Небо и облака. Окончание

     А небо без облаков - это, знаете ли, жутко. Да и просто опасно. Летом - пожароопасно. Оно так раскаляется, что на земле места себе не найти...
     Мне вот сейчас одно лето вспомнилось.
     Я могу точно год назвать - 1994 год. Откуда я помню? А потому что в этот год в Санкт-Петербурге (уже не в Ленинграде, а в Санкт-Петербурге, понимаете ли; но это тот же город, о котором я писала выше) - тогда проходили "Игры Доброй воли",  что-то вроде Олимпийских игр. Их наши остроумцы окрестили "играми дяди Толи". Почему так? Потому что в то время у нас там главным начальником был Анатолий Александрович Собчак... Да-а, Собчак...Всё ещё уважаемый многими из прежних своих соратников... Хотя уже наступало сильное разочарование. Отчасти связанное с "играми дяди Толи", когда Анатолий Александрович стал раздавать без всяких конкурсов (повторяю: без конкурсов) непонятным, неизвестно откуда вынырнувшим людям разные лакомые кусочки в городе. И это заставляло предположить, что у благороднейшего Анатолия Александровича были (или появились) какие-то интересы, не связанные с общим благоденствием и процветанием города...да-да, представьте - какие-то собственные... быть может, корыстные... какие-то свои интересы... В это верить не хотелось, ибо многие ещё помнили "нашего" Собчака. Много было ещё людей, которые в девяносто первом году пришли на Дворцовую площадь в молчаливой и грозной решимости стоять до конца - до своего конца - за новую Россию... Ах, как помнилось ещё это время...
     Но я говорю об этом не специально, а только чтобы объяснить, почему я помню год - год 1994.
     Я, собственно, в то лето жила не в Питере, а в деревне Красная Горка. Это в Псковской области такая деревня есть. Там был дом моих ныне покойных друзей, Коли и Зои Исаевых. Зои уже тогда не было, а в том доме со своим дедушкой Колей проводил лето их внук Пашка. Пашка был совсем маленький; а Наташа, Зоина дочка, и её муж Лёня не могли взять отпуск в то лето. Вот и попросили меня пожить там, за Пашкой посмотреть(Коля, случалось, пил). Я была рада... Я ещё прихватила с собой другого мальчика, сына другой моей подруги, Ольги. Ольга, геофизик, была в то лето в поле, на Новой Земле; а у меня как раз пОля не было.
     ПОля у меня не было потому, что в стране как раз стали сворачивать геологические работы. Быстро стали сворачивать. И у нас в Экспедиции тоже. И закрыли работы Восточно-Сибирской партии, где я до того была. И я оказалась летом свободна...
    И вот жили мы с детьми, трёхлетним Пашкой и восьмилетним Антоном, у Коли в Красной Горке. И лето стояло уж-жасно жаркое! Я спасалась тем, что обливалась водой из колодца. Детей тоже мыла чуть нагретой на солнце водой из тазика или из садовой лейки. А иначе было бы нам плохо. Такая стояла невыносимая жара.
     В лесу и грибов-то не было. какие там грибы! Мох на болоте высох, как порох. По лесу можно было в тапочках ходить. Огороды поливали скупо: вода в колодцах низко стояла, её берегли.
     С утра все с надеждой смотрели на небо. Пусто, пусто! Только солнце знай жарит там, в этой синей пустыне. И небо-то какое-то странное - выцветающее, выгорающее уже к полудню... безнадежное небо...
     К вечеру, правда, иногда всё-таки собирались какие-то облака. Но они не приносили ни капельки дождя, нисколько прохлады. От них только воздух становился совсем уж душным, да сильнее пах на пригорках чабрец. И комары сильней кусались... Вот ведь интересно: влаги нет, а комары есть. Удивительное дело!..
     Утром - вот что славно - выпадала роса. Какая-то всё же свежесть от неё была; без неё растениям бы всем конец. Но свежесть эта только от земли, не от неба. Небо же дышало погибельным зноем. У меня так даже тепловой удар тогда однажды случился...
     Страшное, страшное было лето... Но для меня счастливое. С двумя моими мальчишками - и не только с ними. На лето много детишек наехало в деревню к бабушкам-дедушкам. Хоть у нас не было ни реки, ни озера (ближайшее озеро в Балсово, за пять километров), зато были сады-огороды с овощами и яблоками, леса со всякой ягодой, козы-коровы-куры у бабушек-дедушек. А в городе тогда, между прочим, было не очень хорошо с едой, как вы помните... Так вот, съезжались детишки, а мой (то есть, Ольгин) Антонище у них верховодил. Он был мальчик крупный не по годам, сильный, живой; и, главное, с богатой фантазией. Там у нас возле забора лежали брёвна; так во что эти брёвна у Антона не превращались!.. Как-то он объявил их джипом, Пашку назначил охотничьей собакой, а Пашкиного лучшего друга Димку дичью; и хотели они отправиться "на сафари". Да вот беда, в разгар приготовлений Антошке в туалет захотелось. Пока он отлучился по этому неотложному делу, малыши оседлали "джип" и отправились в путь без него. При этом каждый был за рулём и, сидя спиной друг к другу, каждый мог крутить свою "баранку"... И слышу я отчаянный вопль Антона: "Пашка, ты же собака! Димка, ты же дичь! Охотник-то - я! Куда же вы без меня поехали?" А в ответ ему: "Ж-ж-ж... Вву-у-у... Бип-бип!..." - и едет себе джип в две разные сторону сразу мимо растерянного охотника...
      А то отправились мы в Балсово на озеро на весь день. Для детей пять километров дорога серьёзная; потому я почти всю дорогу маленького Пашку несла на плечах. И вот, на следующий день слышу, соседка наша Пашку спрашивает: "Ты, говорят, вчера в Балсово ходил?" - " Нет, - отвечает Пашка, - это Антонище ходил. А я ездил". - "На чём же ты, Пашенька, ездил? На велосипеде?" - "Нет, на бабушке..."
     Словом, хорошее было то для меня лето. Будто я в детство своё вернулась. А я люблю своё детство страстно...
    Дедушки Коли днём почти никогда не было: он ходил зарабатывать деньги. Вообще-то ни в деревне, ни поблизости возможностей заработать что-то практически не было. Но нас выручали эстонцы.
     В те времена наши начальники ещё не рассорились вконец с соседскими республиками, и нам это было на руку. Из Эстонии к нам приезжали на машине закупщики. Они скупали у наших грибы-лисички, а платили - как кто хотел: кому деньгами, кому городскими товарами. Товары можно было заказать заранее какие хочешь. Коля брал деньгами.
     Я уже говорила, что грибов, из-за сильной засухи, в ближних лесах не было; и ходили за ними далеко, в большие боры, где рядом озёра. Там из-за близости озёр росы были обильные, и лисичек можно было набрать. У нас, на заготпункте, их тоже принимали, но дёшево; так что выгодней было продавать эстонским закупщикам.
     Вот Коля с утра надевал на плечи большой короб и отправлялся в боры. А когда к вечеру возвращался, мы всей компанией перебирали его добычу, чистили и готовили на продажу. Иногда ему, несмотря на сушь, и другие грибы попадались. Мы из них суп варили, жарёху жарили...
      С огородами плохо было. Вода уходила из колодцев; поливали скупо, и все растения страдали... А небо оставалось чистым...
     Несколько раз было, что где-то вдали, над Балсовым, начинало громыхать. Там что-то набухало, кучевые облака даже от нас видны были.Все смотрели с надеждой в ту сторону... Напрасно! Гром порокочет-порокочет, да и замолкнет; облака вплывут в небо, поднимутся - да и растворятся в жуткой бесплодной сини...
     И вот однажды... В конце июля...
     Вечер был уже поздний. Уложила я спать парнишек наших, полив их в саду из лейки, как цветочки, чтобы смыть с них дневной пот и пыль. Посидела с Пашкой, пока коровы мимо пройдут (его пугало их мычание), и он уснул. А Антонище не может уснуть из-за духоты. Я ему дала в постель книжку, трансформер дала, чтобы он сам себя убаюкал; мы же с Колей сели на кухне в шахматы играть.
      Тихо в деревне. Даже собаки не лают: всех сморила жара. И растения за раскрытыми настежь окнами не шевелятся, трудно листьям дышать. Бедные! Чем тут поможешь... И вроде тучки набежали - да толку что? Только комары сильней кусаются...
     Свет от лампочки у нас в кухне тусклый: сильных лампочек не вкручиваем, экономии ради... Вдруг - словно сверкнуло что-то... И что-то глухо зарокотало; всё ближе, ближе к нам...И снова сверкнуло; и зарокотало; а потом ка-ак грохнет! И... и хлынул дождь!
      У меня ладья из рук покатилась. Антонище выскочил с круглыми глазами. Дождь!
     Мы вышли в сени, сели на ступеньках напротив распахнутой двери. Знакомая собака Найда радостно пробежала куда-то по улице мимо нашего забора. Дождь летит с неба из добрых, добрых, добрых туч; летит, поблескивает в луче света из нашей двери.В соседних окнах тоже зажигаются огоньки - не мы одни, небось, счастливы. Хотели Пашку разбудить, да передумали: уж больно сладко спит малыш под шум дождя, уж больно хорошо носиком посапывает... Пусть спит!
     А мы сидим себе втроём и сидим на ступеньках. Мы под крышей. А снаружи пахнет дождь, и благоухает земля. Течёт небесная вода, и все растения пьют её. И жаркий песок на пригорке пьёт... И шелест, шорох, шёпот. Тихие, счастливые вздохи земли.
Дождь.
Жизнь.
Дыхание...

                2018г.