На темы морали...

     Среди множества приходящих в дом газет и журналов, в нашей семье особенно любима была газета «Известия». Дедушка и бабушка выписывали её много лет. Дедушка внимательно читал газету от корки до корки, а потом громко и торжественно пересказывал бабушке новости политики и экономики со всего мира. Бабушка же очень любила статьи популярной в те годы советской журналистки Татьяны Тэсс, регулярно печатавшиеся в «Известиях» под рубрикой - «На темы морали».
 
     Это были простые житейские истории, без капли выдумки - все то, что происходило вокруг нас - нравственные конфликты, жизнь обыкновенных людей: их мужество, страдания и подвиги.

     Отыскав в номере заветную статью, бабушка немедленно водружала на нос древние очки с поломанной дужкой, которые так и назывались - «для чтения» и внимательно прочитывала статью в первый раз. Поскольку темы, затронутые там, действительно были очень непросты эмоционально, она тяжело вздыхала, несколько раз смахивая с глаз подступившую слезу. Потом бабушка снимала очки, откладывала ненадолго газету в сторону и замирала - прочитанное ей нужно было пережить.
Я сразу прекращал все свои игры и несмело подходил к бабушке. Она гладила меня по голове и снова пристраивала на нос «читательные» очки.
 - Садись-ка и послушай.
Я усаживался на скрипучий диван рядом с бабушкой, прижимался к ней и она тихо начинала читать мне новую статью Татьяны Тэсс.
Чтение иногда прерывалось бабушкиными комментариями.
- Вот как... Она, значит,  одна внука вырастила и воспитала, а он её сдал в инвалидный дом.
 
     Я вздрагивал от этих слов. Бабушка очень часто мне рассказывала про инвалидный дом. Краски её рассказов были ярки - это страшное место, куда негодные дети и внуки сдают, как ненужную вещь, своих ослабевших стариков.
В моем воображении это был чёрный дом с решётками на окнах, где томятся старенькие добрые бабушки и дедушки. Они одеты в рваные одежды. Их кормят одной невкусной кашей, отбирают пенсию и всячески обижают. А неблагодарные дети и внуки даже не навещают их там. Когда приходит конец жизни, то несчастных стариков хоронят в некрашеных гробах и на могиле ставят табличку с номером. Для бабушки последнее было самым ужасным - « никто к ним на могилку не ходит и не поминает».
- Вот как бывает с внуками, которые не слушаются бабушек, - продолжала она, - Они вырастают негодяями и мерзавцами, а потом так поступают со своими стариками.
Мои глаза наполнялись слезами. Я, конечно, не всегда слушался бабушку, но никогда, никогда не вырасту негодяем и не отправлю своих родных в инвалидный дом. Как же так можно поступать с любимым человеком?
- Бабушка, а зачем они их сдают? - спрашивал я.
- Дак, чтобы квартирой завладеть. И за стариками не ухаживать - они ведь обуза. Вот и ты станешь большим, будет своя семья, дети - зачем тебе старые больные люди - сдашь нас с дедушкой в инвалидный дом.
Слезы градом катились из моих глаз. Я рыдал: «Нет, бабушка, нет. Я не хочу владеть квартирой. И всегда буду за вами ухаживать. И слушаться тебя всегда буду».
Бабушка крепко прижимала меня к себе:«И на могилки наши ходить будешь?»
- Буду, буду, Но вы никогда не умрёте, никогда! - кричал на весь дом я.
- Эхх, милок, все умрем. Да тока не в одно время, - резюмировала бабушка.
Она давала мне вкусную шоколадную конфетку и я постепенно успокаивался.
 
     Но история на этом не заканчивалась.
 
     Пока я ел конфетку, бабушка аккуратно, маленькими ножницами, вырезала новую статью и прятала её в прозрачный полиэтиленовый пакет, который бережно хранился в полированном коричневом шифоньере. Таких пакетов там было два - один со статьями Татьяны Тэсс и заметками "Из зала суда", а второй с историей Таежного тупика и семьи Лыковых, о которых очень интересно рассказывал журналист Василий Песков.
 
     Очень часто, в воскресенье, к нам в гости приходила бабушкина сестра тетя Фроня и бабушкина любимая подруга тетя Дуся.
Угостившись разными закусками и напившись горячего черного чая, они располагались на отдых на мягком диване. Бабушка же, убрав посуду со стола, торжественно вынимала "моральный" пакет  и со словами: « Вот случай -то какой был, Татьяна Тэсс  описывает...», -  с выражением читала статью.
Тётя Дуся плакала. А тётя Фроня, заправив нос огромной понюшкой табака и со вкусом прочихавшись, изрекала: «А что тут, Нина, удивительного, все так и есть. Возьми моё котье. Пока я пинчу ( «пинчеть, пинчать» - оставаться в активной форме, -диалект), я им нужна. А как свалюсь - сразу меня в инвалидный дом и сплавят.»
Бабушки долго обсуждали статью. Находилась куча примеров из их жизни, когда со стариками поступили вот также и даже хуже.
 
     Я слушал, слушал, слушал..