Глава 16. Влюблённые

                предыдущая глава - http://proza.ru/2017/12/21/2214

Незаметно пролетело лето. Наступила осень. В окрестных селах собирали богатый урожай фруктов и винограда, делали молодое вино, играли свадьбы. Марийке всегда казалось, что мудрая природа своими щедрыми дарами благодарит людей за тяжкий труд на земле и благословляет их на создание молодых семей и продолжение жизни. Отпраздновали и свадьбу сестры Луизы. Несмотря на скромное застолье, радость людей после всех испытаний военного времени и Победы была так велика, а древние свадебные традиции, национальные песни и танцы так красивы, что Марийке она надолго запомнилась.

Девушка любила осень,  — самую благодатную пору в Грузии, когда природа буйствует яркими красками, как в палитре художника, и золото листвы с деревьев щедро осыпает прохожих. Когда все вокруг дышит спокойствием и умиротворённостью, небо бездонное и сине-голубое, а хрустальный воздух прозрачен, свеж и наполнен новыми ароматами:  запахом сухой травы, опавших листьев, спелых яблок, пёстрых осенних цветов. Она поражалась тому, с каким вкусом осень разрисовывает свои  наряды в золотистые и красные, сизые и багряные цвета: листву, плоды шиповника, сплошь усыпанные сладкими ягодами кисточки винограда, налитые тёплым соком румяные яблоки и груши в садах.

  Марийка интуитивно чувствовала, подсознательно понимала, что все, что окружало её, —  горы и перевалы, долины и озера, сады и виноградники Грузии, — было ей до боли знакомо очень давно, как будто она уже всё это видела в далёком сне или задолго до своего рождения! Она ещё не знала о генетической памяти, благодаря которой человек помнит то, что происходило не с ним, а с его далёкими предками. Поэтому и сама удивлялась этим воспоминаниям, навеянными, может быть, рассказами отца, который и сам-то не видел родину своих предков — Болгарию, так похожую на Грузию, но помнил рассказы родных о ней.
   
Приезжая на выходные дни домой, Марийка по-прежнему находила любой повод, чтобы пройти мимо дороги и посмотреть на пленного. Дорога, уложенная булыжником, заметно продвинулась и уже было отремонтировано гораздо более её половины. Проходя мимо пленных летящей походкой и отыскивая глазами знакомого, сердце Марийки трепетало, глаза блестели, лицо горело. Максимилиан по-прежнему приветливо улыбался ей. Выражение его лица говорило о том, что он не может, к сожалению, пригласить её ни на танцы, ни в кино, ни на свидание в парк. Солнце отражалось золотистым светом в его блестящих волосах, глаза цвета неба наполняли её душу блаженством, тепло его взгляда проникало в самое сердце...
При следующей встрече Максимилиан мысленно спрашивал у Марийки:
«В тебя, такую красавицу, наверное, влюблены все местные мужчины?»

Девушка отвечала:
«С некоторых пор мне нравится один блондин, ты не догадываешься, кто это?»
Видя, что парень смутился, Марийка спрашивала у него:
«А тебя ждёт на родине девушка? Какая она?»
Максимилиан отвечал глубоким и чистым взглядом:
«Да, и не одна, а целых две, они красивы и добры».
Не успевала девушка изумиться, как он пояснял свои слова:
«Это мама и младшая сестрёнка, они мои ангелы-хранители».
Марийка была счастлива в эти дни хрупким, летучим счастьем. Девушку переполняли неведомые ранее ей чувства, лицо выражало тихое, восторженное и ликующее состояние поющей души, которое бывает только у впервые полюбившей юности. Глаза лучились ясным светом, едва заметная улыбка играла на губах. Она любила всё, что окружало её, и даже то, что ещё недавно было совершенно безразличным. Всегда спокойная и уравновешенная Марийка стала теперь абсолютно другой. Настроение её стало переменчивым. Улыбка и смех теперь сменялись на беспричинную грусть, томление, а иногда и слезы, причину которых она не могла объяснить даже самой себе и прятала ото всех.

Как-то Любе с дочерью родственники привезли в подарок большую сумку лесных орехов, и девушка долго ломала голову: как угостить ими Синеглазку? Ведь, если это заметят часовые, её опять оскорбят, арестуют, выгонят из училища. Если ещё узнают, что она дочь врага народа… Марийка даже представить себе не могла, что с ней сделают. Наверное, посадят в тюрьму или сошлют, как когда-то её отца, на каторгу. Максимилиан давно видел озабоченность и тревогу в глазах любимой, и никак не мог понять, в чем дело? Что её беспокоит?
Когда Марийка проходила мимо них в эти дни, он взглядом спрашивал её:
«У тебя что-то случилось дома? На работе? Что тебя так тревожит?»
«Нет, все в порядке, пустяки».
«Тогда что же? Я беспокоюсь о тебе!»
«Не волнуйся, скоро ты все поймёшь».

В очередной раз, проходя мимо пленных, девушка заметила, что с той стороны дороги, где она обычно проходила, появилась огромная куча булыжника. Его привезли для укладки очередного участка дороги, и пленные периодически подкатывали к ней тачку и наполняли её камнем. План созрел мгновенно!
Перерыв дома старый шкаф, Марийка нашла серый, под цвет камня, лоскут ткани, сшила маленький мешочек, насыпала туда орехи. Затем она взяла в руки свой шёлковый носовой платочек с изящно отделанным по краю ажурным вязаным кружевом и задумалась. Девушка носила его на груди, в карманчике своего медицинского халата так, что уголки аккуратно сложенного платочка кокетливо выглядывали из него. Ей очень хотелось узнать имя Синеглазки и сообщить ему своё. Но как это можно было сделать? Только очень рискуя.

  Вначале Марийка с ужасом отвергла эту ещё одну безумную идею.
Но она прорастала упрямым ростком в её душе, и девушка начинала понимать, что все-таки осуществит задуманное. Наконец, отбросив все сомнения, она вышила в углу платочка своё имя на немецком языке, который учила в школе и в училище. Некоторое время Марийка ходила мимо пленных, глядя на кучу камней, высчитывая шаги, прикидывая, как осуществить свой «предательский» план.
Наконец, улучив подходящий момент, когда часовые переговаривались между собой и не смотрели в её сторону, она бросила мешочек в заранее присмотренное место и ускорила шаги.
 Завернув за угол, девушка бросилась со всех ног бежать домой. Добежав до калитки, она опомнилась, перевела дыхание. Руки и ноги её дрожали, сердце неистово стучало у самого горла, и готово было выскочить из груди, по спине стекали капли холодного пота. Когда Марийка немного отдышалась и успокоилась, решила все-таки вернуться и посмотреть, лежит ли там её подарок или его забрали. Подходя к заветному углу, девушка с замиранием сердца прислушивалась к тому, что происходит за ним. Но все было как обычно. Звонко гремела пустая металлическая тачка, катящаяся по мостовой, слышались глухие удары кирки о землю и редкие окрики часовых. Набравшись смелости, Марийка выглянула из-за угла, нашла глазами камни и с облегчением выдохнула: её мешочка на месте не было!

Только сейчас она поняла, как рисковала! Только сейчас подумала о матери!
В последующие два дня девушка добиралась в больницу и обратно дальними переулками, обходя участок дороги, на котором работали пленные. Но когда она наконец-то решила пойти обычным путём, то была вознаграждена за свой риск благодарными взглядами пленных и жестом Максимилиана, прижавшим руку к груди, там, где бьётся его сердце!
«А ты гораздо смелее, чем я предполагал! Но зачем ты так рисковала?»
«Вы хоть и пленные, но все-таки гости в нашем краю, а гостей, даже не званных, у нас принято угощать».
«Не нужно больше так рисковать! Прошу тебя!»
«Я взрослая девушка и отвечаю за свои поступки».

И Марийка шла дальше, улыбаясь солнцу, небу, прохожим и самой себе!
А Максимилиан думал о том, что люди в этой стране вполне заслуженно смотрели на них, врагов, презрительно, с ненавистью, со страхом или равнодушием. Немногие из них с пониманием, видя, что пленные совсем ещё юнцы. И лишь совсем редкие люди - с сочувствием, доброжелательностью и даже с жалостью, чего он терпеть не мог! Среди них была и его Голубка. Максимилиан страдал, понимая, что она его жалеет.
Разве мог он, гордый потомок австрийских дворян, допустить жалость к себе?
Эта мысль не давала ему покоя.

               
                продолжение следует  -  http://proza.ru/2017/12/21/2216