Скучаю, помню, люблю

Самую большую боль от утраты близкого человека приносят воспоминания...

Когда-то очень давно мои предки составили шежіре – родословную. Ее переписывали несколько раз, потому что бумага ветшала и приходила в негодность. Дошла очередь и до моего отца, который все очень аккуратно переписал и вставил туда и женщин нашего рода. Конечно, он был очень демократичным и понимал, что женщины тоже имеют большое значение. Вписал туда и их детей.
Первая, кого вписал папа, была моя тетя Гульбаден. В семье ее называли Куан, звучит это по-казахски очень мягко.
Все женщины нашего рода отличались крутым нравом, сильным характером. Но только не моя тетя. Она была добрейшей души человек. Очень мягкая, как и ее имя, с тихим внятным голосом и приятными манерами. Я знала ее только домашнюю, но очень может быть, что она вполне могла постоять за себя.
Гульбаден родилась 12 ноября 1935 года в селе Жаланаш Алматинской области. Родилась и выросла в большой и дружной семье Байжановых.
Мой папа в одной из своих книг пишет о своей семье, и о младшей сестренке тоже. В частности, рассказывает о военном времени, описывает все тяготы и лишения, какие испытывала семья, когда лишилась основного кормильца – отец ушел на фронт.
Очень запомнилось описание переезда из села Жаланаш в Кегень. Это было суровой зимой 1941 года. Их мама, наша бабушка, сложила все нехитрые пожитки в телегу, впрягла лошадь, и они медленно поехали. Она тепло укутала своих детей, но они все равно очень мерзли в телеге. Мороз был сильным, минус 20, дети стали синеть от холода. Моему папе было двенадцать лет, а тете – всего семь. Что было делать? Мой папа предложил сестренке побежать за телегой, чтобы согреться. Дети бежали, пока были силы. Устав, садились в телегу. И так много раз.
Этот переезд запомнился им на всю жизнь и оставил недобрый след: колени у них обоих стали болеть после пятидесяти лет. Папа, хоть и был спортивным человеком, стал прихрамывать после шестидесяти, а тетя передвигалась плохо уже в пятьдесят лет.
Моя тетя после окончания школы в 1953 году поступила в КазПИ им. Абая. Училась она в институте на отлично и была любимицей ректора – Малика Габдуллина, Героя Советского Союза. Ее желание стать учительницей сбылось. После окончания института она поехала по распределению в село и стала учить сельских детей химии и биологии.
Кроме основных занятий в школе, моя тетя прививала детям любовь к природе: учила сажать плодовые деревья, кустарники, ягоды и цветы. Она посадила и вырастила три яблоневых сада. Это ведь огромный труд и возможность испытывать большую радость от сделанной работы.
Я всегда думала, откуда у меня любовь к цветам и деревьям? Ведь я тоже обожаю цветы: сажаю их, ухаживаю, радуюсь каждому новому бутону. Помимо цветов и деревьев в моем саду, выращиваю декоративные цветы дома. Все подоконники и даже полы в доме у меня заставлены цветами. Я очень рада обнаружить у себя черты характера своей тети.
Моя тетя, как рассказывают, хорошо пела. Жаль, что я почти не запомнила этого и нет никаких записей ее голоса. Но ее дети хорошо помнят любимые ею песни. Среди них – незамысловатые казахские и советские песни. Помню, как она пела «Катюшу». И, наверное, неслучайно замечательно поет ее внучка Жанара – дочь Ержана.
Когда мы с мужем въехали в свою первую квартиру, тетя приехала на торжество и спросила меня, что бы я хотела получить в подарок. Я сказала, что у меня нет самой простой посуды: кастрюль, сковородок и т. д. Тогда она повела меня на Зеленый базар и купила мне все – до самой мелочи. Что-то из той посуды осталось у меня до сих пор. Я хорошо запомнила это, ведь в начале 90-х годов из магазинов исчезло все, прилавки были пустыми. Но на базаре можно было найти даже черта в ступе! Продавалось абсолютно все, даже для самых привередливых хозяек – это для меня было открытием. Многие, кто помнит те времена, знают, что красивой посуды не было. Все строго чугунное, алюминиевое или латунное, керамика, стекло бутылочного типа, толстенный фарфор капчагайского производства. Но эти изделия милы моему сердцу памятью о любимой тете, которая просто хотела помочь мне, от души. В этой простоте – вся она, обыкновенная аульная женщина, которая знала, как доить корову, готовить на костре или в печи. Одевалась она тоже всегда скромно и опрятно.
Еще я помню, как она подарила моей маме золотые серьги с александритом. Серьги были большие, с изящной ажурной решеткой. Когда мама получила подарок, она ахнула от удивления. «Это еще не все», – сказала тетя и вытащила из сумки завернутый носовой платок. В нем оказалось и кольцо к этим серьгам. Кольцо было на высокой ножке и тоже с ажурной решеткой. Мама сказала: «Это ведь очень дорогой подарок!» Но тетя ответила: «Дорогой подарок для дорогого человека. И он не сможет показать всю мою любовь и благодарность тебе за то, что ты так любишь моего брата, ухаживаешь за ним, и подарила ему четырех детей!» Мама даже всплакнула, ведь приятную правдивую оценку любому человеку всегда хочется услышать.
Когда тетя приезжала к нам в гости, папа очень радовался общению с ней. Тетя всегда уважительно относилась к старшему брату, называла его "алтын" - "золотой". А папа всегда отправлял ее домой только на своей машине, с комфортом.
Моя тетя вышла замуж за своего одноклассника Абена. Он тоже хороший человек, спокойный, улыбчивый, добрый. Вместе они вырастили пятерых детей. Все они похожи на родителей, но внешне на маму похож самый младший.
Все ее внуки и внучки отмечены талантами: дочь Еркина Нагима пишет стихи, младшие дочки Ермека занимаются танцами, а старшая Фатима с отличием окончила интеллектуальную школу  и учится в одном из престижных вузов Италии. Сыновья Каната отдали предпочтение восточным единоборствам и футболу. Она бы очень гордилась ими, если бы дожила до сегодняшнего дня.
Прошло уже десять лет, как тетя Куан покинула нас. Сильно скучаю по ней. Я очень ее любила, как и она меня. Я никогда ее не забуду, ее улыбку, ее смех, ее песни.