Почему в россии многие не верят в правосудие?

    ПОЧЕМУ В РОССИИ МНОГИЕ НЕ ВЕРЯТ В ПРАВОСУДИЕ? (ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ПРЕДСЕДАТЕЛЮ ВЕРХОВНОГО СУДА РФ).
Ответ прост: потому что  много неправосудных решений, как правило, в случаях тяжбы богатых и властных с небогатыми и невластными. Сложнее ответить на вопрос: почему их так много?
     В 2018 году в одной из передач «ПРАВ! ДА?» «Общественного российского телевидения»  судья Верховного Суда в отставке, член Совета по правам человека при президенте РФ Тамара Морщакова на всю страну заявила, что в Верховном Суде, как и в других государственных структурах, имеют место случаи, когда решения нижестоящих судов не пересматриваются по соображениям  корпоративной солидарности, имеют место коррупционные явления и т.д. и т.п. Об этом же говорит и бывший старший следователь  по особо важным делам при генпрокуроре РФ (теперь адвокат) Сергей Гребенщиков: «Особо об оборотнях в погонах. Их хватает во всех службах, призванных бороться с беззаконием. И многие известны, но «почему-то» остаются при власти.» (журнал «Огонёк» 2018 г., № 14, стр.19). Если в Верховном Суде творится такое, то что говорить о нижестоящих структурах? Кому верить? Кого уважать? На кого надеяться?
     Такое стало возможным главным образом вследствие следующих причин: ПРИЧИНА № 1. После реставрации  капитализма в душах многих россиян не осталось моральных и нравственных преград, через которые они не смогли бы перешагнуть ради достижения личного благополучия. Вот и многие следователи, прокуроры и судьи служат не Закону, а себе любимым, превратили Фемиду  в прислугу богатых и властных и, пользуясь  своим служебным положением, в расчёте на карьерный рост и прочие блага зачастую выполняют их заказы на расправу с неугодными или «перешедшими дорогу» богатым и властным лицам. Вновь появилась в обиходе актуальная в досоветские времена поговорка: «С сильным не борись, с богатым не судись!»  Конечно, среди работников юстиции есть и честные служители Закона но, похоже, не они сегодня делают погоду;               
ПРИЧИНА №2. Оценка доказательств, то есть определение их допустимости и относимости, достоверности и достаточности для  принятия обоснованного уголовно-процессуального решения в виде подтверждения или отклонения обвинения и вынесения постановления (приговора), базируется на весьма зыбком фундаменте. Это следует из самого текста  ч.1  ст.17  УПК РФ, гласящего: «Судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в уголовном деле доказательств, руководствуясь при этом законом и совестью.»                «По внутреннему убеждению»  означает, что следователь, прокурор, судья не должен и не будет руководствоваться оценкой доказательств, предложенной (рекомендованной) кем-то другим, например, его непосредственным или более высоким начальником. В современном российском обществе, в котором люди меняют убеждения чаще, чем постельное бельё, это в большинстве случаев просто нереально. Неизменным у очень многих современных россиян остаётся только убеждение, что они любыми путями должны стремиться к достижению больших материальных благ и высоких должностей. И «совесть»  сейчас - тяжкая обуза, существенно мешающая достижению того и другого в капиталистическом обществе. От неё, если она была, тоже стараются избавиться как можно раньше. Поэтому-то оставшаяся неизменной с советских времён редакция ст.17 УПК РФ сейчас позволяет недобросовестным следователям, прокурорам и судьям оценивать доказательства так как им выгодно или «порекомендовано», не заморачиваясь соответствием этой оценки закону;
ПРИЧИНА №3. Оценка доказательств и доводов «по своему внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью» не отменяет обязанности доказывания выводов суда в его решениях. Отсутствие в судебном акте мотивов отклонения хотя бы одного довода обвинения или защиты должно являться, но, как правило, уже не является для вышестоящих судебных инстанций основанием для пересмотра такого решения в связи с нарушением принципов равноправия сторон и состязательности процесса! Об этом говорят и пишут почти все практикующие адвокаты.  С молчаливого согласия начальствующих лиц судебного сообщества при оформлении постановлений и решений судов  практикуется отклонение доказательств и доводов защиты и её экспертов одной или несколькими общими фразами. Хотя ч.4 ст.7, ст. 299 и ч.4 ст. 389.28 УПК РФ однозначно требуют юридически аргументированной мотивировки отклонения каждого доказательства и довода. Эта практика также способствует возможному судейскому произволу;
ПРИЧИНА 4. В статье «В стране 300 тысяч судей! А Фемида-то где?» (газета «Комсомольская правда», 2017г., № 95-96, стр.5) Георгий Бовт сообщает, что около 40% оправдательных приговоров в России отменяется судами высшей инстанции. После чего давшего «слабину» судью обычно лишают премии и долго мучают проверками. В результате большинство судей предпочитает просто переписывать в постановлении суда обвинительное заключение прокурора. Там же сообщается, что в России оправдательные приговоры составляют менее 1 % от общего числа, а в США и в большинстве стран Западной Европы – до 25 %, а в некоторых даже до 50%.               
    Все  4 указанные выше причины нашли своё отражение в постановлениях судьи Верховного Суда Н.Г. Лаврова № 7-УКС 17-241 от 27 декабря 2017 года и за подписью заместителя Председателя Верховного Суда В.А. Давыдова за тем же номером от 7 марта 2018 года, и в апелляционном постановлении Ивановского областного суда Ивановской области от 25 мая 2017 года по уголовному делу № 2015490049, возбуждённому СУ СК по Ивановской области 18 ноября 2015 года против гражданина «Н» за превышение должностных полномочий (ч.1 ст. 286 УК РФ). В них просто сказано, что за отсутствием существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела (ч.1 ст. ст.401.15 УПК РФ), в удовлетворении кассационных жалоб его адвоката из «Московского правового центра «Человек и Закон» отказано.
ЭТО УТВЕРЖДЕНИЕ, предельно мягко выражаясь,  АБСОЛЮТНО НЕ СООТВЕТСТВУЕТ ФАКТАМ.  На самом деле работниками СУ СК по Ивановской области такое существенное нарушение, которое повлекло за собой все последующие незаконные процессуальные решения,  при полном попустительстве надзирающих прокуроров  было допущено: они, в надежде на карьерное продвижение выполняя заказ начальствующей сволочи, путём целого ряда голословных и бездоказательных утверждений умышленно абсолютно неправильно квалифицировали деяния обвиняемого как превышение должностных полномочий (ч.1 ст.286 УПК РФ). Но судьи суда высшей инстанции в стране этого «слона!» почему-то в упор не увидели (!).  Хотя гражданин «Н»  не совершал действий:                1) входящих в компетенцию вышестоящего (!) должностного лица;                2) входящих в компетенцию должностного лица другого (!) ведомства;                3) которые должны совершаться только коллегиально;                4)которые можно совершать лишь при наличии указанных в законе или ином нормативном акте условий (пример – применение полицейским оружия);      5) явно выходящих за пределы служебных полномочий;                6) несоответствующих его функциональным обязанностям. При этом следует различать обязанность (!) должностного лица как меру должного (!) поведения в рамках юридических норм и должностных инструкций, и право(!) должностного лица как меру возможного (!) поведения в рамках тех же юридических мер и должностных инструкций, что не может и не должно считаться нарушением или превышением его функциональных обязанностей;                7) вследствие которых  был бы причинён существенный (!) вред правам и законным (!) интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства, в том числе нарушивших хотя бы            одно (!) из одиннадцати (!)  перечисленных в ст. 12 УИК РФ прав осужденных, а также их законных интересов. При этом следователи, прокуроры и судьи не могут не знать, что законные интересы осужденных – не безусловное их право, а всего лишь закреплённое в нормах права стремление осужденных пользоваться во время отбывания наказания конкретными благами (увеличение числа свиданий, посылок, передач, получение образования, перевод в облегчённые условия отбывания наказания), то есть правовая возможность, обусловленная действиями и поведением осужденных и положительной их оценкой должностными лицами ФСИН, суда и прокуратуры. По этой причине положения ст. 45 и           ст. 46  Конституции РФ ,в нарушении которых также обвиняется гражданин «Н», не распространяются и не могут распространяться на законные интересы осужденных;                8) ещё один перл, просто вопиющий (!) об умышленном искажении квалификации деяний гражданина «Н»  - обвинение его в использовании принудительного труда осужденных. Но согласно ч.4 ст.4 Трудового кодекса РФ «принудительный труд не включает в себя работу, выполняемую вследствие вступившего в законную силу приговора суда под надзором госорганов, ответственных за соблюдение законодательства при исполнении судебных приговоров». На основании ч.1 ст.103 УИК РФ, каждый осужденный к лишению свободы обязан трудиться в местах и на работах, определяемых администрацией учреждений системы ФСИН России. Более того, ч.1 ст.116 УИК РФ предусматривает дисциплинарную ответственность осужденного за отказ от работы или за прекращение работы без уважительных причин.
 Основным криминообразующим признаком превышения должностных полномочий ( когда оно имеет место быть) является их последствия. Если  общественно опасные последствия в виде существенного (!)   нарушения прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества и государства отсутствуют (а в случае с гражданином «Н» их отсутствие очевидно), то деяния должностного лица должны быть квалифицированы как административное правонарушение либо как дисциплинарный проступок, и не более того !
        Вышесказанное исключает преступность и наказуемость деяний гражданина «Н» (п. 5 ст. 73 УПК РФ), поэтому руководители СУ СК РФ по Ивановской области и надзирающий прокурор  согласно ст. 24 и ст. 27 УПК РФ, обязаны были отказать в возбуждении уголовного дела или прекратить уже возбужденное. Но, стремясь выполнить заказ на расправу с ним, не сделали этого. А  ивановские  прокуроры и судьи, и вышеуказанные судьи Верховного Суда РФ не выполнили своего служебного долга по пресечению беззакония. Они, что называется с порога, не утруждая себя рассмотрением  и юридической аргументацией ( в соответствии с требованиями ч.4 ст.7 , ст. 299  и   ч.4 ст. 389.28 УПК РФ) отклонения каждого довода защиты и её экспертов о незаконности уголовного преследования гражданина «Н», походя отметали их чохом, не удосужились не то чтобы исследовать, но хотя бы внимательно прочитать «Заключение специалиста» №825/15 от 20 июня 2016 года, которое в обеих постановлениях Верховного Суда почему-то значится под №825/16 ! Один этот штришок неопровержимо свидетельствует, что заместитель председателя Верховного Суда В.А. Давыдов в марте 2018 г., не утруждаясь рассмотрением апелляции, просто переписал постановление судьи Верховного Суда Н.Г. Лаврова от 27 декабря 2017 года. А ведь в своём "Заключении специалиста"  директор московского «Научно-исследовательского центра судебной экспертизы и исследований», доктор юридических наук, профессор, специалист в области уголовного права и уголовного процесса с 35-летним стажем практической работы Аминов Д.И., подробно со ссылками на соответствующие пункты и статьи соответствующих законов, постановлений и должностных инструкций доказал абсолютно неверную квалификацию деяний гражданина «Н» как превышение должностных полномочий и, обусловленную этим, абсолютную неправомерность его уголовного преследования.
     Демонстративно проявленные в этом деле цинизм, беспринципность и нарочитая юридическая безграмотность всеми причастными к нему следователями, прокурорами и судьями порождают крамольную мысль, что при обучении в юридических институтах они все экзамены сдавали за деньги, а может быть даже купили дипломы юристов в переходах московского метро. Но на самом деле это следствие вышеуказанных причин № 1, № 2, № 3 и № 4.
      Некоторые  жертвы  подобных служителей  не Закону, а себе любимым проклинают  их и их потомков до третьего колена. Другие, не надеясь на справедливое правосудие, прибегают к самосуду. Третьи в поисках справедливости обращаются к бандитам. Четвёртые вербуются в запрещённую в России ИГИЛ.  Всё это – позор для любого позиционирующего  себя правовым государства. А в целом  «работа» этих «служителей» порождает неверие в российское правосудие, подрывает авторитет власти и разрушает единство российского общества.
18.04. 2018г.  Александр Мальчуков.