Фукусима

      Больше всего в огромном, но скромно обставленном кабинете господина Масао Есиды Битову понравилась переводчица.
- Киоко – представилась она и, слегка наклонив голову набок, стала бесцеремонно рассматривать гостя своими большими, как в аниме, но зауженными к переносице глазами. Хозяин же офиса походил, как представлялось Александру, на самурая (хотя он и понятия не имел, как эти последние выглядели). Коренастый крепыш в солидном уже возрасте, седой, но с узкими черными усиками, в безупречной тройке, не скрывавшую, однако, кавалерийскую кривизну ног, он сухо подал руку всем вошедшим и пригласил к широкому длинному столу. Битов ждал этого момента пол-года.
      Идея была очень простой. И родилась очень просто, - приснилась. Поутру легкость, с которой во сне происходят события, немного поулетучилась и не столь очевидными стали методы и способы решения проблемы, но осталось чувство уверенности в том, что сегодняшняя наука в силах справиться с ней. Битову приснилась Фукусима. 
       Как всегда, при рождении в недрах нейронов новой идеи, у Александра несколько дней безумно болела голова. Он относил это к недостатку знаний и образования в той области, которую означенная идея почему-то затронула и тому объёму информации, о котором К.Прутков говаривал, что нельзя объять необъятное. Перебирая известные событии на Чернобыле, Три-Майл-Айленде и Фукусиме, копаясь в данных о не столь громких авариях, о которых по причине своей «незначительности» предпочитают помалкивать, сопоставляя всё это с актуальностью радиационной защиты вообще,- как на Земле, так и в космосе, Битов, не будучи ядерщиком, но советским инженером, оставшимся таковым даже после развала третьего Рима, наконец, внутренне оформил свою идею и  к длинному перечню изобретений, которые надлежало изобрести и открытий, которые надлежало открыть, лежавшему под стеклом на его рабочем столе, добавилась запись: «Фукусима.Клин клином».
      Теперь предстояло оформить её как научно выверенную концепцию и экономически и технически обоснованно выверенный  проект. В «вещем» сне это выглядело как совершенно очевидный и оптимальный закон существования любой системы: действие рождает противодействие, яд – противоядие, явление – реакцию. И если открыто деление ядра радиоактивных элементов, цепная реакция, получение критической массы и, как следствие, ядерный взрыв, а позже придуманы способы замедления процесса, и вот вам уже мирный атом  и создание АЭС, то ведь можно сочинить и действенное «противоядие» всему этому ядерному монстру. Но все занимались проблемой постольку, поскольку, совершенствуя системы управления, защиты и блокировки. И как раз при сбойной ситуации или аварии, когда извлечение ядерного топлива из рабочей зоны становится невозможным, люди сталкиваются с Фукусимами.  Для борьбы с радиоактивностью необходим активный замедлитель цепной реакции, как системного хаоса привнесением в него хаоса на уровне межъядерного взаимодействия, а значит и на уровне конечного изделия, например - ядерного топлива, причем даже в его расплавленной фазе. Иначе говоря: хаос, помноженный на хаос. Поэтому и способ Битов назвал русской поговоркой, в которой в качестве вышибающего клина выступал бы некий «нейтронный терминатор», позже замененный автором по банальности звучания на контрстержни.
Вставал  практический вопрос – как реализовать свою идею «в металле»? Помятуя о мытарствах, связанных с прошлыми изобретениями и проектами, о годах переписки с Роспатентом и Евразийским патентным ведомством, о возможности внедрения чего-то нового только через «стартапы», показав при этом лишь привлекательность финансовой стороны дела и накормив кучу чиновников, Битов решил действовать напрямую с заинтересованной стороной. И колесо закрутилось. Надо было параллельно подтягивать научную сторону изобретения и пробивать каналы взаимодействия с японцами, в частности с бывшим директором Фукусимы, который, как справедливо полагал Битов, и был одной из значимых заинтересованных фигур, хотя бы в плане моральной реабилитации за катастрофу, виновником которой он, в принципе, не был.
     Через несколько месяцев в голове у Александра плотно переплелись и перепутались и технические параметры кипящего водо-водяного реактора BWR3, установленного на Фукусиме-1 и переписка с General Electric и Toshiba – разработчиков первых трех реакторов станции, требовавшая свободного владения сотнями понятий и терминов – от  теории альфа- и бета- распада, гамма- и рентгеновского излучения,  свойств тяжелых изотопов урана и тория (а так же mixтоплива зачем-то) до фрактальных методов изучения систем стохастического поведения, от шкалы радиационной опасности INES по седьмой уровень  с Кюри и Зивертами до устройства отражателей активных зон, коэффициентами размножения, реакцией рассеяния и т.п.и т.д. Но наиболее трудными оказались переговоры с Масао Исидой и Токийской энергетической компанией ТЕРСО, курировавшей Фукусиму от её строительства до аварии и командующей парадом вместе с правительством по устранению её последствий.
   
       Заседание было непродолжительным. Суть его должна была заключаться, по убеждению Битова в объединении ученых и инженеров ряда передовых научных направлений для практической реализации идеи. Выступление Александра было коротким и начал он его, к удивлению научно-технической элиты, составляющей половину присутствующих, с экономических выкладок её внедрения.
-Господа,- начал он,- вам известно лучше меня сколько денег тратит японское правительство, энергетические компании, по большому счету – Япония в целом, на устранение аварии на Фукусима-1, это и утилизация кубических километров зараженной морской воды, и заморозка грунта, проекты саркофага наподобие Чернобыльского и т.д. и т.п. Каждый проект – это число с большим количеством нулей, не говоря уже об их практическом осуществлении (вспомнить хотя бы попытку как-то решить проблему при помощи роботов, которые вышли из строя на второй день применения в активной зоне).И такая ситуация длится уже годы, а , говоря нашей пословицей, – воз и ныне там. Расплавленное ядерное топливо планируется начать извлекать еще через несколько лет. Я понимаю, Япония- богатая страна, но любое богатство нельзя тратить так безрассудно.
Всё это Александр говорил стоя у обычной матовой школьной доски с мелками на полочке почти спиной к почтенным ядерщикам и, наконец, повернувшись к ним закончил экономический обзор.
  - И  если вы, господа финансисты, банкиры, инвесторы и правительство перенацелите все денежные средства вот этим людям,- Битов обвел указующим перстом притихшую науку ,- то, уверен, их опыт, знания и возможности (с вашей помощью резко возросшие) решат проблемную ситуацию. Что же касается практической стороны вопроса, то предварительно связавшись с вами – Битов слегка кивнул техническому крылу конференции – мы обсуждали суть идеи. Теперь же совокупным мозговым штурмом нам вполне под силу воплотить её в жизнь. Пусть для этого даже придется например открыть или создать новые элементы (пополнив ими таблицу старика Менделеева), нарушающие своими свойствами любую спонтанно текущую цепную реакцию (дейтерий-тритиевую, урановую и т.п.) при введении их в активную зону. Ну и конечно как побочным, но немаловажным результатом должно явиться создание нанопокрытия из этого материала для одежды ликвидатора, ведь любые действенные операции в аварийных блоках АЭС в конечном итоге всегда будут выполнять люди.
       Договорились, что целенаправленные совещания будут проводиться еженедельно. Физики, химики, технологи, материаловеды и конструкторы – огромный пласт науки и промышленности начал движение. Битов верил в успех.

      Совещания, лаборатории, полигон,  опять совещания и лаборатории, но всегда и всюду - Киоко, Киоко,Киоко…
Не смотря на то, что свободного времени у Битова было предостаточно, фактически его не было совсем. Его съедала Киоко. Иногда Александру приходила мысль, что этот «чистый ребенок» (так в переводе звучало её имя) приставлена к нему  какой-нибудь контрразведкой, на что она, узнав об этих опасениях, заверила со смехом, что лучше уж якудзой. Она была сиротой, и выросла у тетки под лестницей. «Как Гарри Потер, но в отличие от него колдовать не научилась».
- А ты, Александр, волшебник – Киоко заглядывала спутнику в глаза, хватала за руку и снова тащила куда-то, неумолчно чирикая своим тоненьким голоском обо всём на свете. Спутник  уже наизусть знал все потаённые уголки её биографии, мечты и фантазии этой маленькой японской девочки. И она уже успела выпотрошить из его памяти очень многое : про работу в Африке и Норвегии, про путешествия по азиатским пустыням , сплав по горным рекам, про первую школьную любовь, про поэзию, музыку. Про всё, что составляло жизнь. До Фукусимы.

               
   
   Работы шли своим чередом. Несколько раз обходя на дозволенном расстоянии мегалитические сооружения станции, которые в вечерних сумерках напоминали огромных уснувших животных, Битов ловил себя на мысли, что совершенно не боится этого зверя. Может потому, что зубы у него невидимы?

      Казалось, они объездили всю Японию , только вот в  жерло Фудзиямы не забирались
Киото не впечатлил Битова,-  сад камней, императорский дворец, буддистские и синтаистские храмы…Рязань, только японская. Токио измучил его своим бешеным ритмом, в котором Киоко , очень гармонично себя ощущая, пыталась вместить в Александра за пару дней все достопримечательности столицы. Вечером после окончания  очередной «экскурсии» они сидели в кафе, над входом в которое огнями светилось название: «Северные территории». Иероглифами и русскими буквами.
- Скажи, а почему вы не отдаёте нам Курильские острова? Битов поперхнулся и с интересом посмотрел на посерьёзневшее личико спутницы. - У нас так мало земли – продолжала она – и нам очень тесно.
 Александр аккуратно положил палочки на салфетку, и упершись локтями в колени и подбородком в скрещенные пальцы приблизил своё лицо очень близко к собеседнице.
- Вы не с теми задружились. Ты изучала в университете наши пословицы. Помнишь такую: «что посеешь, то  и пожнешь»? Я понимаю, что с историей у молодежи туго, но что посеяла Япония? Живя на островах затеять войну с материковыми  державами, это ж  надо учудить! Владычица морей! Золотая рыбка, блин. – Битов разгорячился, и не столько от саке, сколько от всегда непонятного ему положения, что Россия перед всеми должна оправдываться.
- А что вы творили во время войны?! Ты хоть знаешь про отряд 731? Это же Освенцим отдыхает. А что вы творили в Маньчжурии?! Опять же Перл Харбор… Хотя и без него Хиросиму бы вы от штатов получили, сигнал-то нам был. И после всего этого нет, чтобы мир заключить да хозяйствовать на всех Курилах вместе, а вы с дядей Сэмом семьдесят лет на Союз, да на Россию тявкаете. Не с теми вы задружились.  Ты знаешь, я объездил много стран и с интересом пытался влиться в культуру народов, их населяющих. Наверное – настоящее богатство , это общность этих культур, их  взаимопроникновение. Что бы могли Япония и Россия, будь между ними такое?! Ваша древняя и самобытная история, опыт выживания на клочке земли (откуда логически дотошная микроминиатюризация от электроники до размеров женской обуви), самурайская гордость и отрешенность, тонкая  лирика, нежная,  как  цветок сакуры и толстая сумо.  Всё это в сочетании с нашей широтой ( во всём! ), душевностью. оптимизмом и даже с бесшабашностью могло бы дать гораздо больше вам,  чем ползание в кильватере у Штатов.
  Битов замолчал. Киоко задумчиво осматривала его лицо и вдруг в её глазах появился маленький , но очень приметный чертик.
  - Александр , а взаимопроникновение представителей этих культур не сможет исправить ситуацию?
  - У тебя очень хороший русский, но, милая  моя девочка, дело даже не в том, что ты мне в младшие дочери годишься, просто мы здесь с тобой что делаем? - Битов мягко взял её за плечи.- Правильно,- спасаем Японию и всё человечество. Масштаб?! Давай-ка сделаем это дело хорошо. Хорошо?

      Битов «выторговал» себе право первым вступить в аварийную зону, как автору проекта,  и потому необходимо было скрупулезно изучить внутреннее устройство объекта  дабы знать, с чем туда идти, сколько потребуется контрстержней, где  установить их и датчики контроля. Совместными усилиями ученых и инженеров многих направлений  уже вырисовывались контуры нового «костюмчика» , по своей функциональности напоминавшего космический корабль – полностью автономная система с биоконтрольной индикацией состояния организма и регулирующей по мере изменения радиационной ситуации активность и вектор излучения внешнего слоя «сэндвича» - ткани из нанопокрытия, как зеркало отражающей протоновый дождь .

      Звонок в дверь разбудил Битова. «Сегодня выходной и – он покосился на часы – еще совсем рано. Кого там принесло?»
- Войдите, открыто – гаркнул Александр, присев на кровати и одевая халат.
Небольшим , но стремительным цунами в комнату ворвалась Киоко.
- Ханами,Саня-сан – подскочила она к нему.
- И тебе не хворать – Битов никак не мог привыкнуть к этому живчику, - что случилось?
- Ханами – это праздник сакуры. Одевайся. Пошли.
- Вообще-то сегодня день рождения Ленина…
Потом был долгий день любования этим розово-белым великолепием. Никогда еще( может за исключением советских майских демонстраций) Александр не видел одновременно столько счастливых людей. Киоко без устали тарахтела про японские традиции, связанные с сакурой, про шестнадцать её видов и сотни разновидностей, про её плоды( на что Битов заметил, что наша вишня получше будет), про исполнение сокровенных желаний, если загадать их в пору цветения.
 - Подсади меня – она вынула из сумочки тонкую полоску белой бумаги с иероглифами. Битов с удивлением обнаружил, что они зашли уже в какой-то безлюдный уголок парка и кругом нет ни души. Он с легкостью подхватил за талию это хрупкое, почти невесомое создание и поднял её на вытянутых руках к цветущим ветвям. На одну из них девушка легким движением повязала узелком свою бумажку и раскинув руки прокричала: «Саня-сан, я лечу! Похожа я на бабочку?» Битов медленно кружил её в  розовом дожде опадавших лепестков и, тихо опустив на землю прямо перед собой, поцеловал губы этой бабочки, лишь прикоснувшись к ним своими.
 Зауженные глаза Киоко , казалось, стали вполне европейскими.
- Откуда ты узнал, что я загадала?

       Дела продвигались уверенными темпами и в какое-то время Битову сообщили о завершении работы над стержнями. Были разработаны схемы их размещения в аварийной зоне и рассчитано необходимое количество для нейтрализации излучения разрушенного реактора. С костюмом ликвидатора вышла заминка, так как направленные во внешнюю среду потоки радиации просто не позволяли его примерить.  На очередном совете Александр предложил располовинить скафандр и надевать его одновременно с двух сторон.
  И вот торжественное заседание комиссии, доклады ученых о завершении контрольных испытаний и замеров, проникновенная речь Масао Исиды и назначение дня «штурма» Фукусимы.
«Как быстро всё пронеслось – Битов отсутственно оглядывал докладчиков – и даже как-то буднично…»

       Заканчивался последний вечер отдыха перед миссией. Они до темна гуляли, говорили обо всём, сидя на террасе в номере Битова.
- Александр – Киоко робко коснулась пальцами лица Битова, - почему ты решил пойти туда? Я знаю про смехотворный гонорар…
В голове пронеслись советские шаблоны: «Это долг каждого ученого…», но чуть задумавшись он ответил :
- Когда мне было четыре года, я рассказывал маме перед сном о строительстве моста из Японии на материк.
- ?
- Да, да, когда я был большим – рассказывал я – то построил мост из Японии в Китай. Откуда в голове маленького мальчика это появилось – не знаю. Как и не знаю ответа на твой вопрос.
Помолчали.
- До свидания, чистый ребенок, завтра рано вставать. Иди.
- Санечка,- мама ведь так тебя звала, ты говорил - я тебя буду ждать, и мы отпразднуем твою победу чашечкой саке.
- Достань Русской водки и мы отпразднуем нашу победу

       «…Далёко , далёко за морем
            Стоит золотая стена,
            В стене той заветная дверца,
            За дверцей большая страна»
Битов напевал песню из старого мультика про Буратино приближаясь ко входу в активную зону корпуса станции. Вот и дверца. «Костюмчик» не жал и хотя скафандр был довольно громоздким, он почти не сковывал движения. Александр переключил режим интравизора и взглянул на экран, где скромной и какой-то преданной улыбкой светилось лицо Киоко. Он никогда не понимал, почему японки считаются образцом красоты (бедный Джон Леннон), но вдруг сейчас осознал это очень остро – прямо под этим почти детским личиком мигало пурпуром табло цифрами 800 мЗв! Битов улыбнулся в ответ и шагнул в ядерную преисподнюю.