Наваждение. 10 глава

     Ахмет поверить не мог, что Аделя не улетела в Лондон. Он растерянно посмотрел на Валеру, который неустанно следовал за ним. Ахмет оглядывался по сторонам и высматривал в толпе людей свою дочь.
     - Ахмет Алиевич, может Ваша дочь из-за Светланы Егоровны раздумала ехать и вернулась домой? - спросил Валера.
     Ахмет набирал номер на телефоне, но он не отвечал.
     - Моя дочь сказала бы мне, я чувствую, что-то случилось, - прерывисто говорил Ахмет.
     - Но и Юры нет, ему позвоните, ведь это он повёз её в аэропорт, - сказал Валера.
     Ахмет набрал номер телефона своего водителя, но никто не отвечал, хотя вызов и шёл.
     - Поехали, Валера, здесь моей дочери нет, - с каменным лицом проговорил Ахмет.
     Когда ехали обратно по шоссе в сторону города, Валера резко затормозил чёрный джип шефа.
     - Ахмет Алиевич, смотрите! Там, внизу, на обочине, Ваша машина, - воскликнул Валера.
     Ахмет выскочил из машины и побежал в ту сторону, куда указывал Валера. Парень бежал следом. Но подойдя ближе, оба побледнели. У Ахмета дрожали губы и руки, лицо исказилось болью. Машина со стороны, где сидел водитель, была обстрелена, Юра был мёртв, грудь и голова парня были в крови. Ахмет быстро открыл заднюю дверцу, где должна была ехать Аделя, но девушки не было. Он лихорадочно обшарил под сидением и нашел мобильный дочери, но крови не было, значит Аделя жива. На земле валялись тонированные стёкла от лобового стекла автомобиля.
     - Валера, вызывай полицию, наверное и скорую надо вызвать. Аделя жива, я чувствую это, чувствую... моя малышка жива... - проговорил Ахмет.
     Валера вызвал полицию и машину скорой помощи и через полчаса, над местом, где уткнувшись носовой частью в лужу, стоял обстрелянный автомобиль, работали люди в полицейской форме и белых халатах. Ахмету задавали вопросы, он, кажется, невпопа отвечалд, когда раздался звонок его мобильного телефона.
     - Твоя дочь у нас, кажется, ты рядом с полицейскими? Надеюсь, у тебя хватит ума ничего им не говорить, иначе твоя дочь умрёт. Позвоню позже... - звучал искажённый, словно из трубы, мужской голос.
     Ахмет отошёл подальше.
     - Где моя дочь? Я сделаю всё, что ты скажешь, но если с моей дочерью... ну ты сам понимаешь. Если с её головы упадёт хоть один волосок, порву на куски. Думаю, ты знаешь, кто я и что я могу. Дай мне с ней поговорить, я хочу убедиться, что с ней всё в порядке, - кричал в ответ Ахмет.
     - Ты много говоришь. Я сказал, позже и условия тоже, - прозвучало в трубке и послышались короткие гудки.
     Номер был неопределён, руки Ахмета дрожали.
     - Валера, поехали отсюда. Надо сообщить семье Юры. У него престарелые родители, кажется? - спросил Ахмет своего начальника охраны.
     - Да, Юра был не женат, но кажется, была невеста, - ответил Валера, открывая дверцу чёрного джипа хозяина.
     - Не помню... я полицейским сказал про дочь? Они, вроде, спрашивали, кто ещё был в машине, - растерянно спросил Ахмет.
     - Да, они спрашивали, но Вы сказали, что водитель был один. Я ещё удивился, почему Вы про дочь ничего не сказали, - ответил Валера.
     - Профессиональная привычка, Валера, лишнего не болтать. Аделю похитили, а значит, будут что-то требовать. Я готов отдать за дочь всё. Знаю, что полицейские начнут разводить шумиху, а сейчас она ни к чему. Кажется и репортёры были? Я сам разрулю, поехали к Гиви, только он сможет мне помочь, - глухим голосом говорил Ахмет.
     А тем временем, в дальнем районе Москвы, в подвале  заброшенного дома, который готовили к сносу, но всё руки не доходили, на разобранных коробках, застеленных старым матрасом, лежала Аделя. А перед ней стояли двое мужчин, один пожилой, лет шестидесяти пяти, совершенно лысый, с крупными чертами лица, полноватый, в спортивном костюме, другой молодой, лет тридцати, с бегающими блестящими глазами и со шрамом на щеке, невысокого роста, в водолазке и джинсах.
     - Ты не перестарался Червонец, доза не большая? Чё-то она в себя не приходит, - сказал пожилой мужчина, посмотрев на девушку.
     - Да ты что, Хмырь? Что я, дозу не знаю, что ли? Сам же колюсь. А она ничего так, сладенькая. Я бы не отказался с ней покувыркаться, - гладя Аделю по лицу, сказал Червонец.
     - Я тебе покувыркаюсь! Мы не для этого её сюда приволокли, возьмём бабки и свалим за кардон. Тронешь девку, убью. Присмотри за ней, я пойду осмотрюсь, нет ли кого. Да и папаше её позвонить надо, думаю пора, - сказал Хмырь.
     - Да её всё равно надо будет кончать, после того, как бабки у нас будут. Она нас видела, сдаст. Как пить дать, сдаст. Так хоть удовольствие получить, - ответил Червонец.
     - Послушай, ты. Я сказал, не тронь девку, - схватив за шиворот Червонца, процедил сквозь гнилые зубы Хмырь.
     - Тебе хорошо, Хмырь, ты своё уже отжил. А я месяц с бабой не был. А тут вона, лежит, готовенькая, - облизывая узкие губы, произнёс Червонец.
     Он жадно смотрел на лежащую Аделю и кажется, был готов тут же броситься на девушку. Ей сделали укол с наркотическим действием, но прошло несколько часов и девушка стала приходить в себя. Хмырь, смачно сплюнув на землю, вышел из подвала. А Червонец, проводив его взглядом, подошёл к Аделе.
     - Какая же ты сладенькая... - прошептал он и став перед девушкой на колени, стал лихорадочно её раздевать.
     Аделя была слаба и находилась ещё под действием наркотика, поэтому сопротивляться у девушки сил не было, да и Червонец был силён.
     - Гад! Не трогай меня! Мой папа тебя на куски разорвёт! Пусти! Ааа!!! - кричала Аделя, когда Червонец, разорвав на ней топик, сорвал бюстгальтер и стягивал джинсы.
     Аделя как могла отбивалась и кричала до хрипоты, но она была слаба, а бандит и насильник силён. Он буквально кусал её губы, плечи и с силой, до синяков, сжимал её хрупкое тело. Червонец с каким-то остервенением насиловал девушку, тяжело дышал ей в лицо и она потеряла сознание. Сделав своё гнусное дело, Червонец поднялся и отрешённым взглядом смотрел на обнажённое тело Адели, когда вернулся Хмырь.
     - Ты что наделал, гад? - вскрикнул Хмырь.
     - Бля... не думал, что она целкой окажется. Вроде дочь богатого, такие с тринадцати лет уже с пацанами тискаются. Кто же знал... - растерянно ответил Червонец.
     Ничего ему не ответив, Хмырь развернулся и с силой ударил того кулаком в лицо. Червонец, не удержавшись на ногах, отлетел в сторону.
     - Ах ты гнида! Своих бить? Убью! - заорал Червонец и в руке его блеснул нож.
     - Убери перо, не то тебе же в задницу и засажу. Смотри, девчонка в себя приходит, кольни ей ещё дозу, не нужно чтобы она тут истерики закатывала, - спокойно сказал Хмырь, угрожая Червонцу пистолетом.
     Червонец посмотрел на Аделю, спокойный тон его подельника привёл парня в чувство. Вытащив из пакета готовый шприц, он перевязал Аделе руку и вколол в вену, девушка тут же отключилась.
     - Ну что, поговорил с её папашей, когда бабки будут? - спросил Червонец.
     - В таком деле торопиться нельзя, завтра ещё позвоню. Чем дольше дочь не увидит, тем сговорчивее будет, - ответил Хмырь.
     - И то верно. Целый лимон баксов. И можно жить припеваючи, - закатив глаза, сказал Червонец.
     - А девчонку ты зря того... её отец азиат, такого не простит, - сказал Хмырь, накрывая Аделю старым покрывалом, которое, видимо, остался от бомжей, что здесь ночевали.
     - Так бабки возьмём, кончим девку и свалим за кардон, ищи-свищи нас, - спокойно ответил Червонец.
     - Дурак ты, Червонец. Ладно, я жрачку принёс, похаваем и надо спать. Девка проснётся и ей дай пожрать, покуда она нам живая нужна, - сказал Хмырь, выкладывая на ящик, застеленный газетой, колбасу, шпроты и хлеб.
     Потом достал бутылку водки и открыв её, хлебнул из горлышка, выпив, передал бутылку Червонцу. Глубокой ночью, Хмырь проснулся от криков Адели. Подвал освещался тусклой лампочкой и в полутьме Хмырь увидел, что Червонец опять насилует девушку. Схватив кирпич, что валялся на земле, Хмырь со всего размаха ударил парня по голове и тот тут же свалился рядом с Аделей. Девушка, прикрываясь покрывалом, сидела в углу и рыдала от стыда и боли. Для надёжности, Хмырь крепко перевязал Червонцу руки за спиной и ноги, тот наконец, пришёл в себя.
     - Убью. Развяжи меня, гад! Своего бить? Убью, - рычал Червонец.
     - Остынь, идиот. Ты всё дело развалишь, Червонец. Может сейчас тебя порешить, тогда и делиться не придётся, - спокойно ответил Хмырь, приставив к его виску дуло пистолета.
     Кажется, его слова напугали парня и он замолчал, лишь тяжело дышал и сверкал маленькими, бегающими глазками.
     Гиви ждал Ахмета, когда его люди провели молодого человека в холл, где он сидел. Увидев испуганное, бледное лицо друга, Гиви поднялся с места.
     - У тебя был встревоженный голос, Ахмет. Что случилось, брат? - спросил Гиви.
     - Мою дочь похитили, Гиви. Она должна была улететь в Лондон, но по дороге в аэропорт машину обстреляли и Аделю похитили. Если с ней что-нибудь случится, я не переживу. А Светка, ей вообще волноваться нельзя, - говорил Ахмет, устало садясь на диван.
     Гиви налил ему вина и протянул бокал.
     - Выпей и успокойся. Главное, твоя дочь жива. Мы найдём её, Ахмет. Это я тебе говорю, а ты меня знаешь, я слов на ветер не бросаю, - сказал Гиви.
     - Поэтому я и пришёл к тебе, брат. Я представить боюсь, что эти ублюдки могут сделать с моей малышкой. Только обещай, найдёшь их, дашь мне. Сам их на куски рвать буду, - ответил Ахмет.
     - Конечно. Это твоё право, брат. А сегодня, ты здесь оставайся, уверен, завтра всё прояснится. Ты посиди, я дам указание своим ребятам, - сказал Гиви, наливая ещё вина.
     Гиви вышел, а Ахмет тревожно смотрел в одну точку. Когда через полчаса Гиви вернулся, Ахмет спал, откинувшись на спинку дивана.
     На следующий день, к дому Гиви подъехала чёрная машина и из неё вышли ребята Гиви. У одного на руках была Аделя, завернутая в старое покрывало, которое было там, в подвале. Четверо других вели Червонца и Хмыря, с завязанными руками. Над ними, видимо, здорово поработали, потому что и Хмырь, и Червонец были избиты, лица их опухли и были в крови.
     - Ахмет, вставай, твою дочь привезли... только... будь сильным, брат. Видимо, её накачали наркотиками и... над ней измывались. Прости, брат, - сжав кулаки, говорил Гиви, боясь произнести слово "изнасиловали".
     Ахмет вскочил с дивана и выскочил во двор. Когда он увидел свою дочь, у него подкосились ноги.
     - Ведите этих гадов в подвал, там с ними поговорим, - приказал своим ребятам Гиви.
     Его приказания исполнялись молча и беспрекословно. Аделю занесли в дом и положили на диван, девушка была в полузабытьи. Покрывало заменили чистой простыней, но она не понимала, что творится и где находится.
     Ахмет стоял перед ней на коленях и держа её руку, без конца шептал:
     - Аделя, доченька... что эти гады с тобой сделали... милая, посмотри на меня, это я, твой папа...
     - Я скорую вызвал, Ахмет, её надо отвезти в больницу, - тронув друга за плечо, сказал Гиви.
     - Спасибо тебе, брат, я у тебя в неоплатном долгу, - оглянувшись на Гиви, произнёс Ахмет.
     В его глазах стояли слёзы. Таким своего друга, Гиви никогда не видел.
     - О каком долге ты говоришь, Ахмет? Это и меня касается. Твоя дочь - моя дочь, брат, - ответил Гиви.
     Ахмет медленно поднялся, сжал до хруста кулаки и твёрдо посмотрел на Гиви.
     - Где эти ублюдки? - сквозь зубы произнёс Ахмет.
     О том, как справились его ребята, где нашли его дочь и похитителей, что там произошло, Ахмет не спрашивал, да и знать этого не хотел. Он просто знал возможности Гиви и на что тот способен. Может вычислили по сотовому телефону,   кто знает.
     - Их в подвал отвели, они твои, Ахмет, делай, что считаешь нужным. И не бойся, их трупы никто и никогда не найдёт, будь уверен, - сказал Гиви.
     - Я понял, спасибо, - коротко ответил Ахмет и вышел из комнаты.
     Гиви вызвал свою кухарку, взрослую женщину и велел ей искупать Аделю и переодеть до приезда скорой.
     - Не торопись, Галина, видишь, в каком состоянии девочка? Будь с ней ласковее, в комоде найдёшь всё, что ей понадобится. Скорая приедет, подождут,  - сказал Гиви и вышел, оставив Галину и Аделю одних.
     Ахмет с двумя ребятами спустился в подвал.