Вебсик. Кубит наизнанку. - Глава 11

Начало четвёртой истории - http://www.proza.ru/2017/12/30/1029
Предыдущий эпизод - http://www.proza.ru/2018/04/18/603


Ханни с волнением смотрела вниз, узнавая приближение родных мест. Сколько лет она тут не была? Ещё с Томасом они хотели медовый месяц провести  на Земле, у неё на родине в предгорьях Кере-Ньяга. Она вспомнила погибшего возлюбленного, его манеру говорить, восхищённые взгляды, которые она часто ловила на себе, выходя из душевой… Он её часто сравнивал с пантерой. Девушка встряхнула головой. Мих – другой, совсем другой. Она никогда их не сравнивала – Томаса и Миха, да и зачем? Каждый из них занял в её сердце своё место…
- Мама Ханни, - отвлекла её от мыслей Марианна, сидевшая напротив, - А папа Мих почему с нами не поехал?
Мих остался в Гуане с четвёркой цвергов, которую на сей раз Ханни с собой не взяла. После трагедии проект Романа был остановлен. Если бы не исчезновение Вебсика, то расследование не вышло бы за рамки Института Времени и Службы безопасности Земли, а так – исчез чрезвычайный и полномочный посол и Союз Континентов просто не мог не создать свою комиссию. Бюрократия только раздражала, а приняв электронную форму и свойственную ей скорость, практически не давала возможности положить что-то «в стол» и подумать. Михаил всё чаще думал о том, что, конечно, здорово, когда  автосекретари и помощники  готовят проекты материалов и сопровождают принятие решений, но в данном случае они оказались совершенно бесполезны. Супермозг Института времени выдал с десяток разных версий, упирая на то, что само исчезновение Романа – это локальный парадокс времени, «нормальное» течение которого исказили монтокские генераторы.  Проводилась аналогия с тем кораблём, который «исчез» в их магнитном поле в 1942 году.  Тёмная история, братья Петерсы пытались найти её следы в архивах, кое-что нашли. На базе этих отрывочных описаний Роман и пытался сделать реконструкцию.  Вот и сделал на свою голову…  Ханни вспомнила, как Роман в один из приездов в Гуан доказывал ей, что «невидимость» связана не с перемещением во времени, а с изменением его «фазы» - он тогда увлёкся этой гипотезой, считая, что магнитные генераторы могли «сдвинуть фазу», но никак не порвать время. Михаил над всем посмеивался, а сейчас оставил при себе Бориса Борева и вместе с ним просиживал дни, восстанавливая полную картину событий по записям приборов и регистраторов. Он до поры держал свои выводы при себе, рассказав их только Ханни.
- У папы Миха, как всегда, срочная работа, - ответила она девочке. – Ты же знаешь, что сперва нужно делать дело, а потом идти гулять?
- А если дело не делается? – заспорила Марианна. – А мы сейчас летим дело делать?
- Конечно, - улыбнулась Ханни. – Мы летим искать деревянный амулет в родовой пещере.
- Мама Ханни, а почему Патрик никогда не похож на шамана?
- Как это -  не похож? – Ханни невольно посмотрела в начало салона, где в компании Дебби разместился Патрик.  Он сам сказал, что в полёте поспит, и сел отдельно от них. - Если ты имеешь в виду ритуальные одежды, то их давно только в музеях показывают. Важно внутреннее состояние…
- Ну вот, смотри – девочка протянула Ханни свой коммуникатор. – Большой круг шаманов, все «особенные», один наш Патрик самый обыкновенный.
Действительно, среди двенадцати «великих шаманов» всех континентов, показанных на групповом снимке, Патрик Мбаа выглядел инородцем. Интересно, как он вообще попал в эту компанию? Насколько Ханни знала, Патрик избегал такого рода сборов, считая свой родовой долг личным делом. «Я всего лишь родовой шаман», - говорил он Ханни и всем остальным, но только сейчас Ханни поняла, что он вкладывал в эту фразу. Все другие шаманы на снимке, как верно подметила Марианна, выглядели «особенными», их словно изнутри распирало от чувства собственной уникальности и значимости. А Патрик стоял с краю сам по себе, крайне просто и отдалённо от всей группы. Ханни сразу вспомнила своё детство. У Патрика был свой дом, напоминающий очертаниями невесть каким образом занесённый в их предгорья космический аппарат из старой кинофантастики.  Над домом высоко поднималась на пилоне и почти прижималась к нависавшей горе эллиптическая сфера обзорной площадки. Присмотревшись, можно было заметить ведущий из неё подвесной мостик к родовой пещере.  На самой площадке Патрик устроил нечто вроде виртуального музея рода  Мбаа, в центре был хорошо запомнившийся Ханни традиционный круглый ковёр для чаепитий.  А Патрик – да, он всегда был «обыкновенным». Даже его предшественник, носивший на лбу ленточку с письменами и магическую серьгу в ухе, выделялся, а этот – нет.
- Скромен он, Мара, - ответила девочке Ханни. – Зачем выделяться? Я сама – дочь вождя древнего рода, что, я должна как-то выделяться из-за этого? Глупо. Знаешь, Мара, считается, что мои родные места - прародина человечества, древние племена жили на  побережье озера Рудольф более трёх миллионов лет назад. Есть древняя легенда о верховном божестве Мвене-Ньяга, который, обладая необычной силой, создал себе земную обитель - снегоголовую вершину Кере-Ньяга — «блестящую гору Ньяги». А гора Кере-Ньяга – священна для нас, потомков древнего народа кикуйю, мы с незапамятных времён в своих ритуалах и обрядах не повернёмся к ней спиной, а входы в жилища-иганды - круглые хижины с конусообразной соломенной крышей без окон -  раньше строго располагали со стороны белоснежной вершины. Сейчас иганды только в музее увидишь, уже не так строго соблюдают старые правила.
Ханни увлеклась и рассказала Марианне, как Мвене-Ньяга позвал на вершину горы человека по имени Гикуйю и оттуда показал ему покрытые снегом склоны, прекрасные долины, прохладные реки, могучие, полные дичи леса и цветущую в центре этого благодатного края рощу, которую он отдал ему во владение, подарив ещё  и жену - красавицу Мумби, которая считается праматерью  всех кикуйю.  С тех пор кикуйю  и их потомки почитают гору, а первые слова, которые до сих пор тут произносят дети, - это «отец», «мать» и «гора».
- Вон, смотри! – воскликнула Ханни, показывая в окно.
Модуль делал разворот, внизу под ним раскрылось величественное зрелище старого вулкана, на вершине которого ещё осталась снеговая шапка.
- А Мвене-Ньяга был похож на нашего Вебсика? – поинтересовалась Марианна, которую вид вулкана особо не впечатлил.
- Я не знаю, - честно призналась Ханни.
- А Патрик сказал, что он был похож, - продолжила девочка. – Только каждый человек видел его по-своему…
Ханни не успела ответить. Толчок и машина замерла.
- Прибытие, - сообщил автомат. – Спасибо, что пользуетесь услугами «Стратосферных линий».
Передняя часть модуля поднялась вверх, открывая выход из салона навстречу запахам и краскам красного африканского вечера. Зажужжал выдвижной трап. Ханни закрыла глаза, отдаваясь магии ощущений подзабытой за последние годы малой родины. Ей было даже неловко, что уже столько времени на Земле, а родные места навещала  редко. Отчасти в этом был виноват Патрик – он не настаивал на том, чтобы Ханни посещала все родовые праздники, говоря ей: «Зов придёт – и приедешь». 
Их встречали. Ханни разглядела высокую фигуру отца с его неизменной широкополой шляпой на голове и резной палкой, с которой старый вождь не расставался.  Рядом с ним стояло автокресло, в котором скорчился маленький, не знакомый Ханни человечек. Встречный свет не давал возможности рассмотреть, кто это. Патрик вышел первым, за ним – Дебби, а Ханни с Марианной что-то медлили.
- Ханни! – заглянула в проход голова брата.
- Уже выходим! – отозвалась девушка.
Когда они подошли к отцу, то Патрик уже стоял на коленях около кресла и что-то шептал, прижимая к груди руку калеки. Около него сидела Дебби, словно помогая вести разговор.
Вождь отвёл дочь в сторону.
- Кто это? – спросила она.
- Тваал, - коротко ответил отец.
Глаза Ханни расширились. Тваал? Тот самый могущественный Тваал, который не дал стихиям разрушить их континент?  Патрик почти закрывал собой сидящего, поэтому Ханни издалека мало что могла увидеть. Но большую с редкими прямыми рыжеватыми волосами голову знаменитого геофизика, поддерживаемую высокой спинкой кресла,  она видела. Неужели это и есть Тваал? Что с ним произошло? Почему наши медики не смогли вернуть ему здоровье, они ведь всё могут?..  Она тихо спросила об этом отца.
- Долго рассказывать, да и я сам не всё знаю, - ответил он. – Ханни, его присутствие здесь – полная неожиданность для меня. Но это действительно Тваал, хотя я видел его раз в своей жизни и очень давно. Знаю, что он ушёл к подземным народам и жил там.
Патрик вдруг понялся на ноги и застыл возле кресла, скорбно склонив голову. Ханни схватила отца за руку. Пока она думала, как поступить, Патрик повернулся и подошёл к ним.
- Он умер, - коротко пояснил шаман. – Но успел передать мне, что хранил. Мир его душе.
- Патрик, ты его знал? – спросила Ханни.
- Тваал был моим первым учителем, - грустно пояснил Патрик. – А я не всегда его слушался и был плохим первым учеником.
Послышался шум, и Патрик обернулся. Кресло с телом Тваала поднялось в воздух и быстро скрылось за верхушками деревьев. Это тоже было против правил – улететь и не дождаться представителей Службы жизни, которые наверняка получили сигнал! Странно, думала Ханни, сжимая ладошку стоящей радом Марианны. Девочка ни о чём не спрашивала и смотрела только на Патрика. Общее молчание затянулось, его нарушил вызов коммуникатора Ханни.
- У Влады родилась дочка, - сообщила она всем. – Юра готовится прилететь к нам. Но там что-то происходит, потому что Влада уже дома. Звонил Ростислав Петрович, просил нас  быть очень осторожными.
- Я всего лишь родовой шаман, - в глубокой задумчивости пробормотал Патрик, откликаясь на свои мысли. Ханни он не слышал.  -  Тваал выбрал меня лишь потому, что я знал Вебсика… - Патрик встряхнул головой и уже совершенно по-другому посмотрел на Ханни и её отца. – Близок сезон дождей, и пещеры будут затоплены. Сейчас я ещё могу пройти. Я пойду один, без меня ничего не предпринимайте, хорошо? Я должен вернуться… - он помедлил, что-то прикидывая в уме, - …через три-четыре дня.
Ханни ничего не понимала, но её отец сообразил, о чём речь.
- А тебя пропустят стражи? – спросил он Патрика.
- Через три дня у них проводы Тваала, - откликнулся шаман. – Я теперь как бы его доверенное лицо. Должны пропустить. У него там никого больше нет – только дочь и я.
- У Тваала была дочь? – удивился вождь. – Не знал.
- Я сам не знал, - пожал плечами Патрик. – Но я обещал ему, что заменю ей отца.
- Она маленькая? – вдруг спросила Марианна.
Патрик не ответил.
- Мама Ханни, я пойду с Патриком! – заявила Марианна.  – И Дебби пойдёт с нами!
Патрик укоризненно покачал головой. Нет, он пойдёт один.
Патрик проводил взглядом величественно уплывавшую на небольшой высоте платформу с Ханни и её родственниками. Этому переделанному армейскому плацкару уже более двух веков, но вождь по некогда установленным правилам мог передвигаться в пределах своих земель или на открытом каре, или стоя на вот таком открытом сооружении, украшенном венками и гирляндами, чтобы встречные могли его лицезреть. Анахронизм, конечно, это всё когда-то было рассчитано на туристов, жаждущих увидеть «настоящую Африку», но оказалось очень живучим. Патрик посмотрел на объёмистую сумку со своим собственным ритуальным халатом, расшитым рисунками-тотемами, мехами и амулетами. Он улыбнулся, вспомнив, как поразил сход Великих шаманов, явившись к ним в  свободном костюме, как к своим студентам. В жару это его спасло, пока «Великие» обливались потом в своих облачениях и придумывали кару за нарушение дресс-кода. Но на другой же день ещё несколько человек последовало примеру «злостного нарушителя»  – сход проходил на открытой солнцу площадке у ритуального костра. Пара обмороков среди престарелых участников схода завершила процесс понимания введённой Патриком новации – после небольшой дискуссии участники согласились допустить ношение иной одежды на сборах, если оно помогает обсуждениям. 
Платформа уже скрылась из виду, а Патрик всё стоял, упиваясь сочными красками заката. Путь ему предстоял долгий, к утру он рассчитывал добраться до места. Обувь он скинул, термопластовые плиты, которыми были  тут покрыты все дороги и площадки, приятно холодили разгорячённые ступни. Они словно пожирали дармовое тепло экваториального солнца,  принося на раскалённые улицы городов веяние прохлады. Здесь, на природе, от этих плит работала ночная подсветка дорог – ночами они светились мягким зелёным светом. Половину пути, как уже посмотрел Патрик, можно будет  комфортно проехать на сегвее, а дальше посмотреть, если сегвей в горах не пройдёт, то пешком по тропинке, плит там точно нет. Там, возле громадного баобаба обычно встречали путника «стражи». Нет, копья никто не выставлял и глаза не завязывал – всё проще. «Подземники» просто сканировали гостя на тропе, если ему разрешался проход, то он начинал слышать «поводок» - звуковой сигнал при отклонении от маршрута. Сохранилось ли это с его юношеских лет, Патрик не знал, раньше было так, когда он ходил на встречи с Тваалом. Незваного гостя тропа приводила к обрыву, найти правильный путь без подсказки было практически невозможно, как они замаскировались. Но незваные гости к подземным колониям не ходили – это был один из пунктов Континентального Договора с ними. Патрик надеялся, что приняв волю и последний вздох усопшего Тваала, он сохранил  за собой право входа.
Шаман очень надеялся, что ему не придётся по прибытии разыскивать дочь Тваала, он даже не знал,  как она выглядит и сколько ей лет.  Все его прежние встречи с учителем проходили в гостевом сьюте, который отводился Патрику в приёмной.  Это была территория для контактов, в свои владения подземные жители никого не пускали. Ростислав Петрович и ещё несколько землян, которые смогли вернуться, нарисовали отрывочные картины их жизни, но больше никакой информации не было. Союз Континетов общался с подземными народами по видеосвязи из их официальной студии. Странно, но с Внеземельем у них был достаточно интенсивный товарообмен, а с поверхностью Земли – нет. Они арендовали несколько космопортов, самым крупным из них был Гималайский.
Патрик переложил свою сумку, балансируя багаж, вызвал сегвей с ближайшей стоянки и уже готов был тронуться в путь, как над его головой раздался лёгкий шелест. Рядом с ним опустился джетпак. Некоторое время ушло на отстёгивание креплений, и перед Патриком встала молодая женщина с длинными до пояса пепельными волосами и белой, совсем не тронутой загаром кожей. На ней были большие зеркальные очки, скрывавшие пол-лица и простой комбинезон мышиного цвета.
- Вы – Патрик Мбаа? – спросила она глуховатым голосом. – Я – Аала Тваал. Простите, я должна была ждать вас в приёмной, но решила опередить события.
Она сняла очки и на Патрика посмотрели два огромных заплаканных глаза.  Она всхлипнула, вытащила платок, быстро вытерла глаза и посмотрела на шамана. Потом, не в силах сдерживаться, прижалась лицом к груди Патрика и горько заплакала.
- Не плачьте, Ааала, - шепнул Патрик. – Ваш отец был великим человеком, он…
- Он передал меня вам, он мне всегда говорил о вас, что только вы можете его заменить, Патрик, хотя я сама уже давно взрослая. Да, взрослая, - всхлипнула она и снова посмотрела на Патрика. – Даже окончила два института.
- О, - улыбнулся Патрик. – Это уже серьёзно взрослая.  И какие?
- Вот точно так говорил и отец, - заметила она. – Я математик и прогнозист. Из моих двух профессий отец всерьёз воспринимал только математику.
Патрик пытался прикинуть, сколько ей лет,  и слегка нахмурился. Аала это заметила и сообщила:
- Мне тридцать семь.
- Вы что,  читаете мысли?
Она быстро провела ладонями по лбу к вискам.
- Я открыла себя вам, как отцу. Можете читать мои.
Патрик невольно залюбовался ею. Красавицей она не была, черты лица тонкие, но угловатые, глаза зелёные и огромные, тонкий нос, узкий рот и упрямый подбородок, но она ему нравилась. И он вспомнил, что её раньше видел в своих снах, только не мог понять, кто это.
- Здесь есть,  где сесть? – спросила она, отстраняясь и оглядываясь по сторонам.
- Был павильон вон там, - кивнул Патрик на дорогу.
Аала быстро надела свои огромные очки и показала в другую сторону.
- А там просто скамейка, - сообщила она. – Мы можем побеседовать по дороге, но кое-что я должна сказать сразу. Вы разрешите мне называть вас отцом?
Патрик замялся.
- Я поняла, - сказала она. – Вам, как и мне, хочется называть другими словами. Патрик, милый, если вы не против, то мы не расстанемся. Но сейчас…
В зарослях действительно нашлась скамейка. Смахнув налетевшую на неё сушь, Аала села сама и усадила рядом Патрика.
- Патрик, наденьте мои очки и посмотрите, - попросила она. – Это будет быстрее, чем рассказывать.
Когда Патрик снял её очки, Аала пояснила:
- Как только вернулось кресло, и я увидела, что отец умер,  я сразу взяла координаты, куда оно с ним летало, и полетела сама. Я не знала, успел ли отец все рассказать. На всякий случай у меня очки хранили его сообщение, мы так с ним договорились.
- Он успел, - грустно сказал Патрик, - но я бесконечно рад, что вы так поступили. Задержать никто не пытался?
- У нас был с отцом свободный проход, - ответила Аала. – Патрик,  я не хочу возвращаться туда. Наша миссия там завершена. У подземных народов только один выход – выйти на поверхность, иначе они вымрут. Рождаемость уже прекратилась.
- Мне нужно сообщить Ростиславу Петровичу, - решил Патрик, нашаривая рукой свой коммуникатор.
- Кто это?
Шаман коротко пояснил, и Аала согласно кивнула. Она внимательно слушала их разговор и нисколько не удивилась, когда Ростислав Петрович попросил разрешения поговорить с ней.
- Asante, Bwana! – отозвалась она на древнем языке, выслушав генерала, и вернула коммуникатор Патрику. Тот вопросительно взглянул на неё.
- Он прав, - задумчиво сказала Аала. – Подземные народы верили, что в пещерах замедляется время, и они смогут пережить катастрофу и вывести в новый мир своих детей. У нас детям рассказывали легенду про молодого человека, который пошёл собирать хворост, зашёл в поющую пещеру и услышал в ней необыкновенной красоты пение. Зайдя вглубь, он увидел незнакомца, который играл на странном инструменте. Игра и пение так понравились, что молодой человек забыл и про хворост, и про молодую жену, которая его ждала дома. Он попросил разрешения поиграть самому и сделать себе такой же инструмент. Незнакомец разрешил, тогда юноша стал играть петь сам. А когда кончил, но не нашёл незнакомца, а около входа в пещеру обнаружил истлевшие дрова и свой топор. И пошёл он в свой посёлок, и не нашёл никого, ни жены, ни родных, все давно умерли, и только одна древняя старуха вспомнила про него, что он исчез, а жена всю жизнь его ждала и слушала звуки из пещеры… А он не исчез, он замедлил своё время своим пением и игрой…
- Я слышал эту легенду, - кивнул Патрик. – По-моему, это из эпоса древней Тувы. Был такой народ на юге Восточной Сибири, в верховьях Енисея. Это горный край далеко отсюда.
- Не знаю, - пожала плечами Аала. – Мы верили, что она про наши пещеры, они тоже пели.
- Да? Я не знал.
Аала снова протянула ему свои очки.
- Послушайте. Только глаза закройте.
Надев очки, Патрик закрыл глаза и тут же услышал шум сильного ливня, в который вплелись звуки инструмента и протяжного, словно горлового, пения. В нем шаману послышался стонущий свист сыгыпт и пронзительный, режущий душу плач каргыраа. Запись была короткая и быстро кончилась. Он снял и вернул очки Аале.
- Это в моём любимом месте, над водопадом, - пояснила она.
Уже сильно стемнело.  Времени, чтобы добраться, почти не оставалось, пора было решать. Патрик спросил об этом Аалу.
- Я не хочу возвращаться,  - повторила она,  от волнения переходя на «ты»,  - но убедить тебя не могу. Езжай, а я полечу на джете, перехвачу тебя на подходе к стражам, но сама дальше не пойду и сама не советую. Надеюсь, передумаешь за несколько часов.
- Там же люди, - укоризненно сказал Патрик.
- Люди – это те, которые соображают, что к чему, и делают выводы, а те, которые стали фанатами иллюзий… - она запнулась. – Патрик, они опасны. Тваал  предупредил же.
- Аала, - Патрик взял её за руки. – Ваш отец не успел сделать и просил меня завершить. Я обязан выполнить его волю. Сейчас я позову Ханни, ждите меня с ней. Я вернусь, Аала, обещаю вам.
Аала порывисто обняла его.
- Не зовите Ханни сюда, я сама доберусь до неё. Какие координаты? – Она расстегнула ворот комбинезона, вытащила кулон на голубой цепочке и надела его на шамана. – Патрик, никогда это не снимайте и никому не отдавайте. В нём право свободного входа и выхода. Если приложите ко лбу и закроете глаза, то мысленно увидите план поселения и место, где вы находитесь. Выходы обозначены зёлеными крестиками, их несколько, можно в любой, какой ближе. И в нём… И в нём я с вами, с тобой, хорошо?
Глаза Аалы блестели в темноте, казалось, они отражают всю россыпь звёздного  неба над  прорезями темных ветвей. Патрик с усилием заставил себя, наконец, попрощаться и встать на сегвей. Под шорох колёс под него понеслась зелёная  лента дороги. Шаман со смущением поймал себя на том, что ищет в ней цвет глаз Аалы.
Ханни легко согласилась поехать с Патриком и Юрием в пещеру. Дело было даже не в  деревянном амулете, который был похож на марсианские диски. Ханни волновала Марианна. За несколько лет девочка сильно выросла, а после потери Иржи и Елены быстро стала совсем взрослой. С ней уже нельзя было говорить, как с ребёнком. До недавнего времени Ханни поддерживала и поощряла её контакты с «родителями» или их образами, которые сохранил для девочки в своём ажурном доме Вебсик. Для себя Ханни так и не поняла толком, что это было на самом деле, но никогда не стремилась занять в душе девочки место Иржи и Елены. Она была для неё «мама Ханни», а не просто «мама», как Елена. Сейчас тут образовался вакуум, который Марианна не показывала, но Ханни хорошо чувствовала и понимала, что его надо было заполнить. Она видела, что девочка сама ищет какие-то ответы, гораздо чаще проводя своё свободное время  со шлемом «обучалки». Программа курсов у неё была индивидуальной, составленной Вебсиком,  и до сих пор никому не приходило в голову её поменять. Ханни тут полагалась на Миха, который время от времени контролировал учебный процесс Марианны. Пророчество Вебсика, что Марианне предстоит говорить со звёздами, помнили все, но насколько это возможно теперь, без Вебсика? Ханни терялась в догадках.
Недавнее знакомство с основами планетологии и геологии вызвало у Марианны повышенный интерес к аномалиям и к периоду катастроф.  Марианна взяла с Ханни слово, что они обязательно посетят Большой африканский разлом. Пролёт над ним девочку не впечатлил. Ханни вспомнила, как она с разочарованным видом оторвалась от окна и сказала:
- Такая канавка Африку и через пятьдесят миллионов лет не расколет, правда, мама Ханни?
- Конечно, - ответила Ханни, скрывая улыбку.
Неожиданная встреча с Тваалом всё перевернула. Пока их величественная платформа неспешно плыла к месту назначения, Марианна выпытала у Ханни и её отца, которого уже смело звала «дедушкой-вождём», кем был Тваал, и какую роль он сыграл в том, чтобы «канавка» не расколола Африку раньше, чем пройдут пятьдесят миллионов лет. Ей, как могли, рассказали, что легендарный геофизик придумал и осуществил серию подземных взрывов для уменьшения тектонических напряжений, разбудил  вулканы на остове Ява и спас континент и его обитателей. Вышло настолько эпично, что даже младшие братья Ханни слушали с раскрытыми ртами. Стоит ли говорить, что весть о скором прибытии дочери Тваала Марианна восприняла с волнением, перенеся на неё могущество умершего на их глазах отца?
Аала догнала платформу на полпути. Она хотела опуститься прямо на ходу, но вождь не разрешил. Он приземлил платформу, сам сошёл с неё и принёс девушке свои соболезнования.
- Вы – дочь великого человека, - сказал старый вождь, - я почту за честь видеть вас на земле Мбаа.
Аала молча поклонилась. Пепельные волосы и белая кожа девушки делали её похожей на инопланетянку, когда она поднялась на борт.  Держалась Аала просто, знакомилась со всеми, но сразу разговорилась только с Марианной.
- Ты с Луны? – спросила она.
- Да, - ответила за девочку Ханни, пытаясь понять, по каким признакам  гостья это определила.
- Не пытайтесь догадаться, - улыбнулась ей Аала. – Это ментальное ощущение. У меня на Луне была подруга, вы, наверное, слышали, там был взрыв, погибла лунная база…
- Мы не только слышали, но и сами были там, - остановила её Ханни. – Марианна – дочь инженера Леля, который вместе со своей женой пострадал от взрыва, - Ханни намеренно не вдавалась в детали: ей не хотелось лишний раз травмировать девочку прошлым.
Аала пристроила свой джет-пак между бортом и колонкой ручного управления. Платформа уже снова летела, огибая холм с семейством жирафов, которое проводило её поворотом грациозных мордашек. С другой стороны колонки неподвижно лежала Дебби. На появление Аалы биомех никак не отреагировала.
 Это твоя игрушка? – поинтересовалась Аала у Марианны, кивая на тигрицу.
- Дебби не игрушка, - запротестовала девочка.
 - Это наш биомех, - пояснила Ханни.
- Этот ваш тигр очень похож на плюшевую игрушку, - сказала Аала.
- Так оно и есть, - Ханни кратко рассказала историю создания тигрицы и тигрят.
- Роботами  я не увлекалась, - призналась Аала. – Там, где мы с отцом жили, не было принято давать им облик живого существа. Мне как-то в голову не приходило «оживить» моего игрушечного зайца или енота. Зачем? Они всё равно не правдоподобны.
При этих словах Дебби оглянулась на неё и широко зевнула, демонстрируя пасть с белыми клыками, потом встала, потянулась и подошла к гостье. Та захлопала глазами и сделала шаг назад. Тигрица мирно мурлыкнула и подсунула ей голову с круглыми ушами – чеши, мол. Аала с опасением до неё дотронулась, но вскоре её страх прошёл, и она, присев на корточки, стала всё смелее и смелее гладить биомеха. К ней присоединилась Марианна.
- Я раньше не встречала таких, - сказала Аала девочке.
- Её наша Влада сделала, это её тигрица, - сообщила Марианна. – Ещё два тигрёнка есть – Бим и Бом. А ещё собаки – Чара, Пит и другие, их Лещенки сделали, Володя и Юля.
- И все биомехи?
- Да.
- Забавно, но всё равно смысла не вижу. Клоны редких или исчезнувших животных – это да, понимаю, - Аала задумалась.
- А живых вы, что не держите дома? – спросила она, удивляясь нравам жителей Поверхности.
- Почему не держим? – недоумённо посмотрела на неё Марианна. – У нас четверо цвергов, они братишки, а их мама и папа живут у Влады. – Она протянула Аале коммуникатор со снимком собачьего семейства.
- Какие славные, - улыбнулась гостья, испытывая облегчение, что настоящим животным тоже нашлось место рядом с человеком. Диких она уже успела заметить, тут же природные парки и заповедники испокон веков были.


Продолжение - http://www.proza.ru/2018/04/20/614