Командировка. Часть 2

                КОМАНДИРОВКА 
               
                Часть 2
               
День ото дня в Зое Алексеевне укреплялась симпатия к квартиранту и она всё больше  его жалела, потому что симпатия к людям проявлялась у неё, прежде всего, в жалости. Жалела за то, что он слишком много работает и не бережёт себя; за то, что одинок и нет к нему женского внимания и заботы. Тайно Зоя осуждала его жену, которая оставила мужа одного в чужом городе без заботы, без женского тепла. Жена, не пожелавшая делить с мужем трудности жизни, по рассуждению Зои, не достойна мужней верности. Сама она никогда  не допустила бы такого, чтобы её муж где-то маялся один, без неё. Она всегда, в любых трудностях, была бы рядом с мужем. Нормальный, естественный образ жизни предполагает, чтобы рядом с мужчиной была женщина, а рядом с женщиной – мужчина. Но даже у естественных законов  случаются исключения. Они вносят  в жизнь досадную несправедливость, поэтому некоторые мужчины томятся в одиночестве, а где-то рядом тоскуют по мужскому вниманию одинокие женщины.

Как только Зоя доходила в своих размышлениях до несправедливости, она вспоминала любимую племянницу. Та хлебнула этой несправедливости полной чашей. Но и сама тоже виновата, что жизнь у неё сложилась одинокая. Она сама внушила себе комплекс женской неполноценности.

В детстве у Леночки  случилась травма, после которой  левая ножка оказалась чуть короче и она стала прихрамывать. Подрастая, Леночка накрепко внушила себе, что она – хромоножка, никому не нужна и не пригодна для любви. С возрастом ножка выровнялась. Уже в институте дефект её походки был не заметен. Но она так и не избавилась от сознания своей неполноценности. Сколько Зоя с ней говорила, сколько убеждала выбросить из головы дурную мысль, у которой нет никаких оснований. На Леночку здравые советы не действовали. Она сторонилась парней и бежала прочь, если ей оказывали знаки внимания. Она считала, что таким коварным способом над ней насмехаются. За ней пытались ухаживать, но она оставалась недоступной.

Лишь однажды Леночка поддалась мужскому соблазну. За молодой учительницей стал ухаживать немолодой холостяк. Добился взаимности. Она почти согласилась стать ему женой, согласилась жить с ним.  Но на третий день сбежала. Как потом выяснила Зоя, сбежала из-за пустяка, из-за того, что будущий муж сказал какое-то неосторожное слово, заметив следы детской травмы.

Наверное, с той поры её сердце превратилось в кусок льда. Всю себя она отдала учительству. Её любили ученики,  уважали коллеги, завидовали недруги. Учительскими  успехами она возвысила себя над своей женской сущностью.  Казалось, что её уже ничуть не беспокоит положение одинокой женщины. Одна только Зоя знала, что живёт в Леночке женщина, что под ледяной коркой не угасает желание и теплится надежда.

Весной, незадолго до того, как у Зои поселился квартирант, под вечер пришла к ней Лена,  очень расстроенная, поникшая. Сидели они на кухне, Зоя пыталась успокоить племянницу, вином угостила. Тогда, в порыве откровенности Леночка и призналась.
- Уходят мои годы, а я ещё жизни не видела. Не пробовала нормальной бабьей жизни. Знаешь, тётя, иногда мне до жути хочется  хотя бы под занавес своих лет, хотя бы ненадолго, на месяц или на недельку, пожить, чтобы в доме был мужчина…, -  она замолчала, а потом, испугавшись своей откровенности, поторопилась отказаться от сказанного. – Ой, что я разболталась. Не слушай меня, тётя.

Зоя ничего не забыла, только не знала, как помочь племяннице.

Когда поселился у неё квартирант, и она увидела, что он хотя и женат, но одинок, она поняла: он из тех мужчин, которые умеют строить заводы и управлять большими коллективами, но не могут подчинить своей воле женщину. Она знала таких мужчин. Они редко бывают счастливы в семье – там не нужна их энергия. Растрачивают себя в работе. Служебные успехи  для них превыше всего, в делах считают себя даже счастливыми. Но в глубине души, оставаясь с собой один на один, они одиноки.

Совершенно неожиданно Зоя пришла к выводу, что племянница и квартирант – родственные души и их надо познакомить.  Тогда она и организовала празднование юбилея в узком кругу. Знакомство не осталось бесследным. Она заметила в племяннице и в квартиранте признаки взаимного интереса и надеялась, что после встречи в гостях их знакомство продолжится.
   
Но надежда не сбылась. Никаких отношений между ними не завелось. Правда, квартирант интересовался, как поживает Елена Дмитриевна, почему не приходит в гости? А Зое хотелось ему ответить: «Взял бы да позвонил сам, спросил, поговорил». Нет, видно робеет.  Конечно, увлечь женщину – это тебе не станки в цехе ставить. Тут смелость нужна, решительность и натиск. Мой-то муженёк, помню, когда за мной ухаживал,  бывало, так обставит дело, что не отвертишься. А этот = нет, ждёт чего-то. По всему видно, томится мужик, а решительности не хватает.

На всякий случай, будто бы случайно, Зоя оставила на столе на кухне записку с номером Леночкиного телефона. А дня через три сама ей позвонила.
- Тебе мой квартирант не звонил?
- Нет, не звонил, - ответила Лена. – А чего он будет звонить?
- Мало ли чего? Может, спросить чего захочет. У тебя-то о нём какое впечатление? Он тебе понравился?
- Нормальный мужик, интересный, образованный. А понравился ли? Мало ли кто мне нравится.
- Лена, ты бы ему позвонила, поговорила. Он о тебе спрашивал. Ну что ты как бука, будто тебе семнадцать. Брось ты свои предрассудки, будь смелее. Пригласи его в гости, пироги испеки. Твои пироги любого мужчину покорят. Сама же говорила, что хочется…
- Тётя, забудь, что я сболтнула от расстройства. Не буду я звонить, не уговаривай.

Выслушала Зоя племянницу и поняла, что сами они кашу не сварят, им надо помогать. И стала думать. Пригласить бы их опять в гости, да повода подходящего нет. Наконец придумала: через две недели будет день рожденья покойного мужа. Повод, конечно, не очень, но для этого дела годится.

Других гостей приглашать не стала. Леночку предупредила, чтобы испекла пирог и вечером в субботу пожаловала в гости. При этом намекнула, что в гостях она может задержаться, или даже переночевать.
 
Квартирант тоже принял приглашение с охотой.  В назначенный день вернулся с работы рано, сидел тихо в своей комнате, а когда появилась Леночка, вышел её встречать. Его лицо и голос выдавали сдержанную, но неподдельную радость. И Леночка не замыкалась в своей учительской строгости. Все вместе принялись готовить стол, суетились, расставляя на столе посуду, закуски. Получалось дружно, по-семейному.
 
Наконец всё готово, сели, вспомнили покойного мужа Зои Алексеевны, поговорили о его былых достоинствах. Но разговор об имениннике не затянулся. Зоя пожаловалась, что в городе стал плохо работать общественный транспорт.
- Хорошего ждать не приходится, - отозвалась Лена. – Старые автобусы износились, а новые купить не на что.
- Да, бедновато город живёт, - согласился  Олег Степанович. – И коммунальное хозяйство в упадке, и культурная жизнь, как я замечаю, на нуле.
- Вы, столичные, всё прибрали в свои руки, в довольстве купаетесь, а провинцию по миру пустили.
- В столице тоже проблем хватает.
- Какие у вас проблемы – мы видим. Это из столицы провинцию не видно, а из провинции столица видна. Ежедневно смотрим на вашу звёздную озабоченность. Наши проблемы вам не снятся. В московских школах современные компьютерные классы, а в нашей школе один единственный компьютер. Мы его показываем детям, как в зоопарке показывают слона, - досадовала Лена.
- Елена Дмитриевна, давайте мы  договоримся. Наш завод подарит вашей школе пару компьютеров, а вы не будете на меня сердиться. - Олег Степанович смотрел на собеседницу с улыбкой, располагающей к примирению.
- Что вы, что вы! Я  ни капельки не сержусь, наоборот… А за подарок школе мы  будем очень благодарны.
- Как вы хорошо договорились! – воскликнула Зоя.
- А сколько учеников в вашей школе? – спросил Лопатин.
- Около пятисот. Раньше до семисот доходило.
- Знаете, Елена Дмитриевна, во мне до сих пор жива школьная привычка. При слове «учительница» мне хочется встать прямо,  в присутствии учительниц я робею.
- И в присутствии Леночки робеете? – насторожилась Зоя.
- Нет, Елена Дмитриевна для меня не учительница, а приятная знакомая.
- Вот и правильно. Они хоть и учителя, но всё равно женщины. Чего перед ними робеть? – заключила Зоя. Лена смутилась тётушкиной прямолинейности.
Олег Степанович рассказал забавные истории из школьного детства. Елена Дмитриевна  поведала о шалостях современных школьников и добавила.
- В детях стало больше зла, цинизма. Сказывается невольная или умышленная пропаганда насилия, потребительства,  жестокости.
- И не запретишь эту пропаганду. Вседозволенность считают свободой слова, - с сожалением добавил Олег Степанович.
- Я бы предложила простой способ борьбы с пропагандой насилия. Надо предусмотреть уголовную ответственность авторов за преступления героев их произведений.
- Действительно, смелое и оригинальное предложение, - расхохотался Олег Степанович.
- Тот же Интернет несёт море развращающей информации, которую раньше считали для детей запретной, - добавила Елена Дмитриевна.
- Технический прогресс наряду с пользой, всегда несёт и вред. Но польза всё-таки преобладает, поэтому его всегда ругают, но в жизни от него не отказываются.

Разговор зацепился за Интернет и Олег Степанович опять пригласил Елену Дмитриевну к компьютеру. О чём они там говорили, Зоя не интересовалась. Она быстренько убрала со стола и позвала племянницу. 
- Я ухожу к Кате, приду утром. Тебе я постелила постель в общей комнате, на диване. Квартиранту тоже скажи, что меня не будет, чтобы он… Вообщем, чтобы знал.
                *
Лена привыкла жить одна и не считала это одиночеством. У неё есть интересная работа, есть уютная квартира, есть подруги. Правда, с друзьями – плохо. Нет у неё друзей-мужчин. Не умеет она налаживать отношения с мужчинами. С коллегами по службе – у неё всё нормально и проблем нет. А за пределами работы её как будто подменяют, словно высокой стеной отгораживается от мужчин, сама того не желая. Нет друзей – и не надо. Она свободно обходится без них. Уже в первые годы работы в школе она поняла, что учительство - её призвание. Она с жадностью впитывала опыт старших коллег, придумывала новые формы работы с учениками и новые методы преподавания. Не всегда приходил успех, но всякая удача доставляла искреннюю радость.
 
Так она и жила, увлечённая работой и общественными делами. Лишь иногда тревожной тенью заползала мысль, что личная жизнь безнадёжно застряла, и нет никакого просвета. Силой воли Лена изгоняла эту мысль, чтобы не отравляла, не разлагала душу. Но в последние годы она терзала её всё чаще. Лена чувствовала, что с каждым разом её сознание больше и больше уступает тайным желаниям, которые она жестоко подавляла в себе, но которые теперь поднимают голову из тайников её женской сущности и требуют, требуют своего. Наперекор её воле, вопреки здравому смыслу зародилась в ней мечта, даже не мечта, а несбыточная фантазия, о которой она рассказала тёте Зое. В порыве какого-то отчаяния призналась, и тут же пожалела, что сказала.

Себе она давно уже призналась, что нестерпимо хочет хотя бы сейчас, в преддверии старости полюбить и пожить с любимым мужчиной, пусть недолго, хотя бы чуть-чуть. Она не обманывала себя надеждой, что это сделает её счастливой на всю оставшуюся жизнь, но не могла подавить в себе интерес. Интерес к тем отношениям, какие возникают между женщиной и мужчиной, и к тем ощущениям, которые назначены природой каждой женщине, но которых, по  воле  судьбы, не досталось ей.

Тётя Зоя как будто ждала признания племянницы. Будучи по характеру женщиной заботливой и энергичной, она сразу же стала подыскивать варианты. Её предложения иногда смешили Лену, иногда раздражали. Она возмутилась, когда тётя Зоя предложила купить два билета и пригласить на концерт её квартиранта. Лена не могла представить без стыда, как приходит она к квартиранту с билетами и зовёт его в Дом культуры. А квартирант, человек в городе известный, мужчина женатый и добропорядочный, смеётся её в лицо и приговаривает: «Погулять захотелось?» На другой день все в городе презрительно будут судачить о том, как она – заслуженная учительница, завуч школы и женщина с незапятнанной репутацией, навязывала себя в любовницы. Стыд и позор…

Но стыдливость племянницы для тёти Зои не аргумент. От своей идеи она не отказалась и придумала празднование юбилея. Чтобы не обидеть тётушку, Лена согласилась придти в гости. Как она и предполагала, квартирант тоже был гостем. Их познакомили. Лена насторожилась.  Но квартирант мужской агрессии не проявлял. Он был вежлив, предупредителен, интересен. Сама того не замечая, она втянулась в разговор с ним, ей было интересно. А когда они прошли в комнату, где он жил,  где стоит стол, за которым он работает, диван, на котором он спит, Лена слегка заволновалась и обнаружила, что потеряла бдительность. Спохватилась, когда тётя Зоя вернулась от соседки. Смутилась и заторопилась домой.

Позднее Лена не раз возвращалась мыслью к той встрече, пыталась понять, что же произошло? Она помнит скуластое лицо Олега Степановича, его волосы, утратившие цвет молодости,  мягкий голос, удивительно располагающий к ответной искренности. Когда сидели за столом, Лена стеснялась смотреть ему в лицо, а в комнате  Олега Степановича поймала себя на мысли, что ей хочется присесть на диван, который служит постелью для хозяина. 
Новое приглашение тёти Зои, якобы на день рожденья мужа, Лена приняла с радостью и испекла пирог, о чём просила Тётя.

Она не ожидала, что вместе с тётушкой её встретит и Олег Степанович. Она смутилась, но уже через несколько минут, под влиянием общего приподнятого настроения от её смущения не осталось следа.  В приятном общении время бежало незаметно. Лена желала, чтобы оно продолжалось и продолжалось. И вдруг, совершенно неожиданно, это соблазнительное общение оборвалось. Нет, не оборвалось, а изменило направление.

Тётя Зоя сообщила, что уходит к соседке до утра. Лену пронзила мысль, что она остаётся с Олегом Степановичем ночью, наедине. В другое время она сгорела бы со стыда. Но сейчас, странное дело, ничего такого она в себе не обнаружила. Вернулась в комнату Олега Степановича и объявила.
- Тётя Зоя ушла ночевать к соседке, вернётся только утром.

 От слов Лены Олег Степанович замер, повернулся к ней, долго смотрел каким-то странным взглядом. Она  не опустила глаза и не отступила, когда он шагнул к ней. Её захватило желание покориться  мужчине, покориться его невысказанному зову.
   
Проснулась Лена рано, до восхода. Утренний свет слабо освещал комнату через зашторенное окно. Одного мгновения хватило, чтобы осознать: где она и что произошло. Олег Степанович спал рядом. Первой пронзила испуганная мысль – бежать отсюда, скорее бежать! Осторожно встала, оделась. Олег Степанович спал. Ей показалось, что он улыбается во сне. Ах, эта волшебная улыбка!  Теперь она знает её завораживающую силу. Тронула за плечо.
- Олег, вставай. Уже утро, скоро вернётся тётя Зоя. Перейди в свою комнату.
Он открыл глаза и сел в пастели.
- Ты уже уходишь? – в его голосе и взгляде растерянность и сожаление. – Но ты ещё придёшь?
- Может быть.
Она наскоро прибрала постель, попрощалась и вышла из квартиры. Улица совершенно пуста. Впереди, из заречного горизонта, поднимался огненно красный шар солнца. Лена не торопилась. Первый утренний испуг прошёл. Она возвращалась в прошедшую ночь, вновь и вновь вызывая в себе пережитые ощущения. Может, она слишком поторопилась, убегая от Олега Степановича? Чего уж теперь скрывать случившийся грех? Явственно почувствовала желание вернуться туда прямо сейчас, и будь, что будет! Но лишь на минуту позволила соблазну поднять голову и тут же безжалостно изгнала его прочь.

Днём, занятая делами, она не томилась размышлениями о прошедшей ночи. Только поздно вечером воспоминания опять захватили её. И во всех  картинах на первом месте, крупным планом, возвышался Он. Всё, что она делала под его влиянием, и что прежде посчитала бы недопустимым бесстыдством, казалось теперь таким естественным, не подлежащим осуждению. Всегда, сколько себя помнит, Лена относилась к мужчинам предосудительно. Лишь сейчас она изменила своё мнение, но изменила только по отношению к нему. Один он, Олег, достоин доверия!  Нет, доверие – слишком бледное слово, не способное выразить чувство, в котором нестерпимо хотелось признаться ему. В ней металось озорное желание назвать его: «Мой мужчина».  Это слово она часто слышала от других женщин, не придавала ему значения, считая его словесной пустышкой. Теперь, даже сказанное невслух, оно обрело особый смысл и волнующее звучание. Но тут же ощущение счастья потеснила другая мысль: « Имею ли я право говорить эти слова?».
 
Дни проходили за днями и были они в точности похожи на те дни, какие уходили раньше. Так считали все, только Лена видела в них особый смысл. Она купила платье. Примеряя платье дома, и рассматривая себя в зеркале, Лена сделала два открытия. Раньше, покупая одежду, она заботилась лишь о том - достаточно ли строга эта одежда для учительницы. Купленное платье не отвечало требованиям учительской строгости, но Лена о ней и не думала. Она смотрела на платье и пыталась угадать: понравится ли ему? Второе открытие её слегка напугало. Оказывается, все предыдущие дни она жила ожиданием новой встречи с ним. И платье купила для встречи.  Желание встречи  преследовало её всюду. Оно перерастало в какую-то нездоровую зависимость. Чтобы избавиться от неё, Лена взвалила на себя больше работы, стала чаще встречаться с подругами. Но дружеское общение казалось теперь вялым и малозначащим, по сравнению с тем, что принесло ей общение с ним.

Через день позвонила тётя Зоя.
- Должна тебе сказать, что ты очень понравилась квартиранту. Он о тебе уже спрашивал. Позвони ему сегодня же,    - потребовала тётя Зоя и услышав нерешительный отказ, рассердилась. – Что ты такая трусливая! Потом ругать себя будешь.
Лене хотелось позвонить, но не позвонила.
А главное событие недели произошло во вторник. В учительской она просматривала материалы к очередному уроку. Зазвонил телефон.
- Елена Дмитриевна? Здравствуйте, звонит Лопатин, помните ещё такого? Завтра, в десять часов, наши специалисты привезут в школу обещанные компьютеры. Установят, где укажете, и обеспечат подключение к Интернету. Вы сможете встретить их и объяснить, где ставить?
- Конечно, конечно. Спасибо вам, Олег Степанович!
- Елена Дмитриевна, я очень рад вас слышать!

Лена растерялась. Хорошо, что в этот момент в учительской никого не было, и ни- кто не видел её смущения.  Она не забыла про компьютеры, о которых говорил Олег Степанович, но думала, что обещанного «три года ждут», и никому о них не сказала. Скорее надо  передать новость директрисе.

Директриса крайне удивилась, даже испугалась сообщению Елены Дмитриевны.
- Откуда директор завода знает, что школе нужны компьютеры? Почему он позвонил вам, а не мне? Так вы с ним знакомы? И вы рассказали ему, в чём мы нуждаемся? Что же вы молчали об этом? Ах, Елена Дмитриевна, какая вы умница! Я готова вас расцеловать!

На другой день два молодых человека привезли компьютеры. А к вечеру три компьютера, один старый и два новеньких, стояли рядком в специально отведённом классе,  и каждый имел выход в Интернет.

Больше других радовалась директриса. Она тут же заявила. 
- В пятницу организуем торжественное открытие первого в нашем городе школьного компьютерного класса. Я приглашу корреспондента местной газеты, а вы, Елена Дмитриевна, пригласите господина Лопатина. Мы с ним будем перерезать ленточку.
Волнуясь не по-возрасту, Лена позвонила. Должно быть, от волнения она не заметила, как обрадовался Олег Степанович её звонку, как пытался увести разговор за границы служебной темы. Ничего этого Лена не заметила, запомнила лишь ответ на приглашение.
- Спасибо за приглашение. К сожалению, я не смогу приехать к вам в назначенное время, но обязательно пришлю заместителя. Ему вы и скажете все пожелания и претензии. А я обещаю познакомиться с вашей школой в другой раз.

Директриса не обрадовалась сообщению Елены Дмитриевны.
- Жаль, очень жаль, что не приедет сам директор. Я тоже хотела с ним познакомиться. Ладно, познакомлюсь хотя бы с заместителем. Есть интересная идея: сделать так, чтобы завод взял шефство над нашей школой. Представляете, как было бы здорово – богатый завод помогает бедной школе! Я об этой идее намекну заместителю директора, а вы, Елена Дмитриевна, намекните господину Лопатину.

Выслушав нежелание Елены Дмитриевны вести с Лопатиным разговор о шефстве, директриса выразилась строже.
- Нет, Елена Дмитриевна, вы уж извольте намекнуть. Личные интересы надо совмещать со служебными.
Желание увидеться с Олегом Степановичем усиливалось, становилось нетерпеливее. Иногда Лена уставала от него.  «Ну, зачем это мне, в мои-то годы? Не знала его – жила спокойно» - упрекала она себя в минуты слабости, а потом опять возбуждала надежду. Наконец не выдержала и позвонила тёте Зое. Та набросилась с упрёками.
 - Я тебе говорила, чтобы ты позвонила ему! Почему ты не позвонила? А сегодня уже поздно, он уехал домой, к жене.  Ладно, не расстраивайся, что-нибудь придумаем. Как приедет, я тебе сразу позвоню. А у тебя всё должно быть приготовлено для пирогов.

Лена положила трубку телефона. Тоска по чему-то несбыточному охватила её. «Вот и кончился мой первый и единственный настоящий роман. – Обречённо подумала Лена и с горькой усмешкой добавила. – И намекнуть о шефстве не успела».