3. Сказка о жадности, страшная современная сказка

Имущий блага все,
И сотворивший зло,
Да канет в мглу,
Что сотворила ад...   

            Сказка о жадных дельцах страшно наказанных, притом так, что просто «Жесть». Детям лучше не читать.
                Глава 1                               
         Была ранняя осень. Утро набирало силу. Над мегаполисом сияло восходящее солнце, проникая своими тёплыми лучами в окна горожан. Уже неделю в городе стояла жаркая погода. Завораживало яркое синие небо, какое бывает только в первые моменты дня. Восхищали белые облака, напоминающие так любимую в детстве сахарную вату. Всё стремилось к новому жизненному циклу.

         Молодая современная семья, каких в столице невероятное множество, проснувшись, готовилась к трудовым будням, ждавших её за порогом новой квартиры. В этой просторной, двухуровневой квартире, купленной в результате удачной сделки, проведённой главой семейства, они расположились не так давно, а поэтому им было особенно приятно ощущать всю новизну предстоящего дня.
   
           Маленький Давид уже давно умылся и сейчас сидел за кухонным столом, пытаясь ровным слоем намазать масло на пышную, белую сдобу. От удовольствия и усердия он скорчил уморительную рожицу и даже прикусил язык. Всем своим комичным, и в тоже время важным видом Давид пытался показать свою самостоятельность, ведь он уже первоклассник, а не детсадовец, и потому всё может сделать сам.

        Ладочка же, его старшая сестра, быстро справившись с утренним обрядом, чисткой зубов, умыванием, расчёсыванием и лёгким макияжем, в отличие от своего брата уже успела без особых усилий позавтракать. Теперь она с вдохновением собирала учебные принадлежности пятиклашки в свою новую коллекционную сумку «Prado», подаренную ей отцом по случаю нового учебного года.

        Сам же хозяин дома в этот момент нежился в шикарной трёх-спальной итальянской кровати с исключительным матрасом, наполненным кокосовой копрой, добытой на западном побережье Африки. Нежиться, было его любимое занятие по утрам, перед тем как идти на «Победу или поражение». Так он называл каждый новый день, проведённый им в своём финансовом учреждении, где он чувствовал себя, как боец на ринге. Это время препровождение вызывало у него прилив адреналина, а азарт будоражил кровь. К вечеру он тратил столько энергии, что ему казалось, он сгорает, будто кусок сала на сковороде. Поэтому для него и были так важны эти первые минуты утренней неги. А сегодня он нежился с особенным наслаждением.
 
         Вчера у него в голове созрел новый план одного хитрого финансового предприятия, и он сулил ему баснословные прибыли. Дух захватывало от перспектив, открывающихся перед ним. Сегодня он был готов обсудить его со своим партнёром, и по совместительству юристом, Максимом. Макса он знал ещё с тех времён, когда они в детском саду водили хоровод вокруг ёлки. А потому доверял ему, и доверял много чего, даже семейные тайны, кои возникали у них в браке с Милой.
   
         Его жена Милочка была чрезвычайно привлекательной, воспитанной и образованной женщиной. И это не удивительно, ведь её взращиванием занимался целый штат прислуги. Кстати, женой и матерью она тоже была показательной. Вот и сейчас, в это чудесное утро, первейшей её задачей было сначала собрать Давида и Ладу в лицей, а уж потом она была готова заняться Евгением. В минуты нежности Мила называла его ласково «Джонни», ну а когда сердилась или была в не настроении, то уже строже – Джон. Джон, это по аналогии с президентом Кеннеди.

        А вот когда Евгений делал что-либо умное или рассуждал с пафосом, кой присущ только политикам, Милочка обращалась к нему не иначе как «Мистер Президент». А в моменты их интимной близости, коих у них было немало, она уже играючи и кокетливо шептала ему, «Я твоя Монро, возьми меня мой Президент». Хоть это и был обычный любовный флирт, случающийся во многих молодых семьях, и почти ничего не значащий, но он приносил им резкий порыв страсти. Вот и в это утро, обстановка царившая в доме, благоприятствовала, во всех отношениях, для такого незатейливого флирта.
 
           А меж тем, Давид, закончив все свои операции со сдобой и маслом, быстро и со смаком умяв свой завтрак, сладостно причмокивая, запил его кофе. Именно кофе, а не какао, как это было всего лишь год назад, ведь он теперь почти взрослый. Ладочка же к тому времени уже собрала всё нужное для лицея и теперь стояла рядом с Давидом, торжественно резюмируя все происходящие с ним перемены.
 
        – Ну вот, теперь ты настоящий мужчина,… и, как наш папа готов к «Победам или поражениям»… - осмотрев брата с ног до головы, заключила она. 

        – А то! - кратко и по-деловому, копируя старших, ответил Давид, и они тут же весело рассмеялись своим шуткам.

        – Ну-ну, что за смешок! - резко вторглась в их разговор Мила, – пора бы уже быть в машине, а вы всё веселитесь, будто вчера времени не хватило… - добавила она и сама заулыбалась, вспомнив вчерашнюю вечеринку, устроенную для них Евгением. Вчера она получила приятное наслаждение от подарка сделанного ей, её любимым «Джонни». А был этот подарок всего-то на всего колечком из платины с бриллиантом в два карата от «Cartier». Как говориться мелочь, а приятно. Обычно такого подарка ей хватало на неделю хорошего настроения.

         – Милый, я беру ключи от «семёрки»!… в «тройке» маловато бензина, надо заправить!… - уже на ходу прокричала она блаженствующему в спальне Евгению.

         – Отлично! Всё будет сделано, будь спок, Мила-леди!… - донёсся из спальни его шутливый ответ.

         – Я скоро буду,… дождись меня,… не усни! - добавила Мила и привычным движением взяла с полочки из настоящего красного дерева, ключи от «Mazda CX-7», оставив рядом лежать документы и ключи «Mercedes C-300». Уж так у них повелось, что Мазду они звали «семёркой», а Мерседес «тройкой» Им это казалось каким-то прикольным жаргоном и веселило их. Ведь были же в советские времена такие модели «Жигулей» и сходство в нумерации для них выглядело забавным.
                Глава 2               
Входная дверь захлопнулась, и Евгений остался один, предоставленный сам себе. Ему нравился этот короткий отрезок времени, когда Мила отвозила детей в лицей. Тогда в его распоряжение, пусть и ненадолго, оставался его обожаемый, хотя и небольшой, зимний садик, и вся их огромная, по любым меркам, двухэтажная квартира.

         Вся эта территория комфортного проживания была наполнена изысканными предметами мебели с эксклюзивным декором. В дополнении всего в ней и шагу ступить было нельзя, чтоб не наткнуться на какую-нибудь электронную диковинку. От всех этих «Sony», «Apple», «Nokia» рябило в глазах, но Евгений, не смотря на всю эту пестроту, любил, и эту обстановку, и эту пронизанную свежим воздухом тридцатого этажа квартиру, из окон которой открывалась роскошная панорама на центр мегаполиса.               
 
        Как заведено, выйдя из спальни привычным путём, Евгений направился в зимний садик. Вздохнув всей грудью, всеми легкими этот чудесный воздух, пропитанный ароматами зелени и цветов, бережно выращенных заботливыми руками Милы, он облокотился на перила, обвёл взглядом от края до края раскинувшуюся перед ним панораму, и выдохнул. Всё до последней капельки и сделался, словно сдутый шарик.   
 
         – Это просто праздник какой-то! - только и смог произнести он, вновь набирая полную грудь воздуха. Чувство счастья наполнило всё его существо, ведь именно сегодня ему предстояло начать новое дело. Это было дело, в результате которого он смог бы неимоверно обогатиться. Но зато многие и многие люди должны были стать нищими в одно мгновение. Впрочем, это его ничуть не смущало, и даже наоборот, подхлёстывало к тому, чтобы привести свой план в жизнь, как можно скорее.

       Таков он был, молодой человек лет тридцати пяти, роста выше среднего, нормальной комплекции. Впрочем, не так давно у него стал появляться животик от деликатесов, чрезмерно поглощаемых им в самых дорогих ресторанах. Брюшко выявилось нежданно и выдавало в нём будущего толстяка. Все его дорогущие костюмы от ведущих кутюрье, выполненные с особым изяществом, не могли скрыть это маленькое излишество выделявшего его, как человека увлечённого обжорством. Однако в нём по-прежнему угадывался привлекательный красавчик.

        Его чёрные, как смоль волосы вились от самых корней и были почти до плеч. Однако теперь они уже не могли скрыть явно пробивающуюся лысину. Когда-то, в годы юности, его сравнивали с молодым Антонио Бандеросом, и многие девушки просто не давали ему прохода. А он в свою очередь умело пользовался этим и был избалован, да так, что это отразилось на его характере. Став высокомерным типом, он уже не мог смотреть на окружающих как раньше, и эта его заносчивость лишила многих друзей. В общем, он был, как говорят, продуктом своей эпохи. Лишь жена Мила, с её кукольным личиком и модельной внешностью придавала ему благостный колорит и создавала креативный образ.

Время шло, а Милы всё так и не было. Евгению уже не терпелось начать осуществлять свой план.

            – Ну, ничего, вечерком пофлиртуем,… а то ждать уже некогда. Ладно, с дороги позвоню, предупрежу… - подумал он и, не тратя много времени на утренний церемониал, умывание, бритьё, завтрак, поспешил, как можно скорее на встречу с Максимом. На встречу, где решалась судьба, не только его затеи, но и жизни, в прямом смысле, миллионов дольщиков этого предприятия.
                Глава 3
Меж тем солнце набирало силу, начиналась жара, а вместе с ней и нервное напряжение. Дорога в офис заняла почти два часа. Добравшись до парковки, он позволил излиться всей желчи, что накопилась в нём за время, проведённое в пробках. Евгений выскочил из машины и дал себе волю. Со стороны это выглядело даже смешно. На виповской парковке, рядом с трёхсотым Мерседесом прыгает и машет руками моложавый мужчина, одетый  настолько вычурно и дорого, что можно было его принять за заблудившегося английского лорда. Комичней же всего смотрелось то, что рабоче-крестьянский мат, вылетавший из его рта, чередовался с англо-киношными выраженьями, в которых нелестно упоминался, и город, и мэр этого города, и улицы этого города, и где он их видел, и на чём крутил. Всё происходящие смахивало на съёмку, какой-нибудь убогой передачи в духе «Скрытой камеры».

       Двигаясь в пробках, если это конечно можно назвать движением, он не мог позволить себе такой раскованности в выражении эмоций. За рулём он вёл себя корректно и сдержанно, в отличие от других водителей, которые сигналили и кричали всё, что могло прийти в голову. Глядя на него, никто и подумать не мог, что клокотало там внутри его сознания. Сколько злобы, презрения и ненависти кипело в его воспалённом мозгу.

         – Клопы,… клопы,… давить вас всех надо! - стучало у него в висках. А в это время на его губах играла улыбка, и он выглядел будто «Мистер само спокойствие».

        Поплясав таким образом пару минут, Евгений глубоко вздохнул и направился в офис. Теперь со стоянки выходил уже совершенно другой человек. Подтянутый, любезно улыбчивый, элегантный, пропитанный учтивостью и обаянием красавец, всё так же, как и в былые времена, напоминающий Антонио Бандераса в молодости, хотя уже и слегка. Он был готов к борьбе за воплощение своей гениальной, как он считал, идеи в реальность.   
                Глава 4
Изящно чеканя шаг, легко, словно он топ-модель от «Versace», Евгений поднялся по ступенькам в фойе и столкнулся лицом к лицу с Максимом.

         – Привет, старик, я тебя уже заждался… - приветствовал тот его.

        – Привет родной! Ну, ты же знаешь какие у нас пробки… - улыбаясь, оправдался Евгений, – идём, есть тема,… надо срочно перетереть… - подхватив Максима под руку, добавил он и увлёк его за собой к лифту. На ходу, полушёпотом и оглядываясь, он тут же стал объяснять ему всю суть проекта. Когда они уже добрались до офиса, их обсуждение приняло другой оборот, и чувствовалось, что оно затянется надолго. Споры по поводу и без оного мешали прийти к единому мнению. Максим, пытавшийся оставаться порядочным, отстаивал свою точку зрения.

         – Я не могу допустить, чтоб ты кинул людей,… пойми меня. Да, идея колоссальная. Но у всех есть дети, семьи,… они-то, почему должны страдать? -
поняв всю аферестичность идеи, из последних сил, и скорей всего больше для вида, сопротивлялся Максим.

          – Да брось ты!… - переубеждал его Евгений, – все они плебеи! Наша задача запустить систему, и чем больше людишек с их семьями, детьми, дядьками, тётками будет вкладываться в дело, тем богаче мы заживём. Давно ли ты покупал себе новую машину?… да что там машину, ты себе дом купишь,… и не на нашей «Рублёвке», где эти снобы живут, а в Лондоне, Париже или Нью-Йорке,… да везде, где только захочешь, там и купишь! - настаивал он и Максим был готов уже сдаться.

         – Ладно-ладно, пусть так, но давай дадим вкладчикам застраховать их вложения! Откроем сеть небольших страховых филиалов,… так хоть как-то защитим их от потерь… - предложил он, и тут Евгений не выдержал.

          – Да какого чёрта ты городишь огород, хватит усыплять совесть! Всё и так уже отлично отработано, тема верная! - вскричал он.

        – Ну, хорошо, хорошо! Не кипятись… - взялся  успокаивать его Максим, – надо же так всё продумать. Замаскировать пирамиду под благородное деяние, ни одному Мавроди с его «МММ» и не снилось, а «Чара» и «Хопёр» вообще отдыхают. Да ты просто гений, и как это тебе в голову пришло? - похвалил он его, и Евгений тут же расплылся в улыбке, лесть ему нравилась.

        – Ты не поверишь! Эта идея мне просто приснилось! Словно паззл,… сначала одна небольшая группка собранных в кучку мыслей, потом ещё одна, и ещё. И вот я уже их собираю одну к другой, и бац – картина ясна и понятна,… а ты хочешь всё опять разворошить? - приятно поёживаясь обратился он к Максиму.

        – Хорошо-хорошо, согласен! Ворошить ничего не надо, а скорей наоборот, давай добавлять и работать,… перво-наперво составим документы и всё занесём в компьютер. Ну а потом надо куда-нибудь съездить, да перекусить,… а то я, честно говоря, от напряжения проголодался… - окончательно сдался Максим.

          – Ну, наконец-то старик! - воскликнул Евгений, – я так рад!… и хорошо давай попозже перекусим, но только мы не поедем, а пойдём пешком,… в машину я сегодня больше не полезу, устал от пробок. Да и смотри, как солнышко печёт,… жара! Похоже, это не к добру,… гроза, наверное, будет… - подойдя к окну, заметил он.

         – Это точно, я утром в «гугле» прогноз смотрел, к вечеру обещали… - откликнулся Максим.
 
         – Ну, тем более,… пройдёмся, аппетит нагуляем,… а на всякий случай зонты возьмём!… - решительно заявил Евгений, и тут же сел за компьютер, – ну-с, начнём… - добавил он, и друзья уже без всяких споров взялись  за дело.

         Через полтора часа работы усталость и голод окончательно взяли своё, и единомышленники отправились перекусить. Следуя в ресторан, друзья весело обсуждали, как они будут разводить «лохов», «плебеев» и прочих низших «амёб», это они так называли своих будущих дольщиков. Максиму особенно понравилось выражение «Амёба схавает всё». Когда-то мальчиком он занимался их изучением, и теперь это забавляло его.
   
        Настроение у приятелей было весёлое, приподнятое и даже игривое. Но видимо от жары, или ещё чего, у них притупилось чувство бдительности. И теперь они, абсолютно не таясь, размахивая своими зонтами-тростями, словно шпагами, громко хохотали и спорили наперебой, как простые мальчишки. Спорили, и о названии своей фирмы, и о первичном капитале, и о рекламной компании. Кричали, какие слоганы, призывы и прибаутки будут использованы для раскрутки их сверхприбыльного предприятия.

          Всё это так забавляло их, что они и забыли о том, сколько людей пострадает, а может и погибнет, что скорей всего и будет, когда предприятие пойдёт ко дну. А то, что это произойдёт, это лишь вопрос времени. Через год или два, неважно, но оно точно рухнет и похоронит под своими обломками множество человеческих судеб. И более того, их детище, рухнув, может по цепной реакции потянуть за собой всю финансовую систему страны и вызвать глобальный кризис. Но такое обстоятельство, вообще не волновало друзей.

         Что им какой-то там кризис, этим честолюбивым, уверенным в себе молодым людям. Плевать они хотели на него, ведь у них вся жизнь впереди, и какая жизнь, полная денег, достатка и роскоши. Ничто их не удержит, к чёрту всех этих «лохов», «плебеев» и «амёб», ведь теперь они будущее мира, «Владыки Вселенной». Хотя взгляни на них сейчас любой прохожий, то увидел бы двоих милых, весело беседующих молодых офисных клерка, идущих на бизнес-ланч. Да мало ли в это время их снуёт в центре города.
                Глава 5
Обед был воистину роскошен. Подавали трюфеля, королевские креветки, изысканные приправы, соусы и, разумеется, самое лучшее коллекционное вино. В общем, друзья заказали все особенные яства из меню, что были в наличии. Денег они не жалели. Всё выглядело словно пир деликатесов.
 
          Лишь одно омрачало их пир – это Солнце. Оно невыносимо палило и жгло, словно пыталось излить всю свою энергию неизрасходованную за это лето. Жара была, будто где-то рядом вулкан извергает лаву. Ни кондиционер, ни вентилятор, дополнительно установленный услужливым персоналом ресторана, не помогали справиться с духотой, царившей в атмосфере. Зонты-трости, стоявшие рядом в подставке, теперь выглядели неуместно и даже как-то потешно. А меж тем зной только усиливался. Но, похоже, друзей это уже не так сильно беспокоило и выводило из себя, как некоторое время назад.

        От выпитого и съеденного, их чувства притупились. Они даже забыли снять пиджаки, настолько увлечённой была их беседа. Лица их залоснились и покраснели, рубашки взмокли от пота, а животы набухли и мешали двигаться. Друзья настолько объелись и упились, что шевелиться не было, ни сил, ни желания. Развалившись в креслах, закинув ногу на ногу, они, как и полагается победителям, закурили дорогие кубинские сигары. 

         Сейчас эти двое прожектёров больше походили на удачливых олигархов обмывающих  покупку какой-нибудь французской деревушки, нежели чем на клерков средней руки из арендованного офиса. С важным видом, какой присущ только состоятельным бизнесменам, Евгений потребовал счёт. Небрежно рассчитавшись и оставив достаточную долю чаевых, партнеры, грузно ступая, покинули ресторан.
                Глава 6
Путь друзей лежал по центральной улице. Но в это время солнце так жгло, что асфальт начал плавиться, и это не праздное выражение, а сущая, правда. Машины двигались, словно корабли в пустыни, люди на тротуаре казались пластилиновыми фигурками, готовыми растаять в любую минуту. Идти по такому пеклу не могло быть и речи. Решение проблемы пришло им в голову само собой, друзья решили следовать дворами. Хоть это и был путь чуть дольше и длиннее, но зато он вёл по тенистым задворкам, в коих ещё кое-где чудом сохранилась спасительная зелень. Выбор был сделан. Но пройдя пару кварталов в тени, Евгений вдруг резко почувствовал потребность облегчиться.

        – Последний бокал шампанского был явно лишним… - мелькнуло у него в голове. И он стал рыскать взглядом по двору, в который они только что зашли. Увидев в глубине двора старый сарай, Евгений быстро направился к нему.

         – Я на минуту!…- крикнул он на ходу, обращаясь к Максиму.

        – И я с тобой!… - отозвался тот, и оба засеменили к сараю. Там они заметили небольшую нишу рядом с деревом, где как по заказу в асфальт была вмонтирована решетка дождевого слива, ведущая в канализацию. Ребята быстро пристроились.

         – Отлично… - хрюкнул от удовольствия Евгений.

        – То, что надо… - с наслаждением вторил ему Максим.

        Выполняя столь несложную процедуру, Евгений вдруг спиной ощутил, как к ним сзади кто-то приближается. Оглянувшись вполоборота, через плечо он увидел сгорбившегося лохмача. Крайне неопрятный, толи бродяга, толи полубомж, вопрошающе протягивал правую руку и направлялся к ним. Евгений закончил своё дело, застегнулся, и уже было пошёл ему навстречу, как лохмач заговорил.

         – Друзья, я вижу, вы упакованные, подарите немного денег на поправку здоровья… - прохрипел он.

        – Ты чё это, чушок,… рамсы попутал! Мусорный бачёк тебе друг! - вмиг вскипев от такой наглости бомжа, заорал Евгений, и яростно, словно барин на холопа, замахнулся на лохмача зонтом.

        – Неправильный ответ… - буркнул себе под нос бомж, и тут же, как лопнувшая от напряжения струна, выстрелом допрыгнул до обидчика. Неожиданно в его левой руке появился клинок. Моментальный замах снизу вверх и короткий удар. Клинок пронзил лёгкое и вошёл в сердце Евгения. Рассеченная плоть ещё не успела дать кровь, а жизнь уже покинула тело. Евгений даже не смог вскрикнуть, ноги его подкосились и он стёк с клинка, как сальный кусок аппетитного шашлыка стекает с шампура. Шмяк, хлюпнуло упавшее тело, напоминавшее теперь больше мешок набитый требухой, нежели молодого Антонио Бандероса.
 
         Максим же спьяну ещё ничего не понял и стоял как вкопанный не пытаясь даже пошевелиться. Реакция у лохмача была мгновенной. Перекинув клинок с левой руки в правую, он тут же нанёс удар Максиму в живот. Его движения были отточены, как у забойщика скота, поворот лезвия и желудок вскрыт. Высвобождая клинок, лохмач искусно вспорол мышцы пресса, у пока ещё стоящего Максима. И кишки, и только что съеденное содержимое желудка вывалилось на асфальт. Секунду они стояли, глядя друг другу в глаза. Мгновение и Максим, не издав и звука, рухнул к ногам победителя. Всё было кончено. В тот же миг в небе, пронзая своими щупальцами весь горизонт, сверкнула молния. Раскат грома в тысячу орудий оглушил мегаполис. Разразилась обещанная синоптиками гроза.
                Глава 7
Но это никак не отразилось на поведении лохмача. Правой рукой, управляя клинком, словно отмычкой, он взрезал карманы брюк и пиджаков. Иногда вместе с тканью лезвие касалось плоти. Но обращать внимание на такую мелочь, у него не было времени. Ливень ударил барабанной дробью по голове и плечам лохмача, он словно хотел отогнать его от безответных тел, избавив их тем самым от жестокой расправы. Левой рукой лохмач хватал вываливающуюся добычу; купюры, портмоне, кредитные карточки. И опять всё резал и резал, пока не осталось ни одного целого кармана.

         Ловким движением профессионала он срубил с пальцев обручальные кольца и печатки. Всё это он отправлял в чёрную пасть тряпичной сумки, которая была перевешана через его плечо. В этот момент он был похож на средневекового варвара, собирающего трофеи на поле брани, срывая их со своих жертв. Бойня закончилась так же неожиданно, как и началась.

         – Ну, вот, пожалуй, и все… - просипел себе под нос лохмач, и ещё больше сгорбившись, направился вон со двора. Не прошло и пяти минут с начала расправы, как всё изменилось. Не было уже ни сияющего солнышка, ни белых облаков в синем небе, всё померкло. Свинцовые тучи, пронизанные вспышками молний, чудовищные раскаты грома, и ливень, стоящий стеной, теперь они правили погодой в мегаполисе.

        А два изуродованных, обезображенных тела, вместо двух бодрых пышущих здоровьем молодых людей, остались лежать на асфальте, и бурлящие потоки мощного ливня смывали с них следы внезапной кровавой драмы. Неуспевшие перевариться кусочки ветчины, мяса, трюфелей, креветок, конфет вывалившиеся из растерзанного желудка Максима, подхваченные потоками ливня, калейдоскопом текли в направлении решетки коллектора. Вся эта страшная картина чем-то напоминала водную панораму из фильма Андрея Тарковского «Сталкер», так ярко демонстрирующую бренность бытия.

         Меж тем ненастье не унималось, гроза набирала силу. Остатки еды, кровь, пот, грязь, всё это смывалось в коллектор, и уносилось клокочущими потоками по трубам в одну большую клоаку, где собирались отходы всего мегаполиса. Кровь, молодая горячая кровь, что ещё так недавно наполняла тела двух амбициозных, самовлюблённых эгоистов, теперь перемешивалась со всеми отходами и нечистотами огромного города. Города, в котором остались их дети, их жёны, их родители и их мечты, не стоившие сейчас ничего.

          Всё то, что они получили за столь мизерный период жизни, какой они провели в этом огромном и поистине справедливым мире, уже находилось по другую сторону от них. Казалось, ливень старательно поливал именно этих двоих. Он словно выполнял обряд церковного омовения новопреставленных. Но нет, это только иллюзия, природа не оплакивала друзей себялюбцев, а скорее очищалась от них, и от тех низких, греховных планов, что зародились в их порочных мозгах.
 
         Гроза принесла в мегаполис долгожданную прохладу и свежесть, какая бывает только после долгого и изнурительного зноя. В воздухе витало ощущение, что город вздохнул с облегчением, как если бы он избавился отчего-то грязного, мрачного, грозившего смертью всему живому.

           И не успел ещё скрыться в арке проходного двора лохмач-победитель, как бабушки-соседки ставшие свидетелями случившегося, пришли в себя от шока и бросились звонить, кто в милицию, кто в скорую помощь, а кто-то с испугу и пожарным позвонил. В общем, таковых старушек нашлось немало, ведь они постоянно от нечего делать сидят у своих окон и глазеют во двор.

        А минут через двадцать, гроза, будто выполнив предписанный ей ритуал, закончилась. Солнце брызнуло на город своими животворящими лучами, призывая всё сущее к новой, чистой жизни. На небе воцарилась радуга, возвещающая о победе света и добра над тёмными силами. Мегаполис продолжил своё вечное и величественное существование...
                Конец
Igorshipskih@mail.ru                Автор: Шиповских Игорь.