На перекрёстках снов

            НА ПЕРЕКРЁСТКАХ СНОВ


Вера уже не помнила, сколько лет к ряду она видела один и тот же сон. Нет, он не повторялся в мельчайших деталях, и всё-таки он был всегда узнаваем. Она в нём летала, причём всякий раз полёт спасал её от какой-нибудь беды или напасти. Что-то помогало ей воспарить, когда кто-то за ней гнался или угрожал расправой.
Однажды, когда она была девочкой и приехала на лето к бабушке, заболела ангиной. Ночью у неё поднялась высокая температура.
Девочка металась в кроватке, сгорая от охватившего её жара. Именно тогда ей впервые приснился сон, в котором она полетела. По крайней мере, этот сон она впервые запомнила и часто вспоминала, как вспоминают книгу, которая, однажды захватив, остаётся с тобой на всю жизнь.
Тогда ей приснилось, как она с бабушкой отправилась в лес по грибы и заблудилась. Звала бабушку, звала, но та не откликалась. И пошла она по лесу наугад. Тем временем чаща становилась всё гуще, а день пошёл на убыль.
Вскоре стало совсем темно. Верочка даже дома боялась темноты и просила оставлять в детской горящим ночник. А тут в кромешной тьме ей стало не просто страшно, а жутко. Она села под осинкой и громко навзрыд заплакала. Плачь девчушки множился многократным эхом, сотрясая начавший остывать к ночи воздух, напугав девчушку настолько, что она закричала так, как до этого никогда не кричала. Казалось, голос ей не принадлежал. Он вообще не был похож на детский. Впрочем, это, пожалуй, был и не голос вовсе, а рык.
И тут, привыкнув к темноте, Верочка разглядела среди деревьев множество самых разных зверей. Разобрать, какие это были звери, она не могла, но у всех их одинаково ярко горели глаза – у одних красным, как уголья, у других неоновым светом, как фонари в сквере. Девочка боялась пошелохнуться, прижавшись спиной к тонкому стволику деревца. Но она сидела в такой неудобной позе, что ноги вскоре затекли, а икры стало колоть калёными иголками.
Она попробовала вытянуть ножку, но задела подошвой сухую веточку. Та хрустнула. Этот неожиданный звук прорезал тьму так, будто прогремел гром. Звери тут же сорвались с места и бросились к перепуганной девочке.
 Верочка вскочила на ноги, не обращая внимания на покалывание в икрах. Она бежала, не оглядываясь, но слышала шаги приближавшегося зверья. Когда она спиной почувствовала горячее дыхание преследователей, сил бежать у неё совсем не стало. И тут, когда кто-то схватил зубами её ветровку, неведомая сила оторвала её от земли, подняла по-над осинником и понесла по воздуху. Она несла её до тех пор, пока внизу на поляне не показались сельчане с фонариками и факелами в руках. Это бабушка собрала всех мужчин в деревне на поиски внучки.
Девочка опустилась на поляну с той стороны, которая не была освещена десятками ярких огней. Она не понимала, как она здесь оказалась, и почему в лес пришло столько людей, как не понимала и того, почему вдруг наступила ночь и почему ей так холодно. И лишь заметив среди мужиков маленькую, сухонькую фигурку бабушки, Верочка словно очнулась и закричала:
-Бабуля, я здесь!
Того, как они добрались до деревни и как оказались в доме, во сне не было.
Утром раньше всех в детскую пришла бабушка. Первым делом она поменяла внучке пижаму и постельное бельё. Они были такими мокрыми, хоть выжимай.
-Слава Богу, пропотела моя девочка – вот жар и ушёл. Глядишь, и хворь потихоньку уйдёт,- услышала девочка тихий ровный и такой родной голос.
-А звери больше за мной гнаться не будут, бабуля?
-Никак сон тебе со зверьми приснился? Еще и не такое может присниться, когда у человека высокая температура.
-Хорошо, что приснилось, а не на самом деле такое со мной случилось. Знаешь, какие они были страшные, и как у них глаза горели? А дышали они мне в спину так, словно огнём обжигали.
Девочка рассказала бабушке свой сон, а та её решила успокоить:
-Говорят, если снится, что летаешь, значит, растёшь. Взрослым, а тем более, таким старушкам, как я, такие сны не снятся, потому что мы уже выросли и расти нам некуда.

                * * *
Сны с полётами по ночам приходили к Вере частенько и тогда, когда она стала совсем взрослой. Чаще они напоминали ей триллеры, в которых ей отводилась главная роль. Реже это были сны с романтическими сюжетами. Однако, и у тех, и у других всегда был счастливый конец, по крайней мере, Вера выходила из них без потерь.
Почти всегда сюжет начинался с того, что она попадала в некое замкнутое пространство, из которого не могла найти выхода. Она не помнила, как туда попадала. Обычно в помещении не было ни окон, ни дверей, только где-нибудь под потолком люк или слуховое окошко, добраться до которых можно было, подставив высокую лестницу, подобную тем, которыми пользуются пожарные.
Вот только ни лестниц, ни каких-то иных приспособлений, с помощью которых можно бы было вскарабкаться под потолок, внутри не было. Всякий раз помещение вдруг начинало заполняться водой или удушливым газом, проникавшим по трубам, вмурованным в стены от пола до потолка. Вера металась из стороны в сторону. Пыталась на ощупь в шершавых бетонных плитах отыскать скрытую дверь. Простукивала стены, в надежде обнаружить слабое место. Она начинала отчаянно стучать руками и ногами по бетону в попытке проделать в стене дыру, через которую можно бы было выйти наружу.
И вот, когда дышать становилось невмоготу, или вода подступала к самому горлу, ноги у Веры сами отрывались от пола. Она поднималась не как птица, потому как не махала руками, словно крыльями – наоборот, прижимала руки к бёдрам и, подобно ракете, взмывала к потолку. Там находила вожделенное отверстие, через которое попадала наружу и оказывалась высоко над крышами.
Иногда добиралась до дома с приключениями; случалось, вообще не помнила, как оказалась дома в собственной кровати, окончательно просыпаясь лишь под утро. Отойдя ото сна, силилась вспомнить подробности, но не могла.
Она и ждала, и боялась этих снов с полётами. Её не покидало чувство, что может случиться так, что однажды ей не удастся подняться и улететь. Даже во сне ей не хотелось встретиться с собственной гибелью.
Вере порой казалось, что она должна поговорить о своих странных снах со специалистами, однако боялась, как бы те не сочли её сумасшедшей. Близких она тем более не хотела напрягать своими проблемами. Хотя сны – разве это проблемы? Куда больше настоящих проблем в реальной жизни!
И всё же ей было интересно узнать: посещают ли подобные сновидения ещё кого-то? А вдруг это и вправду свидетельство расстройства психики?
Однажды сон оказался таким зловещим, и угроза жизни в нём была так близка, что Вера проснулась от собственного крика. От него, кстати, проснулась не только она, но и муж.
-Что случилось, Веруня?- встревожено спросил супруг, – во сне чего-то испугалась?
Михаил обошёл кровать, сел рядом с женой, обнял её и стал гладить по голове, приговаривая, как некогда это делала бабушка – единственный человек, с которым маленькая Верочка делилась своими тайными снами:
-Успокойся, родная. Это всего лишь сон. Наверное, не ту книжку на ночь читала. Брала бы пример с меня – я давно перестал на ночь читать. Потому, видно, и сплю спокойно.
Вера так растрогалась и тем, как Миша гладил ей голову, и тем, каким ласковым голосом он с ней говорил, что не выдержала и расплакалась. Наплакавшись вволю, она решила-таки поделиться с мужем тревогами, которые стали её посещать в связи полётами во сне.
-Ты не подумай, Миша, я у тебя не трусиха, да и потом сны мои, где я летаю, иногда бывают очень даже добрыми, особенно когда я летаю над лугами и полями или совсем низко над речками и озёрами. У меня от такой красоты голова кружится. И просыпаюсь я тогда утром в отличном настроении.
Но вот один сон я помню всю жизнь. Я ещё тогда в школе училась. Если хочешь, я тебе этот свой сон расскажу. Знаешь, что удивительно: я его несколько раз видела, будто повторно понравившееся кино смотрела. Думала, что такое невозможно. А вот на той неделе он мне снова приснился.
-С удовольствием послушаю, птица моя ненаглядная.
-Тогда слушай. Только не смейся надо мною, пожалуйста, и не перебивай.
-Договорились?
-Договорились.
- Так вот, была я как-то на экскурсии в старинном замке где-то в Прибалтике, - начала Вера,- отошла от группы, чтобы рассмотреть доспехи рыцаря и не заметила, как те, с кем на экскурсию приехала, ушли вместе с экскурсоводом, а я внутри одна осталась.
Слышу: снаружи засов заскрипел. Огляделась, и стало мне жутко. Почувствовала себя так, будто поместили меня в каменный мешок, из которого не выбраться. И таким мертвецким холодом от средневекового камня несёт, что уже через несколько минут я стала буквально окоченевать. Подошла к массивной двери. Сначала попробовала сдвинуть её с места – не удалось. Потом, что есть мочи, забарабанила по двери кулаками, в надежде, что кто-нибудь услышит и откроет.
Тусклый вечерний свет, струившийся сквозь окна готического замка, был настолько слабым, что вскоре вообще ничего не стало видно. И тут я зажмурилась, собралась вся в комочек, затаила дыхание и вдруг оторвалась от каменного пола. Поднявшись под самый потолок, поняла, что придётся разбивать мозаичные стёкла локтем. Хорошо, что обошлось без порезов – спас рукав толстой кофты, которую мне связала бабушка.
Вырвавшись наружу, я, было, испугалась, посмотрев вниз – так далеко от меня была земля. Да и потом, земли был совсем маленький клочок – со всех сторон замок окружала озёрная гладь. Пятачок земли продолжался узкой, мощёной булыжником, дорогой, ведущей на мост, который соединял островок, где стоял замок, с сушей. А тут вдруг подул ветер, и меня понесло по-над озером прочь от моста и от старинного замка в сторону жилого массива, состоявшего преимущественно из двухэтажных домов с остроконечными крышами, покрытыми красной черепицей. Ветер не прекращался ни на минуту. Меня то взмывало вверх, то опускало вниз к самой воде.
Озеро волновалось и пенилось. Вскоре вся моя одежда насквозь промокла. У меня зуб на зуб не попадал.
Подлетев к одному из добротных двухэтажных особняков, мне удалось притормозить и опуститься на балкон. К счастью балконная дверь оказалась приоткрытой. Тогда я не думала, что нарушаю закон, вторгаясь в чужое жилище без разрешения. Просто, заметив в углу комнаты горящий камин, я просто не могла удержаться, чтобы не погреться у огня. Представляешь, я на огонь, как мотылёк летела. Сняла кофту. Повесила её на каминную решётку, чтобы она хотя бы немного просохла. Когда немного согрелась, собралась снять блузку. Поднявшись с кресла, впервые, оказавшись в чужой комнате, огляделась. И тут я заметила, что на кушетке кто-то спит. Вернее, не заметила, так как в комнате было темно, несмотря на то, что горел камин, услышала со стороны кушетки шорох. Сощурилась, будто это могло помочь разглядеть помещение,  и вдруг увидела чёткие очертания спящего мужчины – то ли сполох огня в камине осветил спящего, то ли во мне, как говорится, неожиданно проснулось внутреннее зрение.
Мужчина повернулся на правый бок, то есть, лицом в мою сторону. Ужаснулась: вдруг он откроет глаза и увидит постороннюю наполовину нагую женщину в своей комнате среди ночи?! Бог знает, за кого меня может принять. Чего доброго, начнёт звать на помощь…
Слава Богу, мне всё-таки удалось к тому времени немного согреться и даже чуть-чуть пообсохнуть.
Накинув на плечи горячую от каминного огня, но всё ещё влажную кофту, на цыпочках вышла на балкон и улетела. Как добралась до гостиницы, где мы с группой остановились, не помню. Помню только, что попала в свою комнату тоже через окно. Утром проснулась в своей кровати. Вот этот самый сон, Миша, время от времени возвращается ко мне. И снова я оказываюсь в старинном замке, а потом греюсь тайком у чужого камина.
Если бы в эту минуту Вера не сидела несколько отрешённой, словно вглядывающейся в картинки из рассказанного ею сна, она бы наверняка заметила, как странно смотрит на неё Михаил.
-А в каком году это было? – неожиданно спросил он.
-Я в девятом классе училась, - ответила Вера.
Загибая пальцы один за другим, Михаил принялся считать, в каком году могла его жена ездить на экскурсию.
-Так, значит, одно из двух: или это был не сон, потому что я помню, что видел, как однажды ночью у камина в комнате на втором этаже, где я спал, грелась чудесная девушка. Я тогда после третьего курса был на каникулах у бабушки, которая жила в Тракае.
А может, нам с тобой просто иногда снится одно и те же, и мы встречаемся на перекрёстках этих снов.
То-то мне твоё лицо показалось знакомым, когда мы встретились впервые. Ты наверняка помнишь, как я приставал к тебе с вопросами: не встречались ли мы раньше, и где мы могли видеть друг друга.
-Такого не может быть, - только и могла ответить Вера.
Супруги долго сидели на кровати, обнявшись, ни о чём не разговаривая, то вздыхая, то загадочно улыбаясь.
Возможно, помимо своей воли они пытались вспомнить мельчайшие подробности из тех снов, в которых им пришлось таинственным образом встречаться...