На чужбине

НА ЧУЖБИНЕ

- Доверие? - рассмеялся он, когда я заговорил об отношениях среди русских, живущих во Вьетнаме. - Его нет и в помине.
Уверены?
Ну, мне ли не знать.
Он держит забегаловку для русских туристов, в которой собираются также их осевшие в тропиках соотечественники.
Но вот же, кругом русская речь. И за столиками, видно, компании спаянные.
Это ничего не значит. Ровным счётом.
Он стоит за барной стойкой с полотенцем наперевес и протирает бокалы, которые ставит в ряд. Заходящее солнце отражается в них, пуская по стенам «зайчиков».
Тут недавно случилась история, можно сказать, у меня на глазах. Рассказать?
Отставив банку колы, я закуриваю и молча киваю.
Уже пару лет как поселились здесь москвичи Алексей Константинович и Борис Петрович. Одногодки, одноклассники, прожившие всю жизнь на глазах друг у друга. После педагогического института устроились в одну школу, Алексей Константинович преподавал химию, Борис Петрович математику. У учителей какая зарплата, вот и подрабатывали частными уроками, перебрасывая друг другу учеников. Оба рано женились, так же рано развелись, и имели взрослых внуков, когда решили перебраться к океану. Лет за десять до этого Алексей Константинович угодил под машину, повредил тазобедренный сустав и не мог передвигаться самостоятельно. И Борис Петрович по утрам отводил его на морской берег, а пока он сидел в тени с банкой пива, наблюдая как солнце лижет накатывающие волны, занимался йогой, ярым поклоником которой стал на старости лет. От йоговского рациона Борис Петрович весил как ребёнок, но к обеду тащил грузного Алексея Константиновича, опиравшегося на него всем телом. Они делили одно бунгало под тростниковой крышей, и их всегда видели вместе. Жили на пенсии, которая у Алексея Константиновича, как инвалида, была чуть больше, но с этим не считались, покупая всё вскладчину. Экономили на всём, однако денег едва хватало. Да и бунгало тесное, не развернёшься. И однажды Алексею Константиновичу пришло в голову продать свою московскую квартиру. «Всё равно туда не вернусь, а здесь купим что-нибудь поприличнее». Не долго думая, Борис Петрович согласился. Продажей должен был заняться Борис Петрович. Алексей Константинович, мало инвалид, так ещё абсолютно непрактичный, всю жизнь проковырявшийся в химических формулах. «А ты, Боря, математик, хоть считать умеешь - тебе и карты в руки». «Слушаюсь!» - с улыбкой козырнул Борис Петрович, и дело закрутилось.
Я повесил колечко дыма, бармен, перевернув на стойку очередной бокал, пустил «зайчика».
Деньги лишними не бывают, и на риэлтера решили не тратиться. Дали по интернету объявление, появились предложения, и Борис Петрович вместо йоги занялся бесконечной перепиской. За ужином он пытался советоваться с Алексеем Константиновичем, но каждый раз слышал одно и то же: «Бога ради, Боря, уволь!» Случалось, Борис Петрович настаивал, и тогда Алексей Константинович наливал ему вина: «Квартира моя, продажа твоя, деньги общие». А вскоре подвернулся покупатель, цена всех устроила, и Борис Петрович вылетел в Москву. «Ты уж побыстрее», - со слезами провожал его Алексей Константинович. «Как только, так сразу», - обнял его Борис Петрович. «А не проведут нас?» «Брось, сделка пустяковая, да и нотариус на что». Наличные Борис Петрович брать не стал — опасно, к тому же в аэропорту требовалось декларация, а деньги нешуточные, да что там, просто колоссальные, он за всю жизнь таких в руках не держал. Он не захотел рисковать и положил деньги в банк. Ещё колы?
Я мотаю головой. Бармен выдерживает паузу. Забросив ногу на ногу, я сижу, курю.
 Эту историю я слышал от Бориса Петровича, сидевшего на вашем месте.  Он, конечно, клялся-божился, что всё так и было, но как там на самом деле, кто же знает. В общем, банк стал задерживать платёж. Вначале они не волновались, Борис Петрович показал Алексею Константиновичу  бумаги, оформленные натариусом, квитанцию, подтверждавшую, что положил деньги в банк. Всю сумму до копеечки. Но время шло, а денег всё не было. Напрасно Борис Петрович бомбардировал банк гневными письмами, угрожая подать в суд. Его письма оставались безответными, а однажды пришло уведомление, что банк испытывает временные трудности и просит подождать. Тогда Борис Петрович решил, что банк прогорел. Когда он рассказал о своих догадках Алексею Константиновичу, тот долго не мог придти в себя, а за ужином выпил больше обычного. Подливая в стакан, он растерянно смотрел на Бориса Петровича, и в его блестевших глазах сквозило сомнение. «Как это прогорел, - то и дело повторял он, - с какой стати?» Борис Петрович краснел, готовый провалиться сквозь землю. Нельзя сказать, что их отношения всегда были ровными, случалось и спорили до хрипоты, и месяцами не разговаривали, бывало всякое, но такого - никогда. Борис Петрович признавался, что его оскорбляло недоверие Алексея Константиновича, из-за которого переживал даже больше, чем из-за денег. А тот изводил его молчанием, подозрительно косился, когда он снова и снова рассказывал, как было дело, а под конец недоверчиво качал головой. Совместные походы на пляж сами собой прекратились. Алексей Константинович теперь целыми днями валялся на продавленном диване, выходя только во двор, где садился возле дороги, наблюдая визжащие, проносившиеся мимо байки с загорелыми, в пыльных шлемах туристами, и, прикрывшись от солнца широкополой шляпой, потягивал вино, а Борис Петрович старался не попадаться ему на глаза. Забросив йогу, он ещё больше похудел, и, закрывшись в своей комнате, проводил время за компьютером, стуча жалобы во все инстанции. Раз он разложил перед Борисом Петровичем бумаги, стал обнадёживать, уверяя, всё ещё устроится, стоит подождать, в конце концов, можно и, правда, в суд обратиться, а под занавес не выдержал: «Ну если бы я хотел тебя обмануть, зачем мне было возвращаться?» «Откуда мне знать, - вздохнул Алексей Константинович, не повернув головы. - А бумаги убери, мне  нужны деньги, о которых договаривались». «Ну, Лёша, зачем мне на старости деньги? - вынул последний козырь Борис Петрович. - На девушек, что ли?» Он попытался улыбнуться. «Откуда мне знать», - упрямо повторил Алексей Константинович, у которого навернулись слёзы. Борис Петрович со вздохом собрал бумаги и отправился готовить ужин.
Затушив в пепельнице сигарету, я достал новую. Бармен щёлкнул зажигалкой и поднёс острый язычок пламени.
Так бы всё и шло, куда им было деваться, если бы однажды около сидевшего на раскладном стуле Алексея Константиновича не затормозил байк. «Эй, папаша, - снял шлем мордатый парень, - где тут бухло взять?» Алексей Константинович уже смертельно устал от своего молчания, и вместо ответа он протянул полный стакан: «Угощайся, лучше всё равно не найдёшь». «Отчего же не бухнуть с земляком, - усмехулся парень, слезая с байка. Он достал из багажника пустой стакан, не спрашивая плеснул в него вина из стоявшей на земле бутылки. - Ну, твоё здоровье, папаша!» Алексей Константинович, громко с ним чокнулся, так что капли перелетели в его стакан. Они повторили, и через полчаса Алексей Константинович выложил всё. «Надул тебя напарничек. - Парень завертел стакан короткими пальцами. - Ясно, как божий день». «Почему так думаешь?» - оживился Алексей Константинович, услышав подтверждение своим мыслям. «Тут и думать нечего! Посуди сам, как это банк лопнул? Деньги можно было и на твою карточку положить. У тебя есть счёт? - Алексей Константинович отрицательно мотнул головой. - Ну, или ещё как перевести. Мутит он, а ты веришь». «Но как же он мог, всю жизнь вместе...» «Деньги, папаша, деньги. Они и не такое с людьми делают». «А бумаги?» «Эх, папаша, да такое нарисовать в компьютере и ребёнок сможет». Алексей Константинович растерянно заморгал. «Да ты не волнуйся, папаша, прижмём твоего дружка, всё до копейки выложит». «Уверен?» «Плёвое дело, только дай согласие». Алексей Константинович испугался. «Нет, я так не могу, надо подумать». «Дело твоё, думай, - заржал парень, снимая с подножки байк. - Завтра в это же время заскочу, надеюсь, надумаешь».
Выпуская дым, я гляжу бармену в глаза:
А откуда вы узнали все эти подробности?
Какие?
Ну про байк, два стакана и прочее.
Думаете, фантазирую? Нет, это сам Алексей Константинович рассказал. Опять же, как и Борис Петрович, сидя на вашем месте. Отказавшись от помощи Бориса Петровича, он приспособился кое-как передвигаться с палкой. Ходить тут некуда, вот и зачастил. Удовлетворены? - Бармен насмешливо сощурился. - После свидания с парнем Алексей Константинович ещё посидел у дороги, пока под шум вихривших пыль байков не допил бутылку. А за ужином состоялось объяснение. Он долго сопел, угрюмо навёртывая на вилку рисовые макароны, а потом залепил: «Я тебе не верю, Боря! Небось, присвоил мои деньги-то?» Борис Петрович ждал чего-то подобного, прокручивая ответы, но так и не нашёл подходящего. А что тут скажешь? Он отодвинул спиной стул и стал молча собирать вещи. Пока за ним не захлопнулась дверь, Алексей Константинович, наблюдавший всё с каменным лицом, ещё надеялся, что Борис Петрович одумается, не бросит его, инвалида, может быть, расплачется и признается, как хотел его обмануть, а он бы тогда сказал, ничего, бес попутал, главное теперь всё будет по-прежнему, на худой конец напарник может снова настаивать на своём, сваливая всё на банк. Алексей Константинович ждал до последнего, а, оставшись в одиночестве, вдруг осознал, что им пренебрегли, выбросив, как стоптанный ботинок, и счёл это явным доказательством вины. Теперь он думал, что это Борис Петрович его спровоцировал, чтобы освободиться. «Мог бы ответить по-человечески, - бормотал он, уткнувшись в остывшие макароны. - Я же только спросил, а он сразу обижаться. Чтобы совесть свою успокоить». Алексей Константинович зло сжал губы. Всю ночь он ворочался на жёстком матрасе а под утро принял решение. «Согласен! - вместо приветствия бросил он мордатому парню, которого ждал, ёрзая на стуле с красными от бессонницы глазами. - Только он съехал». «Сбежал, значит, - сказал сидевший за спиной у парня жилистый мужчина, которого Алексей Константинович сначала не заметил. - А ты на его счёт сомневался» «Не беда, папаша, - поддержал седока мордатый парень, - мы его из под земли достанем».
Бармен сдёгивает полотенце и прячет под стойку сухие бокалы.
И что дальше? - спрашиваю я, когда исчезает последний.
Дальше? А что дальше? Здесь можно поставить точку. Это к вашему вопросу про доверие.
И всё же.
Ну раз вы настаиваете. Дальше было всё как в дурном кино. Тем же вечером вывезли Бориса Петровича на пустынный пляж...
Постойте, как это вывезли?
Как водится: дождались у дома, схватили, затолкали в машину.
А он что же? Не кричал? Не сопротивлялся?
Кричи, не кричи, кому он нужен в чужой стране. А сопротивляться — не смешите, он же как пушинка, с ним любой справиться, а тем более двое. Положили его на песок, коленями руки прижали и стали пальцы выкручивать.
Зачем?
Признания добивались. А, главное, запугать хотели. Так чуть не перестарались — он едва богу душу не отдал. В общем, взял на себя всё. Его тут же заставили расписку дать, мол, обязуюсь вернуть деньги, одолженные у гражданина такого-то. Естественно, не у Алексея Константиновича, а у мордатого парня. Бориса Петровича полуживого бросили на пляже, а Алексея Константиновича, с нетерпением ждавшего денег, предупредили, чтобы не болтал лишнего, если не хочет неприятностей. В конце концов, заказчик-то он.
Бармен усмехается. Я стряхиваю пепел под ноги.
Выходит, обоих в дураках ставили?
Так они и есть дураки. Раз друг друга предали.
Как всегда в тропиках, быстро густеют сумерки. Приправляя головку лунного сыра, высыпают звёзды. Отвернувшись, бармен достаёт из холодильника банки пива.
А почему он в полицию не обратился?
Кто? Борис Петрович? - Глаза бармена иронично щурятся. - Скажите ещё заявление там оставить.
А почему нет?
Господи, да кому мы нужны! Пропади вы здесь — никто и не хватится, подумаешь, иностранец. Положат заявление под сукно, а, если настаивать, будут, как все азиаты, улыбаться своей непробиваемо вежливой улыбкой. А Борис Петрович, как уже говорил, приходил советоваться, вместе письмо в консульство составляли, мол, так и так, расписку дал под угрозами, применялось насилие, и всё такое. А ему ответили, что он теперь должен телефонные разговоры записывать, когда с него будут деньги требовать, а иначе у них нет достаточных оснований для его защиты. Короче, отфутболили не хуже местных.
В компаниях за столиками уже стоит галдёж, плывёт сладковатый дым марихуанны. Допив колу, я звякаю о стойку пустой банкой.
И чем дело кончилось?
Да ничем, до сих пор тянется. Борис Петрович боится на родину  возвращаться, ютится здесь по углам. На него жалко смотреть — ходячий скелет, руки трясутся, а в последнее время стал заговариваться. Алексей Константинович тоже осунулся. Из своей инвалидной пенсии ему пришлось нанять домработницу, так что он теперь едва сводит концы. Питается дешёвыми местными похлёбками и сидит на стакане.
На стакане?
Ну да, потихоньку спивается.
Бармен понёс пиво по столикам. Провожая его взглядом, я смотрел на ржущие компании, где уже обнимались и с пьяными слезами клялись в любви.

18 апреля 2018 г. Муйне, Вьетнам.