Апельсины на деревьях, которые мы так никогда и не

Слева и справа стены вымощены плиткой. В конце тоннеля ступеньки ведущие наверх, открытая дверь с ровными чугунными прутьями жмется к стене. Свет стоит у входа под землю, все ни как не может зайти во внутрь. Ноги медленно наступают на ступени, эхо с каждым шагом исчезает в звуках улицы. Снизу видно зеленые кромки деревьев, их голые стволы, а еще выше кирпичная стена дома, над крышей которого нависло голубое небо. Через несколько мгновений черные тоннели, душные станции метро остаются за спиной, впереди перекресток над которым в плотную нависли дома с узкими, высокими окнами и маленькими балконами. “Кофе с молоком и тапас с картофельным пюре, пожалуйста”. За стеклом бара тот самый перекресток, за столиком сидит старик с книгами, читающий газеты. На балконах цветы. Старый лабрадор тяжело идет понурив голову. Кажется, он живет тут целую вечность и целую вечность он ходит мимо этой витрины. Старый хозяин отдает монету однорукому бандиту, все же бандит его не жалует. Старый лабрадор лежит за порогом, поводок в руке хозяина провисает на землей. Рука снова опускает монету, и снова удача не на их стороне. “Сколько с нас? Спасибо, было очень вкусно.” Лабрадор все так же лежит, а хозяин все так же играет. Они остаются за спиной. Красный свет горит на перекрестке. Машины проехали, пешеходы один за одним переходят улицу. Красный свет сменился на зеленый, хотя переходить улицу уже некому. Зеленые деревья, зеленые кусты, зеленые растения в горшках на балконах.

Квартал пройден, впереди квартал, за ним еще один разрезан улицей по диагонали. Никого нет? Тогда идти на красный. Можно смотреть только налево, ну или направо: тут в большинстве случаев одностороннее движение. “Посмотри, специально выделенные пути для велосипедистов. А вот это красивый дом. Я бы тут смог жить, только плохо, что окна на улицу выходят. Интересно, квартиры у них такие же узкие как и окна?”. Тротуар мокрый, а песок липнет к обуви. Когда мы приземлялись, шел дождь. Мы долго летели в облаках, а на посадке, как мне казалось, должно было здорово трясти. Однако, мы гладко сели. “Я надеюсь погода будет лучше чем сейчас.” Нет, было не холодно. Ветра не было, а воздух был свеж после дождя. Дома нависают над головой, они тянутся какой-то плоской лентой до следующего перекрестка, где эта лента изгибается и уходит в сторону. “Куда мы идем? Не знаю… Мы просто гуляем, мы ведь сюда приехали погулять, верно? Тем более это наш первый день. С маршрутами будем разбираться потом.” 

“Что это? Выглядит очень и очень впечатляюще. Как мы удачно пришли”. Кресты на серых, мрачных башнях-колокольнях уходят высоко в небо. “Ну и очередь! Надо обязательно попасть во внутрь.” Пальмы растут по обеим сторонам бульвара. Кто-то очень громко чирикает. Кто-то очень зеленый. “Это что, попугай? Улетел что-ли?” Судя по карте море в той стороне. Да действительно в этой стороне. Мы так давно не видели моря. Тут дует ветер, но нет, он не холодный, он просто свежий морской ветер. Оно немного волнуется, как и мы от нашей обоюдной встречи. Мелкая водяная пыль от волн оседает на лице. Мне нравится эта детская игра, когда ты убегаешь от волны по песку, как и вон той собаке. “Это что, дохлая крыса? Да, утопленник. А вон еще одна.” Люди на досках плавают по волнам - это должно быть весело. Им совсем не холодно. “Давай посмотрим где мы живем. Нам же надо заселиться к трем дня.” Широкие тоннели метро. Маленькие, узкие, запутанные переходы между станциями, а так же сами станции очень душные. Надо сделать несколько пересадок. “Мы же сняли комнату не в Барселоне. Как называется это место? Бадалона? Мне определенно нравится это название. Эдакая статная испанская женщина в летах, повидавшая много на своем пути, но не зачерствевшая. Достаточно гостеприимная. А еще она должна хорошо готовить.” Дверь по домофону нам открыла бабуля. Оказывается первый этаж вовсе не первый, а нулевой (но это не точно), поэтому мы еще какое-то время звонили в дверь на первом этаже, хотя надо было идти на второй, который вроде как первый. . Сначала мы пытались говорить на английском, потом на испанском, потом выяснилось, что бабуля из России и все стало на свои места. Очень хвалила Батьку. 

Вечерняя Бадалона очень немноголюдна. Улицы пустые. Людей можно встретить возле небольших, местных ресторанчиков, но с каждым часом их становится все меньше и меньше. Мясо было великолепно, сангрия слегка вскружила голову. Среди одиноких, узких улочек, залитых желтым светом фонарей, кажется, бродят призраки. Черное небо сливается с черным морем. Оно беспокоится. Ночью будет дождь. 

Утро было солнечным и свежим. Фрукты на лотках не оставили нас равнодушными, а итальянский ресторанчик оказался самым вкусным из того что мы пробовали. Тут удобное сообщение между населенными пунктами. Электричка едет вдоль моря соединяя Барселону с близлежащими городками. Монтаро и Монтгат томят своей размеренностью. Здесь можно жить отдыхая. “Это что, машина для выжимания сока из свежих апельсинов? Как она работает? О боги, это самое лучше что я когда-либо пил! Надо напиваться на год вперед!” Мне нравится эта провинция, здесь так спокойно и уютно, хотя это не так уж и далеко от Барселоны, что очень удобно. 

Здесь можно гулять бесконечно. Задрав голову. Рассматривая старые и современные здания, людей, машины. А можно сесть в парке и покормить голубей и попугаев сыром, купленным на завтрак. Хотя, есть подозрения, что попугаи сыр не очень-то и любят. Можно забрести на какую-то тихую улочку, далекую от центра, зайти в местную, не очень чистую, забегаловку, заказать пару видов тапас с пивом. И это будут самые вкусные тапас во всей Барселоне! “Что мы встали на красный свет если машин нет? Глупая привычка!”. Говорят в готическом квартале водятся крысы размером с собаку. Нет, я таких не видел даже на самых узких и темных улицах. Жаль, а может и нет… кто знает, что у этих крыс на уме. Тут мы повернем направо, а тут налево. Кажется мы сделали круг. “Где-то я это уже видел.” Улочки однообразны и в тоже время разнообразны.

Уже темнеет. Загораются фонари, за ними подсветка зданий. Все это очень красиво выглядит на черно-белых фотографиях. Площадь Испания величественна, а красное вино опять пьянит. “Домой поедем на электричке. Я хочу пройтись по берегу моря”. Фонтаны озаряются лампами подсветки, вокруг толпа людей. Барселона не спит ночами. Она наливает тебе еще один бокал сангрии и ты не спишь вместе с ней. На следующее утро она поднимает тебя с пастели и ведет за собой кружа в лабиринтах улиц. 

Я никогда не видел ничего подобного. Это определенно впечатляет. Эти дома очень необычны. Эти изгибы как будто выточены водой. Они сюрреалистичны. “Мне кажется, любой увидит в них что-то особенное. Это не вопрос, о том, нравится ли тебе такая архитектура или нет. Это о человеческом таланте и преданности своему делу”. Антонио Гауди был великим архитектором. В мире не так уж и много людей, которые посвятили своему ремеслу целую жизнь. Наследие этого посвящения будет стоять памятником веками. “Сюда надо приходить вечером, обязательно в солнечный день. Когда садится солнце, свет от витражей Саграды Фамилии становятся волшебным”. Огромное пространство внутри заполнено людьми. Никто их них не останется равнодушным. Где-то в глубине, внизу, свечи освещают плиту с именем создателя. Это его последняя работа, которая пока не закончена и даже после смерти люди продолжают его дело.

Огни взлетно-посадочной полосы мелькнули в иллюминаторе. “Мы идем по расписанию и это очень приятно.” Прощай Барселона, хотя, мне кажется, что мы что-то недосказали друг другу.