День Святого Георгия. роман. Глава 20

Я не хочу, чтоб свет узнал
Мою таинственную повесть;
Как я любил, за что страдал,
Тому судья лишь бог да совесть!..

Им сердце в чувствах даст отчет;
У них попросит сожаленья;
И пусть меня накажет тот,
Кто изобрел мои мученья…

                М.Ю. Лермонтов.

*


- Ну, в общем, смотри боец.  У тебя вот тут сустав убит, - Андреич  показал – нужно ехать в тыл, грубо говоря… Остальное я подштопал. Курс антибиотиков и покой.

- Подожь-жи, доктор. Скажи по-простому, я рукой-то двигать смогу? У меня, вишь, еще есть дела на гражданке, лет эдак на пять-десять. А я – водила, мне руки - как тебе!  Ну, может, не как тебе, но тоже, знаешь, не лишние. Если меня комиссуют, я же все – инвалид! – сказал Юрец, напряженно отыскивая в глазах доктора хоть тень надежды.

- Ну, это вряд ли! Сустав восстановлению не подлежит… Я думаю, что могут?... Могут поставить искусственный, но это все равно не будет полноценная замена – и доктор показал рукой механическое движение железного дровосека.

Пациент иронии не оценил, и даже не попытался вежливо улыбнуться.

- И это при условии, что ты попадешь в серьезный госпиталь. С чем у нас, кажется, тоже затык.  Я ведь правильно понимаю, что ты здесь нелегальный персонаж?

- Правильно, доктор. Нелегальный.

- Ну, вот… с армейскими, и по их каналам тебя отправлять нельзя. Тебе там - тюрьма. А по-другому в госпиталь как?... А ты как планировал выбираться?

- Через курорт.

- А… да? Ну, вот. Тогда тебе что…, тогда тебе уже дома нужно будет к хирургу. Ну, а там уж - как бог даст! В общем, неудачно ты попал?

- Да уж… попал -  пациент, еще кивал, отвечал на вопросы, но уже ушел в себя. Андреич заполнил бумажки,сунул пациенту целой пачкой, вздохнул, пожал про себя плечами – «живой же!» - и ушел.



*


Вечером мужики сидели у себя в палате, шумели на весь госпиталь. И  спасало их от нареканий только то, что кроме них в это время в госпитале обитал только еще этот - партизан.
 
Андреич застал это гульбище только потому, что Николаич попросил мальчика их, Колю, посмотреть. У того поднялась температура. Ничего особенного, на первый взгляд - простуда. Про себя он подумал – психо-соматическое. Но лечение назначил. Заглянул еще раз к этому, моджахеду, тот то ли спал, то ли притворялся.

 Он уже собирался уйти, когда в холле столкнулся с Ваней, который неловко попытался спрятать что-то за спиной:

-  Ух, Андреич, здрасьте.

- Привет, Ваня – он пропустил мальчика, собирался уже выйти за двери, но что-то подтолкнуло его сказать – Ваня, вы б не пили здесь.

- Андреич, а может, вы с нами? - спросил мальчик, и счастливо расплылся в улыбке - У меня батя нашелся! А?

- Да что ты!? Вот это  хорошая новость! Поздравляю!

- Спасибо… Пойдемте? Папку покажу… Николаич остается… Бухнем… Символически… - и он показал бутылку со спиртом. Маленькую. Литровую.


*


Так неожиданно для себя Андреич оказался в палате, по ту сторону лечебного процесса, в компании нарушителей режима и гигиены. В коллективе, с совершенно неуставными отношениями. И после второй рюмки Андреичу самому стало, наконец, удивительно комфортно. Особенно приятно было то, что не он один нарушал субординацию.

 То Ваня махал воображаемым ножом перед носом у Николаича и Саши-летчика. Дамир обнимал Колю лоб в лоб. После очередного тоста все менялись местами в броуновском порядке.
 
Николаич с Ваниным отцом – Дамиром спорили о здоровье мальчика Коли, и заглядывали ему в рот, который тот послушно открывал, по первому требованию. Наконец, они согласились, что следует обратиться к специалисту. И Андреич, выступил соло, объяснив всему коллективу, что это - реакция на стресс, и если все будет нормально, то мальчик просто переболеет ангиной, и поправится.

- Колян, давай ты останешься у Николаича? Николаич, возьмешь Кольку к себе? Возьми. Будь другом! Не хочу его с собой брать! Ему там – крышка! И Юрик с Ванькой его с собой не могут – у него документов никаких!

- А ты мне что?

- Николаич! Не борзей! Я у тебя одного парня заберу – а другого оставлю. По-моему, все по-честному!


Конечно, это был неравноценный обмен. Андреич это отлично понимал. Ваню любили все. Николаич возился  с мальчишкой, как с сыном, все то время, что тот был на базе. Кто такой Коля – еще нужно было понять. Хотя, судя по выражению лица командира, у парня были хорошие шансы. Может, и пройдет ангина у одного, и ностальгия у другого.

- Пап, а ты че, обратно собираешься? – спросил Ваня тихо, но вдруг оказалось, что все это услышали.

- Ну, Ванюшка, я еще не знаю, но… на месте начальства, я бы, конечно, вернул себя на место.

- И от чего это зависит? – Ваня разливал по рюмкам.

- Приказа жду, Вань… Будет приказ – вернусь. Будет другой – поеду домой.

- Тебя ж там убьют!

- Ну, нужно что-то придумать, чтобы не убили… Так давайте-ка мы вот за что! за дружбу! За Юрика. За то чтобы ему выбраться. А че, может, позвать его? Хоть посидит с нами.

- Щас доктор нас уроет! – сказал Николаич, и все уставились на Андреича. Тот легкомысленно махнул рукой, все расслабились, и Дамир исчез  за дверью.

 И вот уже Коля показывает Ване на пальцах тактические преимущества пикапа перед танком. Николаич пишет в блокнот что-то со слов Саши - летчика. А Андреич думает про себя, не попросить ли Ваню сходить в сестринскую еще за спиртом.


Юрик пришел. Угрюмый и тихий. Накатил. Посидел, зацепил с железной тарелки огурец. И долго держал его в здоровой руке, без дела. Дамир стал рассказывать какие-то байки. Юрик ухмылялся.  Всем опять налили. Юрик снова накатил и, наконец, съел бесполезный огурец.
 
Андреич с Ваней все-таки договорились до еще одной бутылки. Все уже были хорошенькие. Просто не хотелось, чтобы кончился этот  вечер, тусовка.

- Ты так и не рассказал, как попал сюда, - спросил Андреич у моджахеда, когда Коля с Ваней доказывали друг другу преимущества бокса перед тек-вон-до.

- Ты про что?

- Ну, у тебя такие отношения с Ванькой…

- Ну, так он мне почти что сын… - Юра ревниво следил за спарингом, при том,все его пристрастия были написаны на лице, - влево, Ваня! влево уходи!

- Да? Так вы что...?

- Да, все Дамиркины дети родились при мне… - он неожиданно отвлекся от боя и  сосредоточился на Андреиче - ну, между нами -  я вообще думал, что Ванька – мой сын.

Андреич даже протрезвел. И осторожно заозирался. Дамир находился на том конце комнаты, и метался между пацанами, как рефери. И Андреич вернулся к своему пациенту:
 
- А он знает?

Пациент мотнул головой. И снова погрузился в поединок.

- Понятно. И что?

- Ваня, влево, влево! – снова крикнул Юра, и сказал нормальным тихим голосом – У нас с его матерью был такой… короче, любовь… на всю голову! А с отцом – мы с ним как братья, поэл? И года два мы трахались с его бабой во всех местах и во все места.
 
Пациент кажется сам ошалел от того, что сказал. Но потом все равно продолжил:

- Был такой день,… я просыпаюсь – мокрый, весь в испарине, пять часов утра. Подскочил, транспорта нет, оделся, до метро бегом, шесть остановок. Еще полчаса до первого поезда. Приехал, еще три остановки до их дома, снова бегом. Я вообще-то спортивый парень. По десять километров каждое утро.  Когда есть возможность – бегаю. А тут - не из спорта, а просто от бешенства. Дождался пока Дамирка на дежурство, по лестнице вверх, на пятый этаж. Она дверь открывает, я ее тут же наклонил и трахнул – он снова пожал плечом - полегчало… А то в подворотне поймаю с коляской – трахну. А то было: она звонит – не могу, хочу, приезжай – я лечу! Осуждаешь?

- Ху…ею!

- А кончилось – когда мы с Дамирычем  в Чечне под обстрел попали. Я – контуженый, ниче не соображаю, а он – раненый – идти не может. Так вот я его нес, а он меня вел, поэл?  Потом жена его говорит, если мы завяжем – он выживет. Мы завязали – он выжил. Вот так вот. А потом Ванька родился.Теперь то видно - копия Дамира. А щас - я за Ванькой приезжал. Потому что я им должен. Они моя семья… Были… Долго.

- Ничесе! Как у вас все экстремально!

- Я бы ее и щас трахнул! И она бы мне подмахнула! Уверен, сто пудов! Но это такая - сакральная жертва… Знаешь, царю вскрывают живот, чтобы выпустить дождь?... Пока мы не трахаемся – все живы.  Ну, что то вроде отступного богу.

- Ну, примерно понимаю, о чем ты. Нравится! Да! Тема! Надо выпить!- и Андреич поискал глазами рюмки и прочее… - и давно вы так?

- Ну, вон уже Ванька какой вырос!

- А! ну да! И че, такая прям красотка?

- Да, нет! В том-то и дело! Вообще нет! Но она бешеная, поэл?

- Нет… Переведи.

- Да если бы я сам понимал!... Она меня увидит – и у нее, короче, губы дрожат… Ни на кого так не реагирует… Я проверял… Меня увидит – все!

Андреич пьяно отодвинулся и недоверчиво глянул на собеседника. На пьяном лице того не отражалось ничего кроме растерянности и недоумения.
 
 - А  щас у меня у самого двое пацанов. И щас я точно знаю, что та баба с которой дети, та и главная! – пациент тоже надрался и они сидели голова к голове, и рюмка к рюмке несколько дольше, чем требовалось по жизни, то ли в раздумье, то ли так.

- Тебя как зовут?

- Юра… А тебя?

- Игорь… А по отчеству тебя как?

- Ан-анатолич. А тебя?

- Андреич.

- Ну спасибо тебе, Андреич. Поправил ты меня. Первый раз в жизни сказал кому-то за свой геморрой.

-Бывает...

-Не бывает. У меня - не было. Ни разу. Так думал и умру от разрыва совести. А тебе можно. Ты нас завтра уже и не увидишь никого...

Они ещё посидели, промолчали.

- А ты знаешь, что у нас все тут Юрии? Все комбаты – все Юрии.

И у Андреича вдруг возникло ощущение дежа вю.


*

 На следующий день за Сашей-летчиком приехали армейские. Юрик с Ваней засобирались. Получил указания и Дамир, и эти указания больше всего понравились Ванюшке. Он скакал вокруг отца, как потерпевший. Дамир, вместе с ними и с Колей засобирался домой. На сердце у него было не сказать, что легко и радостно.
 
Перед самым отъездом Андреич выдал своему собутыльнику-моджахеду два письма:

- Вот смотри: это письмо – в Питер, в госпиталь Военно–Медицинской Академии, там у меня друг студенческий. Очень хороший хирург. Он тебя возьмет,  мы с ним уже списались. А вот это письмо - в  Москву – в Курчатник – там научно-исследовательский центр травмы и трансплантации. Там у нас еще один однокашник. Они разрабатывают всякие хитрые штуки, в том числе заменители костных тканей, импланты из…в общем, тебе не надо этого всего знать. И это все еще экспериментальные штуки. Не серийные. Не важно. Не грузись. Тебе нужно будет тупо приехать в Москву, и забрать у него одну такую, понял? Сам ты, конечно, сразу в госпиталь езжай, а в Москву вон хоть Ваньку отправь. Он, поди, с радостью сгоняет. Привезет. А там тебе поставят сустав в лучшем виде.
 
Юрик растерялся,  недоверчиво посмотрел на доктора, и в глазах  у него блеснула надежда, первая, за последние сутки:

- Игорек, я даже не знаю, че сказать!

- Вот и не говори. Давай, удачи тебе, Юрец!


 Ну, и после этого вы будете рассказывать, что в русской пьянке нет смысла?