Rose

Закатное алое солнце пестрит своими предзаходящими красками, покрывая девственно-чистую землю кровавыми лучами.
Джош не любит закаты. Он вообще несколько равнодушен к природе и хотел остаться дома, чтобы поиграть в приставку или немного поиграть на гитаре, но Тайлер, его лучший друг, малыш Тайлер настоял, чтобы сегодня они провели вечер за стенами дома. Он захотел посидеть в заброшенном саду в какой-нибудь заросшей клумбе с красивыми цветами.
Джош согласился. Как он сам посчитал, очень даже зря согласился.
Они сидели на траве бок о бок друг с другом и наблюдали, как солнце, сначала желтоватое, потом оранжевое, а потом и вовсе кроваво-красное, медленно катится к линии горизонта. Дан чуть морщится, когда один из лучей попадает ему прямо в глаза раскалённым железным клеймом, на секунду ослепляя.
Когда Джош смог перестать щуриться, он увидел пристальные карие глаза, смотрящие на него почти в упор. Дан тихо кашлянул, скорее устало, чем раздражённо.
-Что-то не так? — Спрашивает он у Тайлера, стараясь не обращать внимания на не отрывающийся от него взгляд.
Парень улыбается в ответ.
-Солнцу очень нравятся твои волосы, Джишва.
Джишва.
Джош фыркает, потому что это очень странное слово, которое придумал Тайлер для него, его немного раздражало. Именно сегодня. И именно сейчас. Да, закат очень красивый, да, он сливается с кроваво-красными волосами Джоша, но это не повод так называть его. Джишва. Нет, он был бы более довольным, если бы Тайлер назвал его «Джоши». Да, это было бы более подходящим, но парень до этого не додумался.
-А мне очень нравится Солнце, — пытается проворчать Джош, но выходит слишком нежно, чтобы выглядеть угрожающе.
Его Солнцем был Тайлер.
-Ты его просто не видел вчера, знаешь, — друг не замечает тонкого намёка и продолжает безмятежно улыбаться, отворачиваясь лицом к закату.
-Я бы смотрел на него чаще ради тебя.
-И гулял бы чаще?
-Только с тобой.
-Завтра в семь.
-В восемь.
-В семь, — фыркает Тайлер.
Джош фыркает в ответ:
-Оке-ей, в семь.
Они затихают, чтобы подумать о своём. Дан иногда косится на друга, но упорно молчит и ложится на живот, чтобы утонуть в ярко-зелёной траве и не видеть ровным счётом ничего кроме своим рук и ног Тайлера.
-Джош? — Тихо зовёт шатен, лениво накручивая на палец прядь волос на затылке.
-Тайлер? — Красноволосый даже не приподнимается, чтобы посмотреть на собеседника.
-Какие цветы тебе нравятся?
-Эм, ромашки? — Он и сам не уверен в своём ответе, поэтому он звучит скорее осторожным вопросом.
-Правда?
-Да, наверное. Мама выращивала ромашки, когда я был маленьким. Я думаю, это мои любимые цветы.
(Мои любимые цветы — это твои глаза, Тайлер Роберт Джозеф)
-А я не люблю ромашки, — Тайлер пожимает плечами.
Джош затихает. Он хмурится и долго крутит и мнёт между пальцев стебелёк травинки, прежде чем встать с земли и отойти от места их отдыха. Тайлер беспокойно, хотя и с любопытством оглядывается, но друг пропадает в зарослях колючек, оплетающих кусты с цветами, поэтому шатен решает не пытаться его разглядеть и просто ждёт, когда Джош вернётся.
И Джош очень скоро возвращается, держа в руках букет из роз.
Красные цветы сочетаются с его волосами и закатным солнцем, Тайлер замирает, завороженно наблюдая за ним.
-Тайлер, — красноволосый сглатывает подступивший к горлу ком, — закрой глаза, окей?
Тайлер послушно повинуется, по-детски закрыв глаза ладонями.
Джош садится рядом и начинает плести венок. Он осторожно, хотя и с трудом, разделяет стебли цветов и сплетает их вместе, обрывает ненужные отростки и бутоны и бережно создаёт тонкой работы кроваво-красную композицию.
Кроваво-красную, как его руки сейчас.
Он не потрудился оборвать острые, словно иглы, шипы, поэтому его ладони превращаются в истерзанные порезами куски кожи и плоти, но он упрямо продолжает плести, пока не заканчивает свою жестокую работу. Морщась от боли, он слегка сжимает венок и осторожно опускает его на голову Тайлера, стараясь не задеть загорелый лоб острием шипов.
-Открой глаза, Тай, — нежно шепчет он, не отстраняясь от друга и почти касаясь его губ своими.
Тайлер смущается, когда видит лицо Джоша в сантиметре от собственного, но всё же пытается этого не показывать и тянется руками к своей голове, чтобы почувствовать нежные лепестки роз под пальцами.
Он удивлённо смотрит в глаза Джоша.
-Нравится? — Тихо спрашивает тот, пытаясь оставаться как можно более спокойным.
-Ты… сплёл для меня венок? — Тайлер заворожен, удивлён, даже почему-то немного подавлен. Он не может до конца понять свои чувства.
И он не может понять Джоша.
-Не нравится значит, — красноволосый заметно падает духом, его настроение на сегодня окончательно испорчено.
-Нет, Джоши, — Тайлер крепко обнимает его, прижавшись щекой к почему-то вдруг слишком часто вздымающейся груди, и прикрывает глаза, слушая бешеный ритм стука сердца.
Джоши…
-«Нет» то есть «не нравится?» — Уточняет Дан, замирая. Его окровавленные руки дрожат, он замечает порезы на венах и вдруг начинает сомневаться, что в этом виноваты розы.
Да, его руки дрожат.
Он весь дрожит, хотя жаркий и душный июльский вечер не может быть тому причиной.
-Очень нравится. Спасибо, Джоши.
Голос Тайлера нежный, мурлыкающий, полный благодарности. Голос Джоша уставший, испуганный, тихий. Они слишком разные, но теперь их объединила кровь, капавшая с ладоней красноволосого на мягкую зелёную траву.
Тайлер разворачивает его к себе за плечи и чуть улыбается, беря друга за руки.
Перед глазами Джоша вспыхивает пожар, нервы накаляются, и он едва ли не воет, чтобы смолчать. Боль взвинчивается всё сильнее, когда нежные пальцы начинают поглаживать окровавленную кожу, но Дан молчит. Упорно молчит.
А потом боль резко замирает.
Джош чувствует на своих искусанных сухих губах мягкие губы Тайлера и отвечает на поцелуй, желая ухватиться за этот неожиданный и сладкий момент.
Тайлер проводит по его щеке ладонью, испачканной в крови, но не замечает этого. Его глаза закрыты, он растворяется в тишине, растворяется в запахе Джоша, в его коже, одежде, волосах. Во всём, что с ним связано. И Джош отвечает ему тем же, потому что Тайлер может сейчас всё исправить.
Они пришли просто посмотреть на закат, но вот уже целуются где-то в кустах заброшенного сада, пока солнце быстро убегает от них за пылающий оранжевым и лиловым горизонт.
Когда поцелуй медленно обрывается, Джозеф открывает глаза.
И замирает.
Он видит красные следы на слегка поросшей щетиной щеке Джоша и ужасается, потому что взгляд опускается ниже и видит руки, истерзанные (лезвиями) цветами. Тайлер хватает венок и срывает его с головы, кидая в траву. В его глазах слёзы.
-Зачем?
-Ты сказал, что не любишь ромашки, — отвечает красноволосый, натянуто улыбаясь и не замечая, как по щекам бегут горячие слёзы, оставляя мокрые дорожки. — Я нашёл розы.
-Господи, Джоши…
Джоши…
Тайлер крепко и в то же время нежно обнимает друга, прижав его к себе. Дан прикрывает глаза, уткнувшись в его шею и замирая. Ему стыдно, что Тайлер, малыш Тайлер, такой светлый и добрый, видел его руки сейчас.
-Я люблю тебя.
Электрический разряд пробегает по телу и прорывается в мозг, когда Джош видит, как Тайлер тянется к потрёпанному венку и, сильно нажав на сплетения цветов, оставляет на своих ладонях уродливые глубокие отметины от шипов, а потом надевает конструкцию на голову, невинно улыбаясь.
Джош закрывает лицо руками, всхлипывая.
-Я тоже тебя люблю, малыш…
Тайлер ласково берёт его за руки, отводит их от лица и покрывает изуродованные ладони поцелуями, чтобы только уменьшить боль Дана.
-Джоши, — шепчет он, — я люблю ромашки. Ты — моя ромашка.
И красноволосый понимает, что только что от шага до самоубийства его спас самый прекрасный человек на свете.