На круги своя. Глава 15

Путь в неизвестное

          Вот поезд мчится, и колесики стучат,
          И в пыльной дымке уж пропал Дауроград.
           Москва родная, я спешу тебя обнять,
           На Красной площади гранит поцеловать.

Самая большая утрата, которую Александр допустил, это не взял с собой фотографии. К отъезду он не успел оформить «дембельский» альбом, доверил его сослуживцам. Сохранились только отдельные кадры, которые он по почте отправлял родителям домой.  Сохранилась еще память о начальнике клуба лейтенанте Подрезове. С ним заочно он встретится много лет спустя.  В каком же году это было?  Кажется, в 1991.  Сын Дмитрий учился в  пограничном училище и проходил стажировку на пограничной заставе «Майкапчегай», тогда Зайсанского 50-го отряда. Когда вернулся рассказал, выяснилось, что её начальником оказался сын Ивана Сергеевича Подрезова, проживающего на тот момент в Петропавловске, на Камчатке.   
А тогда, Чита, самолет ИЛ-18 и родной Свердловск. Александр решил заехать домой, да и прямых рейсов из Читы на Алма-Ату в то время еще не было. Родители постарели, но все так же крутились по хозяйству. Главное, состоялась встреча с Олегом Бурмакиным, который уже успел демобилизоваться. Не виделись почти три года, воспоминания и разговоры о прошлом и будущем заняли большую часть их свидания.

Все были рады планам Александра учиться, только мама переживала. Она не хотела, чтобы ее сын был военным и тем более служил в КГБ. Старый, тяжелый груз лишений и репрессий давал о себе знать и она не желала видеть в сыне сотрудника НКВД, как тогда говорили, карательных органов. Она не просила, не требовала, а просто сказала: «Лучше бы ты не поступал туда». Кто мог тогда предвидеть, что через полгода ее не станет.
Домашнее время пролетело быстро. Снова пора в путь-дорогу. В аэропорту Александра провожали брат и Алик. Так не хотелось друзьям расставаться,  что опоздали на регистрацию и посадку. Пришлось покупать новый билет и вылетать другим, менее удобным рейсом. Почтовый самолет АН-24 приземлялся в каждом попутном городишке, как минимум, раз пять и всю душу из солдата вынул.
Вероятно в награду за это, Алма-Ата встретила забайкальца райскими пущами. Весна, цветут яблони, а он в шинели и шапке. Место назначения - Алма-Атинское пограничное училище.

На  «Восточном учебном кусту» собрались кандидаты от Чукотки до Каспия. «Западный куст» абитуриентов от Кавказа до Арктики формировался непосредственно в Москве, на базе Бабушкинского пограничного училища. Моряки, летчики, пехота, зеленые и красные кого только не было. Всякой твари больше чем по паре. Настоящий Вавилон. Всех абитуриентов разместили в казарме 4-го Дивизиона, курировал абитуриентами заместитель начальника училища по учебной части полковник Нам.
- Вот вам Нам! - кричали дежурные в подразделении, когда полковник появлялся на горизонте.
- Не орите так громко,  и не суетитесь, - успокаивал он дежурную службу. Доложите все ли на месте и порядок размещения. Для Александра и многих других с границы, где подобное панибратство не приветствовалось, поведение полковника казалось из ряда вон выходящим.

Всех прибывших разбили на группы, определили аудитории. Начался настоящий учебный процесс по истории, иностранному языку, русскому и литературе. Преподаватели приходили из соседней средней школы. Пограничники от  шурупов, так тогда называли представителей Советской Армии, ПВО и прочих кто носил пилотки, держались отдельно. С тех пор и завязались у Александра приятельские отношения с морским пограничником старшиной первой статьи Анатолием Демиденко, ефрейтором Володей Козорезовым, оба с Тихоокеанского пограничного округа; с Валерой Тарасхановым, уже старшиной заставы, сверхсрочником Дальневосточного пограничного округа; младшим сержантом Алма-Атинского батальона связи Восточного округа Блиновым Виктором. Александр представлял Забайкалье.
Самым грамотным был Виктор Блинов, он уже успел окончить техникум. Самым упертым, волевым считался Володя Козорезов. Самым настырным бурят из Иркутска старшина Тарасханов, к нему сразу прилипла прозвище «кусок». Он был старшиной сверхсрочником на заставе и поступал во второй раз. Самым видным и для женщин привлекательным выглядел Толя Демиденко. Александр же был самым спокойным и в науках малограмотным.

Двадцать подготовительных дней, период первого естественного отсева, прошли быстро. Кроме училища и учебы, в памяти от Алма-Аты осталось восхищение от красивых площадей, улиц и парков. Светлый и райский город пробуждал надежду и настраивал на успех.
В первых числах июня команда выдержавших первое испытание выехала поездом в  Москву. Пришлось преодолеть степь, если не сказать пустыню: жара, духота, отсутствие денег, свежего белья. Питались сухим пайком и запивали бесплатным кипятком.  Все это создавало впечатление повторного призыва  в  армию. Снова эшелон, снова везут в сопровождении. Наконец абитуриенты прибыли на Казанский вокзал, там и познакомились со своим курсовым начальником, чернявым и энергичным подполковником Александром Афанасьевичем Говоровым. Грузовые машины стояли в готовности на привокзальной площади. Всех, как положено, пересчитали, рассадили и в путь. Александр находился в возбужденном состоянии и постоянно крутил головой, рассматривая солидные высокие здания и рекламные объявления. Спустя два часа с небольшим прибыли на режимный объект, разместились в палаточном городке, специально сооруженным для абитуриентов.
 
Ранее это была знаменитая "школа, где проходили подготовку советские разведчики, а еще ранее - база формирования и подготовки оперативно-чекистских отрядов, забрасывавшихся в тыл немецких войск в годы Отечественной войны по линии зафронтового 4-го управления НКВД СССР из числа бойцов ОМСБОНа (Отдельной мотострелковой бригады особого назначения), дислоцировавшейся поблизости, на стадионе "Динамо". Позднее здесь находилась база подготовки спецназа КГБ - Курсы усовершенствования оперативного состава (КУОС), готовившие сотрудников для легендарных подразделений "Альфа" и "Вымпел".
В годы войны здесь учились будущие герои Советского Союза В.А.Лягин (руководитель нелегальной резидентуры НКВД в г. Николаеве), В.А.Молодцов (руководитель опергруппы "Форт" в оккупированной Одессе), командир спецотрядов "Митя" и "Победители" Д.Н.Медведев, легендарный разведчик Н.И. Кузнецов. Ряд выпускников и сотрудников уже не Центральной школы НКВД, а Высшей школы КГБ - Г.И.Бояринов, Э.Г.Козлов, В.С. Белюженко и другие, - были удостоены  высокого звания героев уже в 80-е годы после Афганских событий.

Что собой представлял городок?  Въезд на территорию осуществлялся через КПП. За достаточно высоким забором находился недавно построенный высокий административный корпус с актовым залом и кабинетами для занятий. Там же располагались медпункт и библиотека. Несколько старых деревянных двухэтажных зданий использовались в качестве общежития-гостиницы для персонала и преподавателей. Главным объектом для абитуриентов была одноэтажная просторная столовая, в которой питание осуществлялось учебными группами строго по расписанию. Буфет можно было посещать в персональном порядке. От палаточного лагеря абитуриентов вдоль забора и к перечисленным зданиям проходили многочисленные лесные тропы и дорожки, которые напоминали Александру уральские места. Лес успокаивал и  гарантировал поддержку.

Сколько всего собралось «восточников» и «западников» трудно сказать. Возможно, около 400 человек. Шел разговор о конкурсе два человека на одно место, а курс набирали в пределах 200 человек. При этом знающие товарищи утверждали:
- Главный конкурс - отбор по характеристикам и личным и деловым качествам уже позади. Осталось только уверенно, без запинок ответить или написать то, что знаешь, и все будет в лучшем виде. Главное не завалить самого себя - не пугаться и не волноваться.
Как же не волноваться, - размышлял Александр, - когда все непривычно и в новинку, опять же начальство высокое. С ним уже был один тревожный случай. Однажды его назначили дежурным по палаточному лагерю, потом он друзьям рассказывал:
- Слышу мой помощник, дневальный на входе в лагерь кричит: «Дежурный, на выход!». Я, соответственно, бегом, несколько запыхался, а тут передо мной сам начальник школы генерал-лейтенант Гришин.

- Ну, и что ты, друг сердешный, - подначил Витя Блинов, - небось, перепугался?
- Перепугаешься тут, потом он не один, с ним целая кавалькада сопровождающих. Мне докладывать, а я дух перевести не могу от бега и волнения. Доклад получился с перерывами и не совсем внятно.
- И что тебе сказал генерал?
- Генерал на меня не обиделся, улыбнулся, пожал руку и спросил, - как живется на новом месте?
- Я ответил, как учили,  по военному: «Все нормально товарищ генерал, жалоб и просьб нет».
- Ну, ты прямо герой, - посмеялся Демиденко, - так и до генерала выслужишься. До генерала не выслужился, а учиться поступил. В августе,  на мандатной комиссии с начальником училища, генералом Гришиным состоялась еще одна беседа:
-В вашем личном деле, - начал генерал,- значится, что вы до армии учились в художественном училище. Нагрузка у нас большая, учиться сложно. Вдруг вы не захотите осваивать военные и специальные науки и решитесь вернуться к своему творчеству, что будем делать?

Вопрос прозвучал неожиданно. Всего ждал и больше переживал Александр, хватит ли баллов для зачисления. Набрал семнадцать баллов, то есть необходимый минимум для поступающих со срочной службы: литература устно - отлично; иностранный язык (немецкий) - хорошо; литература и русский (сочинение) — удовлетворительно; история - отлично. Случился, правда, один курьезный случай - попался билет по русско-японской войне. Ответил как отче наш, а вот на дополнительном вопросе чуть не зарезался:
- Скажите пожалуйста, кто командовал русскими армиями в Маньчжурии в войне с японцами?
 Александр от неожиданности опешил. Уже радовался, что все позади, а тут вопрос. Кто же этот генерал? Помниться на букву «К» и фамилия у него какая-то птичья.
- Да, вспомнил, Канарейкин, - выдохнул Александр.
- Не Канарейкин, а Куропаткин, - поправил его один из экзаменаторов, посмотрел на другого и рассмеялся. Все нормально, идите, отлично.
И вот вопрос генерала. Обдумывать его необходимости не было. Ответил сразу:
 -Не передумаю, ранее полученные знания в работе помогут.

 Разговор на этом и закончился. До официального объявления о зачислении, Александр уже знал, будет учиться. Не знал он только одного. Генерал оказался прав. Художественное образование, а главное сентиментальный склад души и тяга к творчеству чаще не помогали Александру, а  приводили его в отчаяннее от всего прямолинейного, грубого и подчас бездумного  в военной жизни, где за тебя думают вожди, а твое дело выполнять.  Часто приходилось убеждать  самого себя: «Ты же пограничник, подумаешь трудности. На то они и есть, чтобы их преодолевать». .
В июне состоялся Пленум ЦК КПСС. Он принял постановление «Об итогах международного совещания коммунистических и рабочих партий» В нем, в частности, говорилось:
- вести непримиримую борьбу против раскольнической политики и враждебного курса коммунистической партии Китая;
- защитить интересы СССР;
- сохранить и поддерживать дружеские чувства между российским и китайским  народами.
Об этом говорилось и в опубликованном 13 июня в «Правде» заявлении Правительства СССР. Речь шла о нормализации обстановки на границе. В нем подробно освещался исторический процесс формирования российско-китайской границы, в том числе оформление карт, которыми обменялись «первые комиссары сторон Казакевич и Чен Ци». Говорилось, что карты были оформлены приложением к Пекинскому договору 1860 года и скреплены официальными печатями. «Граничная линия» на речных участках была указана красной чертой на карте. В районе острова Даманский она проходила непосредственно по китайскому берегу реки.

Несколько позже обсуждали пограничную ситуацию,  задавали вопрос:
-  Почему границу провели по китайскому берегу?  В ответ слышали:
- Граница в международном праве не обязательно должна проходить по середине главного фарватера реки. Каждый раз стороны, когда заключают договор, сами определяют подходящий вариант. Так сказать, в зависимости от обстоятельств.
-  В тот раз обстоятельства были в нашу пользу, - заявил один из защитников законности оформления границы. Тогда китайцам было не до границы, они воевали с Англией и Францией и боялись больше не столько потерять свой берег с русскими, сколько превратиться в колонию агрессоров, развязавших Опиумные войны.
- Может так, а может и не так, -  продолжил другой участник собеседования, - нюансы нам не известны. А вот прецеденты такого порядка установления границы есть. Например, между Коста-Рикой и Никарагуа. Республика Никарагуа обладает исключительным правом  владения и суверенной юрисдикцией над водами реки Сан-Хуан.
- Вы бы еще про Африку рассказали! – раздался осторожный возглас из глубинки зала.

- Могу и про Африку, - заверил преподаватель, - только дело совсем не в этом. Дело в том, что китайцы признали такое положение дел, когда подписывался договор и подтвердили это в 1956 году, в советско-китайском соглашении. В первой статье соглашения говорится, что плавание судов обеих сторон на пограничных реках производится по линии главного фарватера «независимо от того, где проходит линия государственной границы».
- Получается, что мы никаких препятствий соседям не строили?
- Не только не строили, но даже шли им навстречу. Так, во время консультаций в Пекине в 1964 году, наша сторона изъявила готовность пойти навстречу пожеланиям китайской стороны и провести границу по рекам Амур и Уссури на основе взаимных уступок, при условии, конечно, если китайцы признают наши интересы на отдельных ее участках.
- Что это за интересы, - спросили из зала.

- Интересы чисто экономические. Дело в том, что к 1964 году мы уже освоили многие острова и вели на них хозяйственную работу.  Но суть все же не в этом, а в том, что соседи отказались вести переговоры. Они выдвинули необоснованные территориальные требования, которые ставили под вопрос, как линию границы, так и все договора ее определяющие.
После экзаменов новоявленных слушателей доставили в Москву уже не на грузовых машинах, а на автобусах. Автобус совсем другое дело и Москва открывалась Александру новыми прелестями.
Приезд в Москву был связан с Казанским вокзалом. Учеба – с Белорусским. Тогда говорили: 
- Я на Белорусский. Это означало, что ваш собеседник поехал к месту обучения.
Если смотреть с моста у Белорусского вокзала, которым кончалась улица Горького, и начинался Ленинградский проспект, то слева открывался вид на солидный жилой дом сталинской постройки. За ним, за кустарником, огороженным низким парапетом серого цвета, просматривалось приземленное, невзрачное  4-х этажное здание. Внешне оно напоминало Александру училище, в котором он учился в Свердловске, и никак не претендовало на высшее учебное заведение властного ОГПУ-НКВД-КГБ, но это оно и было.

Построенное осенью 1932 года, здание напоминало букву «Ш», что соответствовало названию «школа», и основанием выходило на Ленинградский проспект. Имело оно и другое название – «Ленинградка» или «Дом три». 
Вот в этом доме № 3 первоначально и размещалась 3-я школа пограничной охраны и войск ОГПУ.  Видимо с тех времен и осталась казарменная строгость и скромность. КГБ до Андропова особенно не жаловали, за ним еще стелился широкий шлейф репрессий и обвинений. Ситуация изменилась к середине 70-х годов и КГБ как феникс с помощью Брежнева и Андропова возродилась из пепла.
 
Ленинградка, номер три, здание серьезное.
Здесь науки грызли мы тайные и сложные,
Изучали языки, право и не право,
Нас любили горячо, нам кричали браво.

Автобусы с пополнением прибыли на Ленинградку через ворота с правой стороны здания. Молодые люди шумно поднялись  на второй этаж, где располагался клуб. Небольшой перерыв позволил первокурсникам несколько осмотреться. Одна дверь из фойе вела на сцену, две в зал. В просторном и высоком зале, оформленном под серый мрамор с обозначением колонн, имелось по два прохода между рядами поперек и вдоль помещения. Большие окна закрывали шторы,  ощущалась   нехватка света.
Состоялось посвящение в чекисты, но вначале молодым слушателям представили  руководство школы, парткома, кафедр, второго и первого факультетов. Александру и его товарищам еще раз объяснили, что они поступили на Второй контрразведывательный факультет, который готовит сотрудников для территориальных органов. На Первом факультете обучались военные контрразведчики и следователи. Если честно, Александр не понимал, какая между факультетами разница, где лучше, а где хуже. Одно было понятно, он будет юристом, и будет изучать китайский язык.
Говорили генералы, полковники, представитель старшего, пятого курса.

 В заключение с краткой речью выступил начальник второго факультета полковник Незнанов и произнес необходимые в этом случае напутствия. Когда руководство школы покинуло зал, власть перешла к начальнику курса. Состоялось распределение слушателей по учебным группам, доведение программы и расписания занятий, знакомство с  местами нахождения учебных залов, аудиторий, библиотек и кафедр. Групп набралось шесть — от 211 до 216. Цифры определяли: факультет, курс и номер группы по порядку. Александр попал в последнюю.
Говоров  ознакомил  воспитанников с порядком проживания:
- Те, кто прошел военную службу определяются на проживание в общежитии на улице Хавской. Порядок следования следующий: по кольцевому метро от станции «Белорусская» до станции «Октябрьская», далее на трамвае по улице Шабаловка до остановки «Улица Лестева" и два квартала пешечком до Хавской. Всем понятно?  Из зала раздался одобрительный гул.
- Зачитываю по списку, кто в каких комнатах будет проживать, - продолжил Говоров.

Александр слушал внимательно. Первая, вторая, третья… Фамилию свою услышал, когда дошла очередь до двенадцатой. Она же оказалась последней на втором этаже, где разместились первокурсники.
- Выпускники средних школ, – продолжал Говоров, - для прохождения учебного курса молодого бойца, на три месяца размещаются в казарме на Большом Кисельном. Старшиной назначается старшина сверхсрочной службы Валерий Тарасханов.
Валера встал, чтобы все его рассмотрели, а товарищи поздравили его с нелегкой нагрузкой. Набор выпускников средних школ, не прошедших армию, как эксперимент, проводился впервые. Так что Валера тоже попал в число подопытных. Почему выбрали его, я узнал годы спустя. «Школьники», как правило, имели высокопоставленных родителей, а Валера, хотя и бурят и из старшин, оказался родственником члена ЦК КПСС.

- Прошедшим армию москвичам и семейным иногородним разрешается жить в городе на частных квартирах. Говоров зачитал список таковых, и потребовали от них в срочном порядке представить адреса и телефоны.
Следующий день объявлялся  днем обустройства и подготовки к занятиям.
В столовой слушатели пообедали, впервые рассчитались наличными из стипендии и разбежались по новым адресам жительства. Для Александра и для многих, таких как он,  армейские порядки казарменного образа жизни закончились. Вроде бы хорошо, сколько он об этом мечтал, но привыкать к новой жизни, тем более в Москве, пришлось долго и с напряжением.
 Столица, многолюдье в районе вокзала и в метро, толкучка в трамвае и  за все это еще следовало платить. Государственное обеспечение закончилось, следовало опираться только на себя. Первое, что сделал Александр, приобрел «единый» проездной билет в метро и трамвай. Дальнейшие расходы были связаны с учебными принадлежностями. Возник вопрос – в чем ходить после занятий? Пришлось написать домой письмо в надежде на  сохранившийся гардероб.

Надежды не оправдались. Комнатные тапочки, кеды, хлопчатобумажное трико, пару рубашек, которые прихватил Александр дома еще в мае, составили все его личное имущество.
Родители прислали немного денег на обустройство, а от бабушки Татьяны Дмитриевны пришло письмо с поздравлением и пожеланиями:
«Твой дедушка тоже учился в Москве, изучал китайский язык и служил на границе. Я очень рада, что ты пойдешь по его пути и станешь офицером. Ты ведь то же Александр Христофорович. Счастья тебе и удачи на долгом и нелегком пути военного" Так и пошла жизнь на круги своя.