Часть шестая. Человек, способный объяснить всё

- Он же просто какой-то странный человек, сидящий в своей квартире и слушающий время от времени музыку. С чего ты решила, что вообще может что-то объяснить?
Вивьен долго смотрела на меня немигающим взглядом.
- Он мой учитель. Я бы не повела тебя абы к кому. Никаких рестлеров и гадалок из газет, ага, - она хитро улыбнулась, прищурив глаза, - пошли. Нас ждут, а чем больше мы тут болтаем, тем меньше времени сможем с ним поговорить. Он ведь занятой человек…
- Чем он занятой? Книгами и музыкой? Это не занятия.
- Йорм, ты такой тупой, что я просто поражаюсь. По-твоему занятость это ходить на работу и время от времени изображать, что у тебя есть семья? – она махнула рукой, - вот это уж точно пустая трата времени. Я удивлена, что у тебя хватило сил бросить игру в этот «Кукольный дом». Уверена, твоя жена счастлива без тебя. Пошли, ага. Все вопросы задашь ему.
И я, молча, проследовал за Вивьен, действительно решив не тратить время.
Мы вошли в небольшую старую квартиру, сплошняком заставленную хламом и книгами, пару раз мне даже пришлось пригнуться, так как полки начинались под потолком и висели в три ряда.
Наконец, показалась светлая и чистая комнатка, в которой нас и ждал сам хозяин. Это был невысокий приятный улыбчивый человек, совершенно непохожий на всех тех, кого я встречал прежде.
Он жестом указал нам на старенький диван напротив и почему-то весело нам подмингнул. Как только мы устроились, на небольшом столике перед нами появились чай и какое-то недорогое печенье.
Хозяин ждал.
- Эммм… - протянул я, все слова будто бы куда-то исчезли, будто бы я забыл язык. Ум и лёгкая насмешка, светившиеся в глазах этого человека заставляли чувствовать себя голым. Будто бы с тебя сняли плоть, оставив одну лишь душу – беззащитную и хрупкую.
- Вивьен сказала, что у вас был ко мне вопрос.
- Если я скажу вам, что я превращаюсь в монстра, вы мне поверите? Нет! – в моём голосе появились нотки раздражения. Я уже с самого начала не хотел доверять этому человеку, - ни в каком-то переносном смысли. Вроде… Я бью жену, когда напиваюсь или пытаюсь задушить свою дочь. Нет! Я действительно превращаюсь в монстра – ящера или змея, покрытого шерстью… Агх… Я чувствую себя так глупо, когда говорю всё это, - я резко отвернулся и посмотрел на книжную полку, - как в комиксе или дешёвом фильме. Вы же мне не поверите, да? – в глазах предательски защипало и я почувствовал, как сильная рука Вивьен легла на моё плечо.
В воздухе на секунду воцарилось молчание, прерванное скрипом старого столика и словами хозяина квартиры:
- А что, если я вам верю? – его глаза в этот момент добро и хитро сверкнули.
- Тогда скажите, как мне жить дальше? – с ранее нечувствоваемой мной надеждой произнёс я и медленно сполз с дивана на пол, становясь на колени. Слезы щипали щёки, а отвратительный ворс ковра впивался в колени даже сквозь брюки.
- Может… Встанете? – философ звучал слегка смущённо, - я всё-таки «просто какой-то странный человек, сидящий в своей квартире и слушающий время от времени музыку».
Я утёр слёзы и отвернулся, залезая на диван, избегая взгляда собеседника.
- Пусть я и плохо хожу, но слух у меня всё ещё хорош, - он вздохнул, на его губах промелькнула лёгкая улыбка и он продолжил, время от времени поворачиваясь к компьютеру, чтобы сменить трек, - у меня нет готовых ответов, как вам, может быть, сказала моя ученица. Я могу только предложить подумать самому, что, увы, легче обычно не делает…
Я бросил взгляд на Вивьен, которая прикрыла глаза, будто уснула, я же нервно сцепил пальцы в замок. Я не обращал внимания на все «но» в речи этого человека, я просто ждал когда же он наконец предложит свой вариант решения моей проблемы. Я ощутил, что он особенный, что он искренний, а не шулер, как все с кем я до этого встречался.
За окном медленно и печально ползли серые облака.

- Философия это наука обо всё и ни о чём. Мы пытаемся говорить о вещах, которые мы вообщем-то не помнимаем, и, если, о тебе однажды узнают, то и тебя будут пытаться осмыслить не понимая, - он откинулся на стуле, глядя в чистый, но старый потолок, - таков удел всех личностей и вещей… - он резко опустил голову и взглянул на меня, - можете что-нибудь сказать, если вас утомляет мой монолог. Это всё-таки не театр, а реальная жизнь, - он замолчал, видно, о чём-то задумавшись.

Я в ответ лишь устало помотал головой. Я просто хотел услышать решение, хоть какое-нибудь. Вивьен тоже молчала, должно быть, она спала.
- Эх… - философ поджал губы и продолжил, - многие забывают, что такие, как я тоже люди и потому смотрят на всё через призму своего восприятия. Они тоже были рождены матерями, взращены государством и прочее… Они, конечно, разные кто-то верит в бинарность, кто-то нет, кто-то ищет настоящее искусство, а кто-то звёзды, кто-то мужчины, кто-то женщины. Но… Все они – люди и никто не такой, как ты.

Тут снова замолк, повернувшись к компьютеру и мучительно долго ища нужную песню.

За окном собирался дождь.

- Ты уверен, что тебе нужна человеческая философия? Ты уверен, что там есть ответы для такого как ты? Что она хоть когда-нибудь задумывалась, каково быть тобой?

Я скрыл лицо в ладонях и приглушённо произнёс:
- Вы просто говорите мне, чтобы я шёл и искал свой путь. Придумывал нечто своё, но я не могу. Я не философ. Вы годами! Годами учились придумывать, а я учился убивать людей и перебирать бумаги! – на этих словах я отнял руки от лица и заметил, что одна из моих кистей начала покрываться шерстью. Нужно было держать себя в руках, но я не мог, - это вы философ, а не я и всё, что вы можете мне сказать это «подумай сам»? – в моём голосе появились нотки горечи и я почувствовал, как моё плечо сжала сильная рука Вивьен.

Философ с интересом и без всякого страха смотрел на меня светлыми немигающими глазами, будто ждал чего-то от меня. Будто верил, что сейчас, вот сейчас я прозрею и скажу ему «спасибо», скажу, что боль и страх, поселившиеся в моей душе стали меньше, что мне легче.
Но я молчал, потому, что Зверь всё так же ел меня изнутри.

- Да, «подумай сам» - хмыкнул философ, - если тебе этого недостаточно этих слов, то ты ещё глупее, чем говорила Вивьен.

Я сдерживался из последних сил, старался сосредоточить всё своё внимание на тяжёлых облаках за окном. Дыхание моё было отрывистым, а сердце полно злобы. Я пришёл сюда за ответами, а получил лишь мудреца на вершине горы.

- Я ничего тебе не могу сказать, - произнёс филсоф, спокойно откидываясь в кресле, - потому что ответов нет. Нет книг, нет рассуждений о том, что значит быть тобой. Никто не был как ты и потому никто об этом не написал. И я не ты. Я не могу дать тебе простой рецепт жизнезненной философии, потому что она будет ложью и всего лишь моими выдумками. Ты переживаешь эту жизнь и тебе писать философию этой жизни. Вот и всё, - он развёл руками и отвернулся от нас, углубившись в компьютер.

И мы покинули его обиталище в смутнённых чувствах.