Лавра

В Пасхальную ночь Лавра необычайно торжественна. Весь внутренний двор, фасады храмов и звонницы подсвечены, иллюминированы. Лаврская улица забита припаркованными автомобилями, вереницы которых тянутся до Январского восстания. Всю ночь в Лавру идут люди, с праздничными пасхальными кошелками, с куличами, крашеными яйцами, домашней колбаской, вином. Стремятся освятить Пасху, попасть в Трапезный храм на величественное Богослужение. Это бывает только раз в году и многие приезжают из других городов, областей, сел.

Первое, что резко бросается в глаза как только входишь на территорию Лавры это - прожекторы ослепительного света, установленные прессой, автомобили со сложнейшим, дорогостоящим оборудованием PATRIOT здесь со вчерашнего вечера. Правильно снять Пасхальное Богослужение дело не простое. От потоков света, как будто становится теплее, несмотря на то, что утро Пасхи достаточно прохладное.

Спешу, оставляя позади себя,все  жизненные сложности, семейные проблемы, многий тяжкий, душевный груз. Время на часах без четверти час, освящение начнется не раньше четырех утра. Сейчас Божественная Литургия. Боковой вход в Трапезный храм открыт, но люди уже скопились у дверей, пытаясь хоть краем глаза заглянуть внутрь. Фасадный, центральный вход в храм, тоже открыт, перед ним выстроилась огромная масса народа. Здесь кажется уже пол города.

Пробираюсь и вхожу внутрь, пространство заполнено людьми, но постепенно есть возможность протиснуться и продвинуться, хотя бы к центру храма. Медленно двигаюсь вперед и думаю о том, что если бы со мной пошла Катя, ей было бы наверное трудно.

Слева, у колонны, на возвышении затянутом черной тканью, стоит репортер в наушниках, с огромной камерой, фиксирующей происходящее. Я в самом центре Трапезного храма, объектив направлен прямо на меня. Впереди медленно движется стрела репортерского крана с камерой вращающейся в разные стороны, идет съемка действий священнослужителей. 

Тепло, даже можно сказать жарко, и воздух здесь плотный, душный, очень большая масса собравшихся. До предела священного действия пятьдесят метров, прекрасно все видно, смысла продвигаться дальше не вижу. Туда просто не пробиться, столько здесь людей, а протиснувшись, не выберешься если вдруг это будет нужно.

- Христос Воскресе! Воистину Воскресе! 

Богослужение прекрасное, чистота женских голосов невероятна, мужские голоса совершенны. Молебен по своей силе, по своему энергетическому началу, превосходит все, что когда-либо слышал в церкви. Контраст женских голосов и монотонного мужского, очень сильного голоса, поражает воображение.

Молимся - это ключевое слово в Богослужении, произносится так, что хочется слышать его снова и снова, и даже сейчас в сознании это величественное слово Молимся и оно будоражит своей красотой. Крестное знамение, которым мы все освящаем себя когда слышим молимся, и во многих других моментах, объединяет здесь людей в невероятную массу верующих мирян. Все едины, верим и уповаем только на Господа Бога нашего Иисуса Христа.

Без десяти два ночи, приехал президент Петр Порошенко с женой и сыном. Отлично виден их профиль, многие достали камеры смартфонов и снимают его появление. Я мог бы достать камеру и приблизить, рассмотреть выражение его лица, он стоит у самых Царских Врат, но мне не до него. Ну зачем он мне сейчас нужен. Как стрелы сквозь толпу, уверенно продвигаются, крепкие люди, и всем понятно, что это сотрудники СБУ, личная охрана президента. Действия их бесцеремонны, не требующие возражений, они выполняют свою работу, отвечая каждый за свой сектор наблюдения за происходящим.

Красота облачения священнослужителей, церковных атрибутов, начищенных до блеска подсвечников со свечами, красота Пасхального убранства Трапезного храма - пышет великолепием и блеском. И в то же время мрачность росписей сводов предрасполагает к кротости и смирению.

Впервые слышу в храме, во время Богослужения, как чтец читает текст на чистом украинском языке. Внутри меня поднимается и нарастает протест, но как оказалось - это допустимо. Правят на Старославянском языке. Литургия безупречна.

Через час президент покидает храм. А спустя небольшое количество времени звучит Символ Веры. Это та длинная и тяжелая центральная молитва Богослужения, коллективно произносится, которую я никак не могу запомнить, как ни стараюсь. Хотя прекрасно понимаю важность и весомость слов. Жарко и душно, совершенно нечем дышать. С трудом, вместе со всеми повторяю слова молитвы и на последнем слове, понимаю что голова слегка начинает кружиться.

Медленно, продвигаюсь к выходу из храма, здесь воздух резко свеж, а на улице пространство заполнено людьми. Покупаю свечи, протягивая 200 гривен, у меня спрашивают недоуменно, нет ли мельче купюры, извиняюсь, даю понять что купюры номиналом в 500. Беру сдачу и свечи, и не стремлюсь уже к центру храма, туда уже не добраться.

Звучит коллективная не менее важная и сильная молитва Отче наш. Не помню в каком возрасте бабушка научила меня ей, кажется вот сколько помню себя, столько и знаю эту молитву.

Молимся..........Молимся - и сейчас вспоминая и описывая происходящее в Лавре, я кажется дождаться утра не смогу, чтобы снова взять завтра Арину и помчаться в Лавру причастить свое чадо. А сам то когда? Когда исповедуешься в грехах своих тяжких? Не знаю, страшно да нужно. Я уж близок. Покайся в гордыне своей. Бог долготерпелив! 

Даже не знаю к чему эти слова сейчас из меня. Даже не знаю.

После Отче наш, еще немного и начинается привычное движение в храме. Многие люди спешат выйти наружу. Я за ними, выхожу и вижу как выстраиваются миряне образуя круги и шеренги вокруг и вдоль предела храма. Становлюсь у храма, лицом к окнам, рядом расположилась бабуля, в ее полотняной самодельного пошива сумке рядами стоят Пасхи. Как грибочки, с подрумяненными верхушками, сразу видно что только из печи. Достаю из сумки свой скромный пакет, в нем две Пасхи, маленькая для Кати и побольше для нас с Ариной, ну еще колбасная нарезка. Зажигаю свечу, защищая ее ладонью, чтобы не потухла.

Холодно, очень холодное утро, но огонь свечи немного греет. Спешно, со счастливыми лицами выстраиваются люди и перед нами и позади, везде где можно пристроиться. Проходит 20 минут, пол часа, сзади уже понесли ведра с водой и вовсю святят Пасху.

Христос Воскрес! Воистину Воскрес!

Впереди себя вижу красивые, улыбающиеся, радостные лица. Лица ожидающие чуда. Особого действия. Звучат колокола звонницы Лавры. В небе жужжат и мигают красными огнями, квадрокоптеры и дроны с камерами. Прислушиваюсь к звону колоколов и не слышу в них того тревожного оттенка, который слышал в прошлом году. Его попросту нет. Не слышу в звоне грозности звона. 2017 год забрал у меня Папу, семью, все чем я жил. Это был самый страшный год за всю мою жизнь.

Священник с квачем появляется со стороны входа в храм, бабушка зажигает от моей свечи свои свечи, и вот очередь доходит до нас.

Христос Воскресе! Воистину Воскресе! Счастливые, крупные капли святой водицы, летят на нас всех, и мне их так обильно достается. Радость на лицах.

- Еще батюшка!

И снова радостные, счастливые возгласы, смех.

Собирая освященную Пасху в сумку, пытаюсь застегнуть ее. Чувствую как замерз, бегу погреться в Успенский собор. Поставить свечи, приложиться к иконам. Здесь так тепло и величественно красиво. Благолепие сусального золота до самого потолка. Икона Христа Спасителя, подхожу прикладываться. Минуту постою помолюсь.

Что я могу просить. Прости мне Господи грехи мои. Верни мне мою семью. Нет же ничего, что было бы для тебя невозможным.

И как будто внутри себя слышу Надежду. Верну, всему свое время! И с этой верой, вошедшей в меня, смотрю на лик Христа.

Слева от иконостаса, в Успенском соборе, огромная икона Божьей матери сидящей на троне с младенцем Иисусом. У этой иконы я всегда чувствую вину свою перед женой. Каюсь в том, что был с ней груб, резок, испытывал гнев, обиду, негодование, принуждение. У этой иконы Божьей Матери я всегда думаю о собственных грехах против бывшей жены Юли, как женщины. Прошу прощения и прикладываюсь к иконе.

- Помоги мне Святая Мария вернуть семью. Прости меня грешного. Моли Бога о нас.

Из храма не хочется уходить, многие даже расположились на полу и чего-то ждут. Метро скоро откроется.

Лаврская многолюдна, потоки людей спешат к своим автомобилям, скапливаются на остановках. Люди не ждут общественного транспорта и пытаются добраться к метро самостоятельно. Один из них я. Замерз, быстро двигаюсь на метро Арсенальная.

Еще нужно успеть заехать за билетом на Железнодорожный вокзал, только потом домой.

В половине седьмого утра был уже на Юности, прихожане с зажженными свечами спешили домой, посвятив свои Пасхи в храме раскольников Киевского Патриархата. Здесь служба правится не на старославянском языке, а на украинском, исковерканном переводе. Не знаю есть ли здесь Бог, для меня точно его здесь нет. Бог в Лавре и в сердце.

Дома вкусив чуть освященной Пасхи, половину ее сразу съел. И показалась она мне такой сладкой, такой вкусной, как никогда. Пусть я и один теперь, никто не составит мне компанию, все равно светлый праздник Пасхи Христовой не может быть омрачен никакими жизненными неурядицами.

Христос Воскрес! Воистину Воскрес!