Отход

Поздравьте меня!

Сегодня я ухожу в море!

 В долгий рейс. Долгожданный и пугающий одновременно. Кто его знает, как там? Смогу ли я стать настоящим моряком? Не испугаюсь штормов? Не сломаюсь от тяжёлой работы? Не стану посмешищем для Настоящих Моряков-Рыбаков?

 Я очень буду стараться! Ещё лучше, чем на ремонте корабля! Какой он стал красивый! Ведь я помню, какой усталой замарашкой он выглядел, когда я впервые поднялся на его борт. Пустынный (основной экипаж "съехал" на берег), молчаливый (машина разобрана на ремонт), пропахший рыбой (не свежей). Ржавые троса. Ржавое всё...

 А теперь? Свежевыкрашенный. Смазанный. Проверенный комиссией важных персон Компании. Из фальшьтруб вьются дымки. В каютах тепло. Многолюдно (экипаж вернулся). Запах краски, вместо запаха рыбьей тухлятины. Ожил Большой Атлантический Морозильный Траулер, ожил! И капля моей заслуги в этом есть! Не зря я просидел всю зиму на голом железе, с любовью сбивая окалину ржавчины. Грунтуя и крася. Сияет корабль!

 Как мужественны и великолепны бывалые матросы, бухающие в своих каютах, с самого утра, когда было объявлено о сегодняшнем отходе! Настоящие Морские Волки, из книг про пиратов. И не наше, салажье дело, что бывалые пьют так, как-будто мы шли не на рыбалку, а в поход, на войну за "испанское золото". Наверно, традиция такая.

 Мне понравилось, что перед тем, как пограничники поднялись на борт, чтобы "закрыть нам границу", проштамповать нам паспорта моряков, на борт пришли жёны и дети, чтобы проводить отцов в море. Жены, посмотрев на мужей, махали рукой, цедили сквозь зубы: "До свидания". Дети по-младше обнимали за шею отцов, из мутных глаз которых, текли пьяные слёзы. "Папа! Приезжай скорее!". И тоже плакали. Для меня, который только женился, - это казалось великолепным! Детей у меня, тогда ещё не было...

 И вот оно! По трансляции прозвучала команда: "Команде приготовится к отходу судна. Швартовые команды - на палубу!"

 Таких салаг, как я, которые в первый раз отправляются в море, обычно назначают в боцманскую команду, которая занимается швартовыми операциями на носу (бак) корабля. И я был не одинок. Со мной были мои друзья Женька, и трое неунывающих кадета (студенты мореходного колледжа). "Принеси подай..." И мы  бежали по трапам со всех ног, чтобы не пропустить такое событие, как отход парохода! Не знаю, что испытывали они в этот момент, поэтому расскажу от себя...

 Как сейчас помню. 12 февраля 2002 года. Я выбежал на палубу, морозный воздух ворвался в мои лёгкие. Следом высыпали Ирландос и студенты. Я удивлённо осмотрелся. Никого, кроме боцмана Палыча, который стоял  у портала с "матюгальником" для переговоров с рубкой. По его лицу было видно, что он стесняется доложить капитану правду-матку ( а капитан типа не заметил, что на его взволнованное объявление, по поводу отхода, никто не отреагировал, кроме нескольких человек?).

- Палыч! - крикнул Женька. - Чего делать?

- Ага, - оправился я от удивления.

- Примите выброску с буксира, - сказал Палыч. - А потом надо будет "вирать"(поднять) трап.

 Поднять трап? Интересно. А как это делать? Боцман стал отвязывать верёвки, которые держали страховочную сетку, между трапом и бортом. Мы последовали его примеру, суетясь и мешая друг-другу ("котята", что вы хотите). Потом дружно вытянули сетку на борт. Быстро вытянули верёвочные леера из стоек. А со стойками пришлось повозится. Они никак не желали вылезать из пазов. Я начал их собирать снизу, постепенно поднимаясь наверх. Адреналиновое дело. Держаться больше было не за что. Трап скользкий. А высота борта - внушительная. Зато сразу стало жарко. Хотя была зима...

 Ладно. Всё равно надо делать. "Борись! И ты победишь!" - жизненный догмат! Так и получилось. Я собрал все стойки, и не ё@нулся ни в воду (а точнее на лёд), ни на "стенку"(причал). И согрелся...

 Новое дело! Палыч нажимал на кнопку лебёдки для подъёма трапа, но старый электромотор, натужно ревел, но не мог поднять трап. Просил помочь. Я снова спустился вниз, спросил разрешения у пограничника, который сторожил нас, чтобы мы не передумали  хлебнуть морской романтики, наступить на берег, дабы помочь старику-мотору. Тот дал "добро", и я натужился, пытаясь приподнять эту тяжёлую "приблуду" (как выразился потом про трап, мой добрый ирландский товарищ). Получилось! Трап приподнялся, я заскочил на него и снова (показывая свои цирковые навыки) поднялся на борт.

 Огляделся. Что ещё бы сделать, чтобы стать настоящим моряком? Нашёл. Пока я боролся с трапом, "Ирландос со-студенты Ко Инк.", пытались вытянуть на борт тяжёлый буксировочный трос. Вчетвером у них получилось, но замёрзший сучий огон (петля) троса не хотел пролезать в носовой клюз (такое отверстие, откуда обычно торчат швартовы). Я поспешил к ним на помощь. Дело осложнялось тем, что трос был очень толстый, а замёрзшая петля напоминала очертания  слегка сдавленного круга. Я просунул руку в клюз, насколько позволяла её длина. От усилий мы все пыхтели, как счастливые любовники, пока муж пошёл за пивОм. Наконец у нас получилось, и мы, протащив трос через клюз, набросили огон на кнехт.
 
 Далее нам надо было отдать швартовые концы. Палыч ждал команды с мостика. Наконец матюгальник сказал: "Отдать продольные!" ( концы, которые удерживают корабль у стенки, идущие вперёд от носа). Женёк - ирландец, по-неопытности начал отдавать шпринг (конец, который идет вдоль борта, в корму). Боцман громко и ласково спросил у него, не ел ли тот сегодня уху, и вновь быстро набросил те "восьмёрки", которые мой приятель успел сбросить с кнехта, обратно. Мы дали слабину продольным, и ленивые портовые швартовщики сбросили огоны с болардов (такие тумбы на стенке). Те упали на лёд, и мы все дружно стали вытаскивать его на палубу, не обращая внимания на крики Палыча, что его надо было "завести"(что сделать?) на турачку (какую, мля ещё "турачку"??) и вытянуть с помощью брашпиля ( кого???). Так мы расправились со всеми концами. Теперь они все валялись на палубе. Буксиры стали оттягивать корабль от причала. Нос и корму. Между бортом и стенкой увеличивалось расстояние, наполненное бурлящей смесью льда и воды. Рейс начался.

 Через некоторое время, мы вернули буксирам их судовой инвентарь, в виде буксировочных концов, и они счастливыми крысами, шустро юркнули обратно в порт. А наш БАТМ пошёл по каналу сам, лениво расталкивая льдины в фарватере. Мы приспустили якорь до воды, на случай экстренной отдачи. Я стоял возле боцмана, усталый и счастливый. Впечатления начались с самого начала! Вот она, настоящая жизнь моряка! Жалко что другие члены дружной матросской семьи пропустили такой момент! Бедолаги...

 Краем уха я слышал,что Женя с Изумрудного Острова пояснял студентам назначение якоря. По его словам выходило, что якорь - это то, чем мы должны будем "поймать Нептуна за яйца". Я сказал кадетам, чтобы не слушали его, и шли переодеваться. А потом сразу шли к нам в каюту, где у меня, по-случаю этого величайшего события в моей жизни спрятано две бутылки шампанского.

- И тебя, Палыч, ждём! Не обижай! - сказал я огромному человеку с добродушным лицом. Он улыбнулся и кивнул.

 Мы с Женькой тоже спустились в каюту и переоделись, что называется в "домашнее". Я достал шампанское. Вскоре все собрались, и мы распили "шипучку" за успешный рейс и за Добрую морскую Удачу!

 Пока мы шли каналом, скрежет льда о борт был невыносимо громким. А в наше каюте, которая находилась в носу корабля слышимость скрежета была особо зверской. Потом боцман поднялся и сказал, что ему надо повесить шторм-трап, и проводить лоцмана.

- Поможешь мне, Андрюха? - спросил он меня весело.

 Я?! Спрашиваете ещё! С визгом!

 Я снова быстро переоделся и мы вышли на палубу. Ветер уже усиливался. Мы шли прямо в его беспредельные владения. Помигивали разноцветными огоньками навигационные буйки. Маяк периодически моргал одиноким глазом. Лоцманский катер шел параллельным курсом, ожидая, когда лоцман спустится с мостика, чтобы забрать его. Скоро так и случилось.

 Мы с боцманом подняли трап и закрепили его. Я остался на палубе и закурил, стараясь приглушить своё сердце, которое от радости билось у меня в районе кадыка. К радости примешивалась печаль, об оставленной на берегу молодой жёнушке. Моей дорогой девушке с "икрой" (хотя я об этом ещё не знал). Но ведь я и пошёл в море, чтобы сделать её счастливой. Заработаю много денег и вернусь к ней. Корабль сильно качнуло.

 Мы выходили в море! Кто знает, что нас там ждёт?

Корабль уходил в ночь...

Октябрь 2017 года
(публиковалось здесь:https://cont.ws/)