Гл. 17 Не ждали

                XVII. НЕ ЖДАЛИ

      Отпуск закончен, потрясения тоже. Во всяком случае, так рассуждал командир Б-177, привычно заняв своё место на правом крыле мостика. Давно начался новый учебный год, а вместе с ним пришли и новые планы на выход в море для отработки курсовых задач. Последняя декада февраля 1993 года ничем не отличалась от первой. Ежедневно  с юга налетали сквозящие и сырые ветры, за которыми  неделя после возвращения Дербенёвых в Лиепаю пролетела как один день. А чему удивляться? Лиепая – это город, где почти всегда дует ветер…
Целую неделю лодка не могла выйти в море ввиду неблагоприятных ГМУ, и вот, кажется разрешение получено, Оперативный дежурный ОВР подтвердил «Добро» на выход в море через Южные ворота аванпорта, но в последний момент, когда швартовы были уже на борту  и смотаны на вьюшки пришёл сигнал «Дробь» выходу.  Мероприятия в море опять отложены, теперь уже гарантировано до понедельника. Прикомандированные офицеры и мичманы нехотя потянулись наверх.
— Как достала эта погода! — выругался Сергей Гришин, —каждый день как на работу, и всё к вам, а выхода всё нет!
— Надо издать рекомендации для плавания, где чётко прописать, чтобы в море только летом ходить, когда ветер с берега дует, попутный и западных направлений, — соглашаясь  с флагманским ракетчиком, предложил старпом.
— А Лиепаю вашу в этих рекомендациях из «города под липами» переименовать в «город под ветрами»! — добавил комбриг.
— Нашу Лиепаю!  — уточнил командир  Б-177.
 Дербенёв, как никогда настроивший себя на сегодняшний  выход, теперь  непривычно суетится вокруг приведения оружия и технических средств в исходное положение «по-швартовному».
Зная, что жена с соседями должны уехать в Вильнюс, чтобы немного «приодеться» после незалежной разлуки с цивилизацией, Дербенёв поспешил домой, ведь там дети остались одни…
На улицах задремавшего города уже стемнело, и только фонари, жёлтыми пятнами выхватывая пространство ночи, придавали предметам реальные очертания.
Загнав свою баварскую «ласточку» в гараж, располагавшийся в паре километров  за Воздушным мостом, Дербенёв почти летел домой. Преодолев расстояние от гаражного общества «Север-77» до Гвардейского проспекта за каких-то полчаса, он вдруг оказался перед совершенно неожиданной картиной.
    У дома, где проживали Дербенёвы, а точнее под фонарём напротив подъезда, как у себя на хуторе,  припарковались «Жигули» салатного цвета, принадлежавшие тому самому Александру Берзиньшу, отношения с которым клятвенно обещала порвать Татьяна Дербенёва, не так давно стоявшая на коленях перед своим законным мужем.
Дербенёв остановился. Не пересекая освещённое фонарём пространство и оставаясь в тени, он как-то неожиданно для себя понял, что его совсем не ждут на этом «празднике жизни».
      А в это время, не видя стоявшего в темноте и опешившего Дербенёва, из подъезда вышла Татьяна, ведомая Берзиньшем под руку. Мирно беседуя, «голубки» уселись в машину вместе с соседями по площадке, и, уж было, собрались отъехать, но тут Дербенёв вышел на свет. 
Сложно было не заметить одетого во флотскую шинель с блестящими пуговицами офицера, внезапно «нарисовавшегося» перед машиной, но ни Татьяна, ни тем более Берзиньш никак не отреагировали на реплики заметивших Александра соседей и, объехав «препятствие», спокойно направились по своему плану…
«Что и требовалось доказать, Александр Николаевич!» — спокойно огласил Дербенёв, поднимаясь по лестнице на пятый этаж, где его ждали брошенные матерью детки.