Леденец

        – Вы не справляетесь с работой, – сказал начальник. – Если так будет продолжаться и впредь...
        «То нам придется Вас уволить!» – мысленно закончил за него фразу подчиненный.
        Он подумал, что ему стоит возразить или оправдаться, но не смог.
        – Я буду стараться, – согласился он.
        – Вот и хорошо, старайтесь, – обрадовался начальник и даже дружески похлопал его по плечу, потому что для руководителей покорность слаще калорийной пищи производительного труда.
        – Я могу идти? – спросил подчиненный.
        – Идите, – разрешил начальник. – И не забудьте стараться.
        Вернувшись к своему столу напротив выходящего во двор окна, подчиненный некоторое время помнил о том, что ему нужно стараться, и старательно читал мелкие буквы на экране. Но хотя буквы послушно складывались в слова, а слова в синтаксически законченные фразы, их смысл почему-то ускользал от подчиненного. Он перевел взгляд с экрана в окно, где ветер старательно раскачивал кроны деревьев. Деревья низко кланялись ветру, но при первом послаблении воздушного напора, возвращались в исходное положение, на миг позволяя себя протестующе отпрянуть назад.
        Подчиненный аккуратно разложил бумаги в стопки. На столе временно воцарился порядок, свидетельствовавший о прилежании. Однако теперь вид стола упорно наводил на мысли об окончании рабочего дня. Подчиненный сидел и ждал, когда это произойдет, иногда поглядывая в экран, где буквы начали расплываться и утрачивать очертания.
        «Мне нужны новые очки, – вспомнил подчиненный. – Мое зрение резко ухудшилось за последний год».
        Утих ветер. Солнце сползло к горизонту и подглядывало за подчиненным через листья деревьев. Оно перестало стараться и светило все слабее. Подчиненный дождался, когда стрелки часов отрапортовали семнадцать ноль-ноль, и крадучись направился к выходу, стараясь не попадаться на глаза начальнику, чей кабинет выходил в коридор. Но, как только он поравнялся с открытой дверью, начальник оторвал голову от бумаг и взглянул в его сторону. Подчиненный невольно замер у двери, но начальник только помахал ему рукой и снова склонился к бумагам.
        «Конечно, стоило разок задержаться, – подумал подчиненный, – хотя бы сегодня, когда мне нужно было стараться».
        Не рассчитав времени, он оказался дома раньше жены, поэтому по возвращении со службы, она окинула мужа неодобрительным взглядом.
        – Посуду вымыл? – сухо спросила она.
        – Да, – ответил муж.
        – Наверное, нахалтурил?
        Муж промолчал, потому что от него не ожидали ответа. Жена подошла к сушилке и стала рассматривать стаканы на свет.
        – Всюду пятна, – забраковала она работу мужа. – Перемывай.
        – После ужина, – пообещал муж.
        – Нет, сейчас.
        Муж снова вымыл тарелки и стаканы и тщательно протер их полотенцем. Супруга снова нахмуренно осмотрела его работу и тяжело вздохнула.
        – Я пойду к себе? – спросил муж.
        – Зачем? – насторожилась жена.
        – Вытру пыль.
        – Ступай, – отпустила она. – К ужину не опаздывай. Кстати, мог бы его приготовить, если пришел раньше меня.
        Стараясь не топать и не шаркать ногами, муж удалился к себе в комнату и заперся там, стараясь не звякнуть щеколдой. Это было опасно: если бы жена обнаружила запертую дверь, ему пришлось бы объяснять, чем он занимался взаперти, и какие у него могут быть секреты. Но перспектива быть пойманным врасплох пугала еще больше.
        Муж осторожно открыл предрасположенный к скрипу ящик стола и вытащил оттуда леденец. Оберточная бумага на нем истерлась до дыр и прилипла к содержимому. Он осторожно отковыривал обертку ногтями, стараясь не порвать. Оголив кончик, запихнул леденец в рот и зажмурился.
        Тут имела место какая-то бесовская алхимия, приводившая в лихорадочное движение шестеренки ассоциативного механизма памяти. Дешевый леденец с истекшим сроком годности и неопознанными ингредиентами неизменно вызывал в нем лавинную реакцию. Забытые картины детства возникали в воображении наподобие составного кинокадра с наслоением различных планов. В голове одновременно мелькнули воспоминания цирковой арены с опилками, тополя бульвара, цепи на тумбах вдоль трамвайной остановки, газетный киоск, автомат с газированной водой, пивной ларек, гастроном, эскалатор метро, гранитная набережная, булочная с булками, аптека с лекарствами...
        Воспоминания нарастали и ускорялись, грозя затопить сознание, но тут острая боль пронзила его верхнюю челюсть. Сахар леденца добрался до зубных нервов. Человек схватился за щеку, скривился, завернул леденец и спрятал его в ящик стола. Он с тревогой посмотрел на часы. Приближалось время ужина. Он неслышно отпер дверь и пошел на кухню.
        «Нужно стараться, – сказал себе подчиненный и муж. – Если стараться, все будет хорошо».
        Но в глубине души человек думал о леденце, всегда ждущим его в выдвижном ящике письменного стола.
       
       
        14 апреля 2018 г. Экстон.