Его звали Каир-Булат

Его звали Каир-булат. Стальная звезда. Ему было шестнадцать. Вчера исполнилось. А сегодня он понял, что он другой. Или мир другой, или ещё что-то не так. Ощущения были такие. Они были живыми и чесались, посыпая его душу мелкой сыпью.

Пришло время перемен, думалось ему, пришло время менять или себя или окружающую действительность, если окружающее и было действительностью, в чём он был уверен не до конца. Но если реально то, что осознаешь, тогда то, что его окружало - было настоящим.

Настоящим, но не его. Рядом, вокруг, со всех сторон; обступая его, касаясь его, но не проникая вглубь сердца, внутрь души. Соседствуя, как воздух с камнем: не впитываясь в него, не впитывая его.

Было чувство, что он в скорлупе. Эта скорлупа - его связь с миром, отражающая, словно зеркало его лучи. Зеркальное стекло. изнутри видно, что делается снаружи, но наружь, как не пыталась, что иногда случалось с неё, не могла проникнуть сквозь эту оболочку его сознания.

Эта скорлупа была тем, чем он казался этому миру - яйцом. И мир принимает его таким, не подозревая,  что настоящий он внутри. Ещё не личность, но птенец. Птенец орла или страуса, черепахи или крокодила, но не яйцо.

Птенец, готовый вылупиться, чтобы встать на крыло и подняться в небо, или перебирая лапками, рвануть к воде, если его прежде не съедят. Всё бывает. Охотников не счесть. Закон природы. Закон жизни. И смерти. Пищевая цепочка.

Он или прогнётся под этот мир, или прогнёт его под себя. Кто-то кого-то должен сожрать. Пришло время померяться силами. Пришло вемя пробивать скорлупу. Обрести свой собственный мир или стать частью чужого. Играть по его правилам или придумать свои.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук...

Что-то затрещало,  лопнуло и кусок штукатурки упал к его ногам. В глаза ударил яркий свет далёкого солнца. Это был первый день новой жизни. Каким он будет, как он его проживёт и проживёт ли? А ночь, похожа ли она будет на те, что были до неё? А те, что принимали его за яйцо - как они воспримут его перерождение? Заклюют или помогут взлететь?

Сколько вопросов без ответов. Да и где их взять тому, кто в первый раз увидел солнце. Все впереди, на длинном пути, что только начинается. Начинается здесь и сейчас. Начинается, чтобы стать бесконечностью или закончиться так и не начавшись. 

Люди не любят перемен. Они их пугают. Безотносительно причин и знака, который стоит перед ними. Когда привычное меняет цвет, форму, запах, содержание - это вызывает враждебность. Враждебность и отчуждённость. И первой реакцией большинства всегда был шаг в сторону. Чтобы взять, что под руку попадётся -лопату, топор. Редко когда, чтобы помочь переменам построить новое, но чаще частого, чтобы одним огреть,  другим закопать.

Сколько открытий было брошено в темницы,  запытано в подвалах, сожжено на кострах, сколько попыток изменить то, что есть на что-то лучшее было перевешано на фонарях, посажено на кол и утоплено в крови - мамадарагая!

Каир-Булат стоял у окна и смотрел во двор. Он узнавал его и не узнавал. Может тому причиной было падение стен внутри него, может весна, разлившаяся по свету, а может и не было ничего - не разобрать, не понять, не осмыслить пока. Всему своё время, всему свой срок.

Из подъезда дома напротив вышла девочка. Ей было четырнадцать. Она училась на два класса младше. И он любил её. Уже четыре года. Он полюбил её, когда у самого на лобке было три волосины и ни о каком сексе не думалось. Да и то, что это любовь, он тоже не думал. Просто думал об этой девочке всегда. Но никому не рассказывал.

Засыпал - думал, просыпался - думал. Что бы ни делал - думал. На втором, на третьем плане, но она была в его сознании постоянно. А ночью снилась. Если снился сон, то там обязательно находилось ей место.

Он стеснялся этого чувства. Он старше, а она ещё девочка. Совсем девочка. Когда, повзрослев немного, он думал о ней в душе, то потом материл себя самыми последними словами, ругал на чём свет стоит: у неё даже сисек ещё нет, а я... Ему было стыдно за себя, но в следующий раз, под душем, он опять думал о ней.

Она шла с футляром,  в котором лежала скрипка. Шла в музыкальную школу. А он даже не знал её имени, никогда с ней не разговаривал. Лишь когда их взгляды если пересекались, то он не отводил глаз. Имя не позволяло. Он - парень, будущий мужчина. Мужчина со стальным именем. Можно не подойти, не заговорить, но отвести взгляд нельзя.

Они смотрели друг на друга, потом она опускала глаза и шла дальше. А он смотрел ей в след и ни разу не решился подойти. Но сегодня был другой день, и он был другой, и всё было другим. Сегодня самый тот день.

Девушка подняла глаза и они переглянулись. И в первый раз он отвернулся первым. Отвернулся, чтобы запрыгнуть в кроссовки, сорвать с вешалки куртку и рвануть вниз по лестнице.

Мама будет против. И папа будет против. Но папа будет против молча, а мама вслух. Вслух, громко и долго. Он казах, она русская. Казаху нужна казашка. Одна вера, один язык, один народ. Родители ему добра хотят. А её родители хотят русского. Он не знал этого наверняка, но так оно и было.

Но это всё  станет проблемой, если не против она. А если она не против, то он готов на всё. Это его жизнь,  его девушка и решать он будет сам, наперекор всему, что будет мешать. Но сначала она. Если он ей не нужен, то остальное - пустое.

Он выбежал и увидел её. Она стояла и смотрела прямо на него. Будто ждала, будто догадывалась о том, что он не просто отошёл от окна, а бежит к ней, будто знала, что он хочет ей сказать, хотела этого и радовалась, что это случилось, что он решился.

Держась двумя руками за футляр, она ждала. Каир-Булат подбежал к ней и остановился. Все слова вылетели из головы, и открытая форточка моталась туда-сюда на ветру, сторонясь от ветра, что заполнял пустой затхлый чердак своей свежестью. Секунды казались часами. Сколько вариантов было проиграно в голове, сколько умных слов придумано, а как до дела, так язык, что присох.

С трудом оторвав его, Каир-Булат закашлялся. А она ждала. Не меняя позы, молча смотрела на него своими большими добрыми глазами. Он ничего так и не придумал, но выручил язык, заговорил сам:

- Я хочу сказать тебе, что люблю тебя. Можно я тебя поцелую? - сказал рот и потянулся к губам губами.

Пришлось сделать шаг. Он его сделал. И взял её лицо в свои ладони. Нежно, как что-то очень лёгкое и хрупкое.  Она закрыла глаза. Их губы встретились. На его поцелуй она ответила. Робко, тихо,  почти незаметно. Но ответила.

Язык Каир-Булата осмелел и из засады ринулся вперёд. Раздвинув губы, немного сопротивляющиеся зубки, он окунулся в её тепло.

Девушка захватила нежданного гостя со всех сторон и тот, с испугу, ничего лучшего не придумал, как выскочить вон. Но тут же одумался и вернулся. Ему понравилось. Он уходил и возвращался, уходил и возвращался, уходил и возвращался.

Каир-Булат чувствовал, что так он может простоять вечность, держа её лицо в своих руках и целуя, целуя, целуя. А может вечность и прошла, когда он всё же, нехотя, оторвался от неё. Так ему сказало её тело.

Не та она, что целовались с ним, а та которой надо было идти, чтобы не опоздать на урок. Юноша взял из её рук футляр и подставил полукольцом руку. Она взялась за него.

- Я провожу тебя, - сказал он. Она кивнула, не поднимая глаз.

Девушка была очень красивая. И была масса молодых людей, которые добивались её расположения. Но их попытки были тщетны. Она ждала его. В его глазах она видела всё, что хотела видеть в глазах своего мужчины. Остальное было не важно. И он пришёл. И он поцеловал её, взял за руку и повёл. Куда? Какая раница. Она готова была идти за ним куда угодно.

Они пришли к музыкальной школе, куда он провожал её не раз, идя поодаль сзади. Сегодня они пришли вместе, под ручку, что не оставляло сомнений в их отношениях. Подружки были в шоке. Такие парни к ней липли,  а она выбрала - кого?
Мало того, что казах,  так ещё на кривых ногах и ниже её. Вот так отчудила!

Что они делают? Они целуются? Она целуется? С ним?! Бррр. Совсем девка с катушек слетела. А этот,  как право на неё имеет: за лицо её взял и сосёт и сосёт,  как вампир. Как хозяин. Чингисхан недоделанный!

- Эй, всадник, где коня потерял? - крикнула одна и рассмеялась. Товарки весело поддержали хохотушку. А тем было наплевать на глупости.  Они их просто не слышали. Они были в своём мире. Им было хорошо и далеко до всего остального.

- Я приду тебя встретить, - сказал он. Она кивнула разглядвая свои ноги на асфальте. Она стеснялась смотреть на него. Она была уже более смелой в поцелуях, но во взгляде продолжала быть робкой. Чтобы не смущать её, он ушёл первый.

Как только Каир-Булат ушёл, девчонки отступили девушку и засыпали её вопросами и комментариями. Она молча улыбалась и ничего не говорила. А выйдя с уроков, сразу увидела его, будто кто-то шепнул куда смотреть.

Он стоял поодаль, у дерева и смотрел на дверь. Увидев её, пошёл навстречу. Пошёл, а потом побежал. Как не видел её тысячу лет. Схватил в объятья и закружил.  Они кружились и смеялись.

А подружайки больше ничего не выкрикивали, завидовали молча. Не важно какой он, важно как это у них. А у них это было здорово.

Они ушли, а девчонки ещё несколько минут стояли, не расходились. Каждая думала о своём,  но все вместе думали об одном и том же.
5:50/21.04.2018