Сокровище волхвов. Эпилог

Торбьёрн проснулся среди ночи и больше не мог уснуть, встал с постели и тихо, чтобы не разбудить спящую жену вышел на балкон. Черная бескрайняя ночь расстилалась перед ним, свежий ветер обдувал разгоряченное лицо. Хорошо то как!

А ведь действительно все в его жизни было очень хорошо. Страна, искалеченная мором, постепенно восстанавливалась. Он договорился с гордым и независимым князем Вельвиля Эсбеном, что больше не будет присылать в западную провинцию наместника и большой гарнизон солдат, но Вельвиль останется в составе государства. Торбьёрн выделил крупную сумму на восстановление княжества под личную ответственность ее правителя. Доверие и помощь в обмен на ответственность. И ведь сработало! Быстрее всех других провинций восстанавливался Вельвиль и бунтовать больше не собирался.

Стройка шла по всей стране. И огромную помощь в строительстве оказывали машины, что сконструировал и собрал Добровит, а потом подарил своему новому родственнику.

Посовещавшись с Благодаром, решили оказать помощь и физическую и материальную королю Амадису. Вот уж кто больше всех пострадал от мора! Дотла было разорено это несчастное королевство. А кто же еще поможет в беде, как не добрые соседи? Помогли, выбрав из казны все до последней серебряной монеты. Только гулкое эхо теперь гуляет под низкими сводами государственной сокровищницы. Но деньги – дело наживное! Вот отстроят дома уцелевшие после мора люди, заведут новые семьи, соберут старые, начнут спокойно трудится на родной земле. Постепенно наполнится и казна государственная.

Стейнар теперь живет со своей семьей в поместье Эгиля, восстанавливая, налаживая хозяйство. Забава ко всеобщему удивлению оказалась отменной хозяйкой. И семейная жизнь у них с братом протекала шумно, весело. Ссорились так, что искры во все стороны летели. Но ссоры сменялись такими же бурными примирениями. Все было в их счастливой жизни, вот только скука даже подойти близко к ним боялась. Рад и спокоен был Торбьёрн за брата.

А вот решение Сварта остаться в Стране Озёр так и не понял. Хотя, что ж тут непонятного? Стоило только внимательно посмотреть на Светолику, как становилось ясно, какой мощный магнит притянул старого друга и не отпускает. Да и применение себе в новой стране Сварт нашел быстро. Негоже это, когда в большой стране нет толковой армии, важные государственные объекты никак не охраняются. Сварт искренне полагал, что надеяться на чудесный Дар не стоит. Лучше надеяться на хорошо вооруженных и обученных солдат. Чем и занимался упорно и настойчиво под наблюдением и с согласия Благодара.

Торбьёрн облокотился о поручни балкона и посмотрел вниз, где на дне ущелья в лунном свете мерцала узкая извилистая лента реки. В ярком свете звезд было хорошо видно, как далеко простираются темные горные пики, растворяясь в туманной дали. Каким волшебным светом сияют в ночи их ледниковые шапки. Картина эта была величественной и прекрасной.

- Ты чего не спишь? – послышался за спиной сонный голос Любавы. Торбьёрн обернулся.

Она стояла на пороге завернутая в одеяло, словно в королевскую парадную мантию, и была так трогательно хороша со спутанными длинными волосами, с припухшими ото сна нежными губами, которые почему-то всегда хотелось целовать, с мерцающими во тьме дивными, изумрудными глазами. Торбьёрн протянул руку и привлек ее к себе, обнял, защищая от ночной свежести.

- Посмотри, какая красота, Любавушка! Весь этот огромный, бескрайний, чудесный мир наш! Наш с тобой!
- Наконец то ты понял, что такое сокровище волхвов! – Усмехнулась Любава и потерлась затылком о его плечо. Так хорошо и уютно было в его объятиях.
- Ты – мое сокровище! Ты и маленький Торгрим.
- Ты бы почаще играл с ним, Торбьёрн. Должен же малыш привыкнуть к собственному отцу.

- Да я ж его в руки взять боюсь, милая! Он такой крошечный. Сломаю еще что-нибудь своими медвежьими лапищами. Придет время, привыкнет, когда подрастет. И будем мы с ним очень много времени проводить вместе. Он же мой наследник!

Торбьёрн поцеловал жену в золотистую макушку и тут заметил ее босые ноги.
- А ты почему босиком?! – воскликнул он с возмущением, - Простудишься. А ну, быстро в постель!

И подхватил ее, тихо и счастливо засмеявшуюся, на руки. Прижал к груди и понес, ступая осторожно, на цыпочках, чтобы не разбудить мирно сопящего в колыбеле сына. Он нес трепетно, бережно самую ценную свою ношу, истинное свое сокровище через дремавшую в ночной тишине комнату…