Глава 21. Бдительность и мнительность

      Агустина нашлась быстро — Фернанда не успела объявить её в розыск. Маргарите позвонили недовольные родители Фреда, так как Агус пришла к нему ночью и осталась в его комнате. Мать Фреда голосила в трубку: пускай Агустина и не рассчитывает захомутать её сыночка, она живо спихнёт её с лестницы.

      — А говорили, что у Фреда интеллигентные родители, — ворчала Маргарита, лавируя около зеркала.

      Вместе с тётей Фели, что, наконец, отбыла наказание общественными работами и теперь наслаждалась новым приступом ничегонеделания, они явились в дом Муньос. С порога мать Фреда обозвала Агустину шалашовкой. Маргарита в долгу не осталась, велев тёте натравить на женщину Барби. Но Барби лишь тявкнула и прижалась к груди хозяйки, когда сеньора Муньос замахнулась на неё скрученной в трубочку газетой. На крики в гостиную вышли Фред с Агустиной, и Маргарита не забыла рявкнуть и на них.

      — Никаких романов с моей дочерью! — завизжала она на юношу. — Чтобы ноги твоей в моём доме не было!

      Фред не выглядел испуганным, больше удивлённым. А Агус молчала как рыба и на мать не смотрела. За что была наказана — по приезду домой Маргарита заперла её в спальне и нажаловалась Фернанде по телефону, требуя, чтобы та «воспитала Агустину», пригрозив ей арестом, пистолетом, маньяком или смертной казнью.

      Послав сестру куда подальше, Фэр повесила трубку. Вечером она серьёзно поговорит с Агустиной. Не так глупо и зло, как её мамаша, но делать что-то надо. С девчонкой явно не в порядке. А всё из-за Маргариты. Сестру тоже не помешало бы взбучить. Что она, что Агус, что Вирхиния, что тётя Фели — одинаковы, семейка сумасшедших.

      Но днём в планы Фэр нагло вторгся букет бледно-розовых гибискусов, что притащил посыльный. Фернанда была убеждена: цветы от Джерри, хотя к букету не прилагалось ни карточки, ни записки. Она забыла про Агустину, про домашние хлопоты, про беглого крокодила, который висел над ней, как Дамоклов меч, и даже про маньяка.

      Джерри снова прислал ей букет. Но зачем? Они же поставили точку в их своеобразных отношениях. Фэр была так взбудоражена, что и про обед не вспомнила. Но мало-помалу возбуждение и недоумение сменились любопытством. Что же ему надо?

      Поломав мозг до четырёх часов, Фернанда решила Джерри позвонить, чтобы поблагодарить за цветы. Закрыв дверь кабинета на ключ и вздохнув, как перед прыжком в воду, она набрала номер. Длинные гудки. Не отвечает. Раз. Два. Три. Наверное, занят.

      — Хэллоу, — отозвался Джерри раз на пятый, когда Фэр уже хотела выключить трубку.

      — Привет, — сказала она робко. — Это… это Фернанда. Фернанда Ривас. Инспектор полиции. Ты меня ещё помнишь?

      — Соскучилась?

      — Нет, просто ты меня удивил. Я хотела…

      — Мне жаль тебя, Фернанда Ривас, — перебил он. — Хоть ты отрицаешь, а мы с тобой похожи. Я знаю, почему ты звонишь. Каждый человек ощущает нехватку родственной души. Ищет её, но не всегда находит, — голос у Джерри был хриплый, и он растягивал слова. — Ты увидела её во мне, но напрасно. Ты ошиблась, мисс. Наше восприятие реальности недолговечно, как туман. Мне жаль, ведь тебя никто не поймёт так, как я. Но меня в твоей жизни больше не будет. Мумии мертвы, как бы их не пытались увековечить.

      — Причём тут мумии? — разозлилась Фэр, выходя из оцепенения. — Что за бред ты несёшь, Джерри Анселми?

      Он рассмеялся.

      — А я всю жизнь мечтал стать мумией, стремился к идеалу. Чтобы не испытывать ненависти, любви, презрения, боли. Лишь покой, полный покой и тишина. Но мумии мертвы, а я хотел быть живой. А живых мумий не существует. Я это понял слишком поздно. Придётся указать в завещании, чтобы меня мумифицировали и надели золотую маску, как на мумию Тутанхамона, который умер в девятнадцать лет. Жаль, я уже пропустил этот возраст.

      — Джерри Анселми! Ты пьян или обкурен?! — выкрикнула Фэр. У неё аж мозги закипели. Что за наркоманский бред? — Я звоню, чтобы…

      — Не расстраивайся, детка, ладно? — примирительно сказал он. — Я не хочу, чтобы ты расстраивалась. Мы с тобой никогда не поладим, потому что я сложный человек. Просто я хочу, чтобы ты вспоминала обо мне хорошо, а не только всем рассказывала, какая я сволочь.

      — Джерри! Заткнись хоть на секунду! Дай мне сказать! — взмолилась Фернанда. Кажется, он и правда обкурился.

      — Я устал, я хочу спать… Когда я проснусь, если проснусь, ты всем скажи, что я дерьмо, но не всегда…

      — Джерри! Джерри Анселми, чёрт возьми!!! — Фэр чуть телефон не выронила, когда в нём раздались гудки.

      Что за ненормальный тип? Сначала присылает ей цветы, такие красивые… (она бросила тоскливый взгляд на гибискусы), а потом несёт чушь. Совсем крыша поехала! Она сама, наступив на гордость, звонит ему, а он… Она сейчас же поедет к нему и потребует объяснений. Если он не желает общаться, зачем присылал цветы? А если это очередной подвох, она стукнет его букетом по физиономии. Хотя нет, букет с собой не возьмёт. Но всё равно стукнет. Тем, что под руку подвернётся.

      Оседлав мотоцикл, Фернанда прибыла в Пуэрто Мадеро через двадцать минут. Белый небоскрёб на пересечении улиц Айме Пайне и Асусена Вильяфлор по-прежнему стоял на месте, утопая верхушкой в небесах.

      Консьерж, сидя на лавочке у дома, резал луковицу, зажав ногами кастрюлю. Обладая великолепной памятью на лица, девушку он узнал мигом. И на её приветствие объяснил — резать лук его заставила супруга, потому что он сломал её фен, когда пытался его починить. Но впускать Фэр в дом сеньор Феликс заартачился.

      — Мистер Джерри у себя и целый день не выходил. Но я должен ему позвонить и спросить, хочет ли он видеть вас.

      — Ну так звоните! — поторопила Фернанда.

      — Не могу, видите, я занят, лук режу. Скоро Ньевес, моя жена придёт, а я ничего не нарезал. Только и делаю, что слёзы размазываю по физиономии, как старая вдовушка при просмотре телесериала.

      — Вы, кстати, на работе, сеньор Феликс, и сначала должны выполнять свои обязанности, — укорила Фэр назидательно.

      — Так я и выполняю — не пускаю вас к мистеру Джерри.

      — Что значит «не пускаю»? — вспыхнула Фернанда. — Вы консьерж или тюремный надзиратель? Я хочу увидеть Джерри! То есть мистера Анселми. Немедленно! Или я применю силу. У меня и жетон с собой, так что я вас предупредила! — Фэр выудила из кармана жетон и помахала им. — А ещё у меня есть пистолет. В общем, давайте по-хорошему.

      — Вот свалилась на мою голову! — вздохнул сеньор Феликс, вставая с лавки и плюхая на неё кастрюлю с недорезанным луком. — Чёрт с вами, пошли. Но сначала я всё равно позвоню. Мне не нужны проблемы. Вы ещё не видели мистера Джерри в гневе!

      Но дозвониться до него сеньору Феликсу не удалось. Он набирал номер квартиры по внутреннему телефону четыре раза — трубку никто не брал.

      — Это странно, — почесал консьерж свою круглую лысинку.

      — Он точно никуда не уходил? Может, вы не заметили?

      — Никуда он не выходил! Клянусь своим газоном! — воздел сеньор Феликс руки к потолку. — У меня зоркий глаз, как у ястреба. Я даже сквозь лук всё вижу. Мимо меня и комар не пролетит неубитым, а мистер Джерри на комара не похож. Я его издалека увижу. И узнаю.

      — Тогда с ним что-то случилось, — подытожила Фернанда. — Когда я с ним разговаривала по телефону, он показался мне странным. Он был пьян. Или обкурен. Короче, идёмте наверх. У вас есть запасные ключи?

      — Есть, у меня от всех квартир есть запасные ключи, — удручённо кивнул сеньор Феликс. — На случай непредвиденных обстоятельств. Но, может, мистер Джерри просто лёг спать, а мы его потревожим? Нехорошо врываться в чужой дом без спроса.

      — А если он умер?! Труп в морг отправлять тоже нехорошо? — Фэр невежливо подтолкнула сеньора Феликса к лифту. — Я инспектор полиции! Я могу арестовать вас за неподчинение власти.

      — Полицейские должны предоставить ордер, чтобы ворваться в чужое жилище, — привёл последний довод консьерж.

      Но Фэр и бровью не дёрнула.

      — Вы меня законам будете учить? В случае, как вы выразились, непредвиденных обстоятельств, я могу войти и без ордера. Например, если подозреваю, что человеку угрожает опасность. А с мистером Джерри мы знакомы лично. Если он будет скандалить, я сама с ним разберусь. Идёмте!

      — А как же мой лук, сеньорита? Я же оставил его во дворе. Вдруг его украдут? — выкобенивался сеньор Феликс, пока лифт ехал до сорокового этажа.

      — Никуда он не денется. Кому нужен ваш лук?

      — Ну мало ли. Вдруг кто-то сильно проголодался.

      В коридоре и у квартиры было всё тихо. Фернанда постучала кулаками в дверь, но Джерри не ответил. Тогда сеньор Феликс, позвенев связкой, что висела на его поясе, отыскал нужный ключ и открыл замок. К счастью, сигнализация не сработала. Фэр помнила — она хитрая и срабатывает от замка. В тот раз, когда Нанси её включила, тётя Фели и Вирхиния не смогли удрать из квартиры — дверь самозаблокировалась.

      — Если он просто спит, он нас убьёт за вторжение, — сказал сеньор Феликс шёпотом.

      — Ничего, я скажу, что я вас заставила.

      — Ну тогда ладно.

      Холл утопал в цветах — корзинах и корзинках, букетах, роскошных и поменьше, а также куче плюшевых зайцев, медведей, обезьян и собак. Фэр чертыхалась, перепрыгивая через цветы, игрушки и валяющиеся на полу лаковые рокерские сапоги.

      — Что тут за кошмар?! — вознегодовала она, споткнувшись об обрывки подарочной упаковки. — У него был день рождения?

      — Нет, у него вчера концерт был. А это, видать, подарки от поклонников. Целый воз опять притащили, хотя и я, и сеньора Марлене, и Нанси, ему твердим: нельзя тащить этот хлам домой — мало ли чего туда натолкали недруги. В любой игрушке может оказаться взрывчатка, в любом букете — ядовитый цветок, который всех отравит. Я такое в кино видал. Но мистер Джерри вечно подарочки притащит и сгрузит на пороге, мол, поклонников обижать нельзя. Завтра придёт Нанси и, бедняжка, станет это разгребать. Игрушки перекочуют в пакеты и отправятся в приюты, цветы — доживать свой век на крыше, или раздарятся всем женщинам в доме. Меня лично нагружают этой миссией, — болтал сеньор Феликс важно. — Я хожу по квартирам и всем женщинам и девушкам дарю по букетику.

      В гостиной горел свет — лампочки под потолком и на стенах. На полу валялась куча одежды. Судя по всему, концертной — кожа, латекс, цепи, заклёпки… На спинке кресла, свесив все четыре лапы, дрых Дамас, а на стеклянной барной стойке громоздились пустые и полупустые бутылки. В пепельнице дымилась сигарета. Он же не курит!

      Задрав голову вверх, Фернанда увидела, что Джерри в спальне. Лёжа на животе, он полусвисал с кровати, доставая рукой до пола. Простыни съехали на бок, и Джерри вместе с ними.

      — Я же говорил, он спит, — вздохнул сеньор Феликс (он тоже смотрел на Джерри). — Пойдёмте отсюда, а!

      Но Фэр отступать не собиралась. Раз уж приехала, она с Джерри поговорит! Пройдясь по гостиной, она выключила часть лампочек, затушила сигарету, подняла одежду и бросила её на диван. Понюхала содержимое бутылок. Дорогой коньяк. И бренди. Поди намешал.

      Побухтев про лук и жену, сеньор Феликс ушёл, велев Фернанде разбираться с Джерри самой.

      Фэр поднялась по лестнице, но, когда очутилась в спальне, напугалась. Рука Джерри, что свисала на пол, была в крови. Сначала Фернанда решила: его кокнул знаменитый маньяк. Но там другой почерк. Поэтому, вспомнив бред, который Джерри нёс по телефону, она подумала, что он порезал вены.

      Приблизившись, Фэр увидела: разрезана у него ладонь, а вокруг валяются осколки стакана и недопитая бутылка бренди. Значит, порезался он случайно. Да и походу был с женщиной — на тумбочки лежали распакованные презервативы.

      — Джерри! Джерри Анселми! — сев на корточки, Фернанда похлопала его по спине.

      Дышать он дышал и умирать явно не собирался. Но и приходить в себя тоже. В стельку пьян. Очевидно. Но, наступив на упаковку от неких таблеток, Фэр растерялась. Наркота? Хотя… уже был такой прецедент. Тогда она выяснила, что Джерри принимает лекарства, а не наркотики.

      Присев на пуф, Фернанда вчиталась в упаковку. В медицинских терминах и названиях она не разбиралась и кроме невыговариваемого словечка «глюкокортикостероиды» ничего внятного не прочла — упаковка была разорвана. Но слово это Фэр не понравилось. Чего это он наелся? Надо позвонить в скорую.

      Через пятнадцать минут прикатил врач и констатировал: пациент жить будет, но у него интоксикация — он смешал алкоголь с таблетками.

      — Это наркотики? — спросила Фернанда.

      — Нет, — ответил доктор, — это лекарственный препарат. Но я не знаю, для чего он предназначен, — он рассматривал упаковку от таблеток. — Ни разу не сталкивался. Скорее всего, это препарат специального назначения. Лучшее, что можно сделать, — разбудить пациента. Не давайте ему спать. И позвоните его лечащему врачу. Я не могу сейчас давать ещё лекарства. Неизвестно, как организм отреагирует на такую горючую смесь.

      — Но чего делать-то? — Фэр начала психовать. Ну и доктор! — А если он умрёт?

      — Не умрёт. Молодой. Разбудите его, отправьте под душ, напоите зелёным чаем и свяжитесь с врачом, который выписал это лекарство.

      И доктор ушёл. Фернанда рассвирепела ни на шутку. Вот откуда ей знать, кто выписал Джерри таблетки? И выписывал ли их кто-нибудь или он сам их себе назначил. Но она вспомнила про доктора Гильермо, приятеля Джерри. Наверное, он должен знать.

      Фэр попыталась разбудить Джерри, перевернув его на спину и отколотив по щекам. От хлопков он так побледнел, что она мигом прекратила. Поднять его и допереть до ванной тоже не удалось — слишком он большой.

      — Джерри Анселми, проснись, не спи! Слышишь меня?

      Он что-то невнятно промычал, но глаза не открыл. Ну хотя бы дышит. Чёртов доктор! Всё, что он сделал, — перемотал Джерри ладонь бинтом. Таких надо лишать врачебной практики!

      Фернанда пошарила по тумбочкам, ища записную книжку с телефоном доктора Гильермо, но не нашла. Зато в гостиной отыскала смартфон Джерри. Покопалась в номерах и выудила нужный.

      Через полчаса доктор уже был в квартире. Фэр он показался приятным, воспитанным и грамотным. В отличие от умника со скорой. Долго он качал головой, пока она рассказывала что приключилось.

      — Ну что за человек? Вечно у него катаклизмы! Кто же запивает стероиды алкоголем? — вздыхал доктор Гильермо. — Не переживайте, он отойдёт, — успокоил он, окончив осмотр. — Это хорошо, что вы вовремя тут оказались. А то наутро он мог бы и не проснуться. А что у него с рукой?

      Фэр пожала плечами.

      — Порезался, наверное.

      Доктор только скривился. Разбинтовав Джерри ладонь, осмотрел её. Намазал какой-то мазью. Забинтовал обратно и надел сверху прозрачную перчатку.

      — Давайте-ка оттащим его в душ. Надо его разбудить.

      Пришлось поднапрячься. Пока они с врачом запихивали Джерри в круглую душевую кабинку, Фэр прокляла всё на свете. Зачем она сюда припёрлась? Она не собиралась возиться с пьяницей! У неё дома дел выше крыши, например, проблемы с Агустиной. И маньяк бродит по городу. Нет же, приспичило ей связаться с Джерри Анселми.

      Когда они втроём оказались в душе, доктор снял с Джерри халат (под ним он оказался абсолютно голым), включил воду и велел Фернанде спуститься вниз и приготовить крепкий чёрный кофе. Ещё и помыкает ей этот докторишка — возмущалась она про себя, ища дверь в кухню. Та оказалась раздвижной и открывалась кнопкой на стене, которую Фэр не сразу увидела. Придумают же!

      Кухня была огромной, с белой мебелью и зелёной плиткой на стенах. В углу стояли миски Дамаса, в которые Фернанда естественно вляпалась. Долго она тыкалась по ящикам в поисках кофе, воды и посуды. Надо кроме кофе и еду приготовить — она ведь даже не обедала. И врача накормит, да и Джерри поесть не помешает.

      Холодильник был высотой метра три. До верха его Фэр не добралась, но содержимое этой громадины её обескуражило. Сыр. Много сыра. Морепродукты в баночках. Овощи. Зелень. Из фруктов — манго и клубника. И бутылки с минеральной водой без газа. Даже поесть нечего.

      В конце концов, Фернанда соорудила бутерброды с сыром и креветками, обнаружив в тостере тосты. Посыпала зеленью. Сыр пришлось брать мягкий, ковырять его вилкой и размазывать по тостам — она не нашла в кухне ни одного ножа. Сварив к этим покоцанным бутербродам чёрный кофе, Фэр приволокла еду в гостиную.

      Доктор и Джерри сидели на диване. Джерри был мокрый, измученный, в халате и чёрных ушастых тапочках, но оклемался. Дамас, взгромоздившись на его колени, нежно мурлыкал что-то на своём, кошачьем.

      Сидели они в другом конце гостиной, ближе к окну. И говорили тихо. Пока Фернанда ставила еду на стол, она упорно вслушивалась в беседу. И услышала.

      — Херман, объясни мне, почему ты такой неосторожный? — бранил его доктор Гильермо. — Вечно ты попадаешь в истории. Скажи спасибо, что у тебя сердце здоровое.

      — Гильермо, прошу тебя, хватит читать мне мораль, — отозвался Джерри недовольно. — Я этого не выношу! Подумаешь, выпил бренди…

      — Но ты съел упаковку стероидов! Я тебе столько не прописывал!

      — Это не так, — вздохнул Джерри вяло. — Это были не те таблетки… обычные транквилизаторы. Штуки две. Я хотел заснуть на пару суток и всего-то. Я устал, из меня выжали все соки.

      — Думаю, мне стоит позвонить Марлене, — решил доктор, вынимая из кармана брюк смартфон. — Я её отругаю за то, что она за тобой не смотрит.

      — Не надо! — Джерри повысил голос, вырвав у доктора телефон из рук. — Не надо ей звонить. Мэри в Испании.

      — Надолго?

      — Понятия не имею.

      — Когда она вернётся, я с ней поговорю. И ты меня не переубедишь, — твёрдо сказал доктор Гильермо и постучал кулаком по подлокотнику.

      — Я не знаю, когда она вернётся. И вернётся ли, — флегматично ответил Джерри.

      — То есть? — доктор был немало удивлён. А Фэр навострила уши так, что чуть не уронила тарелку — еле успела поймать.

      — Ну, у неё новый роман. Он испанец и увез её в Мадрид на неопределённый срок, — пояснил Джерри.

      — Можно подумать, это впервые, — фыркнул доктор.

      — Она говорит, что теперь всё серьёзно. Наверное, мы разводимся.

      — А этот испанец что говорит?

      — Да ничего, она держит его в холодном теле, — Джерри расхохотался, откинув голову на спинку дивана и потревожив Дамаса. Тот мяукнул, призывая хозяина к порядку. — Но варианта как всегда два: или она приедет обратно, или получит развод, — и опять засмеялся, спихивая Дамаса с колен. Тот обиженно помахал хвостом, перемещаясь на подлокотник дивана.

      Фэр чуть не захлебнулась собственным ядом. Вот дура, а она думала — не из-за видео ли Джерри так расстроился. Того, что она скинула его жене на почту. А жена, видимо, та ещё. Может, он из-за развода хотел отравиться, а сейчас изображает, что это не так?

      — Кто-то просил у меня кофе, а я, кстати, не кухарка, — невежливо вторглась она в беседу двух мужчин.

      — Да, спасибо большое, сеньорита, — кивнул доктор вставая.

      Джерри бросил на Фернанду испепеляющий взгляд.

      — А ты чего тут делаешь, мисс инспектор?

      Фэр уже собралась наврать, но доктор поспешил ей на помощь.

      — Херман, если бы не эта сеньорита, ты бы уже трогал за нимбы ангелочков в раю.

      — Скорее уж чертей за рога в аду, — съязвил Джерри.

      — Она спасла тебе жизнь.

      — Эх, Фернанда Ривас! Вот что ты за человек? И жить ты мне не даёшь спокойно, и сдохнуть тоже. Я не просил меня спасать. И тем более звать сюда Гильермо. Почему ты всегда и во всё суёшь свой курносый нос? — глаза у Джерри сейчас были болото-зелёные, как дикий мох.

      — Херман, не будь злым! — вмешался доктор. Но Фэр уже не слушала — её захлестнул гнев.

      — Да, ты прав, Джерри Анселми! Я и сама думаю: почему я такая идиотка? Мне показалось по телефону, что у тебя странный голос. И чего это я попёрлась сюда и вызвала врача?! Надо было бросить тебя в отключке! И поделом! Никто бы не стал тебя оплакивать, если бы ты отбросил копыта! Тем более я! Приятного аппетита!

      Схватив свой мини-рюкзачок, Фэр выскочила из квартиры. Ноги её здесь больше не будет! Никогда! И пусть попробует прислать ей цветы ещё раз! Они с жёнушкой стоят друг друга. Скоро у обоих рога в дверь не пролезут.

      Фэр вихрем пролетела мимо сеньора Феликса. Тот крикнул вслед:

      — Эй, инспектор! Сеньорита инспектор! Вы должны мне помочь! Представьте, мой лук всё-таки утащили! Вместе с кастрюлей! Вот ворюги!

      Но голос консьержа утонул в рёве мотоцикла — Фернанда газанула так, что птицы с кустов разлетелись.

      Целый час она бездумно каталась по трассе. По десятому кругу объехав Пуэрто Мадеро, она, наконец, сменила направление и вернулась домой. Ещё издали заметила: у забора кто-то маячит. Мужчина! С длинными рыжими волосами.

      — Берни, а ты что тут делаешь? — раздражённо поинтересовалась Фэр, спрыгнув с «Дьявола».

      — Ты так быстро уехала из комиссариата, что я это… не успел и слова тебе сказать, — он почесал затылок.

      — А о чём нам говорить? — не поняла Фернанда.

      — Ну… я это… я хотел узнать… Тебе понравилось?

      — Что?

      — Мой подарок. Цветы то есть. Ну… это, я в общем не умею такие штучки дарить, просто я это, позвонил в цветочный магазин и сказал, чтоб они прислали это, красивый букет. На свой выбор. Надеюсь, он красивый и тебе понравился? А то я это… его не видал даже.

      — Так это был ты? Ты прислал мне букет?

      — Ну да…

      На лице Фернанды отразилась такая досада, что и туповатый Берни её увидел.

      — Тебе не понравилось?

      Фэр попыталась скрыть разочарование и опустила глаза. Вот дура-то! И с чего она решила, что это Джерри купил букет?

      — Понравилось, конечно. Спасибо. Очень красивые цветы.

      — Тогда это… я давно хотел тебе сказать, то есть это… предложить, — он почесал нос и вытер его рукавом. — В общем… ну… короче… давай это… встречаться. Будь моей это… девушкой.

      Фэр решилась взглянуть на Берни. Он улыбался как-то по-дурацки. Она не знала что сказать и растерялась. С другими мужчинами оно получалось само. Вот Конрад, например, никогда её не спрашивал, хочет она быть его девушкой или нет. Он танцевал на её ушах, лез целоваться, и она не сопротивлялась.

      Берни целоваться не лез. Он стоял как бревно и переминался с ноги на ногу, лохматя свои дурацкие волосы.

      — Ну так это, чего скажешь? Ты это, хочешь со мной встречаться?

      — Эээ… не знаю… это так неожиданно… — промямлила Фернанда. — Я-я-я… Дело в том, что я не готова к серьёзным отношениям.

      — А кто ж говорит о серьёзных отношениях? Я ведь тоже их не хочу. Давай это, просто так встречаться, ну там, ходить куда-нибудь, лопать хот-доги, пиццу, зырить бокс по телеку. Я люблю бокс. И всё такое… — чем больше Берни говорил, тем глупее чувствовала себя Фэр. Он, может, и хороший парень, но не её уровня. Они живут в разных мирах, хоть и работают в одном комиссариате.

      — Значит ты это, согласна быть моей девушкой?

      — Без обязательств? — наморщила Фернанда лоб.

      — Ну да.

      — И без всяких там: «Ты теперь моя девушка, не ходи туда, не делай то, не надевай это?».

      — Так точно!

      — Эээ… ну ладно, раз так, я согласна, — выпалила Фэр, увидев: с балкона на них таращится Маргарита. И сама растерялась. Ну и зачем она это ляпнула?

      — Клёво! — обрадовался Берни. — Короче это, ладно, до завтра. Пойду я, а то мы тут это, с ребятами договорились в пул поиграть вечерком. И пивка попить. Меня уж они ждут. Увидимся это, завтра короче, малышка, — и он чмокнул её в губы. Легонько. Завёл свою колымагу, Фиат 1976 года, и был таков.

      — Ты что, новый роман закрутила? — крикнула Маргарита с балкона.

      — А тебе-то что?

      — Да ничего! Но вроде у тебя был кто-то покруче. А этот рыжий, лохматый и на раздолбанной таратайке. Тот был лучше!

      — Тебя забыла спросить! — огрызнулась Фернанда, ставя свой мото на сигнализацию. — Где Агустина?

      — Сидит под замком в своей комнате. Она наказана!

      Вздохнув, Фэр зашла в дом. Надо забыть о Джерри, о Берни и вообще обо всём и сосредоточиться на Агус. Вдруг откровенный разговор что-то изменит?