Слава в вышних Богу

Снег шёл большими мягкими хлопьями. Деревья под белыми шапками словно грезили о чём-то. День-деньской с озера слышались крики и смех катающихся на льду ребятишек.
К вечеру ударил мороз и на стекле появились серебристые узоры. Девочка водила по ним пальцем и представляла, что это диковинные фрукты и растения, о которых не знают здесь, в холодной, занесённой снегом России...
В горнице мама накрывала на стол и тихонько пела: «Рождество Твое, Христе Боже наш». Это Рождество 1918 года— первое, которое они проведут дома. Ведь все церкви закрыты...
Ах, как это было хорошо: стоять в храме, слушать пение хора, смотреть на мерцающие огоньки свечей и счастливые лица людей. И верить, что произойдёт чудо, раскроются уста, и девочка сможет вместе со всеми петь радостный тропарь. Но чуда не происходило, а ощущение праздника оставалось. И папа, в белом облачении, сияющий, выходил на амвон и поздравлял, поздравлял всех с Рождеством Христовым... А потом было так чудесно идти с родителями домой, слушать, как скрипит снег под ногами, смотреть на маленькую, но самую яркую звезду и знать, что где-то далеко-далеко в поле родился Младенец Христос.
А потом церковь закрыли, папу арестовали. От него уже давно не было вестей. Но каждый вечер девочка вставала на колени перед иконами и мысленно просила: «Господи, сохрани и защити раба Твоего иерея Василия». Что-то сжимало её сердце, но она упорно молилась, потому что верила — всё в руках Божьих.
Мысли девочки прервал стук в дверь. Мама открыла, и девочка услышала её голос: «Проходи, проходи, Пашенька. А то что-то Матрёна совсем заскучала...»
Девочка тяжело вздохнула. С соседским Пашкой они раньше были друзьями. А теперь всё чаще ссорились. Он всерьёз поверил в революцию, перестал ходить в храм и смеялся над девочкой, называя её «поповной».
Дверь распахнулась, и гость в клубах пара возник на пороге.
— Привет, Матрёнка!
Девочка кивнула. Она подвинулась, освобождая место на скамейке. Пашка сел. Девочка осторожно взяла его запястье и провела пальцами по стеклу, показывая узоры. Но Пашка понял по-своему.
— Что, холодно, Матрёнка? Ничего, скоро наши победят и всем выдадут собственную телегу и шубу, честное слово!
Девочка снова вздохнула. Внезапно Пашка подскочил.
— Слушай, Матрёнка, я придумал! Пойдём покатаемся с горки, ещё ведь не поздно!
Он ухватил девочку за руку и потащил в горницу.
— Тёть Тань, можно мы с Матрёнкой погуляем?
Мама всплеснула руками.
— Бог с тобой, Пашенька, ночь на дворе!
— Ничего, мы быстро!
И тут же недобро прищурился.
—А Вы что, опять религиозную пропаганду разводите?
Мама махнула рукой.
— Идите уже, только к ужину верни мне мою Матрону!
Девочка влезла в старые, залатанные сапоги, натянула худой, дырявый тулупчик и шапку, тряпичные рукавицы, подхватила салазки — с прежних времен общие с Пашкой— и шагнула во двор.
Уже стемнело. Пашка крепко держал девочку за руку. Она не сопротивлялась — поняла, что без сильного попутчика в таком снегу не пройдёт.
С трудом, увязая в сугробах, добрели они до озера. На другом берегу стояла церковь. Чёрная, холодная, пустая, с провалившейся крышей, она совсем не была похожа на ту, прежнюю церковь. Колокольня с оборванными верёвками напоминала виселицу. Металось в проломах окон воронье. Но сейчас всё было прикрыто мягким, пушистым, рождественским снегом. Светлый силуэт церкви ярко выделялся на тёмном небе. Вся она напоминала сахарный пряник или ватную игрушку с ярмарки.
Широко, без страха и оглядки, девочка перекрестилась. Пашка покосился на неё, но ничего не сказал.
Они съехали с горки несколько раз. Потом девочка встала.
— Ты что, больше не хочешь?,— огорчился Пашка, — Ладно, я ещё разок прокачусь, и к тебе.
Она кивнула и отошла в сторонку, чтобы не мешать.
Небо было низким и тёмным. Где-то здесь, здесь должна быть звезда, та самая, что вела мудрецов к Новорождённому Спасителю. Но звезды не было.
Внезапно что-то заставило девочку опустить глаза. И сердце зашлось отчаянным стуком.
У другого берега Пашка чистил салазки. Он стоял к церкви спиной и не видел, как огромный камень с колокольни, должно быть, под давлением снега, бесшумно падает вниз. Вот он глухо ударился о землю и покатился вниз. Всё быстрее и быстрее.
Девочка размахивала руками, мычала, но всё бесполезно. Пашка не слышал её. Кровь прилила к лицу, в ушах шумело. Отчаянно девочка вскинула голову. И тогда обезумевший от страха взгляд нашёл на небе Вифлеемскую звезду. И в памяти зазвучал мамин голос: «Каждый Сочельник на Землю спускается Ангел Божий. Мы не видим его и думаем, что это звезда. И каждый Сочельник Ангел по воле Бога исполняет просьбы людей. И если ты очень попросишь, всем сердцем, то Господь услышит тебя».
— Господи, пожалуйста, помоги мне!
Сердце девочки кричало, по щекам лились горячие, отчаянные слёзы. Всё в ней, все силы, мысли, слова, желания, — всё слилось воедино. Ярким светом вспыхнула Вифлеемская звезда. Девочка широко раскрыла рот, морозный воздух обжёг горло.
—Пашка!!!, — громкий и отчаянный крик полетел над озером.
Он поднял голову, удивлённый, — и увидел летящую на него смерть. Откинувшись вместе с салазками далеко назад, он упал в снег. В считанных метрах от него прокатился камень. Помедлил на льду немного. Раздался страшный треск. По озеру побежали трещины и камень тяжело погрузился в воду.
Девочка уже бежала по берегу к Пашке. Он встал, отряхнулся, посмотрел на камень, на девочку и,— заплакал.
Они возвращались домой, крепко держась за руки. Девочка рассказывала Пашке всё, что давно хотела рассказать. А он молча слушал, наслаждаясь звуком её голоса.
Они уже подошли к калитке. Пашка постоял мгновение, а потом сорвал с себя шапку и упал на колени в снег.
—Матрёнка, прости меня! За всё прости! Господи, Господи, и Ты меня прости!
Он стоял, отчаянно рыдая, комкая в руках шапку, уже не надеясь на прощение.
— Господи, прости....
По деревне шёл Христос. Лик Его был печален и строг. Люди забыли о Рождестве. Лишь в одном доме светились окна. Там жила матушка сосланного священника. А возле калитки стояли дети, дети, в душах которых сегодня всё же было Рождество. Христос подошёл. Он кротко и печально улыбнулся. А потом благословил этих детей: раскаявшегося мальчика и девочку, которая не боялась исповедовать свою веру.
Пашка перестал плакать. Словно что-то светлое, неземное, коснулось его измазанной, несчастной души.
— Господи, спасибо Тебе!
Пашка вскочил и порывисто обнял девочку.
—Матрёнка, и тебе спасибо!
— Идём вместе, побудешь у нас сегодня. Рождество ведь.
Держась за руки, они вошли в дом. И уже через четверть часа сидели на кухне, пили чай с вареньем и баранками и рассказывали удивлённой и счастливой маме о том, какие чудеса произошли с ними сегодня.
Тихо шёл снег, словно желая прикрыть собой все людские недостатки. Сиял месяц, звёздочки водили хороводы и заглядывали в окна. А высоко над землёй, в небесах, радостно пели ликующие ангелы: «Слава в Вышних Богу, и на земли мир, в человецех благоволение!»