Калифорныч в параллельном мире

          Собрались как-то мы с Калифорнычем на рыбалку. Я водки прихватил, а он своей любимой самогоночки, настоянной на кедровых орешках. Рыбачил он обычно близ своей малой родины, села Бураново. Туда и отправились.

С утречка пораньше прибыли мы к землянке Калифорныча, вырытой в крутом берегу Оби. Чуть выше берег обрамляли кусты шиповника. За ними росли боярышник, дикие яблони и груши. Ниже землянки была песчаная коса, где на боку лежала  лодка.

          Мы позавтракали, чем «боги» послали. А «боги» – это наши заботливые жёны. Выпили за удачную рыбалку по стакану самогонки. После чего решили додремать на вольном воздухе. А уж потом идти рыбачить. Когда спустили лодку на воду, солнце уже припекало макушки.

          Кругом тихо, красиво, душа поёт, а с ней и птицы разные. Как их звали, только Калифорныч и знал. Он пытался рассказать мне про каждую, но я не запомнил. Мне и так хорошо было.

         Накатались вдоволь. Пытались ловить рыбу, но у неё видимо желания не было цепляться за наши крючки. Тогда мы выбрались на берег и возле землянки запалили костерок. Сварили ушицу из консервов да распечатали вторую бутылку самогонки. Тут Калифорныч и поведал мне историю о своём приключении. При этом глаза его сделались хитрющими, а физиономия – заговорщической.

          – Хорошо, что жён рядом нету, – проговорил Калифорныч. – В ухи жужжать некому. А комары – свой народ. Мы друг к другу привыкли. Так вот, о своих похождениях и расскажу…
Хлебнув ушицы, я настроился на внимание.

          – Странный случай со мной приключился, – начал историю Калифорныч. – Рассказать кому – не поверят. Ну да ладно, тебе расскажу. Ты ж меня знаешь. Помнишь Ленку, зазнобушку мою? Я ведь навестил её однажды…
– Да ты что? И как оно? – оживился я.

          – В Новый год дело было. Прослышал я, что она с мужиком разошлась. Завернул с рыбалки. Конечно, поддатенький. Для храбрости принял внутрь стакашек гранёный. А то хрен её знает, как она примет? Баба же. Сегодня у неё одно на уме, завтра другое.  Но встретила меня приветливо, как будто ждала. И стол был накрыт, и постель разобрана. А глаза-то глаза…
Калифорныч помолчал, поглядел на голубое небо, будто вспомнил блестящие глаза Ленки, и продолжил:

           – Поставил я на стол к её угощениям бутылку своего домашнего. Сели друг супротив друга. Красивая, стерва! Выпили за уходящий год. Потом за приходящий. И в двенадцать часов выпили, после обращения президента к народу. Тут я и расквасился. Помню, что обнимал Ленку, целовал смачно, да в постель потащил. Утром только глаза вскинул, а она уже на ногах.

         Проснулся, говорит, бабник? Я объясняю, что не бабник я, что одну её люблю, а жинка не в счёт. Но почему у неё оказался, не помню. А Ленка сказывает, что пришёл я под хмельком. А когда Новый год встретили, затащил её в постель, ощупал всю и даже в интимную область вторгся. А сама губу закусила и глаза прикрыла. Видно, понравилось. А когда, говорит, закончил своё мужицкое дело, повернулся на бок и захрапел. Обиделась, что уснул рано...

         Калифорныч опять замолчал, видимо, представляя Ленку в постели рядом с собой, героем-завоевателем. Потом свернул самокрутку и подпалил её от ветки из костра. Когда огонь на самокрутке погас, Калифорныч раскурил её, окутавшись сизым махрочным дымом.
– Что дальше-то было? – вошёл я в интерес Калифорнычева рассказа. А сам, сморщившись, подумал: – «Неужто дыма мужику не хватает? Костра мало, что ли?..

          Чмокнул я Ленку в щёку, глянул на часы и домой засобирался. Она повздыхала-повздыхала, кофе или чаю на дорожку предложила, рюмочку на похмелку. Но пришлось отказаться. Хорошо, говорю, с тобой, но дома трое суток не был. А Ленка припала ко мне и давай целовать в щёки, в губы, в шею. Кое-как от неё отпрял. Но… не последний раз видимся. Ещё как-нибудь к ей нагряну…

          Глаза Калифорныча улыбались и на лице блуждала самодовольная улыбка. Похоже, воспоминания о Ленке доставляли ему удовольствие. 
– Вышел я на улицу, – продолжал меж тем Калифорныч. – А мороз за щёки и нос хватает да под шубейку подбирается. Пригляделся повнимательнее. Не узнаю местности.  Столбы дымов от печек вижу.

            В некоторых хатах свет горит. Высотки за частными домами торчат. В какую сторону идти, не знаю. Первый раз со мной такое! И пошёл я наугад, куда ноги выведут. Гляжу, а дорогу здоровущая ямина преградила. И туман в ней белый, как молоко, аж до краёв до самых. И деревья кругом, прям, как в парке Юбилейном. Смотрю – точно, парк Юбилейный! А значит мой дом как раз за яминой и стоит. Ты ж был у меня?..

         – Да был, помню где…
– Ну, так вот. Пошёл я напрямки, через ямину и оказался в самой густоте тумана. Засомневался, а правильно ли иду? Достал сотовый телефон и позвонил жинке. В ответ только треск услыхал. Ну, думаю, из низинки не дозвонишься.   А уже светает. Теплом повеяло. Вроде как, мороз отпускать начал.  Снег позади остался, а впереди – огромная лужа, не обойти. Это на Новый год!

         Стою я перед ней, как вкопанный, и стало до меня доходить, что на другой стороне ямины мир другой открывается. Не может же быть, чтобы за спиной лютовала зима, а впереди весна расцветала, да из лужи травка пробивалась. И деревья, словно в шубках зелёных.

         Калифорныч помолчал, давая мне время осмыслить услышанное.
С травой было понятно – теплотрасса могла рядом проходить, а вот листочки…
– Как, листочки? – спросил я.
– А вот так! Зелёные! Словно в мае! Лужа не сильно глубокая была. Я в рабочих ботинках перешёл. Даже ноги не замочил. А за ней оказался через всю низину бетонный забор.

         Перелез я. А что делать? Обходить далековато. Становилось жарко. Снял куртку и шапку, поднялся по склону ямины и увидел свой дом деревянный, с садом-огородом и грязной тропинкой. А когда оглянулся, обратил внимание, что ямина исчезла, а вместо неё стоят привычные глазу частные дома. Жинка, услыхав мой топот на пороге, расширила глаза от удивления. Живой, говорит! Мы уж думали, что ты сгинул совсем! Где полгода шатался? Зазнобушку нашёл? Так и иди к ней! Чего тут-то рисуешься?..
         Калифорныч сделал последнюю затяжку, обжигая губы, и швырнул окурок в костёр. Глаза по-прежнему были хитрющими.

          – Она кричит, а я понять не могу, что происходит. Потом, немного успокоилась, вытерла слёзы и рассказала, что я в розыске у полиции. Тело моё не найдено, и на работе меня списали, считают погибшим при неизвестных обстоятельствах. А в полиции сказали, что я должен вытаять. Они таких «подснежниками» называют.

         Костёр догорал, и Калифорныч, на правах хозяина, добавил в него хворосту.
– Как получилос, что столько времени прошло? – спросил я.
– Да я и сам понять не могу! Портал какой-то в другой мир. А жинке сказал, что только под утро пошёл с рыбалки домой. Что рыба куда-то попряталась – хоть бы один ершишко попался. А что вместо января май оказался, я и сам удивляюсь.

         А жинка ответила, что за полгода, пока меня дома не было, она многое передумала. И многое мне простила. А чего прощать? Я же ни с кем шуры-муры не заводил. Ленку не считаю. Давно её люблю. Попросил жинку, чтобы рукой до меня дотронулась, и тогда, говорю, ясно будет, настоящий я или привидение. Она дотронулась. Живой, говорит.

         Я не сомневался, что Калифорныч настоящим окажется. Не с привидением же я тут сижу у костра. Да и сам он, судя по тону в голосе, в этом уверен. Однако не всё тут чисто.
– Эх, ей всё понятно! – рассказывал дальше Калифорныч. – А я вот до сих пор понять не могу, в каком мире живу. В настоящем или параллельном. Ходил к Ленке несколько раз, на работу. А она ничего не помнит. Говорит, дождалась обращения президента к народу и спать завалилась. А утром её новый муж явился с дежурства…

         Калифорныч подкинул дровишек в костёр и надолго замолчал.
Молчал и я, переваривая его рассказ и постепенно приходя в себя после выпитой самогонки. Как такое случилось, чтобы в центре Барнаула портал какой-то образовался. И надо ж было Калифорнычу попасть в него. В газетах вроде ничего такого не писали, да и по телевизору не показывали.

         Тут Калифорныч захохотал и протянул мне свой стакан:
– Наливай, ещё чего-нибудь расскажу!..
Тогда засмеялся и я.
– Не иначе, тебе сон интересный приснился. Прям, как на самом деле…
– Да нет, – ответил Калифорныч. – Книжку в землянке читал, фантастическую. А вот, названия не знаю. Корочек не было…
 
                10.04.18г.