Переоценка

       БУМ! Затхлый и влажный воздух. Вот чего в этом месте всегда в достатке. Грязные и жёлтые ногти заядлого курильщика принялись усиленно расчесывать такую же грязную, как и его ногти, двухнедельную рыжую бороду. БУМ! Теперь до поворота налево оставалось всего метров двести пятьдесят.

       – Егорыч? – окликнули диггера.

Серые от пыли натовские ботинки приняли такой же цвет, что и поверхность на которой после них оставались следы. БУМ!БУМ! Сейчас всё из Китая. Свет от налобного фонарика, который был одет поверх каски, уже никуда не годился.

       – Егорыч? – голос за поворотом теперь звучал намного тише, эхом отдаваясь по туннелям городской подземки.

       «Не мог подождать, что ли? Всегда думаю, что в этот раз брать его не буду, да где бы взять другого напарника», – подумал Егор Егорович и эта резкая сердитая мысль в купе с пространством подземного лабиринта, тяжёлым воздухом и довольно долгим проведённым временем здесь, дважды возвела в степень и не без того мучительную головную боль. Егора Егоровича просто разбирало от злости, но из-за состояния «насухо выжатой тряпки» он только и смог, что резко сплюнуть последний остаток слюны в виде бусинки, да так сморщить лоб, что брови спустились до самой середины носа. БУМ! На Е.Е. было столько всего надето, напихано, нацеплено, и даже больше, что он всем своим видом напоминал Вассермана Анатолия Александровича. БУМ! Зайдя за поворот, Егор Егорович надеялся «грязно», и поделом тому будет, выругаться на своего горе-напарника, но оного уже след простыл.

       – Что за гад, этот… – произнес тихо Егор Егорович, и эта фраза прозвучала как приговор. – Шанса ему не дам, больше.

       БУМ! Этот поворот, конечно же, не был последним: длинный туннель. И как предыдущий он вёл к ещё и ещё, и ещё, таким же длинным туннелям. Если сил много, только и поворачивай: то направо, потом иди-иди; то налево, потом иди-иди. Но на этом повороте для Егора Егоровича всё закончиться. Открытый люк: точка выхода. Как в шутку называл её Егор Егорович «точка выгрузки», должна совершиться здесь. Всё как по заранее спланированному маршруту. Всё как по карте. Именно здесь.
Бум. До падающего света открытого люка, такого душу греющего, желанного и приятного оставалось каких-то последних десять, или двадцать, да уже и неважно, или тридцать шагов, но! Но Егор Егорович теперь уже никуда не торопился, нет. Он решил сделать паузу. Как сделал и в прошлый раз. Как делал и предыдущие разы. Как делал всегда, всегда и каждый раз перед «точкой выгрузки», начиная самого своего первого. И этот ритуал ему очень нравился. Да и благодаря этой паузе и этот «бум» в голове, и вискам, конкретно, был уже не такой сильный и пронизывающий. И как цитатой из песни, совместно спетой гр. Бигуди и Е. Гришковцом «и настроение моё улучшилось», улучшилось и настроение Егора Егоровича.

       – Егорыч? Ну, где ты там, ну? – Голос напарника прозвучал сверху, как мольба.
 
       – Да закройся ты! – произнёс Егор Егорович, и чашу весов с настроением снова начало кренить на сторону плохого.
Тень от силуэта, наклонившегося над люком напарника забрала у света львиную долю. Егор Егорович взрослый мужик, да что там, как размышлял над этим сам Е.Е, почти старик, боялся. За прожитые годы боязливости ко всему поднакопилось-то немало. Сказать что-то и не подумать, на это мы мастера, и особенно, когда есть причина. У Егора Егоровича причина такая была. Никогда не выдерживает этот «паршивец» заданного темпа в походах. Всегда! Всегда на финальной четверти пути, просто бросает Е.Е. и ломится сломя голову к точке выхода, а то, и вообще, не дотягивает и вылезает раньше. Благо, оказавшись на поверхности под солнцем, совестливо и, довольно, быстро оказывается у нужного люка, чтобы открыть. Осточертел и необходим. Причина и следствие. Не было бы напарника – не было бы пауз. Силы в руках уже ни те, да и мало ли что там окажется сверху. Вдруг машина наехала прямо на люк. При планировании похода это в учёт, конечно же, берётся, обязательно. Тогда либо продлевается путь до следующего люка, либо возврат к предыдущему. Но вот зачем тогда столько бахвальства и обещаний, что в этот раз до конца дойдём вместе. И снова Егор Егорович, как вылезет, непременно обругает напарника, а потом пожурит по пути домой, ну и потом, уже следующими деньками, нет-нет, да и будет припоминать. Егор Егорович привык к выходкам напарника, а паузами он просто упивался. И если честно, Егор Егорович не был склонен к глубокому самоанализу, так иногда проскальзывала мысли о том, что нужно поменять что-то в отношении к напарнику, так сказать, сделать переоценку, но куда уже – старому и консервативному. Цикл продолжался, хоть был похож на старое колесо велосипеда, которое восьмерило и скрепило на давно уже пробитой покрышке. Егора Егоровича всё устраивало. Главное, не перегнуть палку с напарником, в порыве, и обидеть его так, что дело может дойти и до разрыва. И тогда-то, на самом деле шанса не будет, но вот только не у напарника, а Егора Егоровича.

       – Ну, ей Богу, Егорыч, опять? – высказался недовольно напарник, и тем самым запустил в действие обратную реакцию ещё большего недовольства.

       – Ах, ты ж, сукин сын! Это я-то опять? – рявкнул Егор Егорович и даже не заметил, как уже оказался на лестнице.
БУМ! БУМ! Егор Егорович, пылал от злости, и казалось он, будто не взбирается по лестнице, а стремительно движется вверх, словно какой-то подъёмный механизм. БУМ! БУМ! БУМ! БУМ! БУМ! Перехватило дыхание. Виски сжало до такой степени, что могло показаться, словно голова попала в пасть крокодила. БУМ! БУМ! От боли, БУМ, тело парализовало. Пальцы сжались до белых костяшек. БУ-УУУУУ-УМ! Сильно помутнело в глазах.

       – Егоурэуэч? – уловил краем уха Егорыч, после того как пальцы сами разжались и он упал.

       Тень от силуэта, наклонившегося над люком напарника забрала у света львиную долю, но в этот раз Егор Егорович ему ничего не скажет. Видимо сделал переоценку.