Записки Владимира Краковцева. Часть 3

Лортон — Тэррас и Базар на Буржа

Не вдавайтесь в пустые размышления


Вряд ли в наше время многие знают о таком  градостроительном термине как «терраса» который в английском языке означает ряд одинаковых  домов построенных в одну линию  - «terrace».  Говоря сегодняшним языком «Лортон-Тэррас» был своего рода микрорайоном или жилым массивом построенным в начале прошлого столетия на территории Французской Концессии Шанхая. Каждый из 33 домов представлял собою отдельную двухэтажную квартиру со всеми удобствами и с собственным входом и крыльцом. Причем все боковые стены двух соседних домов – квартир были общими и вся анфилада домов имела общую крышу. Для  компактности и удобства весь массив был разделён на три отдельные линии и отгорожен от улицы Лортон кирпичной стеной. Можно сказать, что это было похоже на 33-х этажный небоскрёб, который волшебник вроде гигантского Гулливера положил на бок и еще разрезал на три части.  Для адресной точности надо объяснить что в целом наш пассаж под названием Лортон-Тэррас числился по адресу – рут Лортон 6.

Что же  представляли собой наши квартиры?  Начнём с бетонного крылечка в три ступеньки. рядом с которым был маленький кусочек земли с растущими вьющимися китайскими розочками взбиравшимися по стене на навес над крыльцом. После входа мы попадали прямо в коридор который вёл в столовую мимо двери на кухню. Это была  большая квадратная комната с тремя окнами с видом на крылечки квартир напротив т.е. на соседнюю линию домов. В переднем правом углу столовой была «аркола» - черная чугунная печка нагревавшая батареи во всех комнатах. По середине стоял круглый обеденный стол, а по краям диван, книжные шкафы и плетёные кашпо с большими вечнозелёными пальмами. Над диваном висел большой, почти во всю ширину стены,  пушистый ковёр с моим портретом по середине. Еще там были, как у многих русских, два комода и мой письменный столик. На кухне была газовая плита и ледник, служивший нам холодильником, стол и прочая кухонная мебель. Из кухни был выход на небольшой хоздворик с кирпичным сарайчиком для хранения кокса, похожего на большие грецкие орехи.

 Рядом с коридором начиналась пологая широкая лестница с деревянными перилами которая вела на второй этаж в две спальных и в ванную комнату. Большая спальня была такого же размера как столовая и в ней тоже были три окна с видом на крыльцо учителя математики мессьё де-Бялокоза. Перед средним окном был большой письменный стол моего отца с секретером и телефоном. В отличие от столовой в спальной был огромный, как мне тогда казалось, встроенный стенной шкаф длинною во всю боковую стену с антресолями и раздвижными дверями. Когда мне было 3-4 года мне нравилось в нём прятаться. Маленькая спальня была над кухней  и из её окна открывался вид на теннисные корты и площадки для бейсбола. Там было что-то типа санатория или госпиталя для воевавших сторон. В начале это были американцы, потом японские офицеры и пилоты камикадзе, а с сентября 1945 года - американские лётчики. Под лестницей был довольно вместительный чулан с входом напротив дверей в кухню. Помню, что когда я был совсем маленьким т.е. когда мне было 2-3 года, то чтобы я не упал с лестницы, на площадке второго этажа папа сделал деревянную дверцу, которая запиралась каким-то хитрым способом так что даже мама не могла её открыть, а я тем более.

  Лортон-Тэррас считался для того времени довольно-таки элитным жильём. Не стандартной и довольно оригинальной планировкой квартир он приближался по уровню удобств к квартирам в многоэтажных небоскрёбах типа Бродвэй Мэншинс (Broadway Mansions). И конечно одним из его преимуществ перед многоквартирными домами была полная автономия и отсутствие зависимости от лифтов, консьержек и других «прелестей» коммуналок. В основном здесь жили обеспеченные интеллигентные люди и семьи, преимущественно европейские и в большинстве своём русские. Были также и китайцы.  Наши соседи в доме номер 33 были, владевшие английским языком, молодые китайцы, а в номере 32 - русская семья Корзиных.  В номере 30 жила семья  пианиста Владимира Добровольского. Позже  я подружился с Костей Гиндпером отец которого был капитаном дальнего плаванья и жили они через четыре дома от мессьё де-Бялокоза.  Вот  такое было населения Лортон-Тэрраса в котором я прожил до октября 1947 года.

  Очередное знакомство Татьяны с городом  произошло когда мы втроём – Бусенька. Таня и я пошли на ближайший базар на Рю Буржа (Rue Bourgeat). Мы пошли по Лортон в сторону собора и в конце первого квартала повернули направо на Буржа. Что удивляло мою тётушку так это то, что в Шанхае очень много рикш по сравнению с Харбином. И то как они настойчиво предлагают свои услуги продолжая идти рядом с нами с такими ломаными английскими словами как: «масса – масса – ликша – вончи – но вончи»  что должно было означать – мастэр мастэр рикшу надо или не надо? И так продолжалось пока Буся не сказала – «но вончи или по-харбински – цубо!». А сам базар ошеломлял звуками, ароматами и изобилием продуктов.
     О звуках: Со всех концов неслась громкая китайская музыка, которая нам русским казалась однообразной. Звучали голоса зазывал предлагавших всевозможные товары и услуги. Можно было побрить голову или удалить мозоли на ногах. Предлагалось посетить балаганчик что-то вроде цирка-шапито, что категорически не рекомендовалось европейцам. А еще приглашали посмотреть прообраз будущего телевизора – ящик на ножках с окошечком для глаз через которое зритель мог увидеть разные жанровые сценки. С разных сторон слышались грохот барабанов, звон литавр и писк похожих на скрипку инструментов.

     Об ароматах:  Запахи разных кушаний волновали, интриговали и притягивали. На каждом шагу в специальных глиняных бочках пекли китайскую сладкую картошку, которая отличалась от нашей во первых формой и цветом. Она была продолговатая и краснокоричневого цвета. Через отверстие в верхней части бочки  повар вытаскивал готовый овощ и подавал его клиенту на листе какого-то растения похожего на лопух.  Отойдя в сторонку покупатель начинал очищать подгоревшую черную корочку и добравшись до волокнистой желтой сердцевины ел это сладкое произведение природы. Перейдя на другое место можно было полакомиться зажаренной при вас  похожей на косичку длинной лепёшкой просто мягкой и вкусной или хрустящей и сладкой. Причем оба вида жарились в растительном масле в большом котле. И именно аромат этого масла привел вас к лепёшкам.
    О продуктах: Про китайские рынки можно коротко сказать, что здесь можно купить всё что душе и желудку угодно и даже больше. Начнём с овощей. Здесь продают любые овощи кроме обычной картошки – её с успехом заменяет сладкий картофель, который вы только что отведали. Тут вам редька черная, зелёная, серая и белая и также редиска всех цветов. И конечно же капуста просто, капуста цветная и капуста кольраби.

А всякие там кабачки. баклажаны и китайские черные грибы! Морковь, петрушка. баклажаны и бахчевые – арбузы и дыни продаются там же где и всевозможные специи. О фруктах не может  быть сомнений – ведь Шанхай это почти субтропики. Поэтому кроме яблок, груш и вишни с персиками в изобилии цитрусовые, виноград, бананы, ананасы, манго, хурма и многое еще. Мы не стали заходить в мясные ряды потому что папа нас предупредил что он заказал на работе ветчину. Зато в рыбном отделе мы купили навагу и копченого угря. Напоследок Буся показала Тане как правильно выбрать макарони-фиш из которой можно делать запеканку. Мы не знали правильное название этой рыбки. Это небольшая почти прозрачная рыбёшка толщиною с макаронину и длинная как карандаш У неё нет ни плавников ни хвостика и только с одного конца – две черные точки это глаза. Её не нужно потрошить и чистить, только хорошо помыть и варить. После варки она становится белой как макаронина и потом можно её жарить в сухарях или делать запеканку как из обычных макарон. Таня, выслушав рассказ Бусеньки, так заинтересовалась этим экзотическим блюдом, что купила два паунда  (по-английски фунт) этой фиш и сказала что она хочет сама приготовить сюрприз для меня и всей семьи.