Деревенские зарисовки -1

Деревенские зарисовки -1.
     Обычно на деревне происходит много чего любопытного, вот и в этот очередной выходной нас соседей ожидал смешной случай.
Весна, всё вокруг оживает после зимней спячки, солнце всё теплей и теплей освещает и греет нашу деревеньку.
 Деревенька оживает, люди в престарелом возрасте, в такие ранние  солнечные деньки радуется, ожидая своих городских отпрысков.
Старички садятся на крылечки или на завалинку, подставив лицо к ласковым солнечным лучам, наблюдая за ожившей деревней.
Карамзин Николай Николаевич имеет двух сыновей, старшего звали Геннадием, а младшего Александром,  сам он небольшого роста, несравним с сыновьями.
Привычка к застолью, с возрастом его высушила, в чём уж и душа держится, поговаривали о нём.
Старший приезжал навещать из города, младший жил с ним, жены Варвары Дмитриевны лишился в те проклятые начало двухтысячных.
Вот и сегодня в выходной, Николай Николаевич сидел на крылечке собственного дома, наблюдая как дети, выносят тюфяки на солнышко, и выстилая их перед самым окном на слани от лодки.
 И как ведётся у стариков, он ворчал на сыновей, что всё делается не так, а надо делать вот так.
На что старший сын ему говорил:
 - Ты лучше не лезь батя, мы и без тебя знаем, а лучше сходи-ка за пузырьком, после баньки посидим, деньги я тебе дам.
- Давно бы так, а то приехал на выходной и не чего не ставишь.
- Да нет батя, привёз я для бани,… может этого нам мало будет, так что не помешает лишней бутылочки.
- А что Санёк,… погода нам позволяет засидеться.
- Может двоюродный брат придёт.
- Обещал, зиму то не виделись.
«Выпивать семейка всегда любила, как принято у нас говорить, до поросячьего визга»
Сам Николай, любил не только дома сидеть в застолье, но и ходил по родственникам и друзьям.
Но когда уж совсем припозднившись в гостях, он попадал домой с песнями.
Соседи всегда интересовались у Николая - это что же такое с тобой, идёшь, поёшь, что за праздник у тебя такой.
При этом Николай любил хвастаться, говаривая:
Если я иду домой с песнями, значит, угощения было халявным.

После бани обычно они засиживались до глубокой ночи, а ночи то в это время у нас на севере, белые, люди подолгу не ложатся спать, птички всю ночь напролёт поют. 
Как ведётся в этот рас, после всех банных процедур, застолье затягивалось надолго.
Они часто выходили покурить на крыльцо, о чём-то ругались, доказывая каждый свою правоту, друг перед другом.
А бывали случаи, и до драки доходило, но не в этот раз.
Крики в застолье всё нарастал и нарастал, из открытых окон доносились отрывки брани, что уж они там делили непонятно.
Только я был свидетелем, как из окна на тюфяки был выкинут Николай.
Когда он, сопротивляясь, летел из окна, и издавал всякую нецензурную брань на сыновей.
Упав на тюфяк, он вскочил подбежав к крыльцу, на ходу как бы отряхиваясь, закричал зло и протяжно, в открытое настежь окно:
- Сейчас… вы у меня получите,… посмотрим,… как вы будете прыгать из окна.
Из окна высунулись оба брата, говоря наперебой переплетающим языком.
- Ты бать охладись, а то такую ерунду несёшь, да ещё и в драку лезешь, больше тебе не нальём.
Он подошёл к забору попытался оторвать штакетину, да силёнок не хватило.
Увидев, прислонённую жердь к углу дома, взяв её подмышку, он направился к крыльцу.
Жердь оказалась около четырёх метров, и как бы она не вписывалась во вторую дверь.
Он стал перемещаться по крыльцу, держа жердь подмышкой, говоря:
- Сейчас вы у меня в окно вылетать будите!
Как вдруг его ноги оторвались от крыльца, стали болтаться на весу, теперь он продолжал держаться за жердь, крича.   
- Вы что делаете, положите меня на место, а то уроните.
В этот момент вышли два сына, держа и подымая повыше жердь, на котором висел отец.
 Они, смеясь, советовались между собой.
- Ну что, куда батю понесём, или тут бросим.
Николай не переставал ругаться, перебирая в воздухе ногами, боясь выпустить жердь из под мышки.
 Смерившись, сыновья поставили его на землю, говоря:
- Ну что батя, остыл, ну тогда отдыхай.
На что Николай, ругаясь, уходя со двора махнув рукой, сказал:
- А… разбирайтесь сами, я больше не приду, пойду к племяннику ночевать.
Он, заплетаясь в ногах, закрыл за собой калитку, и что-то непонятное напевая, поплёлся по дороги, жестикулируя руками.
На следующий день, сыновья, мне не смогли поверить и ответить, за что отца выкинули через окно, только смеялись, говорили.
- За всё это, видать, палёночка виновата.
А в это раннее утро как не в чём небывало, усталый, тяжело шагая, шёл по дороге домой Николай.