Спор

     1967 год. Я, студент Автомеханического института, живу в Москве в общежитии на Стромынке. На трёх этажах живут пять тысяч студентов из десяти институтов.
В общежитии была столовая, где цены были невысокие, но и качество еды соответствовало цене. В Подмосковье такие столовые в народе называли «рыгаловками». На каждом этаже располагались кухни с газовыми плитами, на которых можно было разогреть еду и приготовить что-нибудь. Обычно готовили супы из топора, добавляя лапшу, и жарили шницели, которые из-за отсутствия в них мяса не могли сохранить свою форму и разваливались ещё до приготовления и, конечно, жарили картошку. Запах распространялся по коридору и держался долго, напоминая о еде постоянно. Готовкой занимались ещё вьетнамские студенты, которые были ещё беднее нас и жарили селёдку, от запаха которой аппетит исчезал мгновенно и голод частично проходил, уступая место тошноте.

     Стипендия была 35 рублей. Прожить на эти деньги очень трудно, если вообще возможно. Желание поесть преследовало меня постоянно. Еда в столовой на некоторое время притупляла голод, но ненадолго.

     У нас в общежитии появился новый студент по имени Иосиф. Он поступил в институт после армии. Иосиф был большим и очень крепким парнем – мастером спорта по штанге. Шницели и сосиски не могли восстановить энергию, потраченную на учёбу и тренировки. Для того, чтобы прокормить своё тело, он пошёл грузчиком на мясокомбинат. Как писал Жванецкий «Имею то, что сторожу». Иосиф воровал мясо в небольших количествах, пронося его через проходную в полиэтиленовом пакете на животе. Ему этого хватало. Но жарил он его на нашей кухне, что было просто пыткой для меня и для других ребят тоже. Запах свежего мяса вызывал сильное слюновыделение и даже кружилась голова. Эти пытки происходили два раза в неделю и были невыносимы. Что делать?   Ну очень хотелось попробовать это мясо. И, наконец, я решился. 
Я подошёл к Иосифу, когда он собирался жарить мясо, и предложил, что съем на спор весь кусок, примерно полтора килограмма, за один раз с бутылкой алжирского сухого красного вина (очень дешёвого). Иосиф недоверчиво покрутил головой - это невозможно. Но что -то мешало ему поспорить со мной. Видя, что он не решается, я повысил ставку, заявив, что дополнительно съем жаренную яичницу из пяти яиц.  Это было уж совсем невозможно, и Иосиф решился. Если я не смогу всё съесть, то должен буду оплатить стоимость мяса. Мы ударили по рукам в присутствии трёх свидетелей. Постоянное полуголодное состояние толкнуло меня на этот спор. Большой кусок первоклассного мяса я разрезал на маленькие кусочки и начал жарить под наблюдением трех свидетелей и Иосифа. Запах мяса проникал во все поры моего организма, но я начинал понимать, что мяса слишком много, а рядом со сковородкой лежали ещё пять яиц, которые, по условиям спора, я тоже должен был пожарить и съесть. Но отступать уже было нельзя-мясо было готово, и я начал есть.

     Первые кусочки мяса просто таяли во рту. Закрывая глаза и наслаждаясь вкусом, я первое время не думал о количестве. Наслаждение от еды начиналось во рту, проходило в кишечник и распространялось по всему телу. Наконец-то мечта вечно голодного студента стала реальностью! 500 грамм я съел быстро и с большим удовольствием, но дальше удовольствие начало исчезать куда-то. После килограмма съеденного мяса алжирское вино пришло мне на помощь, и я все-таки с большим трудом съел всё. Но осталось съесть яичницу из пяти яиц, а места в желудке уже не осталось. Что-же делать? Я решил есть яичницу стоя, используя народную мудрость, что стоя больше влезет. Переполненный желудок был готов всё вернуть, и последнее яйцо дальше рта отказалось двигаться, но алжирское вино опять немного помогло его продвинуть, и я смог закрыть рот.
 
     Я выиграл спор, но с большим напряжением. Мой организм издавал странные звуки. Главной задачей было добраться до кровати, и я пошёл в свою комнату, максимально напрягая все силы и боясь потерять сознание.
Я лёг на  кровать в полубессознательном состоянии и отключился, погрузившись в сон.  Временами я ненадолго просыпался и, слыша разные звуки моего организма думал, что пора вызывать «Скорую помощь», но быстро опять засыпал.  Так продолжалось около восемнадцати часов, пока я проснулся и пришёл в себя. После этого эксперимента, я полгода не мог смотреть на яйца, а на мясо смотрел с равнодушием, но молодость взяла своё, и готовность есть всё восстановилось полностью.