Оборотная сторона

Утро

Сколько прошло времени с тех пор, как ты затащил меня в свой мир? Сколько прошло времени с того дня, когда в последний раз я видела родителей? Сколько времени я не видела солнца, неба, радуги?.. Сколько времени не ловила ладонями дождевые капли, не слышала заразительного детского смеха?.. Сколько времени я чувствую, что существует лишь моё тело, лишь одна моя оболочка, а душа уже мертва...
    
Она, моя душа, выдавлена из тела, высушена чужой ненавистью, а останки её растоптаны, развеяны на ветру уже давно не сулившим никому перемен.
    
Моё тело послушно мне гораздо больше, чем раньше. Оказалось, что я многое могу. Я могу терпеть унижения, сносить побои. Я даже могу улыбаться при этом и даже благодарить. Я могу полностью подчиниться чужой воли. Я могу стать куклой. Могу спать на навозной куче и ходить в обносках, могу не есть целыми днями или питаться не свежими  продуктами. Я могу пить грязную воду.
     
И если у меня спросят: "Кто ты?" Я ни за что не отвечу, что я человек. Я начинаю забывать, кто такие люди... Их нет в этом мире.
     
Всеми своими новыми навыками я обязана моему господину. Именно он научил меня забиваться в самые узкие щели, подобно тощей мыши. Научил сливаться со стеной, научил приростать к полу, не поднимать глаз, но и не дрожать как осиновый лист.
    
Здесь он царь, а я всего лишь бездушный раб, прислужник.
 
- Отпусти меня... - просил мой голос.
     
Просил только голос. Я не имею права просить. Голос слишком тих, в нем давно нет былой веселости, уверенности, гордости. Все это было нещадно сожрано моим властелином.
 
- Отпусти меня... - повторяет голос, срываясь на последних нотах и умолкая под тяжёлым взглядом, исполненным ненависти ко всему живому.
      
Жёлтые глаза. Они всегда были желтыми. Как две луны. И он сам был дитя луны. Она управляла им, заставляя становиться сущим зверем, закованым в чёрную растрепаную шкуру.
      
Полнолуние. Я боялась и почитала его. Оно означало, что сегодня он уйдёт и вернется с добычей. Он небрежно бросит на деревянный стол двух окровавленных зайцев, закончивших свою жизнь в агонии, в его адской страшной пасти. И его жёлтые глаза будут следить за тем, как я потрошу эти тушки. Он придёт в ярость, если ему не понравится ужин. Тогда мне останется только бежать. Но я не убегу далеко. Меня не пустят деревья, спутавшиеся ветвями много столетий тому назад.
     
И я вернусь... Вернусь, чтобы спать в его ногах. И не дай бог мне шелохнуться во сне. Он растерзает. Он уже однажды пообещал.
     
Я пыталась найти выход из западни. Я пыталась вспомнить то место, которое, казалось, видела единожды. Тогда мне не нужно было запоминать его, все казалось прекрасным, удивительным приключением.
     
Нет, я уже не могла вспомнить. Моя память исчезает. А я хочу помнить тёплые мамины руки, мудрые отцовские глаза. Я хочу помнить ту смешную открытку из макарон, что сотворила моя сестренка в детском саду. Я хочу помнить, какое на вкус мороженое, шоколад... Я хочу помнить кино, которое смотрела ещё находясь в своём мире...

День
    
Когда то у меня было имя. И оно мне очень нравилось. А ещё мне нравилось учиться и ездить в деревню с родителями и младшей сестренкой.
      
У меня была лучшая подруга. Рядом с ней я забывала о любых своих проблемах. У меня была лучшая в мире компания, с ними всегда было очень весело.
      
Может, они до сих пор пытаются найти меня?.. Нет, они совсем ни в чем не виноваты. Мы просто выехали на природу в тот день на пикник. Было лето. Сессия за плечами. Мы хотели отметить сдачу экзаменов.
      
К вечеру мне захотелось побродить по лесу, в котором мы отдыхали. Я пошла одна. Я всегда любила природу и животных. При себе был фотоаппарат. Я думала, что удастся сделать несколько хороших снимков, и они займут почетное место в студенческой газете.
      
Устав от ходьбы, я присела на пень. День клонился к вечеру. Небо мрачнело, усилился ветер. Но я не спешила назад, к друзьям. Я смотрела на сереющий небосвод. И внезапно мне захотелось повыть на него, как воют дикие волки на кровавый лунный диск. Я не знаю, что движело мной в тот самый момент, но, запрокинув но голову, я издала, казалось, слабый, но мелодичный, на мой взгляд, вой.
     
Тогда и пришёл он...
     
Он стоял и смотрел на меня, разглядывал со всех сторон, склоняя голову то в одну сторону, то в другую.
     
Странный, но симпатичный высокий парень, сумевший расположить к себе за считанные минуты. Спросил с участием, не заблудилась ли я? И я отрицательно покачала головой в ответ.
      
И он показал мне лес. Он знал каждую травинку, каждый камешек, каждый неброский куст. Он понимал язык птиц и зверей. Он знал, когда начнётся звездопад. Он знал, когда наступит самый жаркий день, а когда - самый холодный.
     
Он вел меня по лесным тропам, сжимая мою ладонь в своей сильной руке. Его голос убаюкивал, манил, завораживал. Он не называл своего имени, но читал стихи... Стихи, которые я не слышала никогда.
     
Мне не хотелось расставаться с ним. Мне хотелось вечность идти вот так рука об руку и говорить о природе, погоде, читать стихи, смотреть на закат, выть с ним в унисон.

- Ты хочешь пойти со мной? - спросил он.
     
Только сейчас я заметила, что глаза его жёлтые... Они смотрели не на меня. Они видели меня насквозь. Он знал, что я не откажу. И я не отказала...

- Да, я пойду с тобой...
       
На моих глазах деревья расступились. Меж ними был все тот же лес. Игра воображения и только! А он повёл меня в образовавшийся проход. В мир, где он властелин.
    
В мир, где он становился собой, а я собой быть перестала. Я шагнула за своей внезапной любовью в преисподнюю. Но тогда я ещё не знала об этом...

Вечер
    
Спустя время я стала супругой человека, который не был человеком вовсе.
     
Он умел оборачиваться зверем и в прямом и переносном смысле. Мне было страшно и забавно одновременно видеть перед собой внушительных размеров волка с горящими желтыми глазами. Он любил быть волком. И любил, чтобы я любила его в обличии волка.
     
Его мягкая шкура грела ночами, его тёплый мокрый язык скользил по телу, его острые зубы оставляли на моём теле кровавые отметины. Так он показывал своё превосходство надо мной, так он говорил, что я принадлежу лишь ему одному.
     
Он не ведал жалости. Он требовал ласки, но взамен я получала укусы, слышала утробный рык, чувствовала, как когти впиваются в нежную плоть.  И мне казалось, что я слышала его смех в эти моменты.
      
Он был зол на меня за то, что я "человеческое отродье". Так он называл меня в приступах гнева. Он ненавидел меня за то, что я не могу дать ему потомства.
    
Он не умел прощать. Он не слышал просьб. Он угрожал мне расправой каждый день, но отказывался отпускать меня.
      
Он говорил, что моя семья - это он. Что мои друзья - это он. Большую часть времени он держал меня взаперти. И выйти я могла лишь для сбора грибов или ягод в лесу, где царил полумрак.
      
Мы жили в землянке, где из мебели были только лежак и стол с длинной скамьей. И ещё печь, точнее странное её подобие. Именно в ней я и готовила еду. Наверное, это все, чем я занималась. Или пыталась сшить себе новую одежду из обрывков тряпья, что зверь приносил иногда из мира людей. Он бывал там, но никогда не брал меня с собой.

Зверь всегда знал, где я и что делаю. У него был дар. Он знал многое, многое предвидел. Я не могла ничего скрыть от него. И хотя зверем был он, на привязи сидела я...

Ночь
   
Полнолуние. Мой зверь возвращается с охоты. Его морда в крови. Она капает на только что вымытые доски пола. От грязных лап тянется вереница следов. Шерсть покрыта репьями, по ней бегают мерзковатые насекомые.
    
На стол падают несколько куропаток. А он садится на скамью и не спеша принимает человеческий облик.

- Надеюсь, ты согрела воду? - спрашивает он.
    
Я киваю на большой чан, греющийся на огне. Я согрела воду, я почищу куропаток и приготовлю их как ты любишь. Сегодня все будет для тебя. Даже то, о чем пока ты не подозреваешь.
     
Он окатывает себя водой из чана, а я подаю ему полотенце, которое сама расшивала цветами, чтобы появилось хоть одно яркое пятно в беспросветности жизни. Он фыркает на эти цветы. Он ненавидит их так же, как и меня. Ничего, скоро все закончится!..
     
Он принимается за еду. Куропатки подрумянились в печи. Ему нравится эта еда. Он ест с удовольствием. А я жду удобного момента.
     
Подхожу сзади, когда он вгрызается в птичье мясо. Обнимаю с той нежностью, на которую пока ещё способна. В моей правой руке зажат нож. Я как могла точила его, чтобы он не уступал по остроте бритве. Я прижимаюсь к нему, к своему ужасному зверю, своему когда - то любимому мужчине. В последний раз....
    
Острозаточенная сталь рассекает кожу на его шее. Кровь вырывается фонтаном. Алые струи бегут по рукам, пытающимся зажать страшную рану, из глотки вырывается хрип, рот наполняется кровью.
    
А я бегу прочь!.. Я вырываюсь из лап деспота. Я бегу в ночь, сбивая ноги о камни, режу руки застарелыми хвойными иглами, ветви хлещут меня по лицу, по глазам. Мне все равно... Я должна вспомнить, где выход. Выход из гигантского логова зверя.
     
Впереди вижу два массивных ствола дерева. Озаряет! Неужели это и есть выход?
     
Как картинки в моей голове: мама протягивает ко мне руки, сестренка несёт свою любимую игрушку, отец рассказывает новый анекдот, друзья зовут на реку, лучшая подружка тащит на распродажи. Все это сейчас же вернётся ко мне и больше я не допущу ошибок. Никогда!
     
Проход все ближе. Мне остаётся всего несколько шагов. Я хватаюсь за один из стволов, сломаные ногти впиваются в кору. Я почти в своём мире. Осталось совсем немного. Я делаю последний рывок, последний шаг.
     
Лес. Те же деревья, но здесь день. День. Я снова вижу солнце. Это самое прекрасное, что мне доводилось видеть. И я улыбаюсь. Впервые за долгое время я улыбаюсь и бреду по тропинке к выходу из леса. Не знаю, как выгляжу сейчас, но это совсем неважно.
     
Я подхожу к ручью, зачерпываю  ладонью прохладную воду. Умываю лицо, никак не могу напиться столь вкусной родниковой водой. Вокруг меня поют птицы, ткут паутину мелкие паучки, в траве копошится жучок.
     
Иду дальше. Скоро кончится и этот лес. Я окажусь в городе. И лишь развилка сбивает меня с толку. Сажусь на поваленное бревно, чтобы подумать, в какую сторону мне идти.

- Ты заблудилась? - слышу я и медленно поворачиваю голову.
      
На меня смотрят жёлтые глаза.
 
- Нет... - выдавливаю из себя.
- Пойдём. Пора домой, - говорит он.
- Да, пора... - киваю в ответ и поднимаюсь с места.
      
Я следую за ним. Походка его тверда. Он кажется спокойным. А я просто прощаюсь со всем, что было мне когда - то дорого.
     
У входа в его мир я останавливаюсь.
 
- Почему? - задаю я последний вопрос.
- Ты же знаешь, - отвечает он с ухмылкой, больше похожей на волчий оскал, - я не держу дома серебра.