узелки молодости ч. 1

Узелки   молодости


Вступление


В этом году, почему-то, я часто начал видеть сны о своей молодости, о том времени, когда работал на заводе, что напротив сельхоз университета. Задумался: - почему бы это?  И дал сам себе ответ: - это было для меня временем преодоления в самом себе моральных и психологических иллюзий об окружающем мире, временем духовного и физического возрождения после неудачной попытки военной карьеры, временем освоения новых профессий для себя через все сложности, особенно, через мучившую меня болезнь . В тоже время, это были счастливые годы – это сознаётся мной сегодня, через многие десятилетия. Тогда было невдомёк, что ежедневно преодолевая свои внутренние амбиции, совершенствовал своё мастерство в профессии слесаря, а затем и в профессии инженера; а сегодня вспоминаю, как был счастлив, осваивая очередные профессиональные примудрости, или,  после успешного выполнения очередного сложного задания. Это сегодня приходит понимание, что через терпение и упорство приходили ежедневные маленькие победы в приобретении опыта и сноровки в работе; а ещё приобреталось умение общаться с людьми, умение прислушиваться к их опыту и к их мнению, умение доказывать и свои взгляды на жизнь. Все эти воспоминания стали проситься , чтобы написали о них книгу. Вспоминая о кинофильмах и о книгах, в  которых рассказывалось о жизни молодых рабочих годов 30-х, 40-х, 50-х, 60-х, уяснил для себя, что в моих рассказах не будет повторения из этих фильмов и книг, что это будет  совсем другая история из жизни молодых, и не очень молодых, заводских   рабочих 70-х годов. Так вот и родилась эта книга, в надежде на то, что  новые поколения  людей будут знать  об одной из сторон жизни  людей 70-х годов двадцатого века в отдельно взятой стране, в отдельно взятом заводе, в отдельно взятом цеху. Надежду на то, что эта книга появится, высказывали некоторые мои товарищи того времени, которые в шутку говорили: «О нас тоже напиши в своих книгах …». Всему  - своё время, - так говорится в поговорке; оказалось, что надежды моих товарищей могут оправдаться и через сорок лет.














Всё начинается сначала.


Голубая планета Земля…  Люди в 1971 году уже видели снимки планеты с орбиты первых космических кораблей и спутников, видели планету с поверхности спутника Земли, которая похожа на маленькую планету и имя его Луна. На снимках планета Земля кажется такой нежной, весёлой и привлекательной для наблюдателей…  Если смотреть на ночную сторону, то можно увидеть, как тысячи грозовых разрядов сверкают в атмосфере от облаков к земле и между облаками… А ещё , вот уже около ста лет назад на поверхности планеты всё ярче и ярче стали высвечиваться огни городов, а сегодня ночные города похожи уже на скопления звёзд…  А ещё, планета всё больше и больше окутывается в электромагнитные волны от радио и теле передатчиков словно клубок ниток из овечьей шерсти, которую скручивала бабушка Фатыма из пряжи, собранной в виде овального бублика, которую я держал в вытянутых руках. Бабушка была ростом всего около 140 сантиметров, но миловидная и симпатичная; не смотря на свою строгость, из-за чего мы с братишками её побаивались, была нежна и заботлива с нами…  После гибели дедушки она вновь замуж не выходила и двадцать лет прожила воспитывая своих троих детей, и, ещё детей своего сына, - это нашего отца…
   Я вспоминал всё это у здания дома культуры. Было осеннее октябрьское утро, небо затянуто сплошными серыми облаками, и в душе у меня такая же серая неопределённость. Я не доволен собой, так как не мог найти другого решения, кроме как согласиться с отцом и пойти работать на большой завод. Он уговорил меня , что нужно восстановить своё здоровье, а уже после думать  о более престижной и высокооплачиваемой работе. Меня же внутри бесило, что я не имею достаточной информации об окружающем мире, не знаю сам где и как приложить свои силы, что приходиться  пользоваться протекцией для поступления на завод, причём , на рабочее место слесаря инструментальщика. Ничего себе, - протекция! Да, сразу после средней школы, без всякой протекции приглашали на завод работать слесарями! А мне приспичило в романтических чувствах поступить в военное училище, где и учился только на отлично, да вот – здоровьё подвело! Может это мистика, но такое чувство, что Уфимская Земля не желала далеко отпускать от себя, что она говорит мне, мол, - где родился, - там и пригодишься. Кроме того, вернувшись домой, успел год проработать слесарем сборщиком на заводе пишущих машин; успел за этот год догнать по мастерству своего наставника, который проработал там 20 лет, и стал зарабатывать почти как он – это , по 150 рублей в месяц; вышел в победители соцсоревнования и мой портрет поместили на доску почёта. В итоге, заболел, попал в больницу, где врачи посоветовали сменить работу на более лёгкую. Вот, и приходиться начинать всё сначала!... Обещают зарплату повремённую, где слесарь первого разряда получает 70 рублей в месяц. Ничего себе – протекция! Вот это – по блату работу предлагают!  Обычно,  по блату предлагают работу престижную и денежную….  А тут….!!!   У меня в мыслях было уже всё бросить и дать дёру на комсомольскую стройку, - их сейчас много…  Но, отец меня переубедил. « Ты уже не послушался меня, и удрал в военное училище! А без моего благословения, что вышло!? Потом впрягся на тяжёлую работу, где таскал детали по 30 килограммов, хотя врачи советовали тебе поднимать не более 3 килограммов. А итог твоего упрямства – лёг опять в больницу!...  Мой друг работает на большом заводе , и, он решил взять тебя к себе, тоже слесарем, но на участок, где ты не будешь таскать тяжести, а главное – не сможешь рваться в передовики, там работа не требует спешки.»…  Вспомнилось  далёкое детство. С бабушкой, мамой моего папы, мы едем к сестрёнке папы Факине. На месте сельхоз института в то время было трамвайное кольцо, а остановка называлась «ремесленное училище». Помню, день был солнечный, трамваи маленькие и деревянные, а люди какие-то крикливые. Мне было тогда шесть лет, и, шум на улице от людей, которые спорили о том, какой трамвай должен проехать первым, и название остановки, - вызывали во мне чувство тревоги. Посмотрев в сторону нынешнего большого завода, почему-то, испугался. Сказал об этом бабушке. А она мне : « Вырастишь, и все эти страшные дороги преодолеешь.» . …  Видимо, пришло время, чтобы  узнать  предчувствие тогдашнего мальчика, что ему придётся преодолеть все страхи там, где находится этот завод.  Сегодня мне нужно преодолеть стену неизвестности, унижения, косых взглядов по поводу устройства по блату.  В сказке молодец проходит испытания через огонь , воду и медные трубы…  Если военное училище и завод пишущих машин были для меня испытанием огнём, то сейчас, видимо, предстоит испытание холодной водой. …Что же, нужно принимать жизнь таким, как она есть!

Завод.

   С такими мыслями зашагал к проходной большого завода. В бюро пропусков выписал пропуск к заместителю главного механика Гордееву Юрию Анатольевичу и через турникет в проходной завода прошёл на территорию завода. Оглянулся по сторонам. Проходная находится на первом этаже здания заводоуправления, к нему вплотную, с двух сторон примыкают пятиэтажные производственные корпуса. Впереди слева стоят одноэтажные здания зелёного цвета перпендикулярно к корпусам возле заводоуправления; справа несколько двухэтажных здания из серого кирпича параллельно к пятиэтажкам; между зданиями растут деревья и проложены пешеходные и автомобильные дороги. Прошёл к зданию, что стояло третьим справа, как мне объяснили в бюро пропусков. Поднялся на второй этаж в отдел главного механика.
 От лестничной площадки шел коридор до большой комнаты, где за столами и за кульманами сидели девушки и женщины разных возрастов. В средней части коридора справа была комната- ниша, где за столом сидела женщина лет сорока. Из этой комнаты вели две двери, одна с надписью «главный механик», другая с надписью «зам. Главного механика». Обратился к женщине.
- Мне нужно к заму главного механика Гордееву, вот пропуск.
Она взяла пропуск, сделала на нём отметку и сказала.
- Сейчас совещание у главного механика. Пока посиди, подожди. Скоро уже совещание закончится.
Я присел на стул у стола секретарши. Она внимательно разглядывала меня, а потом спросила.
- На работу устраиваешься? Интересно, кем? Может быть, к нам в отдел инженером. Хотя, молодой ещё. Наверное, учишься?
- Учился, но бросил. Хочу слесарем в цех.
- А в армии уже был?
- Да. – смущённо ответил ей, и замолчал. На душе и так кошки скребли, что приходится просить устроить меня на работу. «Гайдар в 16 лет полком командовал, а я здесь как школьник…» - думалось мне.
- Где служил? Армейская выправка видна, но больно уж ты скромный и неразговорчивый.
Я пожал плечами.
- На лицо желтоватый, слегка болезненный. В армии, что ли, заболел? Не стесняйся, расскажи.
«Вот привязалась! Делать ей нечего, что ли? Зачем ей нужно знать?» - подумал, но всё же , нехотя ответил.
- Год проучился в военном училище. Комиссовали по случаю прободной язвы. После этого год проработал слесарем на «Пишмаше», но опять заболел. Вот. Гордеев пообещал моему отцу устроить на более лёгкую работу.
- Где же ты видел, чтобы слесарная работа была лёгкой? Просись к нам. Пока можно чертёжником или копировщиком, а там видно будет. А то, у нас одни девушки работают. Может, и невесту здесь найдёшь.
Своими словами она совсем смутила меня. Видимо, это отразилось на моём лице.
- Ладно, не смущайся. А то уже и покраснел. – сказала она, и выйдя из-за стола добавила. – Ты посиди, подожди, а мне нужно бумаги разнести.  – и вышла в сторону большой комнаты.
  Через несколько минут  по коридору прошли две девушки  в сторону лестницы. Там они пошептались и пошли обратно, посматривая в мою сторону и строя глазки. Уже в рабочей комнате они прыснули смехом.
«Во, дают! Уже смотрины устроили!» - внутренне возмутился и нетерпеливо подумал – «Скорее бы совещание кончилось.».
   На моё счастье, тут же открылась дверь из комнаты главного механика и несколько мужчин прошли в сторону лестницы. Позже вышел мужчина лет тридцати ростом выше среднего, как и мой рост, широкоплечий, плотный телом, лицо крупное широкое, размер одежды 52-ой. Для сравнения, у меня 46-ой .
- Ты, наверное, ко мне. Как твоя фамилия? – спросил он меня. Получив ответ, он сказал.
- Хорошо. Меня зову Юрий Анатольевич. Твой отец про тебя рассказывал. Пройдём в мой кабинет. – он открыл дверь своим ключом, мы вошли, он прошёл за свой стол, сел в кресло.
- Дай мне свою трудовую и паспорт. – попросил он. Достав из кармана документы, отдал ему. Просмотрев их, он спросил.
- Чем занимался на прежней работе? Слесарные работы бывают разные, поэтому спрашиваю. Что умеешь делать?
- Я собирал каркасы пишущих машин, они из чугуна. Сверлил, забивал штифты, завинчивал винты, нарезал резьбу на чугунных деталях. Сами по себе отдельные детали весом по одному, по два килограмма, но из склада до рабочего места по сто раз на день не будешь бегать, вот и приходилось сразу скопом носить, килограммов по тридцать. Я считал это , вроде как, закалка своего организма. Физически, возможно, я закалялся, но здоровье от этого лучше не стало.
- Ну, хорошо. Хотя бы навыки работы у тебя есть. Но здесь придётся освоить новую профессию. Слесарь инструментальщик должен уметь намного больше, во многих случаях, не меньше инженера. Инструментальщик – это самая сложная  и самая престижная профессия среди всех слесарных. Работа не очень трудная, как раз для тебя подходящая. Пока зарплата маленькая, но, надеюсь, ты будешь повышать разряд, и будешь зарабатывать больше. А если будешь учиться дальше, то выйдешь в мастера или начальники. Это ладно, всему своё время. Сейчас для тебя главное – освоить профессию, а ещё главнее – беречь здоровье. Не надрывайся как в военном училище или на прежней работе. Что получилось, ты это сам испытал. Такие как ты, видимо, из поколения Икаров, которые получив крылья, сразу стремятся ввысь. А результат… - опаленные крылья. Хорошо, что ты выжил… Теперь начинай всё сначала, но уже без замашек Икара.
   Юрий Анатольевич говорил словно князь, дающий наставления отроку, спокойно и с достоинством. Слушая его, понимал, что он говорит всё правильно; отец тоже так говорил. Я был зол на самого себя за своё нездоровое здоровье, и, соглашаясь в душе с его доводами, не стал возражать.
- Ладно, я прочитал тебе маленькую лекцию. Я думаю, что ты правильно примешь мои наставления. А теперь пойдём в цех.
   Мы вышли на улицу и прошли к корпусу напротив, к одноэтажному зелёному зданию. Прошли через калитку, которая была в воротах  для проезда автотранспорта, и оказались в тамбуре, размером в шесть на шесть метров. Пройдя через следующую калитку, оказались в помещении, величиной с футбольное поле и высотой до десяти метров, - это прямо и слева, а справа была стена, за которой было ещё одно помещение.
- Там цех гальваники, - сказал Юрий Анатольевич, показывая на дверь справа. – А нам налево. Здесь цех по ремонту станков. Их привозят сюда со всего завода. Цех маленький, наверное, тридцать на тридцать метров, всю остальную часть этого корпуса занимают другие цеха – это механические цеха основного заводского производства. Вдоль всех стен проходит проезд для транспорта. За стенами подсобные помещения, глубиной с ширину тамбура на входе между воротами. Вот, за первой дверью – это участок сборки станочных суппортов, их мы отправляем на другой станкостроительный завод. Нам нужно подняться на антресоли…
   Вот, слева гардеробная для рабочих, первая дверь – это техбюро, следующая – это РЕМПРИ, там ты будешь работать. Но мы зайдём сначала в следующую дверь, - это кабинет начальника цеха.

- Здравствуй, Николай Алексеевич. – поздоровался Гордеев с начальником цеха. – Я обещал тебе привести нового слесаря в РЕМПРИ. Вот, знакомься, его зовут Басыр. Тебе нужен был слесарь после армии, а то, все молодые ученики сразу в армию уходят. Басыр уже прошёл армию, а ещё и год проработал слесарем сборщиком. Немного подучите и будет работать у вас инструментальщиком.  Он ещё учится на вечернем в авиационном институте.
   Я заметил, что выражение лица начальника цеха изменилось, из нейтрального стало озабоченным и злым. Его ответное приветствие вышло несколько встревоженным.
- Здравствуй, Юрий Анатольевич. Раньше ты приводил учеников, а теперь привёл новенького, чтобы он после на моё место претендовал. Так, что ли?
- Не бойся. Тебя, с твоим опытом работы никто не заменит. А он, скорее всего, по инженерной части пойдёт. Так, что, за своё место не бойся.
   Мне стало неловко от такого разговора, поэтому вставил своё слово.
- Вообще то, я бросил учёбу в институте. Трудно одновременно работать и учиться. Нужно здоровье поправить, а там видно будет.
- Как это бросил? – удивился Гордеев. – Ты и не думай об этом. Вновь поступать будет сложнее, да и вряд ли захочешь.
- Извините, но я уже решил. Лучше хорошенько буду осваивать слесарное дело. Говорят же, что слесарь инструментальщик 6 –го разряда равен инженеру по знаниям.
- Ладно, заставить тебя не могу, сам как знаешь. – озабоченно сказал Гордеев, но улыбнулся, и обратился к начальнику цеха.
- Ну, вот, и твоя тревога за своё место улетучилось. Не будет он тебя подсижывать.
   Настроение начальника цеха улучшилось, но его крупное морщинистое лицо оставалось серьёзным и строгим.
- Хорошо, я беру его к себе. Сейчас позову его наставника. – и он несколько раз постучал в стену справа от себя. – сейчас он зайдёт.
   И вправду, через минуту в кабинет вошёл мужчина чуть ниже среднего роста,  он, удивительно  был похож  на актёра и певца Владимира Высоцкого.
- Николай Алексеевич, вы стучали. Звали?
- Да, Алексей Михайлович. Вот, принимай к себе нового ученика и напарника. Объясни ему, где оформиться, где работать. -  , а потом обратился ко мне. – А ты, завтра с утра выходи на работу. Пока будешь ходить по разовому пропуску, который будешь брать у табельщицы, а через две недели получишь постоянный пропуск и оформишься на постоянную работу. – И, уже обращаясь и ко мне, и к слесарю, сказал, - Всё, идите, знакомьтесь и оформляйтесь.

   Когда мы вышли из кабинета, слесарь вплотную подошёл ко мне и сказал.
- Меня зовут Алексей Михайлович Березин, я слесарь четвёртого разряда. Мог бы и шестой иметь, но говорят, что для нашего участка нет вакансий, так что , имей это ввиду. Сейчас я и за начальника БИХа, старый уволился, а нового ещё не поставили. Вот комната, где мы работаем, но сейчас туда не пойдём, завтра зайдёшь. Возьми с собой старую одежду на пока, а через две недели, когда закончится испытательный срок, получишь спецовку.
   Он стоял так близко, что запах перегара от него нельзя было не заметить, да, и язык его слегка заплетался. Мне захотелось скорее от него отстраниться. Чуть отошёл и спросил.
- А где мне взять пропуск на завтра?
- Это вон там. – он указал на дверь в торце антресоли. – там сидит табельщица, там же и красный уголок. Идём со мной. – сказал он, и пошел к той двери. Мы прошли мимо двух дверей, показывая на них, он объяснял.
- Здесь  кабинет контролёров, а это материальный склад участка суппортов.
   Красный уголок выглядел как маленький кинотеатр, только вместо экрана был стол, и перпендикулярно к нему ещё один стол, за которым сидела полная женщина средних лет.
- Тамара, выдай ему пропуск на завтра, он будет у меня учеником. – сказал слесарь, сам оставаясь у двери.
- А ты, уже принять успел? Чему ты будешь учить? Выпивать, что ли?
- Не учи меня. Выпиши пропуск и отпусти нас.
- Ладно. Ты иди отсюда, от тебя перегаром за версту несёт.
- А ты не нюхай. – сказал слесарь и вышел.
   Тамара взяла у меня паспорт, сделала запись в своей книге, выписала пропуск и отдала мне.
- Каждый день будешь приходить ко мне и будешь получать пропуск на следующий день. Через две недели получишь постоянный пропуск. И ещё. Не вздумай выпивать с Лёшей, иначе на постоянную работу не возьмут.
- Да, нельзя мне пить из-за язвы, врачи запрещают.
- Такой молодой и уже язва. Пил, что ли?
- Нет. В военном училище прободная язва открылась, после чего комиссовали.
- Ну, ладно, лишнее расспрашивать не буду. Иди. Завтра приходи к семи часам. Обед у нас с 11 часов и длится 30 минут, окончание работы в четыре часа. Обедать можешь в столовой или в буфетах в соседних цехах. Лёша тебе подскажет, где они находятся. А пока можешь идти. До свидания.
- До свидание. -  ответил ей, и вышел из комнаты.


   С антресолей осмотрел цех, откуда шёл громкий шум от работающих станков. Цех был освещён не ярко, только рабочие места  выделялись  светлячками от светильников местного освещения, а там, где стоял я была совсем полутьма. Проход в три метра разделял цех на две половинки. На переднем плане от меня были три участка, где ремонтировали станки; один из них слева от прохода и два справа. Дальше были участки с токарными станками, за ними стояли шлифовальные и фрезерные станки. Границы с соседним цехом были чисто условными, да и вообще, не было видно никаких перегородок во всём огромном корпусе. Спустился вниз по железной лестнице , что была у самых дверей красного уголка , и пошёл по проезду через весь корпус к торцевому выходу, по пути заметил для себя, где располагались комната для мытья рук и туалеты мужской и женский. Дверь в дальнем торце вывела в маленький коридор, где была лестница на второй этаж и дверь в рабочую комнату, а левее был выход. Вышел на улицу, до проходной метров тридцать. В проходной сдал пропуск и вышел за пределы завода.
   У проходной маленькая площадь, за ним трамвайные пути, дальше задняя стена дворца культуры и маленький ограждённый участок с могилками умерших раненных солдат времён Великой Отечественной Войны, рядом проходит тропинка, выводящая на улицу Диагональная через 50 метров, правее тропинки находится лес – это бывшее кладбище, ставшее своеобразным парком с тропинками, и с кое - где оставшимися крестами от могилок. Рабочие, живущие не далеко от завода, через лес ходят на работу. Раньше в этот лес я не ходил, поэтому решил проверить дорогу в лесу, чтобы тоже ходить здесь на работу, и заодно проверить, сколько времени потребуется, чтобы дойти от дома до завода пешим ходом. Оказалось, что в лесу протоптано множество тропинок, и в нижней части лес расширяется до трёхсот метров и заканчивается у трамвайных путей на улице Мингажева. Проходя по лесу я разглядывал деревья и старался успокоить свои душевные переживания. Наверное, лес навеял на меня странные мысли.
  « Вспомни, даже великие художники, архитекторы, творцы знаменитых скрипок – все они проходили через учение у своих наставников мастеров, причём, не получали никакой платы – работали на мастера бесплатно. А мне на заводе ещё и платить будут, пусть минимальную зарплату, но мне её хватит на обеды и на одежду. Отец сказал, что не будет брать с меня за проживание и питание в его квартире. Жить на халяву не буду, буду делать ему ежедневные бухгалтерские отчёты, и, когда будет нужно, буду помогать ему на его работе. Конечно, я и до этого, уже с седьмого класса средней школы всем этим помогал отцу, но сейчас думаю об этом просто для оправдания своего нынешнего положения в жизненной ситуации.
   Если вспомнить историю, то и Ломоносов начинал учёбу по годам старше меня, придя в Москву с рыбным обозом. Он тогда не умел и читать, и писать, и жил в первое время , питаясь хлебом и квасом. А у меня сейчас условия намного лучше. Ладно, буду осваивать ремесло слесаря древним способом самообучения от мастеров наставников. Общие знания у меня уже есть, чего не было у Ломоносова, когда он начал учёбу. А ремесло даст мне возможность зарабатывать на жизнь. Будет трудно, но не труднее, чем было Ломоносову.» Думая так, я вышел из леса, перешёл через трамвайные пути, прошёл до улицы Пархоменко, свернул влево, через квартал перешёл дорогу с трамвайными путями на улице Революционная, ещё через квартал на улице Достоевского перешёл через дорогу и свернул направо, пройдя возле 5-ти этажного 6-ти подъездного дома, свернул влево во двор, и, возле забора детского сада  прошёл к дому 5-ти этажному и 4-х подъездному , где в первом подъезде на пятом этаже в квартире 18 жила наша семья .