была единственная дочь Светка, ещё от первого студенческого брака, вечно больной радикулитом муж  Колька - второй по счёту, долгожительница под девяносто свекровь Марья Фёдоровна, брат Сашка - инвалид с детства и двое престарелых родителей. И все нуждались в уходе, поддержке, заботе и лечении. Помимо работы Валька носилась с утра до вечера между тремя домами и следила, чтобы все были накормлены, обстираны и  вылечены. Чтоб Сашка не запил,  Кольке сделан массаж, Светке - сшито платье или юбка, Марье Федоровне - натерты коленки собственноручно приготовленной настойкой, родителям - вскопан огород. Все на ней.
Времени на все катастрофически не хватало, пришлось сесть  не велосипед.

Я и встретила ее на велосипеде. Валька крутила колеса, облако седых волос нимбом развевалось над головой. Издали она казалась все такой же, как будто не пролетели, не канули в небытие  эти четверть века.
Я знала, что за эти годы она схоронила и родителей, и свекровь, и мужа Кольку, которого любила, и брата Сашку, которого всю жизнь вытаскивала из передряг.
Светка дважды сходила замуж, родила ребёнка, подкидывала его Вальке при всякой возможности в поисках своего гендерного счастья. Но все у неё как-то не клеилось.
Выращенный Валькой внук перебрался учиться  в Москву поближе к отцу. Тот бросил их с матерью десять лет назад, снова женился и обосновался в столице. Учеба была платная, денег не хватало.
Валька, давно вышедшая на пенсию, в том числе из-за отсутствия работы - завод и институт разорили ещё в конце девяностых - ходила по домам и ухаживала за одинокими больными стариками.
Лёгкая, простая, неунывающая, смешливая и безотказная - она их кормила, мыла, прогуливала -тех, что были ещё на своих ногах , выносила судно за лежачими, делала массажи, ставила уколы.. - она держала их на этой земле, не давала раскиснуть, помереть, сдаться..
Платили ей, в сущности, копейки, тут все жили на гроши, посёлок вымирал, пенсии ничтожные -  семь-восемь тысяч от государства за сорок лет трудового стажа. Кому-то ещё помогали разъехавшиеся по городам дети. Если было, чем помочь. За Вальку бились, всем хотелось заполучить в сиделки именно ее.  Но она с места на место не скакала, а ходила к тем, с кем уже сложилось, не бросала своих стариков,  не торговалась, не меняла их на лучшие условия и большие зарплаты. Время шло.

- Что ты? Как?- я смотрела на неё и удивлялась тому, как она ещё держится. Постарела, конечно, но улыбка  сбрасывала ей годы, больше - десятилетия. Глаз блестел, губы были подкрашены, цветная косынка болталась на шее.
Когда Валька смеялась, я не видела ни морщин, ни отеков, ни седины.
- Нормально, работаю!, - Валька говорила высоким звонким голосом, - К Ивану Васильевичу Акимову хожу, он совсем ничего не видит. Ничего,  гуляем с ним каждый день, потом к Леоновым, у них Клавдия слегла, тоже уже за восемьдесят, попросили помочь, сейчас к  Анне Давыдовне еду, Брыскиной, массаж делать, хочу ещё на огород успеть, полить надо! Кручусь!
- Ну, ты молодец, Валь, как только все успеваешь, не представляю..
- Да нормально! Ещё и с мужичками пошуршу!
- Да ладно..  Ну, ты герой!  Уважаю!
- Ты что это, серьёзно?
- Конечно.  Сколько на себе везёшь, а у тебя ещё интерес есть! К жизни! Это же здорово!
-  Ой, ладно, раз ты так считаешь, я сейчас тебе расскажу!
Ты Витьку Титова помнишь? Он у нас на лодочной сторожем работал.. я ему говорю: познакомь меня с каким-нибудь мужичком поприличнее. Он говорит: ладно, у меня на той стороне Волги профессор знакомый есть, дача у него там. А сам в Москве живет. Я тебя познакомлю.
Договорились. Как-то звонит, говорит, поехали к профессору знакомиться. Он нас ждёт.  Я с огорода значит, намылась, нарядилась, губы накрасила, в лодку скок, поехали.
- Ты что, сама на вёслах?
- Да нет, Витька!
- А я думала сама!  На гормоне!
- Ой, да ладно!.. приезжаем, а профессора-то нет, представляешь? Сбежал в Москву, испугался!
- Не свезло..
- Витька говорит, не переживай, я тебе ещё кого-нибудь подгоню.
А сам меня спрашивает: Валь, помнишь мы с тобой вместе в Ленинград в командировку ездили?
А мы с ним когда-то вместе работали, он же у нас ведущим инженером был.
Так вот. Он говорит: понимаешь, я в прошлом году операцию перенёс, у меня теперь амнезия, я не помню, было у нас с тобой что-нибудь в Ленинграде или нет?
Я ему говорю: Вить, у тебя амнезия, а у меня склероз. Может было, а может не было, не помню!
Посмеялись с ним.. А через какое-то время встречаю опять Витьку, он и рассказывает, что у нас теперь через Волгу паром запустили, дачников возят.
Я, говорит, тебя познакомлю. Там целая команда: капитан, помощник и механик. Сейчас они пионеров в лагерь отвезут и вернутся.
Я узнала: капитан женатый, помощник тоже, один механик разведённый. 68 лет. Он мне на лицо поначалу не понравился, а так смотрю мужик крепкий такой, жилистый.
Давай, говорю, с механиком знакомь.
Он и познакомил! А я поржать-то люблю! Витька ему сказал, чтобы он меня на остров подвёз, на Чёрную речку, вроде как за грибами..
Ну, пока ехали мы с ним, и разговорились. Он говорит: вы такая женщина хорошая, располагаете к себе, я бы хотел с вами поближе познакомиться! Только вот в последнее время проблемы со здоровьем начались, даже не знаю и как..
Мнётся в общем.
Я ему говорю: ничего, Москва не сразу строилась!
Он сразу оживился: вы это серьёзно говорите?
Я ему: а то! И не таких поднимали!
И так он ко мне расположился! Всю дорогу смеялись! А потом и пошло, встречаться начали..
Только тут вмешалась моя Светка, все в штыки восприняла.
Ты, говорит, мать, безнравственная и меня позоришь! Ты что, забыла, сколько тебе лет?
И так мне муторно на душе стало, я даже в церковь пошла, к батюшке исповедаться. А батюшка у нас новый, молодой парень.. ну, я ему все и выложила.. А он мне в причастии отказал. Ты, говорит, зачем сюда пришла, если у тебя раскаяния нету? Хвастаться? Иди отсюда и подумай, как ты живёшь во грехе!
В общем, вышла я из церкви, сама еле иду, и так мне, знаешь, тошно..
Смотрю, идёт Злобин.. Ты его помнишь?
- Как же! Настоятель нашей церкви, помню!
- Ну, вот, он сейчас редко службы проводит, попов-то молодых набрали.. А он меня знает тысячу лет.. Я как его увидела, так к нему и кинулась.. говорю: Алексей Андреич, вот так и так, в причастии мне отказали, что мне теперь делать-то? Как жить?
А он и говорит: Валь, ты столько добра людям сделала, что Господь этот грех тебе простит. Как жила, так и живи. Иди с Богом.
Перекрестил меня, я и пошла.. и знаешь, как пуд с души свалился.. Только с механиком тем я больше не встречаюсь, Светку расстраивать не хочу..  Как-то перегорело у меня все..
- Валь, а может тебе с Витькой задружиться? Не зря он тебя про Ленинград-то спрашивал..
- Так умер он.. этой зимой. От инфаркта. Знаешь, он мне тетрадку принёс.. Он же стихи писал всю жизнь. Хорошие.. там и про меня есть.. Он мне и надпись дарственную сделал: "Дорогой Валечке, лучшей женщине и другу. На память"..
- Валь, он, значит так и не вспомнил.. Ленинград-то..
Валька захохотала:
- Не вспомнил! Да там нечего вспоминать-то было.. Столько лет прошло!
Мы помолчали.
- Валь, ты держись!
- Держусь! Надо жить!..
Валька вскарабкалась на велосипед и покатила дальше. Анна Давыдовна уже обрывала телефон..

2018