Отбор. Одиночки

продолжение. начало в http://www.proza.ru/2018/04/03/174

Следующей на очереди была девушка из страховой компании. Пропавшую  девушку звали Анжела. Возраст двадцать семь лет. Проживала вместе с родителями, работала в страховой компании «Дельта». Недолго работала…Всего неполных три года.
 
Дмитрий вызвал летуна, который перенёс его за десять минут в противоположный район города.
Во время полёта светило яркое солнце. В полупрозрачной кабинке было тепло, и не ощущался пронизывающий северный ветер. Но перемещения на летуне уже давно не вызывали у Дмитрия никаких сильных эмоций. Он привык и к скорости, и к комфорту. Ему уже  даже хотелось большей скорости. Так уж устроен человек. В каждом человеке сидит ненасытная пушкинская старуха с дырявым корытом. И в нём тоже, и в пропавшей девушке…

Летун подвёз  Дмитрия прямо к подъездной двери. Удивлённая бабулька на входе ойкнула, увидев «пришельца с небес». Через несколько мгновений увиденное сотрётся из её сознания.
Некоторые из Высших, бывает, от скуки развлекаются с людьми, используя эффект автоматического стирание памяти, хозяйничают как призраки, переставляя вещи и предметы и буквально водя человека за нос.
Это похоже на то, когда от нечего делать, идёшь по дороге и срываешь зелёный лист с дерева. Ведь оно тебе не ответит. И ты сам не можешь ответить на вопрос: а нужен ли тебе этот лист?
Дмитрий порылся в карманах. Обычно у него  был припасён корм для людей. В матерчатую сумку бабульки перекочевали несколько хрустящих купюр. Дмитрий улыбнулся ей при этом и пожелал доброго здоровья. Роль Бога иногда бывает приятной, даже если она неминуемо сотрётся из памяти человека. 
 
В этом районе города следили за чистотой. Перед Дмитрием предстала довольно аккуратная панелька, с аккуратным двором  в прямоугольниках коротко остриженной газонной травы.
Раскидистые липы в  общипанном оперении  ржаво-жёлтых листьев уже не могли сдерживать потоки небесного света.  Солнечная яркость в сочетании с холодным воздухом создавали ощущение обнажённости мира. Разорванные нити паутины поблескивали в воздухе, словно вырванные из полотна мироздания.

Дмитрий поднялся на третий этаж без лифта, нажал на кнопку звонка нужной квартиры. Там его уже ждали, правда, по принуждению, без особого желания.

Допрос не получился.  От матери девушки добиться чего-то определённого было трудно. Нервная брюнетка с выщипанными бровями строила из себя разозлённую невинность. Она повышала голос и излишне жестикулировала, уверяя Дмитрия, что Анжела ударилась в разгул и вернётся, когда у неё кончатся деньги. Так бывало уже не раз.
- Вы всей семьёй играете в «Планету»? – спросил Дмитрий.
- Нет! Я, вообще, против этих дурацких игрушек! Это мой муж и дочь играют. У них у каждого своя  «Планета», но кабинка одна. Бывает, что поделить её не могут. Игроманы! Дурь у них в голове! И у него и у неё.
- И всё же мне надо будет посмотреть то, что создала Ваша дочь.
- Смотрите! Мне не жалко.
Мать Анжелы демонстративно вышла из комнаты, затворив за собой дверь, и оставив Дмитрия наедине с бюджетной душевой кабинкой.

На «Планете» девушки Дмитрий не нашел ничего криминального. Анжела выбрала для своего мира скалистый кусок земли, на котором поставила маяк. Соответственно, внизу  антрацитовая гладь моря, вверху  небо с парочкой латунных светил. Мир под сенью двойной звезды,  в общем, ничем не отличался от земного.
Дмитрий зашёл внутрь маяка. Ему открылся  широкий просторный зал с мозаичными вытянутыми окнами. Грани мозаики создавали цветные блики преломленного света. У девушки был  особенный вкус,  который она почерпнула, судя по всему, из чтения вампирских романов. Из нижнего зала наверх вела винтовая лестница со свечами, пылающими холодным огнём 
Деревянные перила лестницы были тщательно отполированы, мраморные ступеньки смутно проступали  впереди, по ходу движения. Подниматься в виртуале легко - ноги напрягаются совсем чуть-чуть. Ты идёшь наверх, словно подпрыгивая, как будто невидимая пружина толкает тебя изнутри.

На круглой смотровой площадке маяка Дмитрий  тоже не приметил ничего особенного. Впереди  внизу море, сливающееся на горизонте с небом, сзади  снежно-облачные  верхушки скал,  в подножьях опутанные малахитовой  дымкой елей и сосен. Немного странная картинка для девушки, которую мать обвиняет в гулянках. Хотя, бывают такие девушки - снаружи грубые, а внутри карамельно-романтичные.
 
Дмитрий спустился вниз.  Судя по шуму волн, море начало закипать гневом. Тучи закрыли двойное светило, и сразу пришёл ощутимый холод. За маяком примостился маленький деревянный домик, в котором был очаг, стол и кровать. Домик, несмотря на аскетичность внутреннего убранства источал тепло и уют. Пожалуй, здесь можно было назначать свидания. Маяк и маленький домик, а между ними бушующее море. С кем бы он провёл здесь время? Ясно, что не с совершенной красавицей. А с кем?
Такие девушки как Анжела – это на любителя. Маленькое лицо, большой нос…Глаза…Глаза умные…Птичье лицо… Была бы женщиной-чайкой цены бы ей не было. Может, и есть на какой другой планете люди-птицы.

Большие настенные часы нарочито выставили свои стрелки. Он крутанул часовую стрелку, и на небе густо взошла ночь, расшитая звёздами. Перевёл дальше и начался рассвет. Он крутанул еще несколько раз, но рассвет остался.
- Ясно. Защита от дурака. Я дурак.

В этом мире не было пения сирен, только прибойный шум. Океан, океан и ещё раз океан. Там за океаном есть мир, а не исплёванный, изгаженный шарик. Там есть миры…  Какие такие миры? Что за чушь лезет в голову?

Более детальный осмотр маяка Дмитрий решил отложить на потом и вышел из «Малой Планеты»  в реальность.  Выход  у Анжелы был оформлен весьма оригинально – сцена, на три четверти прикрытая   бархатным красным занавесом. Сцена заключала в себе одновременно и выход и вход с явным намёком на то, что реальная жизнь – это театральная постановка.
Конечно, «Планету» Дмитрий  изъял « для дальнейшего изучения», о чём сообщил матери девушки. Хотя, он ей мог ничего и не сообщать. Негоже было Высшим проявлять почтение к обычным людям.

В комнате его уже ждали подруги Анжелы.
Обе красавицы с точки зрения людей. Но Дмитрий ощущал от них запах  пота, который сейчас довольно сильно раздражал его. Подруги девушки сказали ему, что она посещала психиатра. Больше они не выдали и грамма ценной информации. 

На всякий случай Дмитрию пришлось заехать  и частную клинику. Это уже были ходы, которые не стоило делать. Чутьё редко обманывало его.
Так оно и случилось,  психиатр не пролила свет на проблему. Эта грузная женщина средних лет, очевидно, сама нуждалась в душевной помощи. Тоска в её глазах, закрытых линзами очков имела свойства физического поля. Побудешь рядом с такой особой часок, и потом впору самому умирать от печали. Дмитрий задал ей несколько вопросов, чтобы добавить «листиков» на общипанное деревце истины.
К облику Анжелы прибавилось совсем немного.
Девушка страдала от того, что у неё не было любовных историй. Она считала себя неисправимо некрасивой и…писала стихи. К сожалению, ни одного стиха, сочинённого Анжелой, у психиатра не было.

Отец Анжелы поджидал его в парке, сидя в небольшой закусочной. Это был худощавый мужчина в очках, придающих ему вид вечного аспиранта. Дмитрий не случайно забил ему в оперативную память, именно, это кафе. Здесь готовили замечательный травяной и ягодный чай – самый лучший напиток для поддержания сочности тела.
Бокал чая немного поднял Дмитрию настроения, но  и только. Информативной пользы эта встреча не принесла. Отец Анжелы витал в своих грустных мыслях, он решил, что его дочь попросту сбежала из дома. Это не первое её исчезновение, и, видимо, не последнее. И в принципе, он её понимает. В провинциальном городе у молодых девушек нет будущего, а Анжела хорошо танцует. И если ей повезёт, она может попасть в какой-нибудь известный танцевальный коллектив.
- Я думаю, не сегодня так завтра она пришлёт весточку, - сказал мужчина.
Он немного раскраснелся от выпитого мартини и хотел заказать ещё чего-нибудь алкогольного, но Дмитрий поставил ему в оперативку задачу вернуться домой. Это было единственное хорошее, что он мог сделать для этого явного любителя горячительных напитков.
 
День клонился к послеобеденному отдыху. Но Дмитрий совсем не устал, хотя  и не подзаряжался праной. Встречаться с тётей Валей  сегодня он был явно  не готов.  Правда, к её племяннику - инвалиду Дмитрий  всё же заехал на квартиру, чтобы изъять его версию
«Малой планеты».
Квартира – это, конечно,  громко было бы сказано. Парень  снимал небольшую комнатку в коммуналке. Кровать, шкаф, душевая кабинка вместо рабочего стола и окно с перекошенным карнизом для гардин – особо не разбежишься.
Просмотреть   «Планету» племянника Дмитрий решил  у себя «дома», в очередном пентхаусе с шикарной душевой кабиной, какая и не снилась сбежавшей троице.

Садясь в летуна, Дмитрий вдруг подумал о том, что и сам бы сейчас с удовольствием исчез хотя бы на недельку из этого мира, отсоединился бы ото всех обязанностей, слежек… Сорвал бы с себя все маски…
Солнце клонилось к закату, било косыми лучами в кабинку летуна. Летун нёс Дмитрия к северным окраинам города.

Этот пентхаус находился в элитном жилом комплексе «Акварель». Квартирка из разряда миллиардерских. Здесь дизайнеры отдали дань последней моде на белый цвет. Стены, пол, потолок, мебель – всё  сплошное молоко. На белой  террасе  буйствовала зелёная природа. Причудливые кусты и лианы, растущие из мраморных кадок, раскрывали свои изумрудные зевы.
На широкой террасной площадке было предусмотрено место для посадки летуна. Это удобно, и садиться здесь гораздо лучше, чем подниматься в индивидуальном лифте.

Дмитрий поймал себя на обычном человеческом желании  перекусить. Хотелось заполнить чем-то пустоту, возникшую в желудке. В переполненном холодильнике он нашёл необходимые телу продукты. Глюкоза  в виде виноградной грозди и углеводы -  паста с томатным соусом. Желания пить что-то типа чая или кофе не было.
После еды Дмитрий набрал воды в небольшой бассейн, решив поглотить необходимую телу влагу через кожу, а не через желудок.
Вода в бассейне искрилась пузырьками, ароматизированными полынью. Тело расслабилось, а мозг продолжал напряжённую работу.
Координатный отчёт говорил о том, что старушка пропала в крохотном скверике, недалеко от своего дома, девушка испарилась с танцпола, ну а паренёк  исчез прямо с автобусной остановки. Исчезновения произошли синхронно, то есть примерно в одно время, плюс минус одна секунда.

Если в случае со старушкой просматривалась хоть какая-то связь сквер – деревья - лес, то маяк и танцпол – это из какой оперы?
Впрочем, Дмитрию следовало бы зайти в версию девушки повторно. Может быть, он что-то упустил?
Выйдя из бассейна, в халате, накинутом прямо на мокрое тело, Дмитрий направился в свою душевую кабинку.  Она стояла у него в квартире совершенно новенькая, ещё ни разу не использованная.

Чем дороже душевая кабинка, тем больше эффект присутствия. Хотя, куда уж больше? В  «Малой Планете» и так всё было максимально приближено к реальности.
Дмитрий скинул халат. В самых навороченных кабинках следовало для полноты ощущений находиться без одежды. Виртуальная одежда создавалась через определённые тактильные ощущения. Это были вспомогательные программы, вмонтированные в кресло. Они позволяли испытывать более полное погружение в виртуальную действительность. В кресле Дмитрий сидел голый, а в виртуале он ощущал, что на нём надет удобный тонкий комбинезон, прилегающий к телу и не стесняющий движения.

Мир Анжелы встретил его закатным морем. Двойное светило  опускалось за линию  горизонта. Мелкая галька на берегу приятно массировала босые ступни. Недолго раздумывая, Дмитрий снял с себя виртуальный комбинезон.
Самые навороченные душевые кабинки используют совершенный веер тактильных ощущений. Дуновение ветерка, прикосновение волны к ступне, в общем, всевозможные потоки.
Вода в Анжелином мире была довольно прохладная, гораздо ниже температуры тела. В принципе, тело Дмитрия легко переносило большой спектр температур. Этим полезным качеством Высшие были  тоже обязаны космической пране. Так что, зайдя в воду по грудь, Дмитрий уже и не ощущал холода. Он  оттолкнулся от галечного дна и поплыл.  Вообще,  плавать в виртуале легко, как во сне, но в энтропийной версии вода ощутимо сопротивлялась и даже тянула на дно.
Тогда Дмитрий просто расслабился и лёг на спину  в позу звезды на поверхность. Он покачивался как плот на лёгких волнах, дарующих невесомость, пока не вспыхнули первые звёзды, разгорающиеся огненными ожерельями незнакомых созвездий.

Море само выплеснуло его на берег, даже не выплеснуло, а бережно вынесло. Капельки воды стекли с тела, оно мерцало, словно укутанное в тончайшую звёздную кисею. Так он и пошёл по направлению к маяку нагим, но укутанным в звёздную пыльцу. 

Винтовая лестница маяка освещалась свечами. Дмитрий попробовал дунуть и загасить пламя на одной из свечей. У него это получилось с третьей попытки.
Не оставляло ощущение того, что кто-то наблюдает за ним. В принципе, он не был уверен в том, что знает все шпионские штучки, которыми обладают Высшие. Может быть, они вели за ним негласное наблюдение даже здесь, внутри Игры. Что ж, тем лучше. Пусть смотрят театр одного актёра.

Босые ноги ощущали прикосновение холодного камня. Дмитрий поднимался по ступенькам медленно, смакуя каждый шаг. Тончайшая золотая сеть, как паутина опутывала его тело, приятно покалывая кожу. Ступеньки под ногами теплели. На самом верху от них уже шёл лёгкий жар.
Смотровая площадка в этот раз показалась Дмитрию довольно большой. Наверное, здесь можно было танцевать. Может быть, даже где-то были предусмотрены кнопки музыкального сопровождения?
На небе  начал восходить спутник, похожий на земную Луну. Он сиял словно театральный софит не рассеянным, а целенаправленным светом, освещая лишь часть неба. Остальное  же небесное пространство имело вид глубокой чёрной бархатистой бездны, из которой произрастали незнакомыми очертаниями соцветия созвездий.
А почему бы и не попробовать принять виртуальную прану?
Дмитрий лёг навзничь на каменный пол, источающий тепло печи и прикрыл глаза. 
Интересно, что будет, если заснуть внутри Игры?  Конечно, никакой праны от нарисованных звёзд он получить не мог, сколько ни старался настроить себя. Да и расслабиться не удалось.
Мешало некое внутреннее беспокойство. Дмитрий постарался разобраться в этом ощущении. Это даже не беспокойство, а некий  зуд, гул, вибрация, возбуждение. Ни одно из этих слов точно не описывало его состояние.
Внутри что-то росло, требовало действий, словно каждая клеточка превратилась в заряженную частицу.
- Ну, давай же, - возник внутри него голос. – Двигай, двигай вперёд. 
Дмитрий поднялся с каменного ложа, подошёл к краю площадки  и сделал шаг в бездну. Сделать его было легко, потому что тяжесть исчезла вовсе. Потоки плотного воздуха не дали ему упасть.
Он парил над морем, над горным частоколом.  Взмахами рук можно было пользоваться как гребками, практически  плыть по воздуху… Такие сны ему снились в далёком детстве. Воздушный тюлень, ручки кажутся маленькими, как плавники.  Это не крылья птицы, но, тем не менее, передвигаться можно.
Впереди море, позади горы…Там, на дальних горизонтах  должна быть граница Планеты. Загребая «плавниками», Дмитрий решил просмотреть по возможности всю границу.
Он подплыл к  снежной горной вершине, взял в руки снег, который растаял от тепла ладони.

Ощутив приступ духоты, словно бы что-то разрывало его изнутри, он направился «тюленьим» полётом к «краю мира». Горы должны были иметь конец. Они не могли продолжаться вечно.
Так и вышло. Горный массив, словно срезанный гигантским ножом, падал отвесно вниз.
Эта мир имел границу тоже в виде в ущелья, но не  земного как у Нины Степановны. Внизу не река, не скалистое дно, а провал  полный звёзд.
Кристальные россыпи рукавов  галактик в малиновых дымках туманностей и в языках холодного мрака напоминали красочные фотографии, сделанные с помощью телескопов.
- Край мира. Надо же.
Дмитрий не мог точно описать свои ощущения… Волнение пришло внутренним тихим сотрясением, как будто он стоял на закрытой сцене перед в зрительным залом. Хотелось разодрать невидимый занавес на границе и прыгнуть туда вниз,  в самую бездну космоса. Тело словно бы настраивали, пощипывали, возбуждали.
- Прямо-таки резонатор какой-то, - Дмитрий нашёл, наконец, подходящее слово для этого мира.
- Резонатор. Это резонатор, - сказал Дмитрий вслух.
Он старался говорить громко и чётко. Звук собственного голоса для него сейчас был как спасательный круг.
- Открылась бездна, звёзд полна…Звездам числа нет, бездне дна, - прошептал Дмитрий, пытаясь просмотреть горизонтальные линии границы.
Граница этого мира, по всей видимости,  имела вид полукруга. Ну, точно как сцена. Дмитрий попробовал проплыть вдоль неё.  Горы кончились, и далее пришёл край моря, отвесным водопадом, низвергающимся в космическую бездну. Вода падала вниз совершенно бесшумно, пузырясь белыми струями, словно вскипая от  энергии падения в умопомрачительную глубину. Сияние местной «Луны» придавало этому действу некую ритуальную составляющую.
«Все реки текут в море, но море не переполняется: к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь».  Это, кажется, сказал Экклезиаст.
Странно, но картинка водопада, летящего в глубину звёздной бездны, оказалась для Дмитрия непереносимой. Сознание взбунтовалось. Пришла тошнота.
Он немедленно решил повернуть обратно. Мощными гребками он преодолел  воздушные массы и «приземлился» уже у самого выхода – сцены, задёрнутой багровыми портьерами.

Дмитрий вышел из душевой кабинки как и заходил в неё - нагим. Тело чесалось, хотелось разорвать его когтями. В дежурной аптечке он нашёл успокоительное. Выпил залпом, разбрасывая коробки с этикетками по комнате. Только бы не лопнула голова от боли! Что там они в этих своих планетах натворили? Что за тоска, что за ярость бушует в нём? Он - зверь в клетке? И эта клетка размером с жизнь?

Пазлы никак не хотели собираться в единую картинку. Пытаться увидеть мозаику в соединении стекляшек? Для этого нужны зеркала, как в калейдоскопе. Много зеркал и взгляд независимого наблюдателя. А ведь он сам кто? Одна из стекляшек!

Успокоительное подействовало через десять минут. Приступ дурноты ушёл, осталась лишь некоторая заторможенность. В общем, она не должна была помешать осмотру последней планеты. Дмитрий мог отложить работу на потом, но непонятное упрямство мешало ему это сделать. Все три планеты так или иначе должны были быть  хоть в первом приближении разложены по полочкам у него в голове.

Племянника тёти Вали звали Владимиром.
Вход в планету у него имел вид старинных ворот,  и  не простых ворот, а городских. Дмитрий  невольно улыбнулся, заходя в ворота. Это была улица его родного города, изменённая до неузнаваемости. Деревья, похожие на гигантские секвойи, и само покрытие дороги идеально гладкое, как зеркальный графит. Дома лишь отдалённо напоминали те, что существуют в реальности. Они были облечены в  формы, словно привнесённые из разных эпох. Тяжёлый серы камень готики сменяла небесно перламутровая мозаика минаретов, местами восставали стержни высоток, обрамлённые полированным камнем и стеклом. Купола, параллелепипеды, шпили, скаты – изломанные линии крыш создавали ощущение некоего хаоса, и в то же время они излучали фон сказочности. 
У начала дороги Дмитрия ждал фиолетовый кабриолет в россыпи страз. Дмитрий вспомнил, что видел однажды такую машину в реальности. В сказочном городе эта вычурность вполне себе так была к месту.

Дмитрий сел в просторное мягкое кресло  кабриолета и положил руки на руль, выточенный из изумруда. Мотор завёлся, загорелись огоньки приборной панели. Через пару секунд звук мотора исчез, оставляя тишину пустых улиц, шелест листьев и ещё некие отдалённые звуки, похожие на грозовые раскаты. По небу и вправду ползли серые облака, затемняя дневной свет, растушёвывая тени. Стали исчезать и расплываться мелкие детали, словно включился невидимый фоторедактор, ретушируя мир в художественное трёхмерное полотно.
Теперь Дмитрий мог отчётливо видеть только дорогу. Она магнетически притягивала его взгляд. Первые капли дождя падали на неё и исчезали в её зеркальной глубине сияющими пузырьками. Дорога обрела глубину объёма. Её графитовая суть вошла в полную сочность цвета. Кали дождя, падали на поверхность, проникая внутрь уже каплями света, создавая иллюзию того, что там внутри и внизу космос. Разноцветные сияющие точки в антрацитовой глубине, становились ярче. Происходила словно бы не езда по дороге, а скольжение по каналу.
Город погружался в ночь. Изумрудный руль источал бледное сияние. Дорога вела Дмитрия к интернату, к той самой школе для гениев, за забором которой прошла его юность. Дмитрий включил подъём крыши, чтобы защититься от дождя.
Дорога казалась длинной. Исчезли обочины во мраке ночи, осталось только сияющее  глубокими звёздами-каплями, дорожное полотно. Дождь  по-прежнему лился с небес, дворники пластали стекло, капли стремились прорваться сквозь прозрачную тканевую крышу. Пришли запахи свежести, сырости и даже некоторой затхлости. Наконец, ночь начала терять в густоте, дождь стих и машина замедлила ход.
В этом месте, в самом конце улицы, должен был быть интернат и завод люминофоров.
Но на месте интерната возвышался дворец, за которым не было и намёка на завод. Там начинался край мира, окрашенный туманной дымкой рассвета. Просто  туман, за который зайти было нельзя. Вблизи он выглядел как размытая стена.
В отличие от интерната вход во дворец был свободным. Ничего похожего на ограждение Дмитрий  не нашёл. Да и внутренности дворца никак не вязались с  учебным заведением. Вернее, внутренность была одна - большой зал с  десятиметровым потолком, к которому поднимались  перекрещивающиеся  винтовые лестницы, формой похожие на спираль ДНК.
Владимир, видимо, занимался здесь чем-то особенным.
На подвальной интернатской двери висел большой кодовый замок. Код предполагалось набрать из цифр, точек и чёрточек на экране, занимающем часть двери.  Дмитрий включил программу декодера. Дверь не открывалась. Декодер не смог подобрать ключ! Видимо, код был подобен рисунку, и на поиски ключа декодеру нужно было дать более значительное время.
Дмитрий чертыхнулся, ощущая острое желание выйти их этого «куска мира». Он не стал проделывать обратный путь к выходу, просто включил программу сброса всех настроек, оставив только работающий декодер.

Планета была отключена, но Дмитрий  сидел в кресле, не в силах подняться и выйти из душевой кабинки. Кресло с  датчиками не отпускало его, присосалось к нему механическими щупальцами, вытягивая остатки уверенности.

Интересно, как у Высших построена система слежки за своими? Кто из них занимается этими вопросами? Какие разработки у них в этой области? Может, в часах, вживлённых в запястье, есть видеокамера? Или они наблюдают его, используя незнакомые ему супер-технологии?
Как-то раньше он не задумывался об этом. Жил, работал, ел, пил, спал…А ведь  ничто не мешало Высшим подвергнуть и его память стиранию. И программку «Пристань» могут изъять из его кристалла, а могут и стереть из памяти все его размышления на тему жизни и смерти…Чёрт! Какая только дрянь не залезет в голову! Так! Не распускаться! Всё хорошо! Сейчас надо встать, встряхнуться, перезагрузиться и продолжать!

Выйдя из душевой кабинки, Дмитрий перепроверил все данные.  Троица исчезнувших никак не  никак не желала связываться в единую схему. Все они, строго говоря, были одиночки. Свое совершенное место они строили в полном уединении.
Никаких зацепок… Хотя после программы «пристань» могло случиться всякое. Если возможны временные ямы в десять минут, то почему бы им не иметь размерности, длиною в жизнь? Может, эта троица, упала во временную яму навсегда, без возможности выхода?  И там… А что может быть там?

Но ведь Ванька «пристань» никому не передавал. Но всё же… Почему исчезновения произошли синхронно?  И ведь произошли они не в душевой кабинке!

Нина Степановна исчезла недалеко от дома. Анжела потерялась в ночном клубе, ну а Владимира последний раз видели садящимся в автобус возле работы. Такие вот данные…Странно, что Владимир воссоздал интернат. Он в нём не учился. Или он приходил  на работу к своей тётушке? Но разве посторонний мог проникнуть внутрь закрытого заведения?

Вопросов было много, все они как чёрные птицы кружились над головой и в голове, что-то кричали на своём птичьем языке страха. Собрать из них хоть какое-то подобие логической цепочки не получалось.  И плюс к  хаосу  не уходило ещё и неприятное ощущение того, что кто-то следит за каждым его шагом.  Так червяк, ползущий по земле, не замечает человека, смотрящего на него сверху вниз, но нутром чувствует опасность… Червяк? Червяки – это они, простые люди… Высших не едят червяки, Высшие рассыпаются в песок после смерти.

Эту ночь он решил провести отдельно от Инны.

Перед сном Дмитрий придирчиво оглядел жилище. Всё же, несмотря на идеальную чистоту, в комнатах стоял нежилой дух. Винтовая лестница вела на крышную террасу, оборудованную для принятия праны в режиме полной небесной полусферы. Конечно, видимость звёздного неба в городе оставляла желать лучшего. Но в принципе, не важно, видишь ты отчётливо печку или нет, главное, что она тебя греет.
Космические потоки привычно полились в тело. Приятная тяжесть в теле сменилась не менее приятной лёгкостью. Прана принесла ему чувство бодрости, но беспокойство она не загасила.
И последующий сон в спальне  не принёс облегчения, то затекала спина, то рука.  Дмитрий извертелся как при бессоннице на широкой кровати, сбивая в комья подушки и одеяло. В полудрёме, в полуяви сон  занёс его в Ванькину квартиру с раздвинувшимися стенами и потолком. Пространство квартиры не имело границ, они утопали во тьме. Сам Ванька сидел в центре  за массивным столом, очень похожим на стол Главного. Ванькины глаза горели нестерпимым синим светом, губы его шептали:
- Я открыл выход. Врата…Скоро все уйдут от вас. Все люди. Вы останетесь одни.

После такого сна можно было не удивляться головной боли.  Встав с кровати, Дмитрий  постарался вернуть себе привычное расположение духа. Он выпил чаю и даже съел бутерброд с сыром.
Высшие спят мало, и за окном всё ещё была ночь.  До утра Дмитрий запланировал провести несколько часов в сети. Он поймал себя на мысли, что боится открывать новостную ленту. Но, к счастью, в мире ничего не изменилось. Никто больше никуда не исчез. И никаких вызовов от начальства ему не поступало.

Продолжение в http://www.proza.ru/2018/04/19/420