Князья Черкасские. Глава первая

На Руси выходца с Кавказа называли черкасом. Прозвище черки (а в основном, это были кабардинцы) со временем трансформировалось в фамилию Черкасские. Кавказские мурзы сделались русскими князьями. Так явилось в России целое сословие князей Черкасских, многие из которых составили честь и славу своей новой Родины.

Черкасские – княжеский род, ведущий начало от кабардинского владетеля Инала, происходившаго от султанов египетских и умершего в 1453 году. Потомки его, «однородцы» с кабардинскими князьями Темрюковичами, по переезде в Россию, после завоевания Iоанномъ IV Грозным Астрахани, именовались князьями Черкасскими. Темрюк Идаров (праправнук Инала) отправил в Москву своего сына Салтанкула († в 1572 г.), названного во св. крещении Михаилом и пожалованного в 1561 г. в бояре, и дочь Марию († в 1569 г.), которая была второй супругой Иоанна IV Грозного. Один из братьев Салтанкула, Хорошай-мурза, во св. крещении Борис Камбулатович, был женат на родной сестре патриарха Филарета Никитича, Марфе; пожалован в бояре и умер в 1601 г., в заточении на Белоозере. Его сын Иван Борисович принимал деятельное участие в событиях первой половины XVII в.» [1].   
 
Двоюродный брат Михаила Темрюковича, Хокяг-мурза, в святом крещении князь Гавриил Камбулатович, служил воеводой в русских войсках с 1564 года, был взят в плен поляками и освобожден из плена в 1585 году. Князь Семен Ардасович, служил воеводой в шведском походе 1540 года, потом в походах казанском (1544), полоцком (1551), ливонском (1568) и против польского короля Стефана Батория (1581); состоял наместником в Нарве. Князь Иван Ахамашуков-Черкасский, служил воеводой в казанском походе 1544 года и в ливонском 1588 года. Его сын Петр Иванович был воеводой в Алатыре, а внук Василий Петрович был окольничим и воеводой во многих походах при царях Михаиле Федоровиче и Алексее Михайловиче.
 
Боярин Василий Карданукович Черкасский, сын Кордануко-мурзы и внук верховного князя-валия Кабарды Камбулата Идаровича, в течение нескольких лет защищал южные русские границы от нападений крымских татар и ногайцев. В октябре 1585 года Василий Черкасский был назначен первым воеводой большого полка в Серпухове, а 15 апреля 1589 года переведен в Каширу – первым воеводой полка левой руки. С 1603 года служил воеводою в Астрахани, Смоленске и Рязани, в 1607 году был убит в Путивле.
 
Князья Черкасские находились в числе ближайшего окружения молодого царя Михаила Феодоровича вместе с боярами Романовыми и Шереметьевыми. Иван Борисович Черкасский  сын князя Бориса Камбулатовича, двоюродный брат и ближний боярин царя Михаила Феодоровича. Ему было пожаловано боярство раньше даже, чем князю Дмитрию Михайловичу Пожарскому. «А на завтрее царского поставленья был государь в Золотой полате и пожаловал боярством княз Ивана Борисовича Черкасского, а сказывал ему боярин Василей Петрович Морозов. Того ж дни пожаловал в бояре княз Дмитрея Михайловича Пожарского, а сказывал ему соколничей Гаврило Григорьевъ сын Пушкин…» [2].
 
На Москве князь был самым богатым человеком; обыкновенно, он выставлял для торжественных встреч послов 50 «даточных людей», в цветных кафтанах; очень немногие могли выставить столько же, а между тем бывали случаи, когда он выставлял и 100 человек. Несколько раз (в 1623, 1625, 1627 гг.) князь  Иван   Борисович Черкасский  водил в Вербную субботу осля под Патриархом Филаретом. После смерти Патриарха Филарета в 1633 году он фактически стал главой русского правительства, возглавлял его до 1642 года [3]. Иван Борисович был женат на кабардинке, имени ее не сохранилось. Невесту привезли ему родственники из Кабарды. Умер  Иван Борисович весной 1642 года, наследников у него не осталось. Все богатства, многочисленные имения с землями и крестьянами перешли к детям его сестры Ирине, бывшей замужем за боярином Фёдором Шереметевым, к троюродному брату Дмитрию Мамстрюковичу и значительной частью к двоюродному брату – Якову Куденетовичу.
 
Двоюродный брат Ивана Борисовича Черкасского и внук Камбулата Идарова Урускан, приехав в 1624 году на службу к царю Михаилу Фёдоровичу, был крещён и получил имя Яков. Крестным отцом его был родной дядя царя боярин Иван Никитич Романов. Через год Яков Куденетович Черкасский уже «сидел первым в Золотой палате, среди стольников на первом месте». В 1641 году царь указал ему ехать в Тулу первым воеводой и принять там начальство над ратными людьми, бывшими в 1639 году с князем Иваном Борисовичем Черкасским для оберегания русской границы от набегов крымцев. В 1649-1650 годы князь Яков Куденетович управлял Стрелецким и Иноземским приказами и Новой Четью. В 1652 году  в московском Новоспасском монастыре Яков Куденетович построил  церковь Николая Чудотворца. По кончине († 8-го июля 1572 г.) он похоронен был в Новоспасском монастыре, в усыпальнице бояр Романовых.
 
Князь Дмитрий (Каншов) Мамстрюкович Черкасский на русской службе находился с конца XVI века. Когда образовалось ополчение во главе с Пожарским, Черкасский помог ему очистить землю: выгнал запорожских казаков-черкасс из Антониева монастыря, великороссийских казаков из Углича. Принимал участие в работе Земского собора 1613 года, получил чин боярина в 1619 году. После избрания на царство Михаила Федоровича Дмитрий Мамстрюкович Черкасский вместе с Михаилом Матвеевичем Бутурлиным были посланы государем под Белую, чтобы её взять. «Того же году послал государь под Вязму, и под Белую, и под Дорогобуж и под Смоленск столников и воевод князя Дмитрея Мамстрюковича Черкасского, да Михайла Матвеевича Бутурлина да дьяка Офонасья Царквского, а с ними дворян Московских, и стряпчих, и жильцов и многие городы дворян, и детей боярских, и атаманов, и казаков, и стрелцов и многих ратных людей. И Литовские люди, послыша государевых воевод и многих ратных людей, Вязму и Дорогобуж покинули, а сами побежали… И того же месяца августа Немцы и Литва, которые сидели в осаде на Белой, здалися, государю били челом; и столпник и воевода князь Дмитрей Мамстрюкович Черкасской Белую взял … Тово же году послал государь на Белую ко князю Дмитрею Мамстрюковичю Черкасскому в товарыщи на Михайлово место Бутурлина столпника и воеводу князя Ивана Федоровича Троекурова, и велел государь князю Дмитрею Мамстрюковичю да князь Ивану Троекурову идти под Смоленск со всеми людьми; и они по государеву указу пошли под Смоленеск и в Смоленске Литовских людей осадили» [4]. В 1613-1634 годах Дмитрий Мамстрюкович занимал посты воевод различных русских городов.
 
В 1616 году к царю Михаилу Фёдоровичу приезжали из Кабарды Куденек князь Канбулатов, Сунчалей князь Янглычев, да Шегунук-мурза Бузлуков. С Сунчалеем приехало восемнадцать человек узденей, да с Куденеком и Шегунуком – десять. Цель своего приезда кабардинские князья объяснили в Москве так: «деды их, и отцы, и дядья, и братья служили прежним великим российским государям, а ныне они, услыша про великого государя, что он учинился на великих и преславных государств государем, тому обрадовались, и потому учинились под его, государевою, высокую рукою, в подданному холопстве и шертовали на том, что ему государю служить на веки, как и прежним российским государям служили, и приехали видеть его царские очи и поздравить его величиство с воспринятием российской державы» [5].            
 
За верную службу и большие заслуги в укреплении южных рубежей и в деле сближения горцев с Россией Сунчалей Канклычевич Черкасский пожалован был титулом князя «терских черкас и всего нерусского населения» Терков. Благодаря посредничеству Сунчалея многие феодалы Кабарды и Дагестана налаживали отношения с Россией, а затем подтвердили свой с нею союз присягою (шертью). Впоследствии его княжеская власть распространилась и на казаков, проживавшим в Терском городке [6].
 
У Сунчалея Канклычевича Черкасского было девять детей, из них семеро – сыновья. Старший, Шолох, получил княжение в Терках, успешно продолжил дело отца. Шолох  и мурзы обещали служить царю Михаилу Фёдоровичу «до своего живота», быть «под его рукою в прямом холопстве на веки», не отступать от него, быть постоянно на службе и идти туда, куда царь прикажет, против недругов царя и людей ему неповинующихся… Шолох и другие кабардинские князья дали такую клятву на Коране [7]. Муцал, четвёртый сын, занимал «княжеское место» в Терской крепости [8]. Пятый сын Желегот (в крещении Фёдор), в чине стольника находился на службе в Москве. Сын Алей, в правосланую веру крестившийся и нареченный Михаилом выехал в Москву, получив  высший чин служилых людей боярина, находился на русской службе. Седьмой сын Сунчалей выехал на службу в Москву, в крещении был назван Григорием, был также боярином, известным воеводой [9].
 
В 1624 году князь Сунчалей Канклычевич Черкасский умер. После его смерти княжество над нерусским населением Терской крепости унаследовал его старший сын Шолох. Известный немецкий учёный и путешественник Адам Олеарий будучи секретарём посольства, посланнаго шлезвиг-голштинским герцогом Фридрихом III к персидскому шаху, составил подробное описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно. В своих заметках, собранных во время путешествия, он написал о городке Терки и о том, что с ними там случилось. Подробно описал встречу с князем Шолохом.
 
«Город Терки, писал Олеарий, – лежит в доброй полумили от берега на небольшой очень искривленной речке Тименке, которая отведена сюда от большой реки Быстрой... Так как берег здесь на 1/4 мили протяжения низок, болотист и порос тростником, с моря нельзя иначе попасть в город, как по речке. Это самый крайний город московскаго царя; он занимает в длину 2000, в ширину же 800 фут, окружен деревянными стенами и башнями и хорошо вооружён многими малыми и большими металлическими орудиями.
 
В настоящее время великий князь инженеру Корнилию Клаусъ(ен)у, ехавшему с нами в качестве шкипера в Персию, велелъ укрепить город по современному способу, насыпанными здесь валами и крепостными сооружениями. Ежедневный гарнизон этого города состоит из 2000 человек, которые находятся подъ наблюдением и управлением воеводы и полковника. В городе находятся три приказа или канцелярии, и каждой из них подчинены 500 стрельцов.
 
Князь Мусал имеет в своем придворном штате еще 500 человек, которые в случае необходимости должны действовать заодно с остальными. Черкасские татары живут по эту сторону речки в особом городе... Князь Мусал принял нас любезно перед своим двором и провел нас к матери своей в большой выстроенный из глины зал, 4 стены которого были полны сводчатыхъ ниш, где частью стояли красиво убранные и уложенные шелковыми и бумажными одеялами кровати, частью же лежали разные вытканные и шитые пестрым шелком и золотом платки. По сторонам стояли несколько ящиков, которые были наполнены подобными же вещами и застланы коврами... Колонны внутри дома были обвешаны многими красивыми саблями, луками и стрелами. Старая княгиня, высокая осанистая матрона лет 46-60, по имени Бикэ, сидела на стуле в длинном черном, подбитом соболями кафтане... По правую сторону ея помещались 3 ее сына; из них 2 младших были в простых крестьянских одеждах и в накинутых войлочных плащах... Несмотря на нашу просьбу, сыновья не желали садиться при нас, указывая на то, что у них не принято, чтобы во время бесед или при чужих гостях они могли сесть в присутствии своей матери; напротив, они должны из почтения к ней все время стоять и прислуживать.
После того как мы некоторое время поели, а княгиня и сыновья и советники вдосталь попробовали нашу одежду спереди и сзади и с изумлением осмотрели ее, она сама подала каждому из нас по серебряной чаре, полной очень крепкой водки, как говорят, приготовленной из пшена. То же сделал и князь Мусал, примеру которого последовали его братья. Нас попросили, чтобы мы разрешили и слугам нашим выпить, что она им поднесет. Тем временем за княгиней открылась дверь в комнату, в которой можно было видеть много женщин. Впереди всех стояла ее дочь, выдававшаяся замуж за шаха персидского, барышня лет 16, прекрасной белизны и чистоты лица, с черными, как смоль, свисавшими сзади кручеными локонами… подобно Галате» [10].
 
Тот же Олеарий приводит в своих записках несколько интересных фактов, характеризующих быт и нравы этой отдалённой окраины: «Рано утром 1-го ноября, – говорит он, – прибыли мы в город Терки и за мелководьем стали на якорь в расстоянии двух ружейных выстрелов от берега. В ту же ночь перед нами явилось несколько сотен казаков на судах с явною целью сделать нападение; но они наткнулись на стрельцов, бывших с князем Муцалом и, убедившись, что найдут достаточное сопротивление, тотчас отплыли назад, извиняясь, что искали немцев» [11].
 
«Нет сомнения, что это были терские вольные казаки, – отмечал Василий Александрович Потто, – жившие в то время в Трёхстенном городке. Воровские казаки никогда не осмелились бы подойти так близко к воеводскому городку и не стали бы извинятся перед князем Муцалом, бывшим тогда войсковым атаманом Терского войска…» [12].