Ч. 119 Где правда, брат?

Предыдущая страница  http://www.proza.ru/2018/04/16/1537

Размышляя над причиной столь прискорбного явления, пришёл к выводу, что в нашем обществе в восьмидесятых годах прошлого века наступил момент, когда даже самым безнадёжным романтикам наконец-то стало понятно, что веру в коммунизм внушали жулики, сами в него не верившие.
 
Общественная мораль в годы «развитого социализма» стремительно разлагалась, распространилось поветрие гордиться должностями, где можно ничего не делать, а деньги получать.

И тогда в военную медицину хлынули толпы шустрых и беспринципных юношей, желавших носить офицерские погоны, иметь офицерские льготы и зарплату, большую, чем у гражданских врачей, но без тягот офицерской службы и к тому же с вечно нужной людям профессией в случае увольнения из армии.

По моим наблюдениям, в армии и на флоте наиболее коррумпированной системой была медицина. Происходил естественный отбор.

В московские и ленинградские военно-медицинские учреждения, на военные кафедры в гражданские медицинские вузы, в военные санатории и другие злачные места назначали тех, у кого были связи, или, как тогда говорили, «мохнатая лапа», либо личностей, обладавших наиболее высокой «проходимостью».

Порядочных и благородных людей среди врачей на военной службе я встречал тоже немало, но это были в основном гражданские врачи, как правило, отставники, военные медики старой закваски, и женщины.

В отношении женщин-врачей к пациентам обычно сказывается материнское начало, и это прекрасно, что их было много в военной медицине. К тому же женщины-врачи часто нравственнее своих коллег мужского пола.

Ещё одна причина, на мой взгляд, заключалась в том, что для военных медиков пенсионеры - это «отработанный пар», как говаривал один мой сослуживец. От них ни личной пользы, ни больших денег не получишь.

Когда я разговорился с немецким врачом, он сказал мне, что весь персонал клиники относится доброжелательно ко всем пациентам, независимо от их социального статуса, людей приучают так общаться со школы.

Мы же привыкли и приучены к тому, что в лечебном учреждении улыбаются только начальникам, членам их семей или когда даёшь хорошую взятку. Никому из пациентов в Германии даже в голову не придёт покупать расположение врачей или медсестёр.

Никто не принесёт с собой и еду больному, потому что по-разному кормят в больницах: нашей совсем недавно захлёбывавшейся от нефтяных и газовых денег стране и лишённой подобных богатств Германии.

Мне кажется, что в этом частном случае отчётливо видна разница между нашими обществами. В Европе общественная мораль построена на уважении к личности каждого человека, а в России – на уважении к должности.

Откройте на любой странице произведения Салтыкова-Щедрина, и вы не увидите никакой разницы с современностью. Когда-то, до революции, которую вдруг стали  называть переворотом, говорили, что российский человек состоит из души, тела и чина.

В зависимости от чина и относились друг к другу. Позже прибавились и деньги, сейчас место купечества заняли нувориши. Понимаю, что получу град камней критики в свой адрес, и заранее зная, что будет сказано, поэтому не стану спорить, что и в госпитале, и в других местах встречаются прекрасные люди и великолепные специалисты.

Но я пишу о своём собственном опыте, вполне возможно, что мне просто не повезло, не к тем попал. Очень хочется этому верить, но сомнения не проходят. Возможно, в отечестве за четырнадцать лет, которые я живу в Германии, в отношении медицины всё изменилось в лучшую сторону. Вот только проверять на себе не хочется.

Продолжение http://www.proza.ru/2018/04/18/953