1. 1. Староверы на Витебских землях

Как длинна наша жизнь,
так длинен и список
наших согрешений.
Из наследия староверов.

Распространение христианства на восточнославянских землях началось с Крымского полуострова. Когда святые апостолы (посланники) разошлись из Иерусалима по всей земле с евангельским благовестием, святой апостол Андрей Первозванный получил в жребий себе Скифию. Поэтому своё благовестие святой апостол начал осуществлять с названного полуострова, где тогда находились многочисленные греческие колонии. Затем дойдя до устья Днепра, он пошёл вверх по великому водному пути «из варяг в греки». Много столетий украшало Русскую землю древнее христианское благочестие. В мире и любви Церковь Христова учила и просвещала русский народ, духовно питая русскую культуру. Так продолжалось до середины XVII века, пока не грянул раскол. В этой связи некоторые историки и исследователи богословия считают, что проблемы в России начались не с 17-го года, а с XVII века. Также часть теоретиков религии сравнивают старообрядцев в инстру-ментальном плане с протестантами.
В 1652 году в Москве, после смерти патриарха Иосифа, Стефан Вонифатьев отказался принять предложенный ему престол и выдвинул кандидатуру митрополита Новгородского Никона. Царь Алексей Михайлович с радостью согласился, так как он уже был с ним знаком. Никон сразу поставил условие, чтобы царь и Церковь его во всём слушались. Никоном обуревала мечта о православной империи. На этот путь Никона сподвигнули беседы с Иерусалимским патриархом Паисием. Паисий указывал Никону, что русский обряд отличается от греческого, что в русский устав вкрались погрешности. Ради справедливости следует отметить, что Византийская церковь на протяжении своей истории сама неоднократно испытывала потрясения и выдвигала противоречивые толкования, в том числе, и в русле сближения с римской католической церковью.
Отправной точкой раскола считается событие, когда патриарх Никон перед великим постом 1653 года разослал по московским церквам, по епархиям и монастырям указ «Память», в котором указывалось уменьшить число земных поклонов на службе Ефрема Сирина и креститься тремя перстами. Окончательно раскол в Русской Православной церкви закрепился в результате греческих нововведений, принятых на Соборах 1654-1657 годов. Тем не менее, многие верующие не захотели менять прежние обычаи, освящённые памятью предков, и отказались подчиняться указаниям патриарха-реформатора Никона и царя Алексея Михайловича. За это они попали в жестокую опалу. Больше всего староверов бежало на северо-восточные земли Великого княжества Литовского (Витебские земли) из Новгородской земли и Поморья. Причиной этого явилось наличие давних связей с нашими краями и географическая близость.
В 1657 году братия Соловецкого монастыря, руководимая архи-мандритом Ильёй, отказалась принять новопечатные богослужебные книги. Соловецкий монастырь в то время обладал огромным духовным авторитетом и влиянием среди христиан. 27 декабря 1667 года царский указ прекратил переговоры Москвы с Соловецким монастырём. В царском указе говорилось: «За непослушание к нам, великому государю, и ко святейшим вселенским патриархам, того Соловецкого монастыря вотчинные сёла и деревни и соляные, и всякие промыслы, и на Москве и в городах, со всякими запасы и соль отписать на нас, государя». Также крестьянам и всем «трудникам» было объявлено, чтобы никто «ни для какого дела в Соловецкий монастырь не ездил и съестных припасов не привозил. А если кто провезёт, бить смертной казнью безо всякой пощады». Затем из Москвы под Соловецкий монастырь был отправлен ратный отряд во главе со стряпчим Игнатием Волоховым с целью осады монастыря.
В то же время население Поморья сочувствовало Соловецким от-цам духовным и инокам и оказывало им постоянную поддержку людьми и продовольствием. Ладьи с хлебом, рыбой и солью, направлявшиеся из Сумского острога в Архангельск систематически «сбивались с курса» и приставали к Соловецким островам. Поддержка местного населения позволила монастырю выдержать восьмилетнюю осаду.
В 1674 году на соловки прибыл новый воевода И. Мещеринов и с ним 1300 ратников. Они начали жёстко штурмовать мощные стены монастыря с помощью пушек. Но монастырь выстоял. Нападавшие несли потери. И только измена монаха Феоктиста помогла войскам взять монастырь. Феоктист указал тайный «пролаз сквозе градовью стену» и ночью иностранец майор Келин с отрядом проник в монастырь и открыл ворота. Все монахи были жестоко уничтожены.
В 1682 году была предпринята ещё одна попытка восстановить староверие. Московские стрельцы и горожане подали челобитную царю и потребовали диспута с патриархом. В диспуте с патриархом Иоакимом приняли участие не профессиональные книжники, а выходцы из московских посадов, староверия. Это были: Никита Добрынин, Павел Данилов, Павел Захаров, Алексей Юдин. В принципе они победили в прениях о вере, доказали естественное право древлеправославия на существование. Но правительство ответило страшным террором и потопило выступление староверов в крови.
14 апреля 1682 года в Пустозерске был сожжён духовный лидер старообрядцев протопоп Аввакум вместе со своими сподвижниками иноком и талантливым писателем Епифанием, священником Лазарем и диаконом Феодором. Аввакум высоко поднял сложенную в двуперстии руку и взошёл на костёр, громко провозгласив: «Тако креститься будете, вовеки не погибнете…». В Пустозерск они были сосланы в жесточайшую ссылку вблизи устья реки Печора «на месте тундряном, студёном, безлесном». Пустозерский острог был основан ещё в 1499 году по повелению великого князя Московского Иоанна III. В настоящее время Пустозерска не существует. Он исчез с лица земли. В 26 километрах от этого места находится новый город Нарьян-Мар.
Исследователи раскола отмечают такой интересный факт, что по воле Господа в Нижегородских землях недалеко друг от друга располагались: село Григорово, из которого был родом протопоп Аввакум, село Колычево, из которого вышел последний древлеправославный епископ Павел Коломенский, также замученный за веру и село Вельдеманово, где родился будущий патриарх Никон [1, с.3].
4 марта 1939 года докторскую диссертацию «Житие Аввакума» защитил в Сорбоннском университете профессор парижской школы Восточных языков Пьер Паскаль, который долгое время жил в России. На основе данного научного труда он в 1939 и в 1960 годах издал книгу «Житие Аввакума», которая быстро разошлась.
В старообрядчестве сложилось два основных направления: поповское и беспоповское. В первой половине XVIII века поповство окончательно отделилось от беспоповства. Позже  из-за определённых разногласий в поповстве возникло три новых согласия: ветковское, диаконовское и епифаниевское.
У беспоповцев Беларуси определилось три основных согласия: поморское, федосеевское и филипповское. Менее значительными у беспоповцев были согласия нетовское и пастуховское (адомантовское). Поморцы осуждали такие направления беспоповцев, как: нетовцы, рябиновцы, дырники. Беспоповство образовали наиболее угнетённые и принципиальные старообрядцы, которые не допускали компромиссов с государством и официальной православной церковью. Известный защитник старой веры И. Неронов ещё в 1654 году указывал на то, что новая никонианская церковь утратила набожность. Позже у части радикально настроенных староверов стало культивироваться суждение о том, что в мире появился антихрист и что он уничтожает настоящую веру. Они также утверждали, что новое священство попало в никоновскую ересь, новые проповедники поклоняются четырёхконечному кресту вместо восьмиконечного, двуперстие заменили на чуждое троеперстие, осквернили таинства, крестный ход стал идти не по солнцу, а в противоположном направлении, вместо «Исус» стали писать «Иисус». Таким образом, беспоповство сформировалось в XVII веке. С самого начала существования это направление решительно отказалось от института священства и, соответственно, сократило количество таинств, в которых необходимо было присутствие священника.
Также существует направление единоверцев. Единоверие – это условное единение старообрядцев с православной церковью.  При этом староверы принимали от православной церкви священство, а церковь разрешала им иметь старые обряды и книги.
Староверы-беспоповцы преимущественно селились на Витебских землях, а поповцы больше переселялись на юго-восточные земли Беларуси, в частности, в Ветку. Свежую струю в укрепление староверов на Витебских землях привнесло прибытие сюда основателя мощного направления в староверии федосеевского толка Феодосия Васильева, бывшего дьякона новгородской церкви в Крестецком Яму. Он происходил из рода бояр Урусовых, в своё время переселившихся из Москвы в Новгород. Позже Феодосий стал в Новгороде возглавлять новгородскую старообрядческую общину и был руководителем новгородских Соборов 1692-1694 годов. В 1694 году он со своими соратниками бежал от преследований в Речь Посполитую в Невельские земли и основал там Невельское общежительство. До 1924 года эти земли входили в Невельский уезд Витебской губернии. Здесь, на землях пана Куницкого, в селе Русанове и были основаны обители, в которых спасалось около 600 мужчин и 700 женщин. При этом обе стороны обязались соблюдать строгое целомудрие. Причиной являлось полное неприятие федосеев-цами бессвященных браков в связи с утратой священства в лице архи-ереев. И только с начала XIX века они постепенно стали признавать бессвященнословные браки, то есть браки по благословлению духовных наставников и родителей. В целом Невельское общежительство просуществовало недолго. В период Северной войны оно было разрушено и разграблено польскими солдатами.
В настоящее время эти земли входят в Окнийскую волость Новосокольнического района Псковской области. Конкретно территориально Невельское общежительство располагалось к востоку от озера Асцо у д. Отрадное. В 2007 году участниками летнего молодёжного лагеря Древлеправославной Поморской Церкви на месте Невельского общежительства в селе Обитель был установлен памятный поклонный Крест высотой четыре метра.
Жизнь основателя федосеевского толка закончилась трагично. В 1711 году Феодосий отправился в Новгород, где был схвачен ищейками новгородского митрополита Иова. В тюрьме он принял мученическую смерть «за старую веру».
Из-за разорения Невельского общежития федосеевцы сначала пе-ребрались к Великим Лукам, а затем в Эстонию в Ряпину мызу (хутор). После гибели Феодосия Васильева часть общины в начале XVIII века переселилась на Браславщину и образовала Кириллинскую старообрядческую общину. Кириллино представляло собой группу хуторов по берегам речки Плесовицы. Знаменательным фактом в деятельности Кириллинской общины является то, что в ней в течение 250 лет преданно служили староверию представители рода Мастюлиных. Предком Мастюлиных считается Фома Лукич, который был по происхождению из дворянского рода и из той же местности, что и Феодосий Васильев. В общине Феодосия Васильева было много выходцев из известных родовитых боярских и дворянских фамилий: Елагины, Урусовы, Негановские, Нееловы. В последнее время наставником в общине служил Тимофей Артемьевич Болтунов. Федосеевский толк просуществовал вплоть до конца XVIII века. Его представителей отличала принципиальность и бескомпромиссность. Они отказывались возносить молитвы за царя и считали его воплощением Антихриста. Беспоповцы-федосеевцы отказались от сословных и классовых различий, не стали подчиняться патриаршей церкви и русскому государству. Позже, оставшиеся староверы-беспоповцы, перешли на сторону поморского согласия, основателями которого были старцы Выгорецкого общежительства.
Спустя 16 лет после смерти Феодосия Васильева один из его бли-жайших единомышленников Игнатий Трофимов по поручению федосеевского сообщества в 1727 году посетил Выговскую обитель. Здесь в этом же году на Соборе был подписан вечный мир между поморцами и федосеевцами. При этом было записано: «И аще некия и различныя чины обрящутся, в том друг с другом разгласия не имети, но кому к ним прилучится приходити, имети соглашение и распри не чинити, да мир Божий будет между христианы» [2, с.25].
Филипповцы пришли на земли Витебщины в 70-х годах XVIII века. Филипповцы выделились из поморцев. Их духовным руководителем являлся стрелец Фотий Васильев, в монашестве Филипп. Филипповцы отличались от поморцев более радикальными религиозными и политическими взглядами. Они категорически отказывались молиться за царя, строже соблюдали аскетические правила. Всё началось 14 октября 1737 года, когда старец Филипп перед собором духовного правления Выгорецкого общежительства выступил с заявлением по поводу своих разногласий с уставом и порядком богослужений. После этого старец Филипп «не внимая отеческим увещаниям отбеже от монастыря за три года до приезда Самарина, сиречь в лето 1737, и скит созда, отъединися сам и ученицы его» (Отеческие завещания, гл. 59). В 1743 году отряд правительственных войск хотел арестовать Филиппа, но «тот, собрався со своими последователями, числом 70 человек, запершися, згоре совсем» [3, с.468]. В XIX веке филипповцы устраивали свои соборы в Угличе. Помимо Беларуси их небольшие общины сохранились в Архангельской и Тверской областях, а также в Москве.
В настоящее время ведущим согласием у беспоповцев являются древлеправославные христиане-поморцы. Поморье – историческое название в XV-XVII веках побережья Белого и Баренцево морей, от Карелии до Северного Урала. Поморье включало в себя Карелию, Двинскую, Важскую, Сысольскую, Вятскую, Пермскую земли, Посухонье, Белозерский и Печорский края.
Поморской старообрядческая Церковь называется по признаку прежнего размещения её наиболее влиятельного центра Выгорецкой киновии (монастырь, окружённый многочисленными скитами) в Оло-нецком крае, а также благодаря органичному принятию староверами-поморцами духовных традиций Соловецкого монастыря. Первым на берегу холодной реки Выг поселился старец Корнилий. В 1694 году пришёл дьякон Данила Викулин, а также два брата из рода князей Мышецких – Андрей и Симеон Денисовы. Симеон Денисов писал: «Кто бы мне построил безмолвную пустынь, чтоб мне не видеть прелестного света, чтоб мне не слышать человеческого гласа. Гряду, гряду я, млад, в пустыню, дальнюю пустыню. Пустыня мне подаст отраду, бежавшему из мира младу». Поморье – это возможность безмолвия и созерцания, покоя и уединённой молитвы.
В 1694 году на реке Выг при впадении в неё речки Сосновки в 70 километрах от Повенца был построен монастырь. Монастырь носил светский характер, то есть представлял собой киновию или общежитие. В нём не было священников и монахов по определению, а было равноправное братство. В Выговской пустыни под руководством Андрея Дионисьевича Денисова (Мышецкого) были написаны знаменитые «Поморские ответы». Следует отметить, что в Поморье ещё задолго до церковного раскола существовал свой Поморский церковный Устав. Это было обусловлено тем, что на малозаселённой территории священникам приходилось обслуживать одновременно несколько приходов. Также Устав допускал возглавлять богослужение при отсутствии священника инокам или простецам. В 1764 году в Выговском мужском монастыре уже было 279 душ, в женском – 757. В прилегающих скитах (21) – 665 душ мужского пола и 975 женского.
Выговцы занимались не только земледелием и скотоводством, но и морским промыслом – даже на Новой Земле, рыболовством. Здесь были построены кирпичный, кожевенный, лесопильный заводы, пристани, куплены или построены суда. В Выговской киновии велась качественная подготовка наставников, начётчиков, уставщиков и опытных головщиков, которые рассылались в разные общины староверов, в том числе и на земли нынешней Беларуси. Здесь выработался особый поморский стиль орнамента, украшающего книги Русского Севера. Здесь же возникла прекрасная школа медного литья, которая изготавливала удивительной красоты металлические иконы и складни, церковную утварь. В Выговской пустыни сложилась особая иконописная школа – поморская, перенявшая лучшие традиции новгородской школы.
Царю Николаю I, который царствовал с 1825 по 1855 годы, стало известно, что старообрядцы беспоповцы не молятся за царя. Он поставил задачу – искоренить старообрядчество в России. В 1836 году началось разорение старообрядческих монастырей, в том числе Выговского. По этому поводу наставник Рижской Гребенщиковской старообрядческой общины Иоанн Миролюбов в 1995 году писал: «Почти 150 лет обитель существовала довольно спокойно, достигнув необыкновенного духовного расцвета. Но в стране, где инакомыслие допускалось в какой угодно среде, но только не в русском народе, где уважалась любая древняя традиция, но только не собственно русская, рано или поздно должен был грянуть гром» [4, с.6]. В 1855 году монастырь был сожжён дотла. Сгорело около 50 моленных и часовен. При этом безвозвратно погибли в огне шедевры рукописных и старопечатных книг, иконы.
Особенно большое число старообрядцев бежало из России на территорию нынешней Беларуси при царе Алексее Михайловиче (Тишайший). Они обычно селились на свободных помещичьих и церковных землях, предпочитая лесистые и болотистые места, самые уединённые пущи. Исследователь А.А. Горбацкий в своей монографии «Старообрядчество на белорусских землях» (Брест, 2004) утверждает, что федосеевцы поселились на землях нынешних Витебского, Полоцкого и Лепельского районов в 1655-1710 гг. Авторитетные рукописные источники «Дегутский летописец» и «Положение старообрядцев в Ковенской губернии» указывают, что самые первые поселения на Витебских землях появились в Динабургском уезде (сейчас Даугавпилский район Латвии), а также вокруг Браслава и Видз не позднее 1655 года.
Новую волну переселения вызвали два царских указа. Указ 1716 года ввёл двойной оброк, составление списков старообрядцев и исповедание в православной церкви. Согласно указу 1718 года старообрядцы были обязаны в праздничные дни посещать православную церковь и исповедоваться. В то же время в XVIII веке староверы имели возможность свободно осуществлять свои религиозные обряды на литовских и белорусских землях, которые тогда входили в Речь Посполитую, чего не скажешь о Российской империи. Польский король Ян Собеский даже издал специальную грамоту (указ) «О свободном жительстве раскольников в польских пределах».
В раннем периоде переселения старообрядцы пользовались определёнными льготами, но постепенно попадали во всё большую зависимость от помещиков. Так, вначале аренда земли ограничивалась платой ягодами, грибами, орехами, мёдом. По мере улучшения обустройства пришельцев и обработки диких земель помещики и паны стали повышать цены на землю, заключать контракты, начали забирать вольных и беспаспортных людей в свои руки и даже записывать в крепостные. Этнографы А.М. Сементовский и В.М. Долгоруков также отмечали, что периодические «выгонки» и облавы русских войск вынуждали старообрядцев селиться не только в труднодоступных лесных местах, но и на королевских землях. В 1735 и 1764 годах из-за двух «выгонок» из Ветки (согласно царским указам) поповцы ветковского согласия поселяются в Витебске, Полоцке и Лепеле. Но не всем им удалось добраться до этих мест, многие попали в коварные «ловушки» царских войск.
С середины XVIII века беглые староверы-крестьяне стали чаще селиться не в глуши, а ближе к городам и местечкам, где развивалось промышленное производство. В данном случае старообрядческие об-щины имели возможность вкладывать часть свободных денег в произ-водство. Это было характерно для городов: Витебск, Полоцк, Браслав, Сенно, Глубокое, Городок, Невель. В этот период в Витебске уже присутствовало несколько старообрядческих общин: община старопоморского беспоповского согласия, община беспоповского поморского согласия, Витебская Покровская община поповского согласия, признавшая священство Белокриницкой иерархии. По мнению исследователей XVIII век считается самым благоприятным периодом в жизни старообрядцев на белорусских землях.
В начале XIX века центрами старообрядчества на Витебщине были: Браслав, Видзы, Динабург, Полоцк, Дисна, Лепель, Невель, Велиж, Сураж. Согласно Императорскому указу от 27 мая 1835 года старообрядцы, которые отказывались молиться за царя, были отнесены к «особенно вредным ересям». Позже все старообрядцы по степени вредности были разделены на три категории:
; «самые вредные», которые не признавали брак и не молились за царя;
; «вредные» – к ним относились все остальные беспоповцы;
; «менее вредные» – поповцы.
А.А. Горбацкий на основе архивных данных приводит следующие сведения. В 1838 году в г. Полоцке к «самым вредным» и «вредным» причислили 265 старообрядцев, а к «менее вредным» – 1; в Городокском уезде к «самым вредным» и «вредным» – 262 человека; в Полоцком уезде к «самым вредным» и «вредным» – 3031; в Дриссенском уезде к «самым вредным» – 50 человек, а к «менее вредным» – 113; в Витебском уезде – 1077 человек отнесли к «менее вредным» [5, с.103].
Императорский указ от 14 июля 1835 года устанавливал считать преступлением браки между православными и старообрядцами. Также старообрядцы лишались права сами учить детей. Право начального обучения делегировалось приходскому духовенству официальной православной церкви. В 1837 году старообрядцы были лишены прав на почётные звания и все знаки отличия. В 1842 году император утвердил «Правила о переселении раскольников вредных ересей в Закавказский край». В 1845 году было запрещено принимать в иконописные мастерские старообрядцев. В этом же году полиция раскрыла подпольный иконописный цех в Витебске на Богословской улице. Цех располагался в беспоповской молельне, а писанием и обновлением икон занимался Михаил Иванович Синяков.
Императорский указ от 5 мая 1839 года положил начало официальному ежегодному подсчёту старообрядцев. Так, в 1840 году в Витебской губернии по подсчётам полиции проживало 38425 старообрядцев, из них поповцев – 9747 человек и беспоповцев – 28678.
В Полоцком уезде в это время в ста деревнях проживало 3182 старообрядца, в частности, в д. Жарцы – 207.
В Городокском уезде, например, в д. Федосовка проживало 13 мещан-старообрядцев и 5 купцов 3-й гильдии. В 1846 году в г. Друя Диссенского уезда Виленской губернии проживало 542 старообрядца.
Для сравнения в 1837 году в Витебской губернии по официальной статистике проживало 22433 старообрядца.
Царское правительство стремилось «не замечать» старообрядчества и хотело, чтобы общество также их не видело. Старообрядцы были лишены права ходить крёстным ходом вокруг своих храмов даже на Пасху, их духовные лица не могли носить служебную одежду вне храма. Они могли иметь моленную, но такую, чтобы по виду здания и по ограниченному колокольному звону нельзя было предположить, что это храм. Николай I значительно усилил реакционное давление на старообрядчество. С 1834 года староверам запрещалось вести метрические книги. Ранее выписки из них заменяли паспорт и являлись юридическим документом. Стали не признаваться старообрядческие браки, а их дети считались незаконнорождёнными. Они не имели прав на наследство и фамилию отца. В 1840 году императорский указ запретил перезвон на колокольнях старообрядческих часовен. При нарушении запрета колокола снимались и передавались православным или единоверческим церквям. 9 апреля 1844 года Министерство внутренних дел направило в Витебскую, Минскую и Могилёвскую губернии циркуляр с грифом «секретно» «О воспрещении именовать раскольников старообрядцами, а их молитвенные здания – церквями». Таким образом, царские власти хотели упразднить термин «церковь» из официальной терминологии в отношении старообрядцев, оставить понятия «молельня» и «часовня». Не смотря на эти гонения, обусловленные прежде всего страхом власти перед движением старообрядчества, слово церковь в обиходе староверов сохранилось. Следует заметить, что впервые термин «старообрядцы» был использован царскими чиновниками в официальном документе в 1785 году.
В целом, в первой половине XIX века условия для выживания староверов были наиболее тяжёлыми и сложными за всю историю старообрядчества. В Витебской губернии в 1841 году насчитывалось всего 19 старообрядческих культовых строений. Из них 16 были молельнями, 3 – часовнями. В г. Витебске располагалось 2 молельни, в г. Полоцке – 1 молельня, в Полоцком уезде – 3, в Себежском уезде – 2. В середине XIX века большинство староверов на Витебских землях проживало в Витебском, Полоцком, Сенненском, Дисненском поветах. Около 28% старообрядцев проживало в городах.
В таких неблагоприятных условиях окружающей политической и религиозной среды старообрядцы вынуждены были самостоятельно осуществлять процессы саморегуляции своей жизни, искать ответы и способы на новые вызовы. В этом смысле значительную направляющую и координирующую роль играли проводимые Соборы. Следует обратить внимание, что один из Соборов был проведён на Витебских землях. Это знаменитый Варковский Собор брачных поморцев. Он состоялся в октябре 1832 года на Варковской мызе (хутор) Динабургского уезда в доме Савелия Злотникова. Всего в работе Собора участвовало 32 наставника из Витебской, Виленской, Курляндской губерний, а также из Санкт-Петербурга, Новгорода, Себежа и др. На Соборе обсуждались вопросы о допустимости бессвященных браков и о порядке избрания и отрешения наставников.
Проведение Собора во многом было связано с тем, что в начале XIX века федосеевцы наконец стали постепенно принимать бессвященнословные браки. Поэтому в первой статье уложения Варковского Собора «О супружестве» было записано: «Весть приим настоятель о хотящих браку сочетатися и дав весть кто и каковы суть. И аще несть между ими препятствия коего правильнаго, подробно обыскаться об них. Зри настоятелю и блюдися опасно да неприрадением твоим или неразумением не последовало бы каковое кровосмешение». Таким образом, Собор повлиял на то, чтобы в части федосеевских общин вводились в правило и благословлялись их наставниками бессвященнословные браки.
Из ранних Соборов, оказавших заметное влияние на жизнь староверия, можно выделить Новгородский (1694), Польский (1752), Выгорецкий (1777), Петербургский (1809), Московский (1810), Варковский (1832), Саратовский (1878), Виленский (1901). Надо сказать, что отличительной чертой вышеназванных соборов являлась их полная самостоятельность и независимость от царской власти. Они проводились по внутреннему убеждению самих старообрядцев.
Наряду с этим, историк русской церкви Н.М. Никольский подчёркивает: «Все церковные соборы XVI и XVII веков созывались царскими указами, члены их приглашались лично царскими грамотами, порядок дня определялся царём, и самые проекты докладов и постановлений составлялись заранее предсоборными комиссиями, состоявшими обычно из бояр и думных дворян. На заседаниях соборов всегда присутствовал или царь, или его уполномоченный боярин, который зорко следил за точным выполнением предначертанной программы» [6, с.117]. По этому поводу сам Никон с досадою писал константинопольскому патриарху Дионисию: «Ныне бывает вся царским хотением: егда повелит царь быти собору, тогда бывает, и кого велит избирати и поставити архиереем, избирают и поставляют, и кого велит судити и обсуждати, и они судят и обсуждают и отлучают» [6, с.117]. Во второй половине XIX века изучением времени патриарха Никона тщательно занимался профессор Московской духовной академии Н.Ф. Каптерев. В принципе с научных позиций он отстаивал старообрядчество. Но и он признал, что «церковные соборы XVI и XVII столетий не были какими-либо самостоятельными, автономными церковными учреждениями … которые имели бы право свободно и самостоятельно постановлять свои решения … (они) были только простыми совещательными учреждениями при особе государя, они были только органами царского законодательства по делам церков-ным» [6, с.118]. Таким образом, раскол способствовал отделению ста-рообрядческой Церкви от государственной власти.
В 1887 году Н.Ф. Каптерев в журнале «Православное обозрение» опубликовал статью «Патриарх Никон как церковный реформатор». Публикация вызвала сильную негативную реакцию и обвинения автора в ереси. Такая реакция объясняется объективным научным подходом к всесторонней оценке произошедшего раскола. Главным оппонентом Каптерева являлся профессор академии, редактор и издатель журнала «Братское слово» Н.И. Субботин. Он и ему подобные деятели стремились сложить у православных людей ложное представление о том, что якобы в печатные книги были внесены искажения «неграмотными» книжными справщиками – Аввакумом, Нероновым, Лазарем и другими видными представителями староверия. Каптерев убедительно доказал, что эти обвиняемые люди не имели никакого отношения к книжной справе и что они ранее вообще не жили в Москве. Н.И. Субботин хотел добиться изгнания Н.Ф. Каптерева из академии, но это ему не удалось. Зато впредь цензура не пропускала его статьи для публикации в журнале «Православное обозрение».
Вместе с тем, несмотря на все трудности и сложности адаптации староверов на Витебских землях, препятствия и гонения со стороны царских властей, они были приняты белорусами и справедливо стали считать Беларусь своей второй Родиной. Известный белорусский историк и этнограф XIX века А.К. Киркор в книге «Литовское и Белорусское Полесье» (Минск, «Беларуская энцыклапедыя», 1994) подчёркивает, что староверов всегда отличало от местных белорусов верность своему языку, борода, длинные кафтаны и высокие сапоги. Их также выделяли трезвость, чистоплотность и достаток. В бане они мылись один-два раза в неделю. Современники отмечали у старообрядцев гордость, недоверчивость, но в то же время умение держать честное слово, которое в торговых сделках приравнивалось к векселю. Старообрядцы не могли получать кредитные деньги в банках. Поэтому они создали свою систему кредитования, которая основывалась только на доверии и была достаточно эффективной. Современники также выделяли у староверов такие качества, как: изобретательность, предприимчивость, изворотливость. Крупный чиновник Российской империи, друг А.С. Пушкина И.П. Липранди в книге «Краткое обозрение русских расколов, ересей и сект» (1870) пишет: «Православный завидует довольствию, в котором живет сосед его раскольник. Он не рассуждает, что раскольник не отнесёт и гроша в кабак, куда этот последний заглядывает часто. Раскольник всегда трезв и всякий день на работе, а у православных есть, независимо от пьяных, ещё похмельные дни. У раскольника жена не требует украшений, когда едет в город и в гости к соседям, на свадьбу, на крестины, в церковь, – жене раскольника этого ничего не нужно».
Староверы часто выступали в качестве скупщиков мёда и воска, белых грибов, полотен и ниток, основателями кафельных и кирпичных заводов, лесопромышленниками, арендаторами садов, торговцами скотом и лошадьми, подрядчиками, в городах и местечках – огородниками. На Витебщине они из зерновых больше сеяли рожь, овёс и ячмень. Большая часть ячменя сдавалась на винокуренные заводы и в Прибалтийский край для производства пива. Также выращивали товарный лён, в частности в Браславском и Сенненском уездах. В среднем старообрядцы свои поля удобряли хорошо и получали более высокий урожай, чем крестьяне-белорусы.
Хороший доход витебским старообрядцам приносила торговля гусями крупной длинношеей породы. Такие гуси успешно продавались в Германии по 5-6 марок за штуку. На Браславщине старообрядцы активно занимались рыбьим промыслом. Особенно много рыбы ловили на озёрах Дрисвятском и Дривятском. Много ловилось судака и щуки: в один заход вытягивали до 500 пудов рыбы. Рыбу реализовывали в Варшаве, Вильне, Двинске. Также за границу отправляли огромные партии раков.
На Витебщине дома старообрядцев выделялись большими размерами, просторностью, надёжностью. Дома, как правило, были оборудованы дымоходами. Крыши отличались стропильной системой.
Одежда староверов Витебской губернии отличалась от других старообрядцев и белорусов большей нарядностью и изысканностью. Мужчины носили длинные суконные кафтаны зачастую из тонкого сукна, высокие сапоги, меховые головные уборы. Для женской одежды использовался полубархат, шёлковый штоф, парча. В будние дни носили одежду из ситца и коленкора.
Староверы в среднем были более грамотными, чем православное крестьянство. Это, в частности, обусловлено необходимостью самим вести религиозную службу, так как специальных учебных заведений не было. Также всегда насущным вопросом была переписка книг. Старообрядческая культура мирно уживалась с белорусской культурой, но не смешивалась. Известный Витебский историк и этнограф XIX века А.М. Сементовский писал, что «…деятельность великоруса обширнее, разнообразнее и выгоднее, чем деятельность белоруса, который всегда с завистью смотрит на первого. Евреи видят в великорусах опасных соперников в делах торговых и не решаются так бесцеремонно эксплуатировать их как белорусов» [7, с.21]. Историки замечают, что шляхтич, как правило, бреет бороду и отпускает усы. В корчме или шинке он задорен и хвастлив, громко говорит, требует себе почёта. Если он его не получает, то готов идти в драку, перед которой белорус обычно отступает, но старовер в данном случае не уступает и даёт должный отпор.
Вместе с тем, часть этнографов отмечают, что старообрядцы в уголовных преступлениях чаще обвиняются, чем белорусы: разбои, грабежи, насилия, воровство, конокрадство и др. Неофициально поговаривали, что среди старообрядцев были люди, которые если надо могли неплохо подделывать купюры или паспорта. Известно, например, что лесной массив, расположенный напротив местечка Лужесно под Витебском на противоположной стороне Двины, называют «тёплым лесом». Одна из версий этого названия заключается в том, что в этом месте местные староверы частенько поджидали купцов и других людей с товаром, возвращающихся с ярмарок в Витебске. Зная об этом, купцы старались преодолеть это место как можно быстрее, и им даже зимой было жарко.
В целом, следует признать, что белорусы проявляли к староверам понимание и доброжелательность и не видели в них недобросовестных конкурентов. Более того местному населению очень импонировало то, что староверы всегда были готовы спрятать беглых и на первых порах оказать им помощь. Проявлением большого доверия к староверам был переход части белорусских крестьян в старообрядчество, особенно в начале XIX века, хотя это жёстко преследовалось и пресекалось русскими властями.
Староверы испытывают особое почтение и любовь к святым ико-нам и оказывают им величайшее благоговение. Особенно ценились и оберегались древние иконы, так как считалось, что они были освящены древними иерархами и священнослужителями ещё до патриарха Никона. Также считалось, что древние иконы были списаны с верных подлинников. Также признавались иконы, написанные позже, но по древним подлинникам. При этом к иконописцам предъявлялись особые строгие требования. Так, на Соборе отцов духовных в 1883 году было принято соответствующее постановление: «Иконникам, пишущим и отливающим святыя иконы, власы стрищи неотменно по христиански, одежды немецкой не носити, с миром не сообщатися, мастеров отлучённых не держати, и работати иконы на чистом клею; никонианского или отлучённых письма иконы не сбывати, и вообще быть соблюдетелями 43 главы Стоглавого собора, преступающим же сия воспрещати работать, аще ли же не послушают, то иконы у таковых не брати». Иконы в домах ставились на деревянные полки на восток.
Особым почитанием у старообрядцев Поморцев Беларуси счита-лась икона Пресвятой Богородицы Тихвинской. Эта икона имеет интересную реальную историю. Летописец в конце XIV века (1383 г.) запечатлел данное неповторимое явление в Новгородской летописи и в «Сказании об иконе Тихвинской Пресвятой Богородицы»: «…явися Пречестная икона Пресвятой Богородицы». Рыбаки, ловившие рыбу на Ладожском озере, увидели, как «икона Пречистыя Богородицы, солнцеобразно сияющая, идяще по воздуху над водами и бысть невидима». Затем икона обнаружилась на реке Ояте в 600 саженях  (сажень – 2,1 метра) от реки Тихвины у деревни Смолково. Икона простояла в воздухе недолго и унеслась вдаль. В этом месте поставили часовню. Вскоре икона появилась у  деревни Моченицы, у той же реки, и снова унеслась дальше. Позже чудотворная икона явилась на горе Кукове, «за двадесять поприщ от Тихфины». Здесь отслужили молебен и стали строить храм на горе. «Абие начаша сещи древеса. Срубили три венца до ночи». Однако на утро обнаружилось исчезновение иконы и заготовленного основания храма. Начались поиски. «В двух стадиях (около 90 сажень) увидели свет неизречённый и обретоша икону Пресвятой Богородицы, купно с основанием. И избравше мужи честных, послаша в Великий Новгород к архиепископу Алексию возвестить о преславном явлении чудотворной иконы. Архиепископ послал в Тихвин пресвитеры и антиминс, и благословение на создание и освящение церкви во имя честнаго и славного Ея Успения». Храм был построен на левом берегу реки Тихвины. «И совершахуся от чудотворныя иконы Пречистой Богородицы чудеса премногия и подавахуся различные исцеления». Было описано множество исцелений особенно от глазных болезней.
В 1515 году по повелению государя и великого князя Василия Ивановича на этом месте поставили каменную церковь. В 1526 году Успенский храм, в котором находилась чудотворная икона Богородицы, посетил Василий III, а в 1547 году – его сын Иоанн IV (Грозный). В 1560 году «царь и великий князь Иван Васильевич велел богомольцу своему Пимину да Феодору Дмитриеву сыну Сыркову устроити монастырь общежительный… игумена избрати и братию собрати». В 1610 году игумен монастыря Иосиф писал боярину И.М. Салтыкову: «А около монастыря острог поставлен и ров копано собою. А не пособлял никто».
В 1613 году шведские войска захватили Карелию и Новгород. Тихвинский монастырь стал готовиться к обороне. Когда передовой отряд шведов подошёл к монастырю, стрельцы «побиша множество варягов и знамёна поимали». Вскоре подошли основные силы шведов и монастырь стали обстреливать «огненными приметами» и зажигательными ядрами. «Шведы ставили туры, копали рвы, подкопы делали». Однако, монастырские активно делали смелые вылазки и успешно разрушали все неприятельские мероприятия. В то же время осаждённые несли большие потери. Заканчивались продовольственные запасы. Поступило предложение сдаться, на что осаждённые ответили решительным отказом. Шведы пообещали уничтожить всех живых вместе с монастырём. Положение монастыря крайне осложнилось. «И уже близ мняшеся быти погибель во оседнии сущим, изнемогающим от непрестанныя брани». Шансов получить помощь из Москвы почти не было.
Все свободные от сражения люди в течение нескольких недель непрестанно молились перед чудотворным образом Богородицы. «Начаша с горькими рыданьми и слезами к чудотворному Пречистыя Девы притекати образу и умильно вопити: Не остави обитель Твою, Богородительнице! Видеши на ны стремление супостатов. Не остави нас, рабов Твоих!».       
И вот 14 сентября с раннего утра шведы предприняли решающий штурм: «Начаша огненныя испущения зелне (сильно) творити». В защите монастыря участвовали не только стрельцы, но и «не ратницы, и невежды в воинском деле, и отроцы». Неожиданно в разгар сражения шведы стали отступать, побросали оружие и в панике стали разбегаться. Взятые в плен рассказывали, что во время наступления они увидели идущих на помощь монастырю «множество воинов со златыми знамёнами». В рядах шведов произошла паника, «напал на них страх велик и они побежали, друг друга биюще». С этого исторического момента икона Тихвинской Богородицы приобрела значение общенациональной Российской святыни. 
В XIX веке в Витебске на Юрьевой Горке в часовне над святым источником разместили икону Божией Матери Тихвинской. Эта икона в своё время была освящена в Тихвинском монастыре. Источник помог огромному числу людей избавиться от различных глазных болезней.
Староверам присуща любовь к свечам из натурального воска. Такие свечи всегда вжигают на богослужениях в старообрядческих храмах. Для них восковая свеча является чистой жертвой Господу. На богослужении старовер видит как воск свечи тает от огня и его иногда жёсткое сердце тоже растопляется от истовых молитв. В особо набожных семьях староверы стремились иметь своих надёжных поставщиков воска. Его привозили в больших кругах, напоминающих сырные головки. Свечи делали специальные люди «сукальщики», то есть они сукали (катали) свечи. Свечи были толстые и длиной до 60 см. Их хранили в длинных узких деревянных ящичках.
В 70-х годах XIX века царское правительство делает неожиданный крен в сторону старообрядцев. Это объясняется формированием у власти понимания того, что они представляют в Ковенской и Витебской губерниях самый крепкий русский элемент. Также в умах правительства укоренилось мнение, что старообрядцы в экономический области эффективно нейтрализуют вредное влияние еврейского населения. В этой связи предпринимаются шаги по уравниванию в правах старообрядцев с католическим сельским населением и даётся право на выкуп земли. В Законе (1883), принятому по инициативе Александра III, старообрядцам разрешалось вести торговлю и заниматься промыслами. Им выдавали паспорта общего образца. Разрешалось занимать общественные должности и работать в иконописных цехах. Не стали подвергаться гонениям духовные наставники и уставщики, которые исполняли духовные требы, но их духовный сан не подтверждался. Стали открываться ранее закрытые молельни. В 1888 году в Витебской губернии насчитывалось 43 старообрядческих культовых зданий. В Полоцком уезде на 5308 старообрядцев приходилось пять молельней и одна церковь. Для сравнения в Витебском уезде находилась всего одна молельня. В 1912 году в Полоцке была одна старообрядческая церковь и при ней монастырь на десять человек.
К концу XIX века наметился значительный рост числа старообрядцев. Так, если в 1887 году в Витебской губернии их проживало 74000, то уже в 1912 году – 92374. В 1907 году старообрядцы Витебской губернии объединились в 50 общин. В частности, в г. Полоцке было 4 общины, в Полоцком уезде – 6, в г. Витебске – 4, в Витебском уезде – 4. В данный период в губернии проживали поповцы и беспоповцы. Поповцы были двух согласий: белокриницкие и беглопоповские. Беглопоповцы принимали беглых попов от православной церкви.
В 1905 году правительство распространило указ «Об укреплении начал веротерпимости». Согласно ему дозволялось без всякого разрешения строить молельни и открывать приходы. В 1906 году вышел закон «О порядке устройства последователями старообрядческих согласий и отделившимися от православия сектантами общин, а также о правах и обязанностях сих лиц». Данный закон разрешил открывать храмы и школы и приравнивал наставников к священнослужителям других «терпимых» религий. Наставники стали избираться публично. В частности, в Витебске в 1905 году духовным наставником беспоповцев-федосеевцев был избран мещанин Гусаков Осип Тимофеевич, а наставником общины белокриницкого согласия избран мещанин Рыжков Ефим Ананьевич. В г. Полоцке духовным наставником был избран мещанин Гусаков Илларион Григорьевич. В Витебском уезде духовными наставниками были избраны: в Подлазниковской общине – Рыжков Леон Александрович, в Гришановской – Давыдов Григорий  Фадеевич.
Старообрядческих священников и духовных наставников отличали строгие и настойчивые требования к прихожанам по постоянному выполнению устава древлеправославной церкви, каждодневным молитвам во имя спасения души. Служителям и прихожанам было принято носить скромную незаметную одежду чёрного и чёрно-серого цвета. Служители культа обычно надевали длинный до пят, так называемый «озям». У староверов в храме мужчины всегда строго занимали правую половину, а женщины – левую. На скамейках обычно лежали подручники (подрушники) для земных поклонов. Они представляли собой квадрат толстой материи типа ватина в среднем 30х30 см, снаружи обшитый красивой тканью. Также служители культа использовали лестовки (чётки), помогающие вести учёт поклонов и службы.
Молельни беспоповцев отличались от церквей поповцев тем, что они строились по типу жилого дома. Например, в первой части Витебска молельня имела несколько комнат: «Первая, небольшая комната представляла собой притвор. В углу, в киоте, находилась икона без оклада. Над входной дверью висела складная небольшая икона. Во второй комнате было две печи, которые грели весь дом. Здесь в углу на полке стояли две деревянные иконы без оклада и девять медных маленьких икон. Рядом было несколько восковых свечей. Третья, задняя комната была местом проведения основных богослужений. Здесь было два аналоя, один из них складной, и большой стол. По периметру комнаты были полки, на которых размещались семь деревянных икон без окладов. Ещё одна икона была обложена кипарисовым деревом, другая имела серебряный оклад. Рядом с иконами лежали крест и медная складная икона. На другой полке было восемь богослужебных книг: два Евангелия, одно из которых в окладе, цветной требник, псалтырь, часослов, три певчих «писания». В этой же комнате были две корзины со свечками и поминальницами; медная ручная кадильница; два больших подсвечника со свечками; покрывало, которым во время похорон накрывали гроб; маленькое покрывало с двумя нашитыми крестами. С левой стороны моленной была пристройка, где хранились «нары» для переноса покойников, и небольшой шкаф» [5, с.184].
Большой вклад в дело сохранения и умножения духовного и культурного наследия старообрядцев-беспоповцев внёс витебский купец Иван Иванович Собольщиков (1763-1836). Он активно собирал рукописные и печатные книги, древние иконы. Он сам лично переписал много богословских книг и несколько Евангелий. Несмотря на то, что И.И. Собольщиков был весьма богатым человеком (имел в Витебске три кирпичных дома, в одном из которых находилась молельня), он отличался большой скромностью и воздержанностью.
Постепенно основными духовными центрами старообрядцев на Витебщине стали Витебск, Полоцк и Видзы. Благодаря исследованиям В.И. Волкова в XIX веке, опубликованным в книге «Сведения о начале, распространении и разделении раскола и о расколе в Витебской губернии», можно проследить хронологию избрания духовных наставников на Витебщине [8, с.62]. Первым духовным наставником беспоповцев в Витебске был странник из Великороссии Ульянович. После его смерти в конце XVIII – начале XIX века духовным наставником стал Викула Григорич с Рязанщины. Позже духовным вдохновителем являлся Иван Борисович (умер 25 сентября 1810 года). Последующими духовными наставниками были Лука Антонович Сухарев, родом из Москвы (умер в 1825 году); мещанин Егор Иванович Поляков (умер в 30-е годы XIX века); Мойсей Петров (умер в 40-е годы); Никита Минич Минин (умер в 1835 году); Василий Барунов; Иван Давидович Уточка; подберезинский крестьянин Блоха Ефим Частобаев; крестьянин из Невельского уезда из Мелина Михей Макиевич Барковский; Иван Львович Карелин.
У поповцев Витебска первым священником был Ефрем, родом из Калужской губернии, затем Иоанн, Адам, Федот, Андрей, Матфей, Стефан, Тимофей, Феодор, Афанасий.
В 1936 году власти закрыли в Витебске старообрядческую церковь, а духовного наставника отца Иосифа арестовали и увезли в кузове полуторки. Больше его не видели.
В Полоцке в середине XIX века духовными наставниками служили Наум Рогозин, Семён Кащов, Данила Парфенёнок, Метелий Кузьмёнок, Гавриила Попов. Так как молельни в Полоцке до середины XIX века были закрыты, то беспоповцы были вынуждены собираться в деревнях, расположенных недалеко от города. Так, постоянным местом их общих молитв стали дома купцов Красиковых и Гуковых в д. Жарцы, Семёна Кононова в д. Смоляны, Гавриила Попова в д. Бецк, Ермагена Дубровина в д. Дубовое.
Особо следует выделить старообрядческую общину в д. Жарцы Полоцкого уезда. Староверы этой общины отличались особой стойкостью и сплочённостью. Вот, что о них написал архиепископ Полоцкий и Витебский официальной православной церкви Василий в 1835 году: «Все они придерживаются своей веры очень настойчиво, особенно в д. Жарцы. Эти раскольники достаточно зажиточные, в высшей степени храбрые, своим влиянием поддерживают раскол, давая всем приют» [9, л.13]. Застройка деревни Жарцы ещё в первой половине XIX века имела прогрессивный линейный или уличный тип в отличие от распространённого тогда гнездового типа.
В XIX веке влиятельными духовными наставниками в Жарецкой общине были: мещанин Зуев Василий Петрович (1905 г.), полоцкий мещанин Андрей Карашов и Семён Чикунов из д. Давыдово Себежского уезда. Старостой общины являлся купец Клим Сильвестрович Гуков. В его доме хранились иконы и книги. Большую помощь в организации богослужений, приёме и размещению прибывавших старообрядцев оказывали купцы Евстрафий Красиков и Фёдор Карпович Красиков, а также вольный крестьянин в д. Зимники Прокофий Кондратьев.
В 1836 году молельня в Жарцах была временно закрыта по решению властей. В то время она располагалась в доме купца 3-ей гильдии Карпа Афанасьевича Красикова (Красюкова).
В 2015 году исполнилось 250 лет Видзовскому старообрядческому храму. В 1764 году в царствование императрицы Екатерины II храм освятил игумен Дегутского старообрядческого монастыря Стефан Афонасьев. Храм был освящён во имя Успения Пресвятой Богородицы. Также в «Дегутском летописце» отмечается, что молельня была благословлена духовным отцом Филимоном Петровичем в том же году. С 1900 года известным головщиком в храме служил Иосиф Симеонович Мажуто (1879). В 1905 году было построено новое здание храма вместо старого молитвенного дома. В 1916 году во время Первой мировой войны храм вместе с древнейшими иконами и церковными книгами был разрушен германскими снарядами. С 1927 по 1934 годы на собранные пожертвования и при денежно-материальной помощи старообрядческого деятеля Арсения Моисеевича Пимонова и благодаря деятельности председателя исполнительного органа общины Е. Бирюлина был отстроен красивый кирпичный храм.
На 1949 год настоятелями Видзовского храма являлись духовные наставники Севастьянов У.М. и Бирюлин Михаил Евстратьевич. Михаил Евстратьевич Бирюлин – наставник Видзовской старообрядческой общины, родился в 1906 году в г. Видзы Витебской губернии в семье потомственных староверов. Состоял председателем старообрядческой общины в Видзах с 1935 по 1962 год. На Третьем Всепольском Старообрядческом Соборе в 1936 году был избран членом Высшего Старообрядческого Совета Польши. Позже он избирается членом Духовной Комиссии Высшего Старообрядческого Совета в Литовской ССР.
После Великой Отечественной войны на территории СССР дей-ствовал единственный руководящий орган Старообрядческой Помор-ской Церкви – Высший Старообрядческий Совет Литовской ССР, который впервые возник в 1925 году в Польше. Большему объединению староверов-поморцев способствовало проведению в г. Вильнюсе ряда Соборов: 1944, 1966, 1974. Проведение Соборов показывает, что старообрядцы-поморцы продолжают свято хранить основы соборного управления Церковью. Например, в работе Собора 1966 года в Вильнюсе в честь 300-летия староверия конструктивное участие от Белорусской ССР приняли наставник Витебской старообрядческой общины Красиков Василий Сисоевич; член Духовного Суда, наставник Видзовской общины Бирюлин Михаил Евстратьевич и член Духовного Суда, наставник Мостищанской общины Кудряшов Евфимий Осипович. Они были из-браны в состав Президиума Заседания.
На Вильнюсском Соборе 1974 года участвовало 116 наставников и около 400 представителей от старообрядческих общин союзных республик. На данном Соборе Красиков Василий Сисоевич был избран членом Духовной Комиссии Старообрядческой Поморской Церкви. Также в прениях на заседании Собора по вопросам современного положения древлеправославной Поморской Церкви выступили от Белорусской ССР настоятели В.С. Красиков и М.Е. Бирюлин.
После войны в 1945 году в Витебске старообрядческой общине было выделено помещение для общественных богослужений, но оно оказалось не приспособленным. Это было связано с тем, что Витебск почти на 90% был разрушен. С учётом сложившегося положения прихожане собрали деньги и приобрели дом в Велиже, который разобрали и перевезли в Витебск. Прихожанами под руководством духовного наставника Василия Сисоевича Красикова, был построен новый старообрядческий храм. В.С. Красиков внёс большой личный вклад в развитие и укрепление староверия. Он служил духовным наставником в Витебской старообрядческой общине 33 года с 1948 по 1981 гг. За свою скромность и душевную доброту, любовь к ближнему отец духовный Василий снискал к себе всеобщее уважение и любовь прихожан Витебска и других старообрядческих общин. 
В 1983 году Почётной грамотой Советского фонда мира за активную патриотическую и миротворческую деятельность и организацию сбора средств и отчислений в Советский фонд мира была награждена казначей Витебской общины старообрядцев-поморцев Лопухова Анастасия Изотовна.
Позже духовными наставниками Витебской общины были Алек-сандр Артемьевич Соколов, Иустин Иванович Юпатов, Андрей Ефимович Кравцов (1991-1996), выпускник духовного училища при Центральном Совете Древлеправославной Поморской Церкви в Риге. Каждый из них своим беззаветным служением Святой Древлеправославной Церкви Христовой, душевной заботой о своих прихожанах способствовал ещё большему укреплению староверия, повышению его значимости и авторитета. 
С 1996 года по настоящее время духовным наставником является Григорий Андреевич Бучкин. В общине он пользуется уважением среди прихожан, отдавая много сил для продолжения начатого нашими духовными отцами богоугодного дела.
В Витебском храме ежегодно исповедуется около тысячи человек.
Сегодня в Беларуси существует старообрядческое Древлеправо-славное религиозное объединение, в которое входят около 30 общин поморского толка и 10 старообрядческих общин разных толков, дей-ствующих автономно. В Витебской области насчитывается более 15 общин поморского согласия, в Минской – 4, Могилёвской – 6, Гомельской – 3, Гродненской – 1. Теперь федосеевцы полностью перешли в поморское согласие. Филлиповцы в основном проживают в Минске. Председателем Центрального Совета Древлеправославной Поморской Церкви Беларуси является настоятель Полоцкой Поморской Старообрядческой общины Успения Пресвятой Богородицы отец Пётр Александрович Орлов. Благодаря его инициативе улица в Полоцке, на которой находится Церковь общины, была переименована с улицы Карла Маркса на улицу Успенскую.
По некоторым данным Древлеправославная Поморская Церковь насчитывает в своём лоно в мире около одного миллиона христиан.
             
Литература:
1. Старообрядческий церковный календарь на 2006 год. – Рига, 2005. – С.3.
2. Мальцев, А.И. Старообрядческие беспоповские согласия в XVIII – начале XIX века / А.И. Мальцев. – Новосибирск, 2006. – С.25.
3. Зеньковский, С. Русское старообрядчество / С. Зеньковский. – М., 1970. – С.468.
4. Миролюбов, И. К 300-летию основания Выговского Общежи-тельства / И. Миролюбов. – Старообрядческий Поморский церковный календарь на 1995 год. – Рига, 1995. – С.6.
5. Горбацкий, А.А. Старообрядчество на Белорусских землях / А.А. Горбацкий. – Брест, 2004. – С.103, 184.
6. Никольский, Н.М. История русской церкви / Н.М. Никольский. – М., 1985. – С.117-118.
7. Сементовский, А.М. Этнографический обзор Витебской губер-нии / А.М. Сементовский. – Спб, 1872. – С.21.
8. Волков, В.И. Сведения о начале, распространении и разделении раскола в Витебской губернии / В.И. Волков. – Витебск, 1866. – С.62.
9. Российский государственный исторический архив в Санкт-Петербурге. – Ф.796, оп. 134, д. 1934, л. 13 об.