Прогулки по Европе. глава 4. Вена

 фотографии автора, коллаж Миланы Севбо


   Глава 4

   ВЕНА.

   Австрия.

   По дороге в Австрию мы слушаем рассказ о долгом правлении Габсбургов, об их главном дипломатическом принципе «пусть воюют другие государства, а мы будем поставлять невест и женихов к престолам всей Европы и таким образом править миром». Правда, это и сгубило в конце концов династию: слишком близкие династические браки – это вредно. Наследники пошли то психически нездоровые, то умственно отсталые, то больные гемофилией.

    Потом нам рассказывают о Сисси, императрице Елизавете Австрийской, её вольном нраве и независимом характере, о её особой стройности, девичьей талии к шестидесяти годам, красоте и уме. В общем, её можно назвать одной из первых феминисток Европы, за что, возможно, она и пострадала.

    Она появилась на свет 24 декабря 1837 года накануне Рождества в воскресенье и притом с одним зубом во рту, как Наполеон, что по преданию, означает счастливую жизнь. Но счастливой жизни не получилось.

    24 апреля 1854 года император Франц Иосиф сочетался браком со своей шестнадцатилетней двоюродной сестрой. Венчание состоялось в церкви Августинцев в Вене. В расшитом серебром светлом розовом платье с бриллиантовой диадемой на голове Сисси ехала по Вене в карете с инкрустированными золотом колёсами и дверцами, расписанными ещё Рубенсом. Существует даже мнение, что мода на светлое свадебное платье в Европе появилась благодаря свадебному наряду юной Елизаветы. Вскоре после свадьбы жизнь при дворе стала тяготить Сисси. Эрцгерцогиня София (мать Франца Иосифа), привыкшая управлять всем во дворце и боявшаяся потерять свою власть над сыном-императором, под предлогом сделать из своей племянницы «настоящую» императрицу, деспотично её контролировала, мотивируя это требованиями этикета, что лишало Сисси всякой свободы.

- Вот-вот, хоть при дворе, хоть в крестьянской избе, а со свекровью вечно одни проблемы! – встревает моя соседка Вероника, лет тридцати, пострадавшая, видимо, в семейных войнах со свекровью.

- В жизни всякое бывает, – мимоходом замечает Ольга Борисовна. - Так вот. Елизавета, часто остававшаяся одна, писала грустные стихи, много читала, но подлинной её страстью была верховая езда, дававшая иллюзию свободы и служившая выходом её чрезмерной, бьющей через край энергии. Кстати, именно эта чрезмерная мышечная активность на почве нервного стресса и послужила толчком к её постоянным путешествиям, физическим упражнениям и пешим прогулкам по горам. К детям её почти не подпускали, потом во цвете лет погиб её единственный сын Рудольф. Одним словом, Сисси колесила по миру – лишь бы не впадать в тоску. Охрану она не признавала, и однажды на прогулке в Женеве на неё напал анархист с заточкой, хотя к политике императрица почти не имела отношения. Так и закончилась жизнь этой удивительной независимой женщины. Вот такая вот история. Не скучно?

- Нет, нет, что вы!

   Потом Ольга Борисовна учит нас, как и что нужно брать в знаменитом туристическом ресторане, ведь без венского шницеля и венских пирожных посещение Вены – нонсенс (пиво без водки – деньги на ветер).

   И вот мы в центре Вены!

   Вена чудесна: Опера, Ратуша, Парламент, дворец Бельведер! Имперский размах, имперская красота, классические портики, колонны! При этом много готики. Простор! Парки!

    Иногда даже перебор с архитектурными символами. Скульптура с молящимся королём о спасении Вены от чумы кажется мне слишком вычурной. И всё же глаза разбегаются, а ноги еле поспевают за красным зонтиком.

   Прямо в скверах в самом центре столицы на нежной зелёной травке сидят и лежат свободные в своих проявлениях отдыхающие венцы. Счастливцы.

- Вот, - говорит Ольга Борисовна, - здесь сидеть и лежать можно, а ходить нельзя!

- Ага, нужно ползком, по-пластунски добираться до тенёчка вон под тем деревом! – хихикаю я, и наш народ меня поддерживает.

   Наконец мы в ресторане. Я ем шницель, а девчонки взяли пироженки. Мы пробуем друг у друга венские блюда, чтобы иметь более полное представление о кухне. Дааа, пироженки – это истинная амброзия! Не соврали!

   После обеда наш народ идёт смотреть в музее золото-бриллианты венских императоров за 20 евро, а я, быстренько приобретя зонт и сумку с надписями «Вена», сбегаю в сквер с морем розовых клумб. Развалившись на скамейке, я лениво наблюдаю, как гуляют бонны с детьми, как высокий, подтянутый страшно пожилой австриец идёт-бежит бодрым марафонским шагом по аллеям сквера. «Надо же какой молодец»! - думаю я.

   Вскоре я оказываюсь возле величественного памятника императрице Марии-Терезии. Вокруг деревья, лужайки. Я, как свободная венка, усаживаюсь под деревом, снимаю обувь, зарываюсь голыми уставшими ступнями в нежную зелень травы и не верю ни одной секунды, что это и правда я да еще в таком месте!

   Смотрю на всё, что меня окружает, и мысленно представляю себе, как вот прямо здесь прогуливался вдохновенный Моцарт, который вряд ли считал себя гением, просто он писал музыку, как дышал: он не мог этого не делать. Думаю и о мятежном Бетховене, и о Шуберте, и об искромётном Штраусе… Как же я их обожаю!

   Но чу! Где же красный зонтик…

   Разморённые жарой и уморенные беготнёй, сползаемся к автобусу. Не всё поголовье на месте, не хватает моих соседок Вероники и Ларисы. Трогаемся только через пятнадцать минут. Опоздавшим делается внушение, что если мы хотим всё успеть и всё увидеть, то никто не должен задерживать группу. Красноречивые взгляды всего народа в сторону нарушительниц настолько красноречивы, что больше о дисциплине речи никогда не заходит.

   О балетно-йоговой зарядке тоже речи нет. После ежедневного пятичасового сна, после гуда опухших ног мы в состоянии делать только массаж лица шиа-цу и гимнастику для глаз. В автобусе. Это обязательно. Мы ведь девушки.

   К ночи мы заселяемся в ретро отель на границе Австрии. Всё в этом отеле времён 30-40-х годов XX века: мебель, вязаные салфеточки, зеркала, вазы. Юлька – в восторге. Она выбирает большую комнату, в которой, видимо, когда-то спала австрийская супружеская пара, а я – соседнюю, с большой высокой кроватью.

- Ах, какая прелесть! Лёлечка, посмотри, какой чудный круглый столик! Какой старинный буфет! Нет, это просто прелесть что такое! Надо же куда нас с тобой поселили! У нас ведь целых две комнаты! – глаза блестят, на лице улыбка.

- Ну что, я собираюсь мыть голову сегодня! – говорит Юля. – Это процесс длительный, так что…

   У Юли длинные пушистые каштановые волосы, очень красивые. За ними нужен особый уход.

   И тут вдруг мы слышим оживлённые голоса, выглядываем в открытое окно и видим уютное уличное кафе.

- О! Я тоже туда хочу! – заявляет возникшая рядом с нами Олька, и все проблемы решены. Мы идём посидеть с австрияками в кафешке, а Юльхен спокойно возится с головой.

   Прелесть этого вечера трудно передать. Посетители кафе ведут себя очень корректно, не пялясь на нас, русских туристок. Мы пьём пиво, смотрим чемпионат Европы по футболу, кутаясь в пледы, которые лежали тут же, на наших стульях. Как раз идёт полуфинал Германия – Италия. Германия проигрывает, но никакого ора от австрияков не слыхать.

   Потом мы гуляем по мощёным булыжником узким улочкам, разглядываем витрины. В одной из витрин представлена целая разномастная коллекция сов всех размеров, расцветок, из разных материалов. Олька сетует, что мы не взяли фотик, чтобы заснять этакую прелесть.

   И на десерт мы видим вдрибадан пьяного австрийца, который вальсирующей походкой проплывает мимо нас. Наверное, он начал пить с горя, когда Германия стала проигрывать.

- Ну вот! А то всё «русские да русские»… - резюмирует Олька, и мы заливаемся от души.

   С утра мы едим бутерброды и пьём малоприятный эрзац-кофе. Видимо, со времён второй мировой войны нормальный кофе в Австрию так и не завезли. Я уже сказала все немецкие слова официантам после завтрака: Dank! (Спасибо!) Sehr gut! (Очень хорошо!) Wundersch;n! (Прекрасно!) Auf Wiedersehen! (До свидания!)

   Они мило улыбаются нам и кивают: Gluckliche Reise! (Счастливого пути!) Alles Gute! (Всего хорошего!)    

    
   Ни свет ни заря мы уже в пути. Что ни говори, а в автобусном туре есть немало преимуществ. Вот сейчас мы едем всё выше в горы, покрытые прекрасными лесами. Это австрийские Альпы, которые потом плавно перетекут в итальянские. Дорога - как стекло, без зазубринки. Частенько мы ныряем в тоннели с оранжевыми лампами. Картины за окном настолько живописны – глаз не отведёшь! Ах, какой изумительный замок владетельной принцессы вдруг соткался из воздуха среди непроходимой чащи! Ах, чистейшая водная гладь среди ярких сочных трав и кустов! И невольно вспоминаешь «Лебединое озеро».

   Через много-много-много километров мы приближаемся к Венеции.