Гл. 13 О доброте душевной...

       XIII. О ДОБРОТЕ  ДУШЕВНОЙ...
               
                1
       Как-то само собой наступил октябрь 1992 года. Б-177 готовилась к очередному выходу в море, спланированному на понедельник, а сегодня была только суббота, и предварительное приготовление корабля к бою и походу, отработанное экипажем за предусмотренные расписанием полтора часа, закончилось. Штаб бригады тоже отработал поверку лодки, как того и требуют руководящие документы, «на совесть». После чего экипажу вместо отдыха на выходные дни предстояла «работа над ошибками» или проще говоря «сидячка в прочном корпусе» и устранение замечаний.
Дербенёв, провожая начальника штаба бригады, поднялся на мостик  и вместо привычной суеты на швартовах обнаружил, что весь личный состав швартовных команд занят созерцанием непонятных манёвров гражданского судна, пытавшегося ошвартоваться у сорок шестого причала с севера.
— Что творят, что делается? — возмущался старпом, прильнув к окулярам бинокля.
— Наверное, ракеты хотят грузить? — вторил ему боцман, «обняв» пеленгатор.
— Чем это вы здесь заняты, господа хорошие? — поинтересовался Дербенёв. — Вам бы за обстановкой следить, боцман, а вам старший помощник неплохо бы и швартовные команды поверить
— Так выход всё равно только в понедельник… — оправдываясь за «неправомерные» действия, ответил боцман.
— И чем же, интересно, эта шнява вас всех привлекла? —  удивился начальник штаба.
  — Тем, Валерий Львович,  что на палубе у неё уйма европейского авто секонд-хенда… — ответил за всех Дербенёв.
— И правда, надо бы комбригу доложить! — согласился начальник штаба спускаясь к трапу.
— Смирно-о-о! — громко скомандовал командир, когда начальник штаба шагнул на трап.
— Вольно! —  отреагировал тот, спрыгивая на пирс.
— Дай-ка, Сергей Александрович, и я гляну, что там привезли?! — потребовал Дербенёв, забирая бинокль у старшего помощника.
— Для вас как раз есть один экземплярчик, товарищ командир, гляньте, в серединке приютилась краснокирпичная машинка. —  поделился информацией старший мичман Шершенков, исполнявший сейчас обязанности  рулевого.
— А разве отбой тревоги уже был? — строго спросил командир. —  Кто разрешил выход наверх?
— Уши опухли внизу сидеть, без курева…Когда уже старший помощник отбой объявит? А давайте, товарищ командир, я сбегаю на это заморское «корыто» и всё узнаю подробненько, а то сейчас ошвартуется этот автовоз, и улетят наши машинки по рукам, но не по нашим…
— Есть смысл, товарищ командир! — согласился старпом, разрешите отбой тревоги?
— Давайте отбой! А после лично проверьте состояние оружия, механизмов, аварийных средств! — приказал командир и только после команды старпома разрешил мичману-рулевому с «группой товарищей» отлучиться на сорок шестой причал.
«Группа разведчиков»,  возглавляемая известным мичманом, обернулась довольно быстро. Перебивая друг друга, матросы  боцманской команды и сам Шершенков поведали, что на судне твориться сущий переполох. Ранее сухогруз перевозил пшеницу из Санкт-Петербурга в Нидерланды, обратно груза не случилось, поэтому, чтобы не шлёпать «в балласте», экипаж закупил бывшие в употреблении автомобили  для продажи в России. Но в море им поступила новая команда: «Загрузить сою в Лиепае и следовать в Германию…»
— Капитан зол как чёрт! —  определил Шершенков. — Дал экипажу ровно три часа на освобождение верхней палубы от автохлама,  после чего обещал всё утопить, а через сорок восемь часов эта посудина должна уже следовать в ФРГ.
— И что с этого нам хорошего светит? — уточнил командир.
— Как что, самая дорогая машина это «ваша» БМВ седьмой серии! Полный электропакет, думающая подвеска, кондиционер, люк, встроенный мини-бар с таким же мини-холодильником, литые диски под широкую резину и за эту красоту - всего тысяча долларов…
— Год выпуска? — заинтересовался Дербенёв.
—1979-й!
— Надо смотреть! — согласился командир, спускаясь с мостика.
— Надо брать! — не согласился с Дербенёвым старпом. — У нас такая «ляля» минимум четыре штуки баксов встанет…
— А оформление, растаможка? — поинтересовался командир, никогда до этого подобными вещами не занимавшийся.
— Оформление – около двадцати пяти баксов, это вместе с «презентом» в виде конька  для красивых номеров и сто долларов –  растаможить. Если подойти, конечно, к  этому правильно! — со знанием дела пояснил старпом.
— Это как правильно? — удивился Дербенёв, уже коривший себя за то, что так расчувствовался и прекрасно понимавший, что ничего из этой затеи не выйдет.
— А вы оформите доверенность на хозяина машины «задним числом» будто вы ему заранее поручили приобрести эту машину и сумму укажите не более тысячи зелёных рублей, тогда растаможка станет не более ста баксиков… И вам хорошо, и хозяину проблем меньше…
На том и порешили. Как не упирался хозяин престижной БМВ, но дороже девятисот долларов никто его красавицу не покупал. Причём самую «высокую» цену за неё давал именно Дербенёв. 
В конечном итоге уже вечером того же дня Александр приехал домой на супер автомобиле по цене автометалла. Единственное неудобство было в том, что половину суммы от тысячи долларов пришлось перезанять у сослуживца по фамилии Прокофьев, но это не смертельно, поскольку указанная сумма причиталась командиру лодки каждый месяц в виде половины денежного довольствия.
               
                2
       В результате успешного автошопинга настроение у Дербенёва  достигло максимальной отметки как раз в тот момент, когда он подъезжал к дому. Даже намёки на лёгкую депрессию сменились мечтательным порывом скреплённым верой в лучшую жизнь! Параллельно появилось ещё одно «приобретение».  Александром завладело ощущение того, что мир, оказывается, не без добрых людей…
 «Но что это за музыка доносится из квартиры на четвёртом этаже? Стоп, там же день рождения Катюши сегодня празднуют… Словоохотливая соседка все уши прожужжала с утра, а я и забыл совсем», —  корил себя Дербенёв, правда, не долго.
Быстро вернувшись в новую машину, он, не задумываясь собрал «праздничный пакет» из того, «что было», и, постучав к соседям, принялся рассыпаться в комплиментах имениннице.
Потом было полуторачасовое катание девятнадцатилетней Катюши по улицам родного города и за его пределами. Потом возвращение к столу и длительное выяснение отношений с соседкой по поводу девственности её дочери…
— Да не проверял я её на девственность. Не проверял!!!
— Это точно??? — не веря своим ушам, уточнила соседка.
— Триста процентов правды на одном подносе тебя устроит? — вырвалось у Дербенёва. — Не скрою, мысль была, правда, мимолётная, но…
— Что НО? — опять заволновалась соседка.
— Но я её удержал…
— Кого её?
— Кого, кого? Мысль! Не тебя же…
— Да уж, Катя не я, меня бы ты не удержал… — вмиг поскучнела соседка, но глаза её загорелись надеждой.
 — А кто сказал, что мне это надо с тобой? — довольно грубо прервал «мечтания» соседки Дербенёв.
— А кто сказал, что твоя жена хранит тебе верность??? — так же грубо ответила соседка. Но, будучи опытной и мудрой женщиной, она быстро сменила тон атакующей защиты на тональность завлекающей атаки.
Чтобы расположить к себе внезапно «похолостевшего» Дербенёва и отвлечь его внимание от молоденькой дочери, «озабоченная» мать принялась рассказывать Александру длинную историю похождений Татьяны Дербенёвой, известную ей не только из собственных наблюдений, но и со слов самой Татьяны.
К ужасу Александра, все эпизоды «личной» жизни его супруги, так или иначе тревожившие Дербенёва ранее и рассказанные теперь соседкой, совпали по времени и месту с тем, что было известно самому Дербенёву. Однако Александру от этого совсем не стало легче. Не веря словам хмельной «подруги», он даже представил, как Татьяна однажды вернётся домой, и всё у них будет хорошо, по крайней мере «как у всех»… А спустя несколько дней, «прозрев» после очередного морского выхода, Дербенёв переписал квартирный ордер и остальные документы, касающиеся его недвижимости, на Татьяну.
Иной читатель спросит: «Зачем он это сделал?»
«А как можно ещё заинтересовать супругу на возвращение в Лиепаю? — Ответил бы Александр, если бы услышал вопрос, а на самом деле Дербенёв подумал: — К чему теперь всё это барахло, когда тебя бросили? Кому теперь это  всё надо?».
Теперь  он почти БОМЖ. — «И что дальше?».