Афганский дневник. Часть 5. Август, сентябрь 1983

1 августа 1983 г. Новый месяц, старые заботы. Три вылета. Второй, с точки зрения необычности, наиболее запомнился. Летим на спарке с Толей Черноволодом на разведку погоды на восток, к границе с Пакистаном, до нее 5-10 км, от аэродрома - 170. Над целью облачность 7-8 баллов, условия сомнительные, цель закрыта облаками. Передаю домой, чтобы группу не выпускали, пытаюсь связаться с вертолетами целеуказания (позывные 753 и 754) из Джелалабада. На каналах боевого управления их нет. Перед уходом домой перехожу, на всякий случай на первый канал, чтобы спросить у Джелалабада о том, передали ли 753-му, что звено от нас не выходит. Тут прорывается 753-й, говорит, что 754-й сел на вынужденную, просит передать информацию и координаты посадки на «Омар» - из-за малой высоты у него связи с Джелалабадом нет. Передаю сообщение и одновременно ищу место приземления. Оказывается, мы совсем рядом, выходим со снижением в район вынужденной посадки и обнаруживаем на земле вертолет. 753-й в это время спешит на площадку, откуда взлетали, чтобы вызвать БТР, площадка совсем недалеко.
Снижаемся, проходим над вертолетом пониже, вертушка цела, экипаж и пассажиры рядом, насчитал 4 человека, рядом телега с волами, вскоре подходит БТР (похоже, наши). Проносимся над ними, набор, разворот, новый проход. Признаков боя не видно -  вроде бы все спокойно, у нас на спарке  две ФАБ-250 –  не самое лучшее оружие для прикрытия своих вертолетов, но попугать можно.  Повторяем еще несколько проходов. Подлетает 753-й, все нормально, да и у нас остаток 600, что для удаления до дома 170 км совсем не много. Форсаж, в наборе восстанавливается связь с Джелалабадом, сообщаю обстановку туда. Бомбы приходится выкинуть в горы, удар по запасной цели не получится. Легкая спарка быстро выскакивает на 9000 (10500), на удалении 130 появляется связь и с Баграмом, там немного поволновались - мы не были связи около 20 минут. Остаток 350. Заходим сходу правым разворотом, после посадки остаток топлива немного менее 200 л, еще на полтора круга.   
Становится немного жарче, август здесь жаркий месяц. Снега в горах остались только выше 4000-4500 м, а когда  прилетели, снег был на всех горах вокруг. Еще одно изменение в погоде, обычные полуденные северо-западные ветры значительно стихли, а днем над горами иногда развивается кучевая облачность.   
Между делами подбил в летной книжке итоги за июль, всего получилось 70 боевых вылетов с налетом 48 часов, треть обычного годового налета мирного времени.
3 августа 1983 г. Четыре вылета, из них один на спарке. Сейчас, через месяц после прилета, наш полк стал подобен отлаженному механизму с множеством резервных частей, все без команд знают и делают свое дело и готовы  заменить друг друга. Выбывание какого-нибудь звена из цепи совершенно не оказывает влияние на результат. Всегда готова десятка самолетов с разными боеприпасами. Если нет дополнительных  команд, то автоматически одно звено готовится с бомбами, одно с С-24, и пара с комбинированной зарядкой бомбы - РБК или полностью с РБК. Подготовка звена самолетов к повторному вылету занимает 15-20 минут, боеприпасы подвозятся к месту стоянки, когда самолет еще в воздухе и подвешиваются, когда летчик еще не успевает вылезти из кабины. В высотном домике всегда дежурят летчики, готовые составить ударную группу, подобрать нужные карты цели, выбрать самолеты с наиболее эффективной зарядкой и взлететь через 15 минут после вызова. 
7 августа 1983 г. Для проверки нашей работы к нам прилетела комиссия ВВС ТуркВО.  Первый вопрос командующего, ну показывайте, что построили, немного озадачил. Оказывается, наша главная задача была что-то строить. Дальше больше, страшное дело, оказывается, и плана боевой подготовки у нас нет!   А ведь без него не то, что летать, и жить оказывается нельзя! Вообще-то план у нас был, образца 1 декабря 1982 г., тогда мы и не знали, что летим в Афганистан,  Но он, по нашей простоте, так и остался дома, да и как бы без него летала оставшаяся дома эскадрилья с молодыми летчиками. Еще один ужас, также дома остался план приведения полка в боевую готовность! Какая боевая подготовка, какое приведение, когда боевые вылеты каждый день,  все самолеты постоянно с подвешенными бомбами, а дежурное звено с ракетами?  Но нас жестко поправили, и мы засели творить так «необходимые» нам бумаги.
Организуем для комиссии показательный удар. Шесть целей в 4-6 км от аэродрома, смотреть можно прямо со стоянки. Склады с оружием, учебный центр и даже 76 мм орудие, вчера ночью «вражеские» духи даже раз выстрелили по духам «нашим», занимающим внешнее кольцо охраны аэродрома. Летим восьмеркой. Удар по фотопланшету, у всех зарядка по 4 С-24. Удар четко спланирован, цели пронумерованы, что позволяет их перераспределять в случае поражения. Для обеспечения внезапности второе звено после взлета уходит в сторону, и наносит удар с небольшим перерывом. Первая пара и  каждый в замыкающем звене, после двух заходов с пуском С-24 с разных направлений, делает один заход из пушки по садику, где установлено орудие. В результате удара все цели поражены, вражеская трехдюймовка разбита. Однако это не очень впечатляет проверяющих, по их мнению, слишком много заходов, много шума и малой высоты. Так же не понравился порядок взаимного прикрытия, негоже по мирным меркам, меняться местами в полете и летать неслетанными парами!  Видно, про нормальные воздушные бои, когда понятия ведущий и ведомый превращаются в атакующий (кто оказался в более выгодном положении) и обеспечивающий, они давно забыли, а может, и не знали. Чувствуется, что наши проверяющие  были бы больше довольны, если бы мы в ударе просто сделали по одной атаке из «стратосферы» и тихонько сели (результат никого не волновал). 
Отметили день рождения штурмана полка Виталия Евтухова, по этому поводу состоялся выпуск стенгазеты и вечерний мальчишник управления полка. Все прошло хорошо, впрочем, хорошей была и доза «принятого на грудь».
9 августа 1983 г. Два вылета. После обеда состоялся разбор работы ташкентской комиссии с «наказанием невиновных и награждением неучаствующих». Сортиров не построили, планов нет, летаем много и с полной нагрузкой, бомбы расходуем, героический тыл не справляется, одним словом, все плохо! Срочно исправиться и доложить!
10 августа 1983 г. Сегодня не летал, «поставил не на ту лошадь». Обычно сам выбираю, на какие удары летать. Сегодня моя «лошадь сдохла, не успев стартовать» – на всех трех целях по данным вертолетов ПСО погоды не было.
Начинаем готовиться ко дню авиации, правда пока это означает только то, что мы вспоминаем о его близости. Еще не решили, когда праздновать, 18 августа, как раньше, или  в положенное сейчас третье воскресенье, т.е. 21, хотя воскресенья от других дней у нас не отличаются. К празднику политики готовят что-то спортивно-музыкально-застольное. Со спортом здесь не очень. Свободное время выдается обычно, когда жарко, ветрено и пыльно, или темно и хочется спать. Афганские офицеры, правда, часто играют в волейбол, надо бы устроить международную встречу.
12 августа 1983 г. Два боевых вылета, оба раза летали восьмерками.
В последнее время установили более тесную связь с местными разведгруппами, они как из ГРУ, так и из КГБ. Почти каждый день имеем информацию (фотопланшеты) о дополнительных целях в районе аэродрома, которые можно использовать как запасные, в случае срыва удара. Не все заявки разведки удовлетворяются в ВВС 40А, к тому же есть цели, удар по которым надо выполнить немедленно. Утром на предполетных указаниях доводим эту информацию летчикам, так же это дает возможность внепланово, практически в каждом полете, потревожить духов из пушки перед заходом на посадку (от второго до третьего разворота).   
По аэродрому дети пасут местных тощих коров, коз и овец. Вся эта живность так привыкла питаться верблюжьей колючкой, что, похоже, пробует на зуб и колючую проволоку ограждения аэродрома. Ну а газета или лист бумаги для них просто деликатес, поэтому бумажного мусора нигде нет, козы даже едят окурки от сигарет вместе с фильтрами. Местных женщин практически не видно, их удел – сидеть дома. Иногда их можно встретить ожидающих отлета на афганском борту, с мужем, конечно, и в парандже. У некоторых офицеров по две жены. Как-то бестолковая посадка на Ан-26 местной толпы привела к тому, что «антон» «сел на хвост», слава богу, никого не придавив.
Вечером, когда стемнело, наблюдали НЛО. На севере над горами появилось яркое пятно, которое начало расти, приобретая форму полусферы. Полусфера постепенно увеличивалась в размерах, через 10 минут верхний ее край был уже в зените и светилась половина неба, наверное, на Байконуре что-то запустили.   
  15 августа 1983 г. Сегодня у меня сотый боевой вылет, четвертый за день.  В нем по плану операции без целеуказания  уничтожили цель в районе н.п. Бабар (8 ФАБ-500Т).
При ударах с использованием С-24 комбинируем взрыватели, в каждой паре снарядов один с контактным, а один с радиовзрывателем. С-24 в радиовзрывателем взрывается на некоторой высоте, обеспечивая большую зону поражения открыто расположенных целей, ракета с контактным взрывателем разрушает укрепленные. С-24 хотя и обеспечивают большую точность, чем бомбы, вес боевой части в 120 кг все же для большинства целей маловат. 
Виталий утром слетал с оказией в Кабул, а остальную половину дня мучает нас рассказами о холодном пиве. Здорово рискует - за такие рассказы можно схлопотать по голове чем-нибудь тяжелым.
19 августа 1983 г. Вчера в Кандагаре потерян Су17 156 апиб из Маров-2, самолет при ударе без вывода упал возле цели, летчик погиб. Мы тоже получили первую «посылку» от «духов» - 12,7-мм пуля ДШК попала в переднюю кромку левого крыла, пробила лонжерон и застряла в балке. Топливные пары в крыльевом баке-отсеке не взорвались, лишь на секунду воспламенились и немного вспучили обшивку. Повреждение было обнаружено после посадки, крыло придется полностью менять.
21 августа 1983 г. Наконец, все же отметили день авиации,  было море самых разнообразных гостей. Вчера по случаю праздника приезжала очередная группа с концертом – никому не известный ансамбль под названием «Лица друзей» из Свердловска. В другой обстановке артистов забросали бы тухлыми яйцами, но в нашей концерт сошел за первый сорт, пели хоть и не свои, но нормальные песни. До них приезжали украинцы, из западных, так те, кроме националистических номеров на непонятном языке, вообще ничего не изобразили. Почему-то в каждую группу артистов включают фокусников, номер с развязыванием железных колец за это время смотрел уже трижды. В кино вечером почти не ходим. Того политика, что отбирает ленты, надо бы заточить на месяц в кинотеатр и крутить наш репертуар - фильмы 40-х годов про войну с идиотами-фашистами и «шедевры» киностудий туркмен-таджик-кизгизфильм.
24 августа 1983 г.  Три дня не летал - вылезая из самолета, ударил левое колено, оно распухло, на рулении при правом повороте ногу не согнуть. В довершение, наш «пилюлькин» Володя Чечнев всадил всем по два укола гаммаглобулина, говорит от гепатита. После этих уколов я сразу чуть было не отключился, а потом поднялась температура. Нога еще болит, хромаю, но сегодня уже летаю, на рулении при даче правой педали еще больно.
25 августа 1983 г. Сегодня мне стукнуло 31. Никаких суеверий - в честь дня рождения  три полета. Вспоминаю прошлогоднее тридцатилетие, тогда эскадрильей летали из Березы  в Польшу с ответным визитом на аэродром Миньск-Мазовецкий. Поляки несколько ранее гостили у нас,  прилетали поодиночке, по учебному тихо снижаясь от четвертого к первому развороту. В связи с отсутствием тогда у нас нормальной гостиницы поселили их на аэродроме в высотном домике, там баня, но удобства на улице. Накачали мы их тогда сильно, назад гости еле вернулись, да и только на третий день. Мы же в ответном визите эскадрильи прилетели звеньями, пробили облака на посадочном курсе, прошлись над полосой на высоте 50 м и скорости 1000  и сели парами, вызвав немалый восторг местной публики. Угостившись тощей сосиской с чаем и посетив казарму (солдатики в пижамах и тапочках, музыка, бара с пивом и девчонками разве только нет), мы собрались домой. Произошел небольшой казус. Дома при подготовке к перелету, чтобы не переоборудовать самолеты под крыльевые баки,  были выбраны самолеты первой эскадрильи, которые по боевому расчету были с пилонами для баков. Наша инженерная мысль проявила бдительность – чтобы не нервировать поляков, которым ракеты Р-60 тогда еще не поставлялись, все АПУ-60 были заменены на АПУ-13М. Однако забыли, что именно эти самолеты являлись носителями и имели под фюзеляжем совершенно оригинальный пилон с большим ШР и заглушкой, предназначенной для прикрытия в полете ПВД специального изделия. Польский инженер, обратив на него внимание, задал вопрос, что это такое. На ответ, что это пилон под разведывательный контейнер, инженер залез под самолет и, осмотрев технику, заявил:
- Яка полива, то ж бомбка!    
Обратно мы улетали тоже красиво. Проходя к самолетам мимо высокого бетонного отбойника, на котором устроились местные зеваки, я обронил, что напрасно они сюда залезли. С широкой полосы взлетали звеньями. После взлета отворот, разворот на курс обратный взлетному, снижение, форсаж. Пронесшись на высоте метров 50 над стартом, крутой горкой  ухошли вверх и скрылись в облаках. К взлету следующего звена зрители, из тех, кто не свалился  с него ранее, спешно покинули отбойник… 
Прошел всего год, кажется, как давно это было, совсем в другой жизни!
Вечером – небольшой торжественный ужин. Небольшой потому, что в таких случаях количество выпитого пропорционально  времени, а завтра в 4 подъем. Вообще снять стресс после дневных вылетов становится обычным делом. В отличие от пехоты, недостатка в алкоголе у нас почти нет, благо конструкторы МиГ-21 позаботились об этом. У нас в самолете не новомодная спиртоводяная смесь, а чистый  спирт, помимо антиобледенителя, им охлаждается радиолокатор РП-22. Реально сейчас спирт заливается только в самолеты дежурного звена, на стоянке вероятность сохранения залитого в самолет  равна нулю, поэтому основная его часть распределяется через инженера и идет исключительно для внутреннего употребления. Как уже давно повелось в летной среде, каждый наливает сам себе, исходя из своих потребностей и здоровья.
Тыл, правда и тут пытается нам напакостить. Предпоследняя партия спирта не то, что ректификат, а вообще почти отрава. Пахнет какой-то гадостью, при разбавлении мутнеет, а после приема внутрь – такая резиновая отрыжка, как будто проглотил пару презервативов.
Помогаем напитками соседям-вертолетчикам, а также командованию местного 345 парашютно-десантного полка - они лазают по горам и, в отличие от нас, воюют не в лайковых перчатках. «Верхи» могли бы подумать и хоть бы для офицеров ввести «наркомовские».сто грамм. Поэтому  пехота, быстро уничтожив то, что удается провезти из Союза, обычно занимается приготовлением браги. Говорят, что ее можно довести до готовности за несколько часов, поместив смесь в стиральную машину! 
26 августа 1983 г. Сегодня не летаем, но не по причине вчерашнего застолья,  просто наш  район проходит холодный (прямо смешно) атмосферный фронт. Над горами огромные  тучи, по ПРВ верхний край облаков более 15 км – сам вместе с метеорологом ходил смотреть на это немыслимое для средних широт чудо. Немного громыхнуло, шквал,  пыль и  сухой дождь, капли испаряются, не долетев до земли. После обеда еще сильнее потемнело, гроза усиливается и начинается настоящий ливень, который идет больше часа, вызывая локальные наводнения.  Говорят, это редчайшее для лета событие, видно захватили с собой из дома немножко своей погоды. От воды к вечеру проснулись тучи маленьких, голодных и злых комаров. Дождь также же вскрыл дыры в  крыше нашего жилища, без ремонта зимой нас ожидает жизнь с ведрами и консервными банками.
28 августа 1983 г. Два вылета, один снова с ОДАБ, на этот раз по пещерам. Пещеры в горах, за исключением крупных, таких как в Бамиане, сверху почти не видны, приходится ориентироваться относительно более опознаваемых ориентиров. 
Продолжается обычная  однообразная жизнь, несколько полетов,  томительный период «убивания» времени между ними и снова полеты ночью во сне. Виталий где-то вычитал, что спать надо головой на восток - ориентирование тела по странам света во время сна особо сильно влияет на качество сновидений. Дней десять назад, придя с ужина после полетов, мы обнаружили в комнате кровать нашего старшего штурмана, стоящую посреди комнаты. Судя по расчерченной мелом на полу сетке, ориентирована она была подушкой вперед с курсом 90 градусов. Так на восток штурман тогда и лег. Однако утром проснулся недовольный, первая ночь  ожидаемого результата не принесла. После второй ночи вообще начались «критические дни»: сначала вечерняя хандра с явным злоупотреблением, потом утреннее «поправление здоровья поднесенными доктором Володей Чечневым сто граммами. К обеду Виталий был уже тепленьким, еще отказался летать и завтра. Нет, явно, курсы надо менять! Несколько дней кровать крутилась по комнате, пока, наконец,  не успокоилась в обычном месте с курсом около 150; у стены с большой картой Афганистана в деревянной рамке, под которой днем скрывались полчища клопов.
1 сентября 1983 г. Закрашен еще один месяц в календаре. Первый день календарной осени, здесь же еще совсем лето. Обычный день, три боевых вылета, за август  их получилось  64, в среднем по два-три в день. В августе не летали только четыре дня. 
Виталий злой вернулся из Кокайдов, куда они с Игорем Долгих гоняли  МиГ-21ум.  Спарку  надо было гнать в Краснодар на ремзавод, но дальнейший перелет внезапно поручили летчикам  115 иап -  наш удел  равнять горы. Можно было бы добраться до Ташкента и слетать на недельку домой на аэрофлоте, но денег ни у кого нет ни в какой валюте. Для успокоения озадачил Виталия предстоящим выступлением на научно-практической конференции ВВС 40А в Кабуле. Основной доклад уже ему написал, теперь штурман царапает рисунки и карты.
В отношении летной работы здесь просто рай, вот если бы такие условия были дома! Война отбросила всю бесполезную шелуху, которая захлестывала нас в мирное время. К примеру, здесь на подготовку к вылету в незнакомый район по незнакомой цели группе требуется 5-10 минут. Дома при подготовке к полетам, которые выполнялись  неоднократно, тратился целый день с переписыванием вороха бумаг. Здесь пишем только самое необходимое, да и только в наколеннике. Плановая таблица у РП представляет список «живых» летчиков, в лучшем случае на ней нарисованы спланированные вчера удары. И еще, здесь почти нет контролирующих «помощников», толпы которых  так одолевали нас дома, принося конечно больше вреда, чем пользы.
5 сентября 1983 г. Сегодня  попробовал  применить штурмовые бомбы ФАБ-500ШН в штатном режиме - с горизонтального полета с высоты 100 м. Цель была на достаточно плоском месте и позволяла осуществить выход на боевой курс на удалении 8 км. Отхожу от цели, разворот, снижение, но на малой высоте отдельные крепости, отлично наблюдаемые с  высоты, сливаются. В поле крыш цель теряется и обнаруживается за доли секунды до пролета над ней. Проскакиваю немного правее, не сбросив бомбы. У моего ведомого Виктора  Скворцова подвеска 4 С-24, возникает мысль обозначить цель ими.
- 906, атакуй ты, когда выйду на боевой.
- 905, Разворот на боевой,…  на боевом.
Снижение, на высоте 100 м крыши снова сливаются, цель пропадает в пестром фоне.
- 906, На боевом,  пуск - Витя сверху пускает С-24, впереди хорошо видны белые следы  и разрывы ракет.
Прицельная марка на цели, сброс, самолет немного подпрыгивает вверх, освобождаясь от тонны груза, боевой разворот. Смотрю на землю: один взрыв в стене дувала, столб темного дыма и пыли поднимается вверх на полкилометра,  второго взрыва не видно. Витя делает еще заход, освобождаясь от остатка боезапаса, а это что за взрыв километрах в двух от цели? Взрывы разных типов бомб даже одного калибра различны как по цвету, так и по форме. Этот взрыв явно второй ФАБ-500ШН  -  у бомбы не раскрылся парашют и она, отскочив от твердой почвы, срикошетировала на пару километров. К счастью, место пустынное, да и взрыватель сработал как надо. При отказе  парашюта основной взрыватель, рассчитанный на мгновенный взрыв, не взвелся, и бомба взорвалась с замедлением полминуты, в противном случае взрыв под самолетом на высоте 100 м не сулил бы ничего хорошего.
Ночью было +17, самая низкая температура за все время. Денег ни нам, ни семьям дома, так и не платят - продолжается чехарда и препирательства между округами по поводу нашей штатной книги, без которой не начисляют деньги в ТуркВО, и которую не хотят присылать из БВО. Родной тыл! В связи с абсолютной бедностью, живем натуральным обменом – иногда меняем у местных мальчишек сигареты, мыло и консервы на виноград.
8 сентября 1983 г. День прошел очень быстро. Много летали, обеспечивали высадку и поддержку десанта, сделал пять вылетов. Наш батяня-командир Петр Петрович тоже разлетался, сегодня даже принял решение на удар цели по описанию, когда вертолеты-наводчиков к ней не  вышли. Сегодня он разменял первую сотню вылетов.
Во втором вылете прикрывали вертолеты, перевозящие грузы для снабжения афганского батальона, затерянного в горах на северо-востоке. Батальон располагался в ущелье вблизи н.п. Анжуман в 180 км северо-западнее аэродрома. Единственная возможность снабжения – по воздуху, дорог практически нет, а по тропам много не навозишь. Поэтому раз в полгода проводилась  доставка продуктов и боеприпасов, остальное время батальон был полностью отрезан. Вертолеты Ми-6 и Ми-8 летели из Файзабада по ущельям, вокруг горы до 5000, а на северо-востоке даже выше. Наша задача сопроводить вертолеты по ущелью, обеспечить посадку, подавив возможные огневые точки противника. Посадка прошла в основном спокойно, вертолеты без потерь пролетели и сели, после посадки мы по их просьбе с земли нанесли удар по склонам на берегу реки в 3 км от места приземления, оттуда, говорят, велась стрельба.      
Вечером звеном пришлось выбросить ОДАБы в горах, целеуказание сорвалось, а приемлемой для такой зарядки запасной цели не оказалось. Садиться с пятисотками нельзя. Смотрел, как на парашютах бомбы спускаются в высокогорное сине-зеленое озеро, взрывов с высоты не увидел, может быть ОДАБы в воде не взрываются.
12 сентября 1983 г. Понемногу наши взгляды и заявления по поводу организации ударов достигают цели - вчера вечером  летал на вертолете с местным «духом» смотреть цель,  чтобы утром внезапно по ней ударить. С третьего захода обалдевший «дух», особо побледневший при открытии двери вертолета, кое-как показал цель.
Однако, сегодня удар по ней нам запретили и отдали по политическим соображениям афганцам, придумали какую-то агитационную шумиху. Опять поднялся на вертолете ПСО посмотреть, как они работают. Ни одного попадания ближе 200 м, склад с оружием не уничтожен. Мой запрос на вылет по цели своими силами остался без внимания. Одна радость, что еще немного полетал с правого сидения на вертолете. По сравнению с истребителем, полет на вертолете, как на воздушном шаре, висишь на месте и никакой свободы. Вертолетчикам сложнее, все их видят, все стреляют и ни скорости, ни маневра! На посадке, конечно, свои особенности, хотя движения ручки такие же миллиметровые, как и у нас.
Сегодня взвесился у доктора, итог - минус 10 кг за три месяца, с таким весом когда-то поступал в училище.  То же самое почти у всех, кое-кто весит уже менее 50 кг, ожирение нам не грозит.
Трясли сегодня нашего доктора Володю Чечнева. В общении между собой выяснилось, что ни у кого нет никаких эротических снов, одни только полеты и удары. Может это прививки или  витамины,  нет ли в них каких-либо успокаивающих добавок? Володя божится, что ничего не было, мол сказывается воздействие эмоционального напряжения и разряженного воздуха. Виталий не верит - врет, гад, блюдет врачебную тайну!
13 сентября 1983 г. Утро нового дня новой недели. Если не считать дни, то время проходит как-то быстрее. По банному дню для летного состава в ТЭЧ понимаешь, что пришла среда, в субботу обычно стирка, хорошо, когда дни в календаре закрашиваются  неделями. Но так бывает только при интенсивной работе. Когда же полетов мало, время просто останавливается, за день несколько раз успеваешь взглянуть на календарь, на котором уже давно все закрашено.
Два вылета. В одном парой сопровождали Су-25 при минировании местности. Штурмовики ползут очень медленно, чтобы не вылезти вперед, летим возле них змейкой.  Вот начали сыпать из КМГУ мины, сотни и сотни маленьких зеленых лепестков протипопехотных фугасных мин ПФМ. Сколько их уже насыпали за три года. Мины взводятся после удара о землю и должны самоликвидироваться через некоторое время.  Но уничтожаются не все, часть остается. Поэтому в пехоте есть потери и от наших же мин, рассыпанных ранее.
Вообще-то подобное сопровождение носит чисто символический характер, все равно днем с этой высоты огонь с земли не увидишь. Оставшиеся после сопровождения штурмовиков С-24 достаются запасной цели.
Во втором полете при ударе по координатам описание цели совсем не совпадало с реальностью, должна быть отдельная крепость, тут же только пустой глиняный забор в предгорьях, что-то наподобие кладбища. Тут еще вертолеты ПСО куда-то пропали. Забор мы немного подравняли, впоследствии же оказалось, что при передаче распоряжения на каком-то этапе перепутали одну цифру в координатах, наша цель, оказывается, находилась в 100 км восточнее. Хорошо, что потревожили мертвых, а не живых.
После обеда поехали за полосу пострелять. Мероприятие было заранее согласовано с командованием дружеского 345 отдельного парашютно-десантного полка, взяли кучу своего и трофейного оружия. Настрелялись и набросались  гранат до потери слуха и синяков на  плечах.  Автоматический станковый гранатомет, два типа пулеметов, СВД, не говоря уже об автоматах и пистолетах. Был даже наш станковый водяного охлаждения «Максим» – в отличие от современных легких пулеметов, он очень точно стреляет в очереди. После нескольких рожков или лент ствол современного  пулемета настолько раскаляется, что начинает «плевать» пули. С глупости взялся за ствол и оставил на нем кусок сгоревшей кожи. Из трофейных испытали английские буры, израильский «Узи» - скорострельное «железо», ну и конечно, китайские АК. Понравилась СВД, лежа, третьим выстрелом трассирующими пулями попал в треугольник «Осторожно, мины!» на расстоянии около километра.  Гранаты не особо впечатлили, это в кино от них огромные взрывы, а на деле только хлопок и небольшое пятнышко от взрыва, даже воронки на земле нет.  Стреляли в конце охранной зоны на востоке от ВПП, последний пост с зарытыми в землю танками, далее минные поля в пустынных предгорьях. Пехоте не позавидуешь, жара, пыль, свет только от аккумуляторов,  все снабжение раз в неделю. Хотя ползать по горам с запасом патронов, воды и еды на трое-четверо суток, тоже наверное, не легче, чем сидеть в окопе.
17 сентября 1983 г. Вчера в Шинданте на посадке у Ан-12 произошло разрушение пневматиков. Самолет сошел с полосы в врезался в пару стоящих на грунте Ми-6. В пожаре погибли все члены экипажа, кроме стрелка-радиста, сидевшего в хвосте. Сгорели и вертушки, экипажей, к счастью в них не было.
Сегодня обеспечивал парой с Витей Скворцовым Ан-30, выполняющий фотографирование долины вблизи границы в районе Ассадабада. Боевая зарядка – две Р-13М от вражеских самолетов, и две С-24 на случай, если будет огонь снизу. По этому поводу даже велел залить спирт для локатора, на наведение с земли надеяться не приходится. Прикрываем «антон» из подвижной зоны  дежурства чуть ниже и в стороне, при его истинной скорости 400км/ч патрульное сопровождение не получится.
18 сентября 1983 г. Наша постоянная одежда с утра до вечера - летные комбинезоны. Если в других видах вооруженных сил комбинезоны разных фасонов используются для хозяйственных работ, то в авиации в них летают. В летном комбинезоне есть много непонятных для непосвященного деталей: внешних карманов в брюках для патрона ПСНД  и летного ножа, металлического кольца для крепления фала НАЗ (сумки с необходимыми в случае катапультирования вещами: от консервов, спичек, крючков, зеркал, радиостанции в обычном, автомата с двумя рожками, воды и тугоплавкого шоколада в афганском, до реагента для обессоливания воды, надувной лодки, краски и свистка для отпугивания акул  в морском вариантах). Кроме этого в комбезе есть карманы для карт (ни из одного из них карту в полете не достать), для документов, пистолета и запасной обоймы и даже на левом рукаве карманчики  для самого необходимого летчику - трех шариковых ручек.
Надо сказать, что с военной формой в армии  всегда было не все нормально. Сапоги – обувь для нашего бездорожья, все равно промокающая и никогда не высыхающая,  портупея, шинель - вещь для сна  в окопе, но не для боя, марш-бросков и лазанья по горам. Наши летные комбезы были гораздо удобнее общевойсковой формы, но без погон и знаков отличия - пехота смотрит как на сантехника. Положенную на войне полевую форму приходилось одевать раз  в месяц «приглашенным» на военный совет в Кабуле. Полушерстяные китель, бриджи, сапоги с портупеей и фуражка с высоким «аэродинамическим качеством» - подходящая одежка в сорокоградусную жару с сильным ветром. Правда сейчас, наконец, в пехоте появились более-менее нормальные новые образцы полевой формы, но до нас они еще не дошли. Как говорил на эту тему мой друг-однокашник по Каче Толя Семененко:
- Военный должен быть страшен!
После трех месяцев наши светлые комбезы от круглосуточного использования и частых стирок,  сильно поизносилась, пожелтела и покрылась отметинами  заплаток. Однако  с заменой «по мере износа», торжественно обещанной нам при прилете, тыл явно не спешил. Тыл  вообще представлял особое государство в государстве. Мои слова не в упрек тем, кто не жалея жизни, вел машины через Саланг, доставлял боеприпасы и питание  войскам, эвакуировал раненых. Но был и другой тыл – «кому война, а кому мать родная». Например, нашему новому командиру батальона ОБАТО, хватило двух месяцев «боевой» службы, чтобы «заработать» чеков на новую «Волгу», за которой он и слетал торжественно в Союз. Бомботара, топливо, одежда, продукты – все это легко реализовывалось и превращалось в денежные знаки. Разумеется, это была лишь середина айсберга. Тыловики рангом пониже старались на ниве распределения по своим службам, кто торговал в розницу ГСМ, кто загонял остатки нераспределенной верхами бомботары, кто продавал якобы выданное и списанное обмундирование. Верхушка этого айсберга скрывалась в облаках. Как-то, на вопрос к командиру экипажа самолета одного высокого прилетевшего из столицы «помощника», чего они здесь торчат уже две недели, он честно признался, что корабль Ан-26 заполнен «трофеями» только наполовину, судя по темпам заполнения, еще недельку  посидят. 
После трудного дня, пара летчиков (капитаны Косарев и Путятин), приняв на грудь фронтовые сто грамм, вышла из летного модуля перекурить перед сном. Яркие звезды черного южного неба были необыкновенно близки, тишину ночи почти совсем не беспокоила неторопливая стрельба охранения  по осветительным ракетам. Душевную беседу о вечном и прекрасном прервало появление на горизонте перед курилкой начальника вещевого склада батальона. Сама по себе встреча не представляла ничего особенного, если бы не контраст потертых комбезов пилотов и новенького, только с родного склада, летного обмундирования тылового «аса». На вопрос, когда будем менять одежку, прапорщик дал явно неправильный ответ, за что и закончил вечернюю прогулку в ближайшей канаве, в которой его пытались утопить возмущенные пилоты. К счастью, воды было по колено, и тыловик отделался совместимыми с жизнью ушибами и легкими грязевыми процедурами. В разгар схватки вышел подышать и наш штатный руководитель полетов подполковник Анатолий Иванович Кулешов. Он, как всегда быстро, «врубился» в обстановку боя и в ответ на крики потерпевшего, добавил ошалевшему прапорщику еще пару пинков для воспитания.
Летчики и РП, успокоенные безнадежно испорченным видом «тыловой крысы», пошли спать, а пострадавший, немного отдышавшись, побежал фиксировать ущерб.   
На следующий утро провинившихся летчиков по заявлению замполита ОБАТО вызвали  к командиру «на ковер» и хорошенько отодрали - не то время, чтоб «пьяных  поваров заживо варить». Героический тыл требовал чуть ли не под трибунал - оскорбили «боевого» прапорщика, но командир не позволил –  каждый летчик на счету, а от начсклада какая польза, да и не утопили же.  И вообще, с какого это изобилия он шастает в новой летной форме? Вскоре после этого нам выдали новые комбинезоны песочного цвета, а вещевик, переодетый в более скромное техническое обмундирование,  стал далеко обходить летный модуль.
20 сентября 1983 г. Наконец, не прошло и трети года, нам выдали денежные знаки! Они здесь в форме чеков Внешпосылторга, местный магазин так и называется «чекушка», в нем выбор невелик: соки, конфеты, кроссовки и кое-какая техника, в основном, по распределению политотдела. При желании на чеки можно купить что либо в местных лавчонках или поменять  на местные афгани.  Интересно, размер получки зависит только от звания, старшим офицерам одно, младшим другое, прапорщикам третье, вне зависимости, сидишь ли в парткоме или лазаешь по горам. Думаю, выдумали это те, кто просиживает штаны в кабинетах.
Сегодня при ударе возникла мысль использовать сверхзвуковой полет для подавления  средств ПВО над целью. В мирное время в Союзе на сверхзвуке было разрешено летать только в стратосфере или над пустыней в Марах. Хотя в обычной жизни эти  ограничения не очень-то соблюдали. Как догнать цель, летящую со скоростью 900 км/ч, если не с разгоном хотя бы до 1400, как выйти из учебного боя. Поэтому переход на сверхзвук на меньших высотах был обычным делом, в суете будней вопрос контроля ограничения просто не возникал. Редкие последствия - приезжали иногда председатели колхозов – стекла, мол, в теплицах разбились, куры совсем не несутся, быки на коров не смотрят - быстро улаживались соответствующим заявленному ущербу количеством спирта.
 Топлива было достаточно, мы с Витей, после сброса бомб, отошли в сторону, развернулись на цель, и на снижении включили форсаж. Скорость быстро скакнула на сверхзвук и пока вторая пара определялась наверху с целью, мы «ударили» по ней  числом М 1,4 с высоты 200 м.
23 сентября 1983 г. Через три месяца нашего пребывания случилась оказия слетать домой. Свыше двухсот боевых вылетов – больше всех в полку, а также полностью  отлаженная организация боевой работы, давали мне определенное моральное право расслабиться на недельку. Отпуска нам не положены, но есть повод – перегон и сопровождение боевого самолета с истекающим сроком межремонтного ресурса на ремзавод в Чирчик.  Выбор, кому гнать самолет пал на майора В. Свириденко – у него в Союзе только что родился ребенок. В Чирчик летим парой: я в передней кабине на МиГ-21ум и Володя на МиГ-21бис, обратно должны возвращаться вместе на одной спарке.
При перелетах на истребителе есть проблема, куда сложить самые необходимые вещи. В кабину кроме фуражки ничего не положишь, на боевом самолете МиГ-21бис было единственное место - отсек для сбора звеньев патронной ленты  пушки. В этот отсек входит  сумочка  (15 на 40 см) от вентилирующего костюма, которая и использовалась для самых необходимых вещей на перелете. При полете в Чирчик у нас имелось еще место в пустой задней кабине, две парашютные сумки с афганскими подарками для близких и друзей, уложены в заднее кресло и застегнуты подвесной системой. Обратно, когда задняя кабина будет уже занята, будет сложнее. У меня возникла мысль повесить на спарку пусковые устройства АПУ-13М для ракет Р-13М. Вообще-то эти ракеты на МиГ-21ум  не применяются, но замки такие же, а АПУ содержит внутри длинный баллон сжатого азота для охлаждения головки ракет, по калибру точно совпадающий с бутылочным. Вынув  баллон, в АПУ можно было засунуть штук 8 бутылок. 
И вот, план перелета утвержден, карты подготовлены, наши самолеты полностью готовы к перелету. Ждем с Володей начфина, который должен привезти наши вкладные книжки и поручения, по которым в Союзе можно будет получить деньги - советских денег кроме чеков Внешпосылторга, нет ни копейки.  Прощаюсь с командиром, улетающим в Кабул на очередную «военсоветовскую» сходку. Наконец, к 11 часам все бумаги получены, запрашиваем на КП «добро» и в 12 часов «колеса в воздухе».  Проходим над знакомыми местами, впереди хребет Гиндукуш, дорога, туннель на перевале Саланг. Постепенно рельеф понижается, начинается пустыня,  за ней Сыр-Арья, по которой идет граница. Связываемся с «Островным» (Кокайды), пресекаем над Хайратоном границу, поворачиваем направо и заходим на посадку. Несколько необычно садиться с пологой глиссады,– уже привыкли, что над дальним приводом не менее 800 м. Заруливаем к дежурному звену, нет ни пограничников, ни таможни. Пока заправляют самолеты, иду к диспетчеру – «добро» в Чирчик нам уже есть. Встречаю своих сослуживцев по Германии Витю Брагина и Толю Семеняку. «Стреляю» у Вити стольник на дорогу – сегодня оказывается пятница, и банк в Ташкенте к вечеру будет наверное закрыт. Самолеты готовы, взлетаем и летим на север. Впереди снова горы, переваливаем хребет, начинается равнина, подходим к Ташкенту и заходим на Чирчик с круга. В Чирчике две полосы, одна ложная (старая), новая ВПП с «ямой» посередине, посадка только с одним курсом.  Ветер на посадке попутный 5м/с, на привычной крутой глиссаде  скорость совсем не хочет падать. Кое-как усаживаю самолет, Володя за мной садится с перелетом, не выпускает парашют, немного выкатывается на грунт, выключает двигатель и приезжает на стоянку уже на буксире. 
Переодеваемся, сдаем ЗШ и пистолеты дежурному по заводу, просим заправить спарку, на которой через неделю полетим назад. Забываем, что на самолете в НАЗах лежат еще два автомата. Катим в Ташкент, очень необычно без привычной ночной стрельбы, вообще разительный контраст жизни там и здесь! Через некоторое время мы уже на Ил-62 над  ночной пустыней с курсом на Москву. Садимся около 22-00 в Домодедово. Встреча с родителями, которые волнуются, что очень похудел.
24 сентября 1983 г. Утром  еду в Шереметьево, рейс на Брест задерживается, наконец,  объявляют посадку, и через полтора часа я уже в Бресте. Там ждет машина, знакомая дорога в Березу, кажется, не были здесь вечность. Путь занял  ровно сутки - совсем неплохо.