Рассвет на закате

Часть 1. Рэм.

Сентябрь был по летнему тёплым. Солнце светило ярко, день ещё был длинным. Несмотря на солидный возраст, Рэм Антонович не выглядел стариком. Он был высоким подтянутым мужчиной с хорошей фигурой и лёгкой походкой, только седина указывала на то, что ему уже немало лет. Одежда на нём была светлая, опрятная и совсем не «дедовская». Неспешным шагом Рэм подошел к метро, вошёл в приятную прохладу просторного вестибюля, у входа на эскалатор привычным жестом приложил к турникету проездной документ и спустился вниз.

Набирая скорость, от соседней платформы, издавая протяжный "вжжжииии", отправилась встречная электричка. Вдыхая такой родной, ни с чем не сравнимый запах мазута и ещё чего-то особенного, мужчина растворился в воспоминаниях. Как много лет было отдано железной дороге... Множество дней и ночей он, начальник Почтовой службы, провёл на колёсах, трясясь в душных, пыльных прицепных вагонах, развозящих по стране телеграммы, письма, посылки, бандероли - всё то, что люди отправляли друг другу в огромных количествах, когда ещё не было изобретено компьютеров, электронной почты, скайпов и интернета.

Рэм Антонович любил свою работу. Сколько интересных встреч и необыкновенных событий произошло за это время… в каких только городах он не побывал! К тому же, всегда была возможность порадовать своих близких какими-нибудь деликатесами, купленными на Азиатских, Черноморских, Дальневосточных рынках. Увы, со временем, родные привыкли к этому и стали относиться к его гостинцам, как к должному. Но, тот факт, что дома всегда были продукты, считающиеся в то время дефицитом, делали его уверенней и приносили ему, как хозяину дома и образцовому семьянину, настоящее удовлетворение.

На нём, как на начальнике Почтового вагона, лежала большая ответственность за сохранность всех почтовых отправлений и доставку их до нужного пункта. Когда поезд прибывал на очередную станцию, его обязанностью было - за считанные минуты успеть выгрузить всё, что направлялось адресатам, принять новую партию корреспонденции, и при этом оформить все необходимые для отчётности документы. Это было не так просто, как могло показаться. Постоянно приходилось поднимать тяжести, раскладывать письма и бандероли по специальным ячейкам с указанием городов, в которые они были направлены, ничего не перепутать и не выпустить из виду! Чтобы выдерживать такие нагрузки, надо было обладать большой физической силой, ловкостью и выносливостью, а так же умением быстро принимать решения, считать и держать в памяти большое количество информации. Наверное, поэтому на пенсию он вышел в хорошей физической форме и ещё много лет продолжал трудиться.
 Положительным в его работе являлся так же тот факт, что оставалось довольно много свободного времени для чтения книг, газет и журналов, что он с удовольствием и делал, и это помогало ему быть интересным собеседником в любой компании.
При длительных переездах часто появлялась необходимость выходить на перрон, чтобы пополнить запасы еды и питья. Иногда, задержавшись при покупке пирожков, варёной картошки, молока и другой провизии у бабулек, торговавших на платформе, приходилось бежать за набирающим скорость поездом и, буквально, запрыгивать в последний вагон. Он усмехнулся, вспомнив, как бешено стучало в груди сердце, как страшно было опоздать к отправлению ... слышать, как " -уууууфф!" - взды
хает паровоз и видеть, как "так-так...так-так!" - колёса потихоньку набирают обороты и "тряк-тряк" - побрякивают на ходу сцепления.

А однажды, глубокой ночью в каком-то южном городе, Рэм, отлучившийся по своим делам в здание вокзала, возвращался к своему поезду, стоящему у дальнего перрона. Времени до отправления оставалось совсем немного, и чтобы сократить путь, необходимо было пройти под двумя или тремя вновь прибывшими составами. Такое случалось не впервые, и он, придерживая форменную фуражку, ловко подныривая под сцепленными буферами, торопился к своему вагону. Вокруг грохотало...раздавались паровозные гудки, шипел пар, что-то трещало и поскрипывало. Рэм Антонович в последний раз нагнулся, стремительно преодолел преграду, сделал пару шагов вперёд и вдруг увидел движущийся на него справа тепловоз. Было такое чувство, что вокруг наступила мёртвая тишина...только на фоне чёрного неба, пугающе приближалась, ослепляя огнями прожекторов громадина, готовая раздавить, поглотить всю его жизнь...весь его мир! Сердце ухнуло, остановилось и стало испуганно биться о грудную клетку. Это длилось несколько мгновений..он инстинктивно отступил назад. Огнедышащая махина пронеслась мимо!.. Этот случай остался в его памяти на всю оставшуюся жизнь, повторяясь и видоизменяясь в тяжёлых тягучих снах и болезненных видениях, принимая облик извергающего пламя сказочного дракона в круговерти огромных сверкающих фонарей.  От этих воспоминаний у Рэма каждый раз начиналось сердцебиение, выступали капельки пота, и возникало ощущение чего-то страшного и неотвратимого.

Много дней, бессчётное количество километров провёл он в дороге! Если сложить всё время, которое было прожито им на колёсах, получалось примерно лет пятнадцать. Когда настала пора выхода на пенсию, начальник Железнодорожного отделения Почты на общем профсоюзном собрании торжественно вручил Рэму Антоновичу Почётную грамоту и шутливо назвал его "миллионером", имея ввиду протяжённость пройденных за эти годы километров железных дорог.

Ну вот, наконец, и электричка!.. В вагоне в это время было много свободных мест. Он сел поудобнее - ехать надо было долго. Под мерное покачивание электропоезда хорошо думалось, и Рэм в который раз стал задавать себе вопросы, ответы на которые так и не мог найти. Почему он - человек, который делал всё возможное для своей семьи - вдруг стал никому не нужным и одиноким? Почему он, его жена и их единственных сорокалетний сын -такая маленькая общность родных людей - теперь стали совсем чужими друг для друга?... Время летит быстро..через несколько лет - уже семьдесят! А жизнь, получается, прожита впустую!?...Даже внуков, общением с которыми можно утешить себя в старости - и тех нет.

Вспомнилось, как в последний раз отмечали приход Нового года. Рэм, как добропорядочный отец семейства, закупил продукты, накрыл праздничный стол, не забыл и про холодец, который никто лучше него в семье не готовил, заварил душистый зелёный чай. Жена весь вечер, лежа на диване, говорила по телефону - поздравляла подруг. Сын сидел перед компьютером.. Когда оставалось несколько минут до боя курантов, за стол сел только сын. Так и перешли в следующий год - вдвоём.
-Почему так сложилась моя жизнь? - думал этот седой, поникший мужчина, - Бывшая дружная семья превратилась в нечто похожее на соседей по коммуналке, вынужденных терпеть совместное проживание.
- Чужие!, - вздохнув, негромко произнёс он.
Близких отношений с женой не было уже несколько лет...и не потому, что он перестал чувствовать себя мужчиной, а просто сама мысль о близости с женщиной, ставшей для него неинтересной и нежеланной, со временем стала вызывать у него отвращение... И тогда Рэм не нашел ничего лучшего, как подавлять гормональные всплески, обречённо настраивая себя на одинокую, тихую, безысходную старость. Со временем он с грустью понял, что круг его интересов постепенно сужается, пропадает желание общаться...Он смирился со своей участью и решил, что больше ничего не стоит ждать от жизни.

Но, у него были и свои радости. Рэм неплохо играл на гитаре и, не зная нотной грамоты, но обладая прекрасным слухом, мог подобрать любую мелодию. Правда жену его музицирование раздражало, и чаще всего приходилось брать гитару на дачу, где с упоением, в свободное от возделывания грядок время, он и упражнялся. Этот, ещё полный сил мужчина, поглаживал свою "фигуристую подругу", перебирал пальцами и негромко напевал приятным баритоном. А она в ответ послушно и благодарно звенела туго натянутыми струнами и радостно подставляла крутые лакированные бока, которые так напоминали женские формы, что он невольно улыбался и с нежностью поглаживал их сильными, гибкими пальцами.

А кроме того, Рэм Антонович имел право на приобретение льготных путёвок на санаторно-курортное лечение, чем регулярно и пользовался, побывав уже в нескольких санаториях. Он любил менять обстановку, жить хоть какое-то время на всём готовом, принимать процедуры, особенно водные, а вечером ходить на танцы, постоянно чувствуя на себе повышенный интерес даже со стороны довольно молодых женщин. Это помогало держаться на плаву и всё же ощущать себя мужчиной! Были и встречи... Его трудно было назвать активно ищущим знакомств человеком, но пару раз, когда женщины были особенно настойчивыми, Рэм поддавался их напору, соглашался на свидания, ходил в гости. Всё ещё хотелось женского участия, ласки, душевного слияния и трепетных прикосновений,  теплилась надежда возродить те чувства, которые, казалось, ушли из его души и тела вместе с ощущением радости... молодости... Но, всё было напрасно! Желания близости не возникало, ничто в нём не откликалось, руки его - не хотели обнимать, а губы - отказывались целовать. Так и уходил, извиняясь, подавленный и смущенный.

Здание фонда Медицинского страхования сверху было похоже на муравьиную кучу. Сюда каждый день со всего города направлялись пенсионеры-льготники с документами, необходимыми для получения заветных бесплатных путёвок. Одни двигались от Метро по направлению к зданию, другие, отстояв очередь, выходили наружу. И так целый день туда-сюда тянулись ручейками муравьи-пенсионеры. А четыре раза в год людские ручьи разливались во всю ширь! В беспорядочные ряды устало бредущих пожилых людей вливались стройные колонны бухгалтеров из всех районов большого города, несущихся на всех парах для сдачи квартальных отчётов. И тогда, в узких коридорах фонда, пенсионеры деликатно прижимались к стенам, чтобы не мешать проносившимся мимо с деловым видом дамам в очках, одни из которых крепко обнимали толстые папки, а другие шуршали развевающимися, готовыми вырваться из их рук, листками с цифрами и таблицами.

К счастью, в этот день было затишье. Народа, двигающегося в этом направлении, было мало и Рэм Антонович, выйдя из Метро, не спеша шёл к своей цели по солнечной стороне улицы, радуясь хорошей погоде. Простояв в очереди у нужного кабинета минут десять, он отдал своё заявление и документы, и с радостью узнал, что есть горящая путёвка в санаторий его профиля. Недолго думая, согласился, тем более что курорт находился в двух часах езды от города.

С самого начала всё складывалось очень удачно! В этом санатории Рэм уже бывал, осваиваться долго не пришлось. Сосед по номеру был интеллигентным человеком примерно его возраста, очень эрудированным и начитанным, к тому же не назойливым. Они сразу нашли общий язык. В столовой его посадили за столик с тремя женщинами, те оживились, стали шутить, посмеиваться, кокетничать и сразу игриво сообщили, что вечером идут на танцы.

Дни побежали быстро. С утра - процедуры, после обеда - отдых, затем прогулки ( как правило, с фотоаппаратом), а вечером культурно-развлекательные мероприятия.Такой режим шёл явно на пользу: чувствовал он себя прекрасно, настроение было приподнятым. Мужчин в санатории было меньшинство, и Рэм, не желая огорчать своих соседок, поддерживал шумную компанию женщин, ходил с ними на танцы, хотя в душе посмеивался над ними, да и над собой тоже. На все намёки и приглашения зайти в номер с улыбкой отвечал:
-Я не опасен! - он считал, что это лучший ответ, который можно было дать в такой ситуации. Соседки понимающе хихикали, но продолжали заигрывать.

Так прошло почти две недели...У кого-то заканчивался срок пребывания, тут же поступали новые отдыхающие, но всё это проходило мимо Рэма. В понедельник, после утренних процедур, придя на обед в столовую, он заметил за соседним столом женщину - вероятно, из последнего заезда. Она ещё не совсем освоилась, была усталой и, как ему показалось - немного грустной.

-Симпатичная - отметил он про себя. Взгляд невольно возвращался в её сторону.
-Интересно сколько ей лет? Наверное, примерно пятьдесят пять... - пытался угадать Рэм.
Тут женщину о чём-то спросили, она улыбнулась, подняла глаза и стала отвечать...Лицо чудесным образом преобразилось. В её улыбке и взгляде появилось что-то задорное, искрящееся, не осталось и следа от грусти и усталости.

-Удивительная перемена...и как идёт ей улыбка! - отметил мужчина, - теперь ей не дашь и сорока пяти!.. Давно никто не пробуждал в нём такого любопытства. Он не сводил с неё глаз до того самого момента, пока она не встала из-за стола.
После обеда была запланирована прогулка с фотоаппаратом. Места здесь были очень красивыми, природа уникальной. Санаторий располагался в лесу на берегу большого озера. Картина менялась каждый день в зависимости от погоды: то было ярко и солнечно, то ветрено и сумрачно. Но, снимки всегда получались великолепными - в любую погоду и в любое время дня.

 Листья начинали уже менять свою окраску, было тихо, по-осеннему пахло озером и лесом. Он шёл по кленовой аллее и впереди на берегу, где была россыпь камней (от небольших голышей до огромных валунов) увидел ту - новенькую - женщину. Она тоже была с фотоаппаратом и, чтобы сделать удачный на её взгляд кадр, пыталась взобраться повыше на большой камень. Рэм поспешил к ней и подал руку для опоры. Воспользовавшись помощью, она с улыбкой поблагодарила и стала увлеченно фотографировать. Мужчина наблюдал... Даже стоя на камне, незнакомка была ненамного выше его ростом, лучистые карие глаза, пышные каштановые волосы, беретик, улыбка...Самым примечательным в ней была улыбка, которая сразу же освещала глаза и лицо, и делала его молодым, даже детским.
- Всё! - сделав очередной кадр, сказала новая знакомая. И Рэму Антоновичу неудержимо захотелось протянуть руки навстречу этой маленькой женщине, подхватить её и, как ребёнка, бережно поставить на землю. Легко спрыгнув с камня, она пошла дальше вдоль берега, а он уже не мог не пойти вслед за ней...Так произошло их знакомство. И имя у неё было редкое: Арина. Оно отдавало стариной, но в то же время удивительно подходило всему её облику, так как означало - мир, покой, доброжелательность.

Время до ужина пролетело мгновенно. Пора было идти в столовую. Впервые его пребывание в санатории приобрело новый, особенный интерес. Он невпопад с улыбкой отвечал активным соседкам, постоянно посматривал в сторону ближнего стола и не переставал удивляться тому, насколько подвижным, улыбчивым, выразительным и милым было её лицо... После ужина, поравнявшись с Ариной, Рэм предложил ещё немного прогуляться. Она не возражала.

Разговор вился серпантином, легко и непринужденно. Он рассказывал о себе, а Арина охотно отвечала на его вопросы, в том числе и касающиеся личной жизни. Оказалось, что женщина уже четыре года, как совершенно одна. Муж погиб в автомобильной аварии. Дети устроили свою жизнь и живут самостоятельно. Они и приобрели ей путёвку в коттедж, находящийся на территории санатория, а питаться предписано было в общей столовой. Получалось, что вместе им оставалось быть всего десять дней, ведь срок его пребывания скоро подходил к концу.

Уже темнело и пара двинулась в сторону коттеджа, в котором поселилась новая знакомая. Ненадолго задержались, прощаясь... Рэм Антонович почувствовал, как забытые нежность и теплота охватывают его всего, как хорошо ему рядом с ней!

Проснулся он в приподнятом настроении. Зайдя в столовую и найдя Арину взглядом, невольно улыбнулся. Всё вроде было, как обычно, но ощущение лёгкого волнения и праздника не покидало его уже ни на минуту. Он мысленно подгонял время, ожидая совместную послеобеденную прогулку, предвкушая новую задушевную беседу.
Дамы за столом уже были в курсе его дел, посмеивались и задирались. С разговорами Рэм не заметил, как новая знакомая вышла...

Одеваясь на прогулку, он был, как никогда, придирчивым к свей внешности. Ему вдруг захотелось выглядеть лучше, моложе - такое приятное, забытое чувство! Он собирался, как на первое свидание! Выйдя из корпуса, мужчина стал медленно прогуливаться по аллеям, не выпуская из вида коттеджный посёлок. Он ждал...сердце в нетерпении сладко замирало...

-Неужели это я? Неужели душа моя ещё способна что-то чувствовать? - пощипывая рукой седые усы, удивлялся Рэм Антонович.
Время шло... Наконец, не выдержав, он подошёл к домику и нерешительно постучался в дверь, которая почти сразу же распахнулась.
-Проходите! - с улыбкой пригласила Арина, - пожалуйста, не смущайтесь!
Рэм вошёл. В небольшой комнате было уютно, почти по-домашнему. Тут же маленькая кухня, плита, посуда. Присел на стул возле тумбочки.
-Давайте попьём чайку? Сейчас, только довяжу рядок, - сказала женщина, ставя на плиту чайник. Она забралась с ногами на кровать и, прислонясь к спинке, взяла неоконченное вязание.

Они, не спеша разговаривали, как давние знакомые, о пустяках, о погоде, о санатории... Мужчина смотрел, не отводя взгляда. Арина была в майке и джинсах. Руки её аккуратно снимали петельку за петелькой. Он невольно любовался ею, медленно скользя взглядом от завитков на виске вниз по щеке, по шее, по плечу, по обнажённой руке... И она показалась ему такой родной, трогательной и незащищённой, так нестерпимо захотелось погладить её по руке, прикоснуться губами к желобку над ключицей, потом выше...обнять и прижать к себе, чтоб ощутить всё её тепло и стоять так долго-долго...Он почувствовал, как взволнованно забилось сердце, участилось дыхание...
Фить-Фить, - несмело пискнул чайник, а потом завопил во всю мощь протяжным - "пиииииить!"

Потом, они по-домашнему пили чай с сушками, продолжали говорить, улыбаться, и ничего не значащий разговор был для них очень важным и интересным. После была прогулка, а при расставании они договорились вечером встретиться на танцах.
В танцзале, как всегда, было полно народу. Здесь многие забывали про свой возраст и болезни и азартно отплясывали под любую мелодию. Музыка оглушала, но это только подогревало танцующих! Некоторые преувеличенно громко хохотали, мужчины важничали и оценивающе разглядывали дам.

Рэм сразу увидел Арину, и ему сразу показалось, что она была ярче, красивее и естественнее всех женщин! Она хорошо двигалась - это он сразу отметил! Быстрый танец вскоре закончился, и уже по первым аккордам он узнал популярную песню - "Ах, какая женщина!" и поспешил пригласить. Как же приятно было ощущать руками её разгоряченное тело, вдыхать душистый запах волос, чувствовать, как она послушно перемещается в такт музыке, тонко чувствуя любое его движение. И слова...- слова песни были именно такими, какие он хотел бы ей сказать! Это был не танец, а скорее долгие, нежные и чувственные объятия...

После завершения танцевального вечера Рэм Антонович пошёл провожать Арину до её домика. Они брели молча. Он был взволнован ощущением близости, и ему казалось, что и она чувствует то же самое. Мужчина понял, что вот сейчас через пару минут надо будет попрощаться и уйти. Но, как не хотелось её отпускать! От волнения кружилась голова. И тут, поравнявшись с огромной елью, прислонясь к ней спиной, чтобы удержаться на дрожащих, ставшими вдруг ватными ногах, Рэм привлёк к себе эту милую женщину и стал целовать её в губы, в волосы, вдыхая её, такой приятный, такой притягательный запах. Ему казалось, что он опять молод, полон сил! Появилась уверенность, что впереди не скучная, одинокая старость, а будет в его жизни ещё много светлого и хорошего.

Арина беззвучно плакала...Чёрный беретик упал на траву под ноги. От этих слёз он разволновался и растрогался ещё больше, и понял, что ни за что не хочет потерять её... что теперь его жизнь может стать совсем иной, наполненной смыслом и заботой - заботой о ней.
- Не плачь, - уговаривал он её, как ребёнка, гладя по волосам и мокрым щекам, - всё будет хорошо! Вот посмотришь! Не надо...
А она говорила в ответ:
- Понимаешь, я не думала, что у меня будет что-то хорошее в жизни...что ещё смогу испытать такие чувства... уже не надеялась, что, как женщина, буду кому-то нужна и интересна.
- Ты нужна мне...ты мне очень-очень нужна, - отвечал он полушепотом.
И так они стояли, обнявшись, долго-долго... окутанные теплым волнением, почти ничего не произнося.
Надо было расставаться...Рэму показалось, что в этот вечер он стал другим человеком! И как не хотелось терять это ощущение!

Он проснулся с мыслями об Арине, был взбудоражен, напевал какую-то знакомую мелодию, улыбка не сходила с его лица! Мысленно представлял, как назовёт её... Ариша, Аринушка, Ариночка... и всё это звучало ласково и красиво.
 
Всю первую половину дня, как всегда, принимал лечебные процедуры, постоянно ощущая в себе радостные перемены! Всё вокруг было наполнено её присутствием, казалось, что вот тут, за поворотом он встретит её милую улыбку, её приветливый взгляд. Ему постоянно казалось, что Арина где-то рядом, глаза искали её повсюду.
Наконец, настало время обеда. Наблюдательные соседки Рэма Антановича по столовой заметно охладели к нему, они были явно разочарованы...Ах, эта женская ревность!

Рэм дождался, когда Арина осталась за столом одна, и пересел к ней. Он видел, как она рада ему. И он сам почувствовал, что его, как мягкой волной, обволакивает её необыкновенное тепло и обаяние. Как же волнующе приятно было сидеть с ней рядом! Помещение столовой постепенно опустело. Шум утих... уже убирали со столов тарелки в трёхэтажные тележки на колёсах, а эти немолодые люди всё сидели напротив друг друга, разговаривали и не замечали ничего вокруг.

Но, пора было выходить из зала. Они спустились вниз и пошли по дроге к озеру. Погода была замечательной! Изумрудная зелень с красновато - жёлтыми осенними подпалинами была освещена ярким, опускающимся к озерной глади пылающим солнцем. Казалось, что природа перед увяданием выплеснула всю свою пышную красоту с наибольшей силой, демонстрируя всё своё великолепие! Мужчина и женщина медленно шли по берегу озера, разговаривали, изредка останавливались, поднимали с песка камешки, рассматривали букашек... Они были наполнены друг другом...наполнены красотой, которая окружала их...они были счастливы! Трудно было представить, что где-то есть другая жизнь, другие отношения, в которые им скоро придётся возвращаться!

Рэм Антонович прислушивался к своим ощущениям - это была настоящая пылкая мальчишечья влюблённость, с краской, приливающей к лицу, с рассеянностью и желанием прикоснуться... обнять милую сердцу, желанную женщину. Солнце всё ниже опускалось над водой. Поверхность озера ослепляла сверкающими бликами. Эти двое потеряли всякое представление о времени и о месте, в котором они находились, и о возрасте тоже... И было непонятно: весна это или осень... закат это или восход, а может быть - это был восход на закате... А скорее всего - это просто была внезапно нахлынувшая осенняя любовь!

Им всё трудней было расставаться, особенно по вечерам. Рэм Антонович всё чаще заходил в гости к Арине, и опять они забывались, растворялись друг в друге, и им казалось, что это их маленький уютный домик. Они, как-будто играли в детскую игру "дочки-матери", в которой всё было ненастоящее - всё, кроме их трепетных чувств.
До отъезда Рэма оставалось совсем немного времени. Настроение портилось - перед ним вставало много вопросов, вспоминался дом, родные - всё то, к чему так не хотелось возвращаться! Он теперь был твёрдо уверен, что не представляет себе дальнейшей жизни без неё - без Арины.

Погода испортилась, день был серым, пасмурным, а к вечеру стал моросить дождь. Прогулку пришлось отложить, к тому же нездровилось, возраст всё же давал о себе знать. После ужина Рэм Антонович поднялся в свой номер и прилег. Сосед его сидел с ноутбуком и, найдя что-то интересное, с воодушевлением стал зачитывать последние новости. Рэм его почти не слушал, изредка, невпопад поддакивая. Он вдруг ясно осознал, что осталось всего пара дней, что он уедет к себе домой, а Арина останется здесь, что они могут больше никогда не встретиться!

-Нет! Это невозможно! - произнёс он вслух...Сосед удивлённо посмотрел на него поверх очков. - Я скоро приду, - сказал Рэм и торопливо набросил куртку.
Не дождавшись лифта, он почти сбежал по лестнице. Уже темнело. На улице был ливень. Тоненькие ниточки дождя тянулись откуда-то сверху, разбивались об асфальт и пузырились под ногами. Укрыв лёгкой курткой голову, вдохнув прохладный свежий воздух, мужчина быстрыми шагами пошёл в сторону коттеджного посёлка.

В окнах домика Арины горели неяркие огни. Уже стоя на крыльце, потянул за ручку двери, которая оказалась незапертой и сразу вошел. Арина, по своему обыкновению вязала, сидя на постели, укутавшись в мягкий плед... рядом - приглушенный свет настольной лампы под старомодным абажюром. Рэм остановился, сердце колотилось, слов не было... Арина поднялась навстречу ему, клубок мягко упал с её колен и покатился к его ногам. Она подошла, сняла с его плеч мокрую куртку. Он обнял её, Арина закрыла глаза, и куртка мягко осела на пол. Они стояли так долго...и целовались -целовались!.. И это было удивительно приятно, и казалось, что раньше всё у них в жизни было не так, а настоящее - именно то, что происходило с ними сейчас! Он расстегивал пуговички на её блузке, ласкал её и удивлялся тому, какое молодое у неё тело, какая гладкая кожа...а ещё тому, какая она маленькая, женственная и нежная. Женщина обхватила его шею и встала на цыпочки, прильнув к нему. Так бы и стоять... вечность!

Рэм взял Арину на руки, и они опустились на кровать. Долой одежду - эту ненужную теперь оболочку! Он чувствовал себя единым целым с ней и уже ничто не могло остановить их. Неудержимая, забытая страсть и непреодолимое желание близости полностью завладело их телами...ни одного слова, ни одного вопроса... каждое движение, каждый поцелуй - всё было ожидаемым и предсказуемым: таким, каким должно было быть! Он тонко ощущал и предупреждал любой намёк, улавливал любое желание, чутко реагировал на каждое прикосновение.Такого взаимопроникновения душ, эмоционального единения и понимания у него не было раньше ни с одной женщиной... никогда! Его Ариша вся горела в его объятьях! И это ощущение молодости, любви поднимало их на вершину счастья! Сердце его всё учащало свой бег, перехватило дыхание, и Рэму вдруг показалось, что он опять оказался на той южной станции!.. Его вдруг ослепило огромное светило... будто из ночи на него надвигалось, ритмично вращая колёсами огнедышащее чудовище в круговерти ослепляющих прожекторов!.. А может быть - это был пламенеющий закат?!... Или пылающий в малиновом зареве рассвет?!

 Он закрыл глаза и прислушался к себе - страха не было! Напротив, он чувствовал необыкновенную радость, легкость и освобождение - ведь его страхи (все его страхи и неуверенность) теперь навсегда ушли в прошлое!
Они долго лежали, обнявшись и не говоря ни слова, потом Арина, вдруг , тихо сказала:
- Интересные снимки всё же получились у нас на озере! Сразу даже трудно понять - закат это или рассвет....
- Конечно рассвет, - улыбнувшись и нежно прижав к себе ставшую такой родной женщину, - ответил Рэм....

 Часть 2.
Валентина.

 Стрелки часов, делая очередной круг по "арене" циферблата, приближались к пяти утра.Тёмное, серое, беззвёздное небо, с розоватым отсветом рекламных огней, не спешило менять свою окраску. Зимой в северной столице рассветало поздно, темнота уходила медленно, тусклое утреннее солнце с трудом пробивало густую вязкость тяжелых облаков.

  Заснуть не удавалось... Сквозь тонкие полоски жалюзи, в комнату проникал свет уличных фонарей, рассекая стены и потолок множеством ярких тонких параллельных  линий - это делало комнату похожей на клетку и создавало неприятное ощущение замкнутого пространства, из которого не было выхода.

   Приближался Новый год и Валентина, в который раз за последние несколько лет, думала о том, каким бесцветным и безрадостным стал для семьи этот некогда яркий, долгожданный и любимый праздник. Её привычная, налаженная, устоявшаяся за многие годы жизнь, которая - образно говоря - была как яркая, цветастая, нарядная  шаль, вдруг незаметно  стала "расползаться", превратившись в  полинявшую от времени тряпку: где-то кусочек поярче, где-то совсем выгоревший, а где-то - и совсем ветхий.

  Последним, хотя и ожидаемым, ударом - было сокращение штатов, в результате которого она лишилась престижной работы в централизованной бухгалтерии Администрации одного из крупных районов города и перешла в вечно спешащую, ворчливую и хорохорящуюся армию пенсионеров. Кроме того, постоянной душевной болью была неустроенность и отстраненность от семьи взрослого сына, да и с мужем они давно жили, как соседи по коммуналке, до минимума сократив общение.
- С чего  всё началось?,- пыталась понять она..

  Вспомнилось, как она - симпатичная Ленинградская девчонка - в составе студенческого строительного отряда впервые уехала далеко от дома - на Украину. Как же хорошо там было: солнечные летние дни, тёплые вечера, танцы, прогулки! Работали они добросовестно, задорно и дружно - строили в небольшом посёлке Дом Культуры, а после смены с лёгкой душой отдыхали на "полную катушку".

  Здесь, в небольшом Украинском посёлке, Валя и познакомилась с Рэмом - местным пареньком. Он тоже работал на стройке и постоянно стремился быть  поближе к городским девчонкам. Сначала, Валю  в нём смешило буквально всё: и  странное имя, и необычный украинский акцент и то, как он смотрел на неё - не отрываясь... А однажды, впервые придя вечером с подругами на танцы, она увидела, что Рэм играет на гитаре в местном ансамбле. На сцене юноша  держался  уверенно, был высок, строен, одет по моде и было видно, что здесь он всеобщий любимец и сердцеед. И тут, в душе у девушки вдруг разлилось горячее волнение. А когда Рэм, отложив гитару, на виду у всех пригласил её на танец , и она почувствовала его ласковые, но требовательные руки на своей талии,  у  неё  подкосились ноги... и девушка, поняла, что смеяться над ним она уже не сможет. Настало время других отношений.
- Как хорошо, как красиво всё начиналось!.., - вздохнула Валентина, с трудом сдерживая наворачивающиеся слёзы.

   Когда через месяц Валя вернулась домой , забыть этого парня она была уже не в силах. Началась  взволнованная переписка. Вскоре, Рэм, не выдержав разлуки, приехал повидаться с любимой, тем более, что в Ленинграде жил старший брат с семьёй, у которого можно было на время остановиться. Роман развивался бурно, и свадьбу решили не откладывать, к тому же родные с радостью отнеслись к этому событию. Жить стали вместе с родителями Вали.

  Всё складывалось удачно! Валентина пошла работать по специальности -  бухгалтером. Через некоторое  время и Рэм, нашёл подходящее место - устроился в Железнодорожное  отделение почтовой связи. Из-за специфики работы часто бывал в разъездах, но зато привозил ящиками и чемоданами всякие деффициты, благодаря чему, семья была полностью обеспечена всем необходимым. Вскоре родился желанный ребёнок - сын. Через полтора года Валя  решила вернуться на свою прежнюю работу, а её родители с радостью согласились нянчить единственного внука. После родов, молодая женщина ещё больше похорошела! На работе её встретили с распростёртыми объятьями, она чувствовала, что нравится многим мужчинам и это её очень раззадоривало - она всегда любила быть в центре внимания. Когда Валю выбрали в профсоюзный комитет, кроме непосредственных обязанностей, она стала заниматься общественной работой, и это её нисколько не тяготило, даже наоборот, делало жизнь более насыщенной и интересной.

  Дома тоже был полный порядок: за сыном присматривали родители, а любящий муж снабжал семью. К тому же, её устраивало то, что отсутствие Рэма  не было длительным, он торопился домой и старался уделить максимум времени ей и маленькому сыну. Благополучию их семьи завидовали многие подруги и коллеги! Валентина это прекрасно знала, но, ведь  иначе и быть не могло, у неё - такой милой, умной, обаятельной женщины! А тот факт, что жили они в огромном городе в квартире её родителей, так же придавал ей уверенности. Всё чаще и чаще можно было услышать из её уст:
- Пусть радуется, что женился на мне!.. А то жил бы там - на Украине - в своей деревне до конца своих дней!

  Прошло  немного времени, и Валентину совсем перестало огорчать отсутствие мужа. Его быстрое возвращение не радовало, Рэм стал её раздражать, хотя явных причин для этого не было... Как только она выходила за порог своего дома, сразу же невольно  сравнивала его с другими, окружающими её мужчинами. Как правило, Рэм явно во многом  уступал её ухоженным, образованным, красноречивым сотрудникам... А этот украинский акцент!

 - Когда уж он от него избавится - это невыносимо!,- ворчала она в его отсутствие, обращаясь к родным,  - Когда, наконец, научится говорить правильно, ведь столько лет живёт здесь в городе! Да, и вообще!..

  Слово "вообще" в её понимании было ёмким и многозначительным и означало примерно следующее: без неё муж ничего из себя не представляет. Родные её разговоры не поддерживали - они считали, что дочери с замужеством повезло.
  Понимая, что Рэм почувствовал некоторую её отстранённость, не пыталась это смягчить или исправить, ведь он всё равно любил её, старался в перерывах между поездками сделать для своего большого семейства, как можно больше. Когда Валентине профсоюзный комитет выделил земельный  участок, он с рвением стал заниматься постройкой дачи, возведением парников, радуясь, что подрастающему сыну, пожилым родителям, да и ему с женой будет, где проводить время летом.

   Валя ничего не могла с собой поделать - раздражение нарастало. Как-то в дни Первомайских праздников, они всей семьей пришли к назначенному месту сбора, чтобы принять участие в коллективном шествии. В колонне, где собирались сотрудники её организации было уже много народу: все шутили, смеялись, активисты распределяли флажки, транспоранты и портреты партийных руководителей, раздавали веточки с белыми и розовыми цветочками  - настроение было приподнятым. Валентина, сразу же дала мужу понять, что ей не до него. Она, повернувшись спиной, стала деловито проверять по списку все ли сотрудники явились на демонстрацию.

  -  Кто его просил идти со мной? Позорит только меня!, - зло говорила она подруге, - зачем он здесь нужен? Шёл бы со своими железнодорожниками!
  Подруга возразила, что Рэм внешне очень интересный и приятный мужчина и предложила подозвать его, чтобы он вместе с сыном присоединился к колонне!
   Валя резко оборвала приятельницу и стала  уверять её, что "если муж подойдёт, то обязательно скажет какую-нибудь глупость, ведь на другое он не способен, да ещё сын устанет и начнёт ныть! Этого ещё не хватало! "

  Она заметила краем глаза, как постояв в нерешительности рядом с толпой работников Администрации - нарядной, жизнерадостной и сплоченной общими интересами, и в то же время такой ему чужой - муж купил сыну мороженное и пошёл в сторону сквера с детскими аттракционами.

- Ну, и слава богу! - успокоившись, с облегчением вздохнула она.
После этого случая, Рэм как-то сник и погрустнел. Валентина же наоборот, перестала стесняться, и уже в  присутствии мужа частенько  распускала язык, называя его "тряпкой", "деревенщиной", "несуном" и другими бранными словами. Прежнее тепло встреч сменилась недовольством. Услышав, как радостно встречают Рэма её родители и соскучившийся сын, увидев в прихожей их объятья и поцелуи, единственным желанием было уйти из дома!... Его стремление угодить и попытки выяснить причину таких перемен в отношениях только ещё больше раздражали.
  -Глаза б мои не глядели! Ну и зачем ты привёз столько красной рыбы? Куда мы её денем? А бананов зачем натащил? Кто их есть будет?, - ворчала она.
   Но, в конечном счёте, всё благополучно съедалось, дарилось близким и лишним никогда не было.

   А вскоре она  заметила, что командировки мужа стали более длительными по времени - он перешел на дальние маршруты.
  Валя немного призадумалась, но потом решила, что наверное - это к лучшему. Она не скучала, не ждала его возвращения и не ревновала, хотя слышала много историй о беспорядочных любовных приключениях железнодорожников, об их случайных, легкомысленных связях. Зная его преданность семье и  презрительное отношение к доступным женщинам, она была уверена, что Рэм никуда от неё не денется. Зато у неё самой появилось гораздо больше свободы, а учитывая, что мужа не было дома неделями, а то и месяцами, Валентина охотно допоздна засиживалась на всяких мероприятиях, банкетах и никогда не отказывалась от приглашений, тем более, что их подрастающий сын всегда был под присмотром.

 Она была молода, ей "нравилось нравиться", и в один прекрасный день Валя с лёгкостью, поддавшись порыву, изменила мужу с мужчиной, казавшимся ей умным, весёлым и интересным, ни капельки не сожалея об этом, а, наоборот, решив, что жизнь теперь засияет более яркими красками.
- Кто знает насколько верен мне Рэм?! При его страстности вряд ли он упустит подходящий момент, - размышляла она, - может он там гуляет направо и налево? В случае чего, не обидно будет... ведь его нет рядом, а обещаний я никаких не давала!

  Предположение о неверности мужа действовало, как самое лучшее успокоительное.
  Так и жили...как, впрочем, и многие другие... Но, жизнь не стоит на месте - сын рос, нарастали проблемы.

  Родители незаметно состарились. И вскоре, не особо обременяя своих близких долгими болезнями, внезапно ушел из жизни отец Валентины. У матери, не выдержавшей такого удара, случился инсульт, приковавший её к постели. Валя не была готова к такому повороту событий! Она была в растерянности и как ни странно, испытывала не столько горе, сколько бессилие и раздражение, ведь непонятно было, как  жить дальше.

  Рэм по-прежнему был в разъездах, и поэтому все семейные проблемы легли на её плечи. Она вдруг поняла, что совсем не знает своего взрослеющего мальчика, который стал часто допоздна пропадать из дома, пропускать занятия и вести себя совсем не так, как по её разумению, должен вести себя любящий сын.
  А старенькая мама... Как тяжело стало с ней справляться! Она совсем не вставала и требовала постоянного внимания и ухода, а оставить  работу или нанять сиделку не было никакой возможности. И тогда Валентина, не советуясь с мужем, во время его очередного отсутствия, приняла решение собрать необходимые документы и поместить мать в Психоневрологический интернат.

  - Это самый подходящий выход в сложившейся ситуации, ведь там и медицинский персонал и поддерживающее лечение - говорила она коллегам по работе, - Я ведь не оставлю её, и обязательно буду почаще навещать.

  Но, "почаще навещать" не получалось. Зато муж, возвращаясь из поездок, исправно готовил еду и, в силу своего мягкого, заботливого характера, с готовностью стал ездить навещать тёщу в интернат сам. У  Вали немного отлегло от души, ведь всё решилось само собой, такой поворот событий её вполне устраивал.

  Однако, жить по-прежнему уже не получалось! Её обычно безоблачное настроение и весёлая улыбка явно померкли, да и возраст  давал о себе знать. К тому же, сын всё больше выходил из под контроля... Валентина терялась, не зная, как повлиять на парня. Она не заметила, как быстро он превратился из маленького подвижного мальчика, в грубого и замкнутого подростка. Его взросление прошло мимо неё. Уделять сыну должное внимание и направлять его интересы в нужном направлении было некогда. Успокаивало только то, что он общался хотя бы с отцом.

  Супруги стали жить серой, безрадостной жизнью, постепенно всё больше отдаляясь друг от друга. От прежних семейных отношений не осталось ни следа... Как-только Рэма отправляли в очередную поездку, оба облегченно вздыхали - так им было спокойнее сосуществовать.

  Время проходило быстро и однообразно, без особых событий. Когда через несколько лет ушла из жизни и мать - это ни для кого не стало  особо горестным событием, ведь много лет она провела вне семьи. Особых угрызений совести  у Валентины не было, да и стало проще: не приходилось, краснея перед мужем, периодически собирать сумки с передачами для мамы, которые он отвозил в диспансер. Одно тенью легло на душу : сознание того, что в момент кончины, она, единственная дочь, не оказалась рядом, не простилась.

   Но, с того дня Валентина стала чаще задумываться о том, что не за горами шестидесятилетний юбилей, молодость незаметно растаяла, а любимая работа далеко позади. Остались лишь воспоминания о прежней, яркой жизни и множество фотографий, на которых она, энергичная и улыбающаяся осталась запечатленной, на каких-то собраниях, профсоюзных конференциях, праздниках. Какие это были мероприятия - уже и не вспомнить!... А что будет дальше - после шестидесятилетия? Об этом думать не хотелось.
  Она судорожно вздохнула и, перевернувшись, посмотрела на часы. Время, как-будто остановилось, предрассветное небо было по-прежнему дымчато - тусклым. Наступление утра, казалось  безнадёжно затянувшимся. Стрелки ползли медленно, думы одолевали.
 
  Самым страшным для неё периодом последнего года стал тот день, когда муж  вернулся из санатория, куда ему дали льготную оздоровительную путёвку, и Валентина вдруг ясно поняла, что там произошло что-то особенное. После приезда Рэм был очень оживлён, глаза его сияли, настроение было приподнятым, исчез прежний мрачный настрой, который давно стал в их семье нормой. Прежде, не проявляющий особого интереса к компьютеру, он вдруг стал подолгу засиживаться у монитора, и Валя слышала, как он негромко говорил с кем-то по скайпу. В остальном, как-будто всё шло по-прежнему, но, что-то внутри подсказывало ей, что это кажущееся ощущение... В душу червячком вгрызалось беспокойство, от которого невозможно было избавиться. Появилось навязчивое желание постоянно подслушивать и подглядывать за мужем. Она стала подозревать, что у него появилась женщина. Это предположение было, как взрыв бомбы. Горло сжимала обида и откуда-то появившаяся, разрывавшая сердце ревность. Она никогда не думала, что ей - женщине, у которой было столько поклонников, которой все любовались и  завидовали - можно вот так просто изменить! Валентина потеряла покой, она не знала, что делать: то ли задать мужу прямой вопрос, то ли делать вид, что ничего не замечает, но оба варианта казались ей унизительными.

    Она заметила, что он стал усиленно следить за своей внешностью, достал с антресолей свою давно заброшенную гитару и стал бренчать на ней с мечтательно - глупым видом, непонятно чему улыбаясь. И ещё одно обстоятельство наводило её на размышления: его мобильник, всегда лежавший, где попало, Рэм теперь постоянно держал при себе, не на минуту не выпуская его из поля зрения. И это ещё больше распаляло Валентину.

 Будучи увлечённым рыболовом, он часто отлучался из дома. Бывали неудачные дни, когда он возвращался обратно с пустыми руками, не поймав ни одной рыбки, но теперь Вале это стало казаться подозрительным. В конце концов  нервы у неё сдали, и в один из выходных дней она решила  проверить действительно ли муж поехал на зимнюю рыбалку.. Как только за ним закрылась дверь, вызвала такси и поехала вслед за мужем - всё, как в каком-нибудь сериале с пошлым предсказуемым сценарием.

  От этих воспоминаний у Валентины началось серцебиение, голову стало болезненно распирать.
  -Господи, какое унижение! Как я тогда опозорилась,- прошептала она, взяв с прикроватной тумбочки стакан и отхлебнув несколько глоточков холодной воды, чтобы успокоиться.
  Она подъехала к уже покрытому льдом заливу почти одновременно с мужем и видела, как  Рэм доставал из машины рыболовные принадлежности. Он удивленно застыл, увидев жену. Валентина уже не могла остановиться - она была словно в горячке! С безумными глазами, в расстёгнутом пальто, она кричала не обращая внимания ни на кого вокруг:
 - Ты - предатель! Я всё знаю! Сволочь! Если я тебе не нужна, можешь убираться из дома! Учти, я выкину тебя голого на улицу, и ты будешь клянчить кусок хлеба у помойки... Я верила тебе всю жизнь, а - ты?! Я тебе больше не нужна? Тебе это так просто не пройдёт, учти! Ты пожалеешь, вот увидишь! Я тебя ненавижу!

  Она рыдала, билась в истерике, совершенно потеряв контроль над собой, а Рэм пытался усадить её в машину, говоря:
-Успокойся, поехали домой! На нас все смотрят! Прошу тебя... Прошу!..
  Домой ехали молча... От пережитого не было сил говорить. Приехав,  разошлись по своим комнатам. Сына не было дома, он часто оставался ночевать у кого-то из своих очередных подруг, да и вряд ли его, человека давно жившего своей жизнью, заинтересовало бы то, что происходило между родителями.

  В голове стучало, красными пятнами пульсировала темнота... Валентина приняла успокоительное и провалилась в сон. Ей снился заснеженный холодный берег и поднимающаяся над ним огромная,  наползающая на неё свинцовая волна, от которой никак не удавалось убежать. Валя скользила, то и дело падала, вязла в снегу... волосы тонкими, мокрыми лентами трепались на ветру, пальцы коченели... волна приближалась и, наконец, не выдержав, она отчаянно закричала:
-Помогите! Кто-нибудь!...
Она проснулась и сразу всё вспомнила! Ей стало страшно! Что теперь будет? Как жить дальше? О чём говорить?.. Кто поможет? Ответов не было ни на один вопрос...
Дверь тихо приоткрылась:
-Ну как ты?,- виновато спросил Рэм...
- А ты как считаешь?! Ты думаешь, что я ничего не вижу...не замечаю?! Кто она?
  Валя ждала... капелька надежды ещё не окончательно выжжена пламенем её души! Может быть она ошибается и всё обстоит совсем не так ужасно, как ей кажется?! Но, Рэм отводил глаза и молчал, и это было хуже всего!
  Валентину опять заколотило:
  - Кто она, я тебя спрашиваю?,- допытывалась она, срывающимся голосом, как-будто это имело какое-нибудь значение, - Как её зовут?..
Он по-прежнему молчал.
   - Интересно посмотреть, кому нужно такое барахло, как ты?,- кричала она, - учти, я узнаю! Она что лучше меня? Отвечай! Я тебя ненавижу! Кобель поганый! Сорок лет жизни - коту под хвост! Я должна теперь жить одна, или ты собираешься жить с обеими? Не надейся! Пошёл вон отсюда!
  В глазах у неё потемнело, и она, не помня себя, вскочила с кровати и стала колотить мужа куда попало, выталкивая его из комнаты. Он закрыв голову руками ретировался, закрыв за собой дверь, а она стала метаться по комнате и вдруг, увидев окно, поняла: вот он - выход! Не открывая шпингалета, стала рвать ручку окна на себя, рыдая от страха, бессилия и злости.

  Что было дальше Валентина помнила не очень отчётливо, она была тогда словно в забытьи... Муж, крепко схватив её в охапку, насильно уложил в постель, где она ещё какое-то время вырывалась, пытаясь встать, а потом, обессилев, выплакав все слёзы, сдалась, затихла... Он сидел рядом и, как мог, успокаивал.

  После этого в их отношениях наступила долгая полоса мрачного ожидания. Рэм периодически отлучался и, хотя это было и прежде, до санатория, и возвращался он с покупками и продуктами, Валя была уверена, что он всё равно успевает навещать свою, как она говорила, "мадам". Она смирилась, прекратила "устраивать допросы", сникла и стала существовать, как получится, ориентируясь на своих ровесниц - пенсионерок, которым в большинстве своём тоже жилось не очень сладко. Одно огорчало - не было долгожданных внуков.

  - Господи, за что мне всё это?,- всё же иногда спрашивала себя Валентина, - зла никому не делала - жила себе...
  -Себе, - повторила она, задумываясь...
 - Может быть правда: в жизни всё уравновешивается?!.. И беспечность и трудности... и радости и горести... и любовь и ненависть... и приобретения и потери...
  За дверью послышалось негромкое шарканье ног, тихое покашливание, щелкнул выключатель на кухне, и тугая струя воды из под крана, шипя, стукнулась о дно чайника.
   - Что-то рановато сегодня поднялся Рэм, - подумала Валентина, - видно тоже не спится.

  Часы показывали шесть утра. Валя с тяжелой головой не спеша поднялась с постели, как всегда, подошла к окну и отодвинула жалюзи. Небо по-прежнему было серым и низким. Лучистым ореолом светились фонари на оживающих, заснеженных улицах, люди пробуждались, торопились на работу, по своим делам... Сыпал меленький, лёгкий снежок... Валентина любила наблюдать за тем, что происходило на улице, в соседнем доме напротив, всматриваться в чужую, кажущуюся такой счастливой, жизнь. Снаружи был целый мир: дома, с уютно освещенными окнами, в которых кое-где уже мерцали разноцветные ёлочные огоньки, вереницы машин, выезжающие из дворов на широкую проезжую часть. Вспоминалась молодость, студенчество, работа.

   Но, сейчас она вдруг на миг провалилась в пространственную пустоту, безвременье... она даже точно не могла осознать: утро - это или вечер, рассвет - это или закат - так похожи были на туман эти тёмные зимние сумерки... Валентина встряхнула головой: пора вставать! Надо жить дальше!