ОТ АВТОРА
Историей своей семьи я начал интересоваться еще в юношеском возрасте, когда генеалогия еще не была модной, как сейчас, темой. Знание своих истоков в советское время не то, чтобы не приветствовалось, а как-то не считалось необходимым, если, разумеется, в роду вашем не было революционеров, участников Гражданской войны на стороне победившего пролетариата или воинов Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. На бытовом уровне, полагаю, интерес к своим корням у людей существовал всегда, но при этом люди побаивались — заглянешь в прошлое, а там выяснится, что ваши предки замешаны в чем-то, что не укладывается в современные идеологические нормы.
Так было до начала провозглашенной Горбачевым перестройки, которая, по сути, превратилась в буквальном смысле в исторический погром, когда все советское напрочь подвергалось отрицанию и уничтожению, а дореволюционное прошлое идеализировалось и превозносилось. Мы в то время отчаянно спорили о судьбе России, о том, был ли советский период в ее истории неким «аппендиксом», или опыт социалистического строительства в нашей стране был необходимым звеном не только в ее историческом развитии, но и в эволюции всего мира. Склоняясь к последнему, в своей журналистской работе в то время я пытался изучать и анализировать те процессы, которые проходили в стране в период смены эпох. Опирался при этом и на те знания, которыми обладала моя мама Анна Петровна Быкова (Шехирева в девичестве). Рожденная в 1913 году и до самой своей кончины в 2005 году сохранившая великолепную память, она в деталях рассказывала о том, как ее семья, она сама жили в период пореволюционного безвременья и после него. Побывав на родине мамы в селе Алымском Уватского района, я написал радиоочерк с ее участием. Этот материал, прозвучавший в эфире Тюменского областного радио 18 октября 1989 года, - был лишь слабой, поверхностной попыткой, с одной стороны, понять проходившие в селе процессы, а с другой - «внедриться» в родовые корни семьи Шехиревых. Многого я тогда еще не знал, поэтому в очерке были и ошибки, что-то было «додумано».
В воспоминаниях мамы - а с ней мы часто разговаривали о прошлой жизни - звучали все новые подробности семейной истории Шехиревых, всплывали имена родственников, их жизненные пути. Что-то я запоминал, что-то записывал и при этом испытывал некий исследовательский «зуд», который подталкивал меня уже к активным поискам: хотелось еще больше знать, откуда мои предки, кем они были, какими были их судьбы.
Понятно, что знания мамы были ограничены тем промежутком времени, в котором она жила, да кое-что, видимо, со слов старших родственников знала о своем деде Василии Петровиче Шехиреве, построившем в селе Алымском церковь. Глубже проникнуть в историю рода помогли только архивы. В Тобольском архиве я с благоговением листал ветхие страницы метрических книг, здесь же по ревизским сказкам мне наметили прямую линию материнской линии рода Шехиревых с 1782 года, и она стала основой для моих последующих изысканий. Я делал запросы в архивы, общался с генеалогами и историками, читал книги, научные статьи по истории, этнографии, лингвистике и обо всем, что касалось предмета моего изучения. Очень помог известный уральский историк и генеалог Юрий Витальевич Коновалов, поделившийся со мной выписками о Шехиревых из Крестоприводной книги 1676 года и переписи Тобольского уезда Л.Поскочина 1681-1683 гг.. «Белые пятна» истории рода постепенно начали заполняться необходимой информацией, насколько это было возможным. Но они сохраняются и по окончании моих поисков, поскольку не на все вопросы я нашел ответы в исторических документах. А может быть, я не отыскал имеющиеся свидетельства. В любом случае то, что мной собрано, уже представляет некую ценность даже потому только, что я напомнил о людях, которые жили когда-то, записал их имена и, тем самым, как бы воскресил их к вечной жизни в памяти нашего рода, в памяти современных жителей их малой родины и Сибири.
I.ИСТОКИ
О ФАМИЛИИ
Исследовательский центр «История фамилии» (г.Москва) считает, что фамилия Шехирев принадлежит к древнему типу исконно славянских фамилий, образованных от мирского имени родоначальника. Произошла она от прозвища Шехирь, как в некоторых русских говорах называли человека невысокого роста. Возможно, она образовалась от имени Ших, которое есть в списках древнеславянских имен. Другая версия, выдвигаемая Е.Н.Поляковой («Словарь пермских фамилий», 2005) наряду с первой («коротышка, низкорослый человек», В.И.Даль), отсылает нас к названиям тюркского происхождения: шahip (город), шahipli (горожанин; вежливый, воспитанный). Есть и иная трактовка тюркского происхождения фамилии: «Фамилия Шехирев состоит из двух слов тюркского происхождения: «шех» и «ир». Компонент «шех» означает «шах, хан, повелитель; владелец, хозяин». Однако в составе мужских имен это слово приобретает значение «самый лучший», «самый первый», «самый главный». «Ир» переводится как «мужчина». Таким образом, Шехирев — самый лучший мужчина».
«Однако в словаре В.И.Даля, - пишет доктор исторических наук, профессор Уральского госуниверситета А.Г.Мосин о «родственной» фамилии Шохирев, - есть и слово шохуры – «гороховая похлебка (с клёцками?), этимология которого неясна, хотя не исключена связь с известным по тобольским говорам словом шокур, щокур («вид лосося»), заимствованным из языка ханты». И еще один вариант возможного происхождения и значения фамилии, связанный с ее модификацией: в пермских говорах шохровать, значит, хозяйничать. То есть такое прозвище мог получить хозяйственный человек.
Среди ученых нет единого мнения относительно фамилий Шехирев и Шохирев. Одни считают, что это одна фамилия, объясняя появление буквы «о» диссимиляцией, другие полагают, что это разные фамилии. С учетом всех точек зрения все же склоняемся к тому, что фамилия Шехирев имеет славянскую этимологию, а появление фамилии Шохирев связано, возможно, с диалектными особенностями ее произношения. По рассказам моей мамы, Анны Петровны Быковой, в девичестве Шехиревой, в деревне Алымка Уватского района их семью назавали «Шехирёсськие» (к примеру, Анна Шехирёсських). В этом случае ударение переносится, а первая «е» редуцируется и может произноситься, как «о», «а», «и». Если такой «способ» произнесения фамилии принесен из Поморья, то вполне объяснимо и появление фамилий Шехирев и Шохирев.
РАСПРОСТРАНЕНИЕ ФАМИЛИИ
Первые упоминания фамилии связаны с центральными областями России, и более всего с их северо-восточными частями: Данило Шехирь Овчюшского, пан во Владимирском уезде, 1556г.. В «Платежной переписной книге Поморской Пустозерской волости... 1573-1574гг.» указан Карпин Федоров сын Шехирев (нижнее течение реки Печоры). Видимо, он же - «дв.Карпик Федоров сын Шехирев» - упоминается в книге Р.А.Садикова «Очерки по истории опричнины». Известно, что опричнина началась с 1564 года. С.Б.Веселовский фиксирует в своем «Ономастиконе» в 1573 году Шехирева Василия, царского певчего. В переписи Москвы 1638 года указан двор Григория Шехирева, торгового вологжанина. То есть фамилия существовала уже со второй половины XVI, в том числе и на Русском Севере.
А о том, что эта фамилия звучала в Москве и следующие сто лет, свидетельствует такая история. В 1670 году царь Алексей Михайлович надумал жениться во второй раз и стал выбирать невесту. Со всей России привезли ему на смотрины 69 знатных красавиц, и, разумеется, вокруг этого плелись разного рода интриги. В них участвовал некто Иван Шехирев, надо полагать, человек небедный и известный среди тогдашней знати. По имеющимся источникам он сам пытался «протолкнуть» свою племянницу Авдотью Беляеву в царицы и подговаривал врача, который участвовал в смотринах, повлиять на решение царя. А поскольку Авдотья Беляева с Натальей Нарышкиной были фаворитками «кастинга», то когда появились так называемые подметные письма, целью которых было не допустить брак Алексея Михайловича с Нарышкиной, в их написании обвинили Ивана Шехирева. Его схватили, пытали, но ничего от него не добились. Царь сделал выбор в пользу Нарышкиной, но свадьба их была отложена (Н.И.Костомаров «Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей»).
Среди московского купечества в 19 веке была известна фамилия Шохиревы. Так, в материалах 9 и 10 ревизий имеются записи о купце третьей гильдии Алексее Федулове Шохиреве из вольноотпущенников князя Голицына крестьян с многочисленными сыновьями («Материалы для истории московского купечества», т.т.8,9). М.Оленев в книге «Крестьянские фамилии Московской губернии» приводит фамилию Шихирев в с.Иславском Аксиньинской волости (недалеко от Звенигорода) по данным 10-й ревизии (1858 год). И сегодня существует деревня Шихири в Пестяковском районе Ивановской области (территория бывшей Владимирской губернии).
Дальнейшее распространение фамилии связано с движением ее представителей на восток. В начале 17 века по документам Шехиревы появляются в Поморье (Архангельская, Вологодская области) и на Урале. Московский исследовательский центр «История фамилиии» приводит такие сведения из древних документов: «Ромашка Андреев сын Шехирев, житель города Хлынова, 1615 год; Осипко Шехирев, Верхотурск, 1615 год. По-видимому, широкое распространение фамилия получила на Урале.
На сайте «Пермские фамилии» находим: «Шохирев. Крестьянин поч. Шохирев Микитка Дмитриев сын Шохирев, 1623, КЧ, 56 об.».
Перепись М.Тюхина 1624 г отмечает в Невьянской слободе деревню Шехиреву, в которой жили Первушка, Демка и Ивашко Шехиревы. Видимо, церковным именем Первушки было имя Лев. Большинство потомков Первушки и Ивашки встречаются позже в Шегринской слободе. Юшка (Юрий) Львов сын стал родоначальником Шехиревых в селе Писанце, а Кирило Львов сын Шехирев (1652/53 + 1703/22) появился в деревне Новой Трифоновой к 1703 г. (А.И.Брылин, М.Ю.Елькин «Словарь фамилий крестьян Покровской волости 17 – 20вв.»).
Известный историк и генеалог Урала Ю.В.Коновалов («Краткие очерки из истории заселения села Шогринского», 2009г.) отмечает: «Шехиревы относятся к самым первым жителям Невьянской слободы. Прибраны в год образования слободы – 1621. В 1624 году жили отдельной деревней, которая так и называлась – Шехирева. Происхождение семьи неизвестно». Однако в этой же статье указывается, что Еланская (Яланская) деревня Невьянской слободы, в которой также жили Шехиревы, образовалась в первые годы существования слободы, а первыми жителями ее были выходцы из Казанского уезда. Такой же версии (что Шехиревы появились на Урале из Казанского уезда) придерживается и А.Г.Мосин.
Добавим к сказанному, что в переписях крестьян уральских населенных пунктов, мастеровых демидовских заводов достаточно много упоминаний о Шехиревых, есть и населенные пункты с родственным названием (д.Шехири Очерского района Пермской области — первая половина 19 века). Деревня Шехирева фиксируется в Соликамском уезде в 1710 году, Шехиревы жили в это время в деревне Резвухиной этого же уезда (Перепись А.Никеева, РГАДА, Ф.214, Оп.1, Д.1538, Л.178 об.). При этом исследователи свидетельствуют о том, что основным, «магистральным» путем формирования населения Урала было переселение из Поморья. То же можно сказать и о северных районах Тобольского уезда. Известный тюменский лингвист М.А.Романова, исследуя говоры Ханты-Мансийского и Уватского районов, пришла к выводу, что основой их «послужили говоры Вологодско-Вятского типа» (Сб. Лингвистические исследования (вып.2), Тюмень, 1976).
ПЕРВЫЕ ШЕХИРЕВЫ
Конечно же, мои поиски по материнской родовой линии — линии Шехиревых - шли от мамы и вглубь веков, а результат изысканий с некоторыми, может быть, где-то и пространными, отступлениями, лучше излагать последовательно по восходящей, наметив некую исходную точку. Такой точкой стали для меня сведения, предоставленные мне Ю.В.Коноваловым.
Крестоприводная книга 1676 года.
(РГАДА.Ф.214.Оп.1.Д.610.)
(л.355) Демьянский ям.
(л.357 об.) Имяна ямским охотником,
которые ямскую гоньбу гоняют.
(л.359)Федка Яковлев.
Ивашко да Максимко да Ондрюшко да
Екимко Нестеровы.
(л.360 об.)
Имяна ямским детям и братьям и
племянником.
(л.362)
Ивашко Иванов Шохирев.
Перепись Тобольского уезда 1681/83 гг.
(РГАДА. Ф214. Оп.5. Д.261.)
(л.1607)
Демьянского яму ямские охотники.
За государево хлебное жалованье пашут
пашни.
(л.1614) Во дворе Тимошка Матвеев сын
Шехирев.
У него дети: Максимко 20 лет, Максимко ж
12 лет, Мишка 7 лет.
(л.1620)
Деревня Алымка на озере.
(л.1620 об.)
Во дворе Ларка Павлов сын Шохирев.
Во дворе Якимко Нестеров сын Шохирев.
У него сын Максимко 10 лет.
Во дворе Максимко Нестеров сын Шохирев.
У него дети: Якунка, Елеска, Родка 8 лет.
(л.1621)
Во дворе Ивашко Нестеров сын Шехирев.
Сказал: родился де он в уезде Соли
Вычегоцкой в Ратмеровской волости, жил
за великим государем во крестьянех. В
Сибирь пришол и живет на Демьянском
яму со 137-го году.
У него дети: Васка, Ганка 12 лет, Иевко 7
лет, Васка 6 лет. У Васки сын Тараско 6
лет.
Во дворе Максимко Андреев сын Шохирев.
У него брат Ермолка 3 лет.
(л.1621 об.) Во дворе Ивашко Иванов сын
Шохирев.
(л.1624 об.)
Деревня Холодилова на Иртыше.
Во дворе Федка Яковлев сын Шохирев.
У него дети: Савка 6 лет, Трифанко 3 лет,
Антонко 2 лет.
Как видим, Шехиревы (Шохиревы) были среди первых насельников, а затем ямщиков Демьянского яма. Заметим, что по приведенной переписи в конце 17 века их было уже достаточно много для небольшой деревеньки – 6 семей. Кроме них в то время в Алымке жили еще две семьи Кошелевых.
В Крестоприводной книге мы отмечаем четырех братьев Нестеровых, которые в то время жили в Демьянской слободе и явно названы по отчеству. В переписи Л.Поскочина трое из братьев и дети четвертого — Ондрюшки — уже фиксируются в Алымке и имеют фамилии — Шехиревы/Шохиревы. Их и можно считать, наряду с Кошелевыми (две семьи), основателями деревни. Один из Шехиревых, Ивашко, называет свое место рождения и год, когда он появился в Демьянском яме. Следовательно, родоначальником семьи по отчеству его сыновей пока будем считать Нестера из Ратмеровской волости Сольвычегодского уезда.
Ратмеровский стан («стан» - название административной единицы территории со времен освоения, в дальнейшем тождественное «волости») сначала Устюжского, а затем Сольвычегодского уезда изначально, со времен освоения этого края русскими, занимал территорию по берегам реки Лузы и ее притокам Чигре и Пырзе. Сегодня это территория современного Покровского сельского поселения Великоустюгского района — северо-восточная часть Вологодской области. В селе Ильинском позже располагалась главная приходская Ратмеровская Ильинская церковь, приписная Ратмеровская Богородская церковь находилась в д. Первомайское. Центром Никольского прихода Ратмеровской волости было старинное село Палема, до сих пор сохранившая свое название. В целом же в Ратмеровском стане в 1710 году в восьми приходах было 9 церквей и две в Снедумской пустыне. Именно в этом районе и «обитали» Шехиревы, возможно, с XII-XIII веков или позже.
Вероятнее всего, они тогда еще не имели фамилии вообще или имели другую, более распространенную в этой местности. В XVI-XVII вв. многие крестьяне были «бесфамильными», в значении фамилии чаще всего использовалось отчество. В этом смысле «счастливее» других были те, у кого родители «заслужили» какое-то прозвище, которое и могло стать фамилией для последующих поколений рода.
Для поиска Нестера Шехирева в Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) были просмотрены Дозорная книга Сольвычегодского уезда 1619-1620 гг. и Писцовая книга того же уезда 1622-1625 гг. по Ратмеровскому стану. К сожалению, результаты поиска не привели к однозначным выводам. Фамилия — Шехирев/Шохирев — на территории стана не обнаружена. Мы можем предполагать, что в то время проживавшие на ней люди ею еще не обладали, поэтому ищем имя Нестер.
Итак, Ратмеровский стан Сольвычегодского уезда. РГАДА. Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 446. 1625 г. Л. 315-397, 800об.-804об.
В переписи черных (государственных) деревень:
«(Л. 316) <…> Д(е)р(е)вня Котовал, а в ней кр(е)стьян: в(о дворе) Нестерко Фомин с(ы)н Шешуков з детми, с Ывашком да з Давыдком, владеет по купчей 133-г(о) году; (Л. 316об.) в(о дворе) половник Васка Иванова из д(е)р(е)вни Боровинской Сенка Дементьев, владеет по мирской даной 130-г(о) году <…>»;
«(Л. 322об.) <…> Д(е)р(е)вня Слинкино над болотом Слинковским, а в ней кр(е)стьян: в(о дворе) Боженков половник Нечаева Тимошка Михайлов с с(ы)ном с Лучкою, владеет по купчей 124-г(о) году; в(о дворе) Микиткин половник Нечаева Тренка Матвеев с с(ы)ном с Нестерком, владеет по купчей 110-г(о) году; в(о дворе) Ларка Григорьев з братом с Максимком; в(о дворе) Ивашка Григорьев, владеет по даной писцов Офонасья Вельяминова с товарыщи 94-г(о) году; в(о дворе) Еремкин половник Нечаева Офонка Самотоин, владеет по купчей 125-г(о) году <…>»;
«(Л. 324об.) <…> Д(е)р(е)вня Фатьяново на реке на Лузе, а в ней кр(е)стьян: в(о дворе) половник Федки Нечаева Ондрюшка Иванов з братом с Куземкою, владеет Федка по купчей 133-г(о) году; в(о дворе) половник Игнашки Медведева Устюжского (Л. 325) уезда Орловские волости Пятунка Нестеров, владеет по купчей 124-г(о) году; в(о дворе) Тихомирко Семенов с(ы)н Попов, владеет по купчей 124-г(о) году <…>».
В переписи деревень и старых пустошей, «что были в пусте, а в ныне вышли в живущее»:
«(Л. 357об.) <…> Пус(тошь), что б(ы)ла д(е)р(е)вня Митки Пашкова, а в ней двор пуст Нестерка Фомина, а он живет в д(е)р(е)вне Котовале, владеет по даной Поспела Изволского 117-г(о) году <…>».
Ф. 1209. Оп. 1. Кн. 15039. 1620 г. Л. 256об.-339об.
В переписи черных деревень:
«(Л. 279) <…> Д(е)р(е)вня Грибина на речке на Грибине, а в ней кр(е)стьян: в(о дворе) Офонка Павлов; в(о дворе) Ондрюшка Петров; в(о дворе) половник Офонки Павлова Пятунка Нестеров <…>»;
«(Л. 302) <…> Д(е)р(е)вня, что была пустошь Никитки Пашкова, а в ней: в(о дворе) Нестерко Фомин <…>».
Больший интерес для нас представляет Нестерко Фомин Шешуков с сыновьями Ивашкой и Давыдкой. В 1620 году и в том же 1625-ом глава семьи указан без фамилии в деревне Никитки (Митки) Пашкова, которой Нестерко Фомин владел по «даной» с 1608/09 гг.. То есть он был переведен откуда-то, поселен на эту пустошь — возможно, став взрослым, выделился из семьи отца, и тогда ему было минимум 20 лет (1589 г.р.). Можно предполагать, что примерно в это же время у него и родился старший сын Ивашко (1610 г.р.). Нестерко Фомин прожил здесь с семьей 16 лет. Но, видимо, земля истощилась, или по каким-либо другим причинам в 1624/25 гг. он купил землю в деревеньке Котовал (валять «коты» — обувь из войлока, валенки). К тому времени у него уже было два сына — скорее всего, в переписях указаны лишь те, кто мог работать на земле и платить подати.
Как мы знаем, Ивашко Нестеров фигурирует и в Крестоприводной книге 1676 года, и в переписи Л.Поскочина 1681/83 гг. в Демьянском яме и Алымке, и именно он указал нам место своего рождения. Собственно, наличие имени Нестер, его сына Ивашки, а также географическая привязка (Ратмеровский стан) могут быть для нас существенными аргументами. А что касается фамилии — Шешуков, - то она могла измениться при переезде на Демьянский ям на «Шехирев», возможно, по аналогии с жившими там людьми с такой фамилией или по какой-либо принадлежности к ним, одной общности с ними. В 1676 году в Демьянской слободе жил Ивашко Иванов Шохирев, который вместе с Нестеровичами переселился в Алымку. У него одного была указана фамилия в Крестоприводной книге, он же «принес» ее и в Алымку. Отметим также, что в Крестоприводной книге Ивашко Иванов Шохирев указан под заголовком «Имяна ямским детям и братьям и племянником». То есть Ивашко Иванов, возможно, приходился родственником Нестеровичам.
На родине Нестера могли бы остаться фамильные следы Шехиревых/Шохиревых, но их нет в Ратмеровском стане среди бывших владельцев запустелых дворов в 1674 году (РГАДА, Ф.137, Кн.36ж), как нет и Шешуковых. Но в книге Е.Н.Швейковской «Государство и крестьяне России. Поморье в XVII веке» (М.,1997) упоминается Пятой Фомин сын Шешуков в д.Прислон Ратмеровской волости, владевший крестьянским участком до продажи его в 1627 году. Речь, судя по отчеству и фамилии, идет об одном роде, и это доказывает, что фамилия Шешуков была уже устойчивой в данной местности. Заметим также в подтверждение этой мысли, что в Переписной книге Сольвычегодска с уездом 1710 года (РГАДА, Ф.1209, Оп.1, ДД.1082-1083) Шехиревых нет, но есть три упоминания о носителях фамилии Шешуков/Шошуков в разных деревнях - Прислон над Палемским озером, Куделино и Шелыгин прислон. Скорее всего, эта фамилия местного происхождения, а основа ее восходит либо к западно-русским говорам («шешок» - хорек), либо к языку народа коми («шешкыны» - шепелявить), заселявшего эти места до колонизации их русскими. В 1586 году в документах упоминается селение Шошка на реке Сысоле, но название топонима относят, скорее, к мансийскому языку, и оно тоже могло быть основой фамилии (к примеру, Шешуковы/Шошуковы — жившие в Шошке). То есть версия с Нестерком Фоминым Шешуковым все же не выдерживает критики.
Но есть другая и, на наш взгляд, более предпочтительная, потому что в ней появляется фамилия, которую мы ищем. Вернемся к Писцовой книге Сольвычегодского уезда 1625 года. В переписи Ратмеровского стана в довольно большой по тому времени деревне Слинкино указан Тренка Матвеев с сыном Нестерком (Тренка — уменьшительное от имени Третьяк). Фамилия не указана, но она нашлась в книге Е.Н. Швейковской «Русский крестьянин в доме и мире: северная деревня конца XVI - начала XVIII века» (М., 2012, стр. 170-171, 181). В ней несколько раз упоминаются братья Григорий и Третьяк Матвеевы, дети Шехарева. В 1599 году они продали «полдеревни-земли» Чюпанова в деревне Чюпаново Ратмеровской волости Первому Никитину сыну Нечаеву. Есть и описание того, что они продали: «...На той земле изба да сенник против избы да сенница, да житница, да овин з гумном, да мельница и жерновы и совсем без вывода, и с бревнами избными, што на улице выложены».
Видимо, часть этой семьи до продажи, надо полагать, ее общей земли в деревне Чюпаново, обосновалась в деревне Слинкино. Судя по приведенной выше переписи 1625 года первым в деревне появился сын Григория Матвеева Шехарева Ивашка Григорьев, выделившийся из семьи отца и получивший землю в Слинкино «по даной писцов Офонасья Вельяминова с товарыщи»» 1586 года. Данные грамоты, вообще-то, давались, как дарственные. Но, возможно, в этом случае, как и многих других, указание на писцов свидетельствует о даче государственной земли. То есть, скорее всего, речь идет о разделении семьи, выделении семьи старшего брата из семьи отца в самостоятельное хозяйство. Наверное, его младшие братья Ларка Григорьев с Максимкой (одна семья) переехали в Слинкино уже после продажи земли в деревне Чюпаново. У них был отдельный двор, но документальное оформление его покупки не приведено. Отец их, Григорий, не указан - видимо, умер в промежутке 1599 — 1602 годов. Похоже, что младшему его брату Третьяку (Тренке) с сыном Нестерком при разделе единой семьи досталось меньше средств, и он вынужден был стать половником Микитки Нечаева в Слинкино в 1602 году. Половниками в то время становились, как правило, обнищавшие крестьяне. В переписи говорится, что владеет двором Тренка Матвеев «по купчей 110 году». Такая же формулировка приводится и при упоминании других половников деревни, однако, скорее всего, здесь речь идет о договоре аренды — двора, земли, за которые половник должен был отдавать их хозяину половину урожая. Условия договора могли быть различными, но договоры для черносошных крестьян обязательно должны были быть срочными, и документ фиксировался органами власти. То есть в деревне Слинкино из пяти дворов три занимали на разных условиях Шехаревы — (Третьяк) Тренка Матвеев с сыном Нестерком, Ивашка Григорьев и Ларка Григорьев с братом Максимкой.
Семьи, скорее всего были большими, а в переписи указаны только мужчины работоспособного возраста. А это значит, что интересующий нас сын Третьяка Матвеева Шехарева Нестер к 1625 году мог быть женат и иметь детей. Можем предположить, что его сын Ивашка мог иметь от роду пять - десять лет. Зависимое положение половника вряд ли могло устраивать Тренку Матвеева и его сына Нестерка Третьякова Шехаревых. Половников более богатые черносошные крестьяне-арендодатели, порой, держали «в черном теле», на положении крепостных. Можно предположить, что поиск лучшей доли и стал причиной переезда семьи в Тобольский уезд в 1628/1629 году.
Упоминавшегося в Писцовой книге 1625 года Пятунку Нестерова в качестве претендента на родоначалие не рассматриваем, поскольку он упоминается в качестве самостоятельного хозяина, будучи, судя по имени, пятым сыном в семье, а это предполагает, что его отец Нестер был уже довольно возрастным человеком. Вероятнее всего, его к тому времени не было в живых.
Подводя итог этой главе, скажем, что родоначальником семьи алымских Шехиревых считаем государственного крестьянина Матвея Шехарева. Неизвестно, где он родился и проживал ранее, но дети его Григорий и Третьяк какое-то время жили в деревне Чюпаново Ратмеровской волости и к 1599 были уже самостоятельными хозяевами и имели семьи. Попробуем примерно рассчитать годы жизни наших героев. Мы знаем, что старший сын Григория Матвеева Ивашка перебрался из деревни Чюпаново в деревню Слинкино в 1586 году. Видимо, к тому времени он обзавелся семьей. Женились тогда примерно к двадцати годам. То есть на момент переезда ему и было примерно двадцать лет (1566 г.р.). Хотя здесь не можем не упомянуть мнение Е.Н.Швейковской, которая считает, что в основном молодые семьи выделялись из «отчих» в возрасте от 30 до 40 лет. Но это — в общем.
Если применить ту же методику расчета по отношению к отцу и деду с учетом, что и Григорий, и Ивашка были были старшими сыновьям в семьях, то получается, что Григорий Матвеев родился ориентировочно в 1546 году, а его отец Матвей Шехарев — в 1526-ом. В 1599 году его уже не было в живых, а, возможно, что и раздел семьи связан с его смертью. Следовательно, годы жизни Матвея Шехарева: 1526-1599 (73 года). Годы жизни Григория Матвеева Шехарева: 1546-1602 (56 лет). Его старший сын Ивашка Григорьев родился в 1566 году и к 1629 году ему было 63 года. То есть упоминавшийся в Крестоприводной книге Демьянского яма Ивашко Иванов Шохирев может быть сыном Ивашки Григорьева Шехарева, потому он и указан в числе детей, братьев, племянников ямским охотникам Нестеровичам.
Особое значение для нас имеет примерный расчет времени жизни Третьяка Матвеева Шехарева и его сына Нестерка. Третьяк — третий сын в семье Матвея Шехарева. Если Григорий родился в 1546 году, то, если не было девочек, проблем с деторождением, Тренка родился примерно в 1550-ом. Тогда по используемой методике расчета Нестерко был рожден примерно в 1570 году, и к 1629 году ему должно быть 59 лет, и все его дети появились на свет в Ратмеровской волости, а к моменту написания Крестоприводной книги и переписи Поскочина они должны быть в весьма преклонном возрасте, что не сообразуется с имеющимися данными.
Но попробуем вести расчет несколько по-иному. В переписи Тобольского уезда 1681/83 годов у Ивашки Нестерова Шехирева указаны несколько детей и даже внук Тараско, что доказывает старшинство Ивашки в семье Нестера Третьякова Шехарева. Младший сын Ивашки Нестерова, второй Васка, был шести лет. Детородный возраст мужчины в среднем 60 лет. Вычитая из 1682 года 66 лет получаем год рождения Ивашки Нестерова - 1616-й. Минусуем 20 «нестеровских» лет, и выходит, что Нестер родился в 1596 году, а Третьяк (Тренка) Матвеев — в 1576-ом, когда Матвею Шехареву было 53 года.
Большой разрыв по времени рождения между Григорием и Третьяком Матвеевыми Шехаревыми (30 лет) вполне вероятен в больших крестьянских семьях того времени. И тогда мы получаем, что на время составления Писцовой книги 1625 года Тренке Шехареву было 49 лет, его сыну Нестерку — 29, а «предполагаемому» Ивашке Нестерову — 9 лет. На момент переезда в Сибирь всем названным было соответственно 53, 33 и 13 лет. Теперь объяснимо, что Ивашка помнил свою поморскую родину, фамилию и год переезда. Видимо, эта семья и совершила переход на Демьянский ям, причем, похоже, совместно с другими своими родственниками — сыновьями и внуками Григория Матвеева Шехарева, а, возможно, и с потомками неизвестных нам сыновей Матвея Шехарева. Из-за большой разницы лет между Григорием и Третьяком они уже были взрослыми людьми. Об Ивашке Иванове Шохиреве мы уже говорили, но сюда же можно отнести упоминавшихся в Крестоприводной книге 1676 года и переписи Тобольского уезда 1681/83 годов Федку Яковлева, Ларку Павлова Шохиревых и многочисленное семейство Тимошки Матвеева Шехирева.
Но, конечно, следует сказать, что Шехиревы могли приходить на Демьянский ям и позднее 1628/1629 гг. (к примеру, во время организованных наборов ямщиков в 1635 и 1637 годах) из разных волостей Поморья и других районов России. О Невьянской слободе мы уже говорили. А то, что фамилия Шехиревы была распространена в соседних с Ратмеровской волостью местностях, доказывает Писцовая книга Устюжского уезда 131-132гг. (1623-1626гг.). Она отмечает в волости Яхренга «мелкие оброчки отдаваны на оброк из наддачи»: «Пожня Волная а Хомяковская тож в Мелентьевско наволоке три чети тое пожни тое ж волости за крестьяны за Томилком да за Фомкою Коковиными а четь тое пожни за Ивашком Шехиревым» (РГАДА, Ф.1209, Оп.1, Д.507, Л. 330).
Видимо, в этой местности Шехиревы жили довольно долго, о чем свидетельствует Переписная книга г.Устюга и черных волостей Устюжского уезда 1677-78 гг. (там же, Д.15047, ЛЛ.438, 446): «Волость Яхренская а в ней Богоявленский погост на реке Югу. Деревня Тинково а Зеленевщина тож на речке Онтофиевской В.Артюшка, Ивашко Коземка Ивашко 8 лет Исаковы Шехиревы у Артюшки сын Васко 3 лет». Сегодня это Подосиновский район Кировской области, непосредственно примыкающий на востоке к Устюжскому району Вологодской области.
Отмечаются Шехиревы и в других соседних районах:«Волость Черевковская, а в ней погост на истоке на Курье церковь Николы Чудотворца: Дер. Наумцевская, а Кичигинская тож, а в ней крестьяне: д. Тренка Кокорин, д. Лучка Посников, д. Степанко Шехирев да сын ево Ивашко» (Фрагмент писцовой книги города Устюга Великого и Устюжского уезда письма и меры писцов Никиты Васильевича Вышеславцева и подъячего Аггея Федорова 1623-1626гг., Л.29). Сейчас это Красноборский район Архангельской области, который также соседствует на севере с Устюжским. По «Переписи Шарженской, Халезской и Ляменчгской волостей Южной трети Устюжского уезда 1677-78 гг.» в деревне Михеево на речке Михеевице проживал «Давытка Иванова половник Ивашко Иванов Шехирев». В 1625 году в Вологде участвовал в земельных спорах по селу Никольское Заболотье Заболоцкой волости Григорий Симонов (Семенов?) Шехирев («Материалы по истории делопроизводства Поместного приказа по Вологодскому уезду в XVII веке», С-Петербург, 1906). Григорий Шехирев числился среди служилого дворянства Вологодского уезда и имел поместье.
Заглянуть в историю семьи Шехиревых глубже не представляется возможным. Мы только можем кратко рассказать о родине наших предков, чтобы по возможности представить их жизнь в контексте общей истории Поморья.
РОДИНА АЛЫМСКИХ ШЕХИРЕВЫХ
Если говорить об истории сначала Заволочья (первоначальное общее название Русского Севера), а затем Поморья, то следует отметить, что изначально эти земли были заселены различными этническими группами финно-угорской языковой семьи, в частности, коми селились и по берегам интересующей нас реки Луза и ее притокам. Издавна активно претендовали на эту территорию новгородцы. «Первая славянская колонизационная волна была новгородской, - пишет С.Н.Смольников (Антропонимия Верхнего Подвинья XVII в. как источник по истории заселения края. 2001, ЭО, №4). - С пребыванием новгородцев связано основание поселений, укрепленных городков недалеко от будущего Сольвычегодска, а также на месте г.Лальска, Кичменгского и Подосиновского Городков на реке Юг. и т.д. Более интенсивным было освоение ими Важских земель. Значительную роль в славянском заселении края сыграла «низовская» колонизация (вначале ростово-суздальская, а с XIV в. из московских земель». Напомним, что Великий Устюг был основан уже в 1147 году выходцами из Ростово-Суздальского княжества (позднее — Владимиро-Суздальского). А территория Владимиро-Суздальского княжества была обширной. Она охватывала древние земли кривичей, частично — вятичей, а также угро-финских племен меря и мурома, которые были со временем ассимилированы славянами.
То есть родословная нить Шехиревых может тянуться из новгородских, ростово-суздальских или московских земель с возможной примесью в дальнейшем финно-угорской крови. А если говорить непосредственно о фамилии, то напомним, что Исследовательский центр «История фамилии» (г.Москва), приводя факты существования фамилии Шехиревы, отмечает, что в Актах Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря в 1556 году упоминается Данила Шехирь, староста в Суздальском уезде. Фамилия фиксируется в начале 20 века и во Владимире. Так, в бывшем стольном граде на обелиске борцам первой русской революции 1905-1907 годов, которые погибли в стенах Владимирской каторжной тюрьмы, есть имя «И.С.Шехирев (1882-1911гг.)».
Устюжская земля, как наиболее старинное владение московских князей, была одной из самых заселенных территорий Поморья. Активная крестьянская колонизация Устюжского края началась в период 14-15 веков. В это время возникла основная масса поселений. Пашенное земледелие привело к освоению новых территорий. Преобладающей категорией земель в Устюжском уезде являлись «черные» (государственные) земли, а самой многочисленной категорией населения - «сидевшие» на них черносошные (государственные) крестьяне. По подсчетам исследователей, в Устюжском уезде к 20 годам 17 столетия черносошные крестьяне составляли 92 процента, монастырские и церковные — 7 процентов, частновладельческие — 0,9 процента. Поэтому не случайно предки Шехиревых во время их пребывания на Устюжской земле жили «за великим государем во крестьянех».
Видимо, Ратмерово или Ратмеровский погост играли значительную роль в Устюжском уезде и ранее середины 16 века, поскольку Уставная губная грамота Устюжского уезда, датируемая 4 апреля 1540 года, гласит: «От великого князя Ивана Васильевича всеа Русии в Устюжский уезд в Ратмерово, на Лузу, и на Лалу, и в Онтропьеву слободу».
Ратмеровский стан Устюжского уезда тогда, как уже говорилось, занимал территорию по берегам реки Лузы и ее притокам Чигре и Пырзе. Ратмеровский погост и стоящий рядом с ним осадный городок Рахлей имели военное значение, о чем свидетельствует и название местности. В «Памятной книжке Вологодской губернии» за 1893 год говорится: «По местным преданиям проходила здесь набегом чудь, а частые стычки и сражения отложились в названии местности — Ратмерово» (то есть место, где мерялись ратью). Насколько это соответствует действительности, мы проверить не можем. Пустошь Ратмарова и деревня Ратмарово упоминается в Актах Кириллово-Белозерского монастыря с первой половины XV века и позднее, если речь идет о той местности, о которой мы говорим. А что касается «расшифровки» названия, то историки пишут о том, что в XVI веке крестьянские волости по реке Лузе подвергались нажиму со стороны «луговой черемисы» (марийцев), периодически опустошавшей русские поселения и поселения коми. Для защиты их строились городки. Был такой городок и возле Ратмеровского погоста, да и сам погост имел признаки военного поселения.
Видимо, центром этой провинции были село Городок (второе название Ратмеровского погоста?) и городок Рахлей. Вот, как говорится о них в старых описаниях местности. «Селение Городок и насыпь близь него находятся в Городецко-Николаевском приходе у Палемского озера в 36 верстах от Устюга на пути к Лальску в 44 верстах от последнего. В писцовых книгах 1645 г. подробно описан погост Ратмеровский и городок Рахлей: «Погост Ратмеровский у городка Рахлея, близь Палемского озера, пашни у того погоста нет. На погосте 6 дворов бобыльских... на погосте погреб казенный с клетью, около погреба тын стоячий на иглах, а на погребе три пищали затинных, к ним 1000 ядер железных, да пищаль затинная испорчена, да 20 ручниц, да 3 пуда пороху, пуд свинцу да в двух ящиках 500 стрел и тот тын замкнут и запечатан, приказано беречь его городничему деревни Кузьминской крестьянину Федьке Федотову». «Ратмеровского погоста над Палемским озером стоит пустой осадный городок Рахлей.... В этом же городке была церковь Николая Чудотворца. Но она от ветхости разрушилась, а ныне на том месте поставлена часовня». (Сообщ. П.Сорокина в Губ. В. 1853г. в статье «Об укрепленных местах Сольвычегодского уезда в 17 веке». И.К. Степановский. Вологодская старина. Вологда, 1890). В сотной писцовой книге 1688 года говорится, что в городке на месте часовни снова была поставлена церковь Николая Чудотворца, а в сотных писцовых книгах стольника Григория Овцына и подъячего Василия Крюкова 1678-82 годов сказано, что в начале XVII столетия маленькая холодная деревянная церковь Благовещения стояла и на Ратмеровском погосте, а недалеко (видимо, в городке Рахлей) была другая церковь, теплая, во имя Сретения Господня с приделом Николая Чудотворца.
Таким был центр Ратмеровского стана, и наши предки наверняка в нем бывали по каким-либо административным делам, защищались от врагов, молились в местных церквях и совершали обряды.
Время появления деревни Чюпаново, которую мы считаем родиной наших предков, неизвестно. Она вроде бы существует и сейчас, как Чупаново, в Котласском районе Архангельской области на границе с Великоустугским районом Вологодской области. В 2002 году в ней проживало 4 человека, в 2012-ом один. Якобы стояла она на речке Чюпановке, но по современным описаниям рядом с ней речек нет. Второе, более позднее название деревни, упоминавшееся в 1625 году и позднее — Взвозная или Взвоз, это может свидетельствовать о том, что стояла она на довольно крутом холме. Что касается первого названия, то, как говорится Википедии, оно происходит от тюркского имени Чупан (с татарского - «пастух»). При этом народная энциклопедия напоминает, что после взятия Иваном Грозным Казани татары стали переходить на службу к Российскому государству, и некоторые из них за отличие в службе наделялись поместьями и даже получали дворянство. Казань была присоединена к России в 1552 году. Можно предположить, что в году 1560-м некий татарин с именем Чупан получил в награду эту местность и какое-то время владел ею. Возможно, что земля запустела, и «полдеревни-земли» ее было передано семье государственного крестьянина Матвея Шехарева, которая после его смерти была передана его сыновьям Григорию и Третьяку. То, что Матвей был вторым хозяином половины деревни, можно понять из текста купчей, когда говорится, что Нечаев купил у братьев Шехаревых в деревне Чупаново «подеревни-земли» Чупанова. То есть речь идет о предыдущем ее хозяине. В дальнейшем в деревне жили Нечаевы, держали половников, паи ее частенько перепродавались. Но это только версия краткой истории деревни.
О деревне Слинкино, в которой проживали Шехаревы до переезда на Демьянский ям, можно сказать, что стояла она над болотом Слинковским, владели ей в основном до 1625 года и в 1710-ом Нечаевы — довольно многочисленный и, видимо, зажиточный род. Деревня и сейчас находится в Великоустугском районе Вологодской области, входила в Викторовское сельское поселение, затем в Покровское. Видимо, тоже из числа умирающих — в 2002 году в деревне проживало 8 человек. Расстояние от Слинкино до Великого Устюга 59 км, до села Ильинского по прямой — 5 километров.
Устюжская земля, ее население пережили все исторические коллизии, характерные для Руси, а затем России. Не углубляясь в событийную хронику прошедших веков, скажем, что устюжане участвовали в освоении территорий Поморья, в противостоянии с новгородцами, вогуличами, татарами Казанского ханства, в русских междуусобицах и походах за Камень. Поморские города сыграли большую роль в прекращении смутного времени в начале 17 века, став опорой в восстановлении российской государственности. Великий Устюг был одним из крупнейших городов Севера и играл значительную роль в организации и обеспечении транзитных перевозок по северным рекам. Могущество Устюга определялось и контролем за торговыми путями в Сибирь.
Еще в 11 веке ватаги новгородцев ходили в Угрию, что находилась за Уральскими горами, и с того времени осуществлялись различного рода контакты с Югорской землей. И, конечно, они стали более регулярными после похода Ермака. Российское государство было заинтересовано в освоении новых территорий, а крестьяне бежали на открытые земли от налогового ярма, всевластия чиновников и помещиков. Известно, что в 1590 году велено было из Сольвычегодского уезда назначить на поселение в Сибирь тридцать семейств с соответствующим для жизни на новом месте снаряжением. А в 1597 году крестьянин Бабинов отыскал наиболее короткую сухопутную дорогу в Сибирь, и сообщение с новой северной провинцией стало еще более интенсивным.
Около 1600 года некоторые устюжане переселились в Туринск. Сибирский историк Г.Миллер пишет: «Сибирь в то время была в такой славе, что довольное число охотников нашлось, которые на вечное житье туда ехали, и по большей части населилась она жителями из Холмогорского, Важеского, Устюгского и Сольвычегодского уездов».
«Верхотурский и Туринский ямы были основаны в 1600г., Тюменский — в 1601г.. Демьянский и Самаровский ямы появились в конце 1620-х — начале 1630-х гг., а функционировать начали соответственно в 1635/36 и 1636/37 гг.», - пишет О.В.Семенов, несколько корректируя свою позицию относительно начала функционирования Демьянского яма («Приходская жизнь русского населения Западной Сибири в 17 — начале 18 в.», Вестник Уральского отделения РАН. 2013. №2 (44).
Есть свидетельства о том, что 5 января 1629 года царю поступила челобитная от остяков 10 нижнеиртышских волостей, на которых изначально и была возложена ямская повинность, о невозможности им одновременно платить ясак и «предоставлять транспортные услуги». Историки пишут, что в начале 1630 года руководство Приказа Казанского дворца предположительно в Устюжскую четверть направило не найденный пока исследователями приказ о наборе первых ямских охотников, в результате чего несколько семей черносошных крестьян из Устюжского, Сольвычегодского, Чердынского уездов появились на реке Демьянке и у Самаровской горы. Может быть, это было несколько раньше, и тогда объяснимо, что в 1628/1629 году, видимо, сначала в городок Демьян прибыли из Сольвычегодского уезда несколько семей Шехаревых, которые, надо полагать, и были среди первых строителей и ямщиков будущей Демьянской слободы.
В 1630 году по именному царскому повелению отослано в Тобольск на казенных подводах из Вологды, Тотьмы, Устюга и Сольвычегодска 500 семейств и 150 девиц в жены российским стрельцам и казакам, живущим в Сибири для закрепления завоеванных мест. Организованные наборы ямщиков в Демьянский и Самаровский ямы производились в 1635 и 1637 годах.
Но скорее всего, Шехаревы отправились в Сибирь не «по прибору», а в качестве вольных охотников. Причина переселения, думается, была экономической. Семья Тренки и Нестера Шахиревых была в половниках, а значит маломощной. А общая ситуация в России не давала ей окрепнуть — после подавления смуты и воцарения в государстве Михаила Романова, страна была в разрухе, а казна пустой, и потому северные города подверглись жесточайшему налоговому гнету. К примеру, И.Пономарев пишет: « С 1615-го по 1630 год по указу царя и по приговору всей земли были произведены неоднократно поголовные сборы на нужды государства, пятой доли с имуществ и добровольные пожертвования» (И.Пономарев. Сборник материалов для истории города Лальска Вологодской губернии» Т.1(1570-1800 годы). По всему Поморью собирались старые повинности, а в 1613-1614 годах были введены и новые — пушечные деньги, поставки хлебных запасов на жалование ратным людям, вводились и другие чрезвычайные налоги. В конце 1610-х таможенные головы развили на местах бурную деятельность по организации новых кабаков и новых таможен, чтобы взять под свой контроль беспошлинную торговлю. В Ратмерове активно действовали в этом направлении лальские целовальники. С 1620-21 гг. и до 1628/29 гг. заказчики их брали с крестьян «по наметным заказным памятем таможенную пошлину большую» с крестьянского хлеба, передаваемого для уплаты государевых податей, пошлину за приезды и отъезды, с дровяных и драничных плотов (И.С.Макаров «Волостные торжки в Сольвычегодском уезде в первой половине XVIIв.», АН СССР Исторические записки. Т.1). Ранее таких поборов не было. И все это, естественно, вынуждало крестьян искать способы выживания, а одним из таких способов было бегство в Сибирь.
ДЕМЬЯНСКИЙ ЯМ
Организованные наборы ямщиков в Сибирь, как уже говорилось, были в 1635 и 1637 годах. В частности, первый из известных наборов описывает О.В.Семенов в своем исследовании «История Демьянского яма в XVII в.: возникновение и первые годы существования» (Известия Уральского государственного университета, №3(65), 2009). До этого, как мы знаем, ямскую повинность исполняли аборигены да, возможно, немногочисленные русские охотники. В первой половине 1630-х годов жители 15 ясачных волостей Тобольского, Сургутского и Березовского уездов снова подали ряд коллективных челобитных, в которых жаловались на свое положение и просили устроить ямы, чтобы им не заниматься гоньбой, только сполна уплачивать ясак и поминки. В ответ на эти челобитные и вышел в начале 1635 года царский указ об устроении Демьянского и Самаровского ямов. В том же году из приказа Казанского дворца в Поморье были отправлены дети боярские Ф.А.Скрябин и И.И.Погожий,
каждому из которых поручалось «прибирати из волных изо всяких охочих людей в Сибирь... в ямские охотники пятдесят человек з женами и з детми, семьянистых людей, от отцов детей и от братьи братью, и от дядь племянников, и захребетников». Добровольцам предосталялась 5-рублевые подъемные, бесплатные подводы до места назначения и по 3 лошади с необходимой «гонебной рухлядью». Первым с заданием справился Ф.А.Скрябин. Набрав охотников в Вологде, Тотьме и Великом Устюге, он 17 марта 1635 года пошел с ними в Сибирь. Дорога была сложной — местные власти не давали подвод, провиант, и дошли до Тобольска добровольцы 24 мая с большими материальными потерями. Сразу же новоиспеченные ямщики с тобольскими начальниками были направлены в Демьянскую волость, где, как мы полагаем, уже существовало некое подобие ямской станции.
Демьянский ям был устроен на 50 паев. По своему социальному положению ямщики были ближе к служилым людям. За отправление ямской гоньбы они получали государево денежное и хлебное жалование в размере 20 рублей, 20 четей ржи и 20 четей овса на каждую выть. Но натуральные выплаты были нерегулярными, ямщикам не выделили необходимых для пашен и сенокосов земель, а аборигены так и не стали сполна выплачивать ясак. Все это было основанием для принятия Москвой решения в 1639 году о ликвидации Демьянского и Самаровского ямов. Ямщиков предполагалось перевести в Томский уезд в пашенные крестьяне, а ямскую гоньбу вновь возложить на коренное население, уменьшив им вдвое ясак. Но демьянцы и самаровцы не хотели покидать уже обустроенных мест и соглашались вести гоньбу без хлебного жалования, если им предоставят пашню. Отказывались вести гоньбу и аборигены. Поэтому Москва пошла на попятную, ямы были сохранены и получили дальнейшее развитие. В целом ямское дело держал в своих руках тобольский воевода. Но, разумеется ему были нужны доверенные лица на местах. Такими были назначаемые воеводой ямские приказчики из числа местных детей боярских. Так, в 1676 году в Демьянском яме приказчиком был тобольский сын боярский С.Кобылинский (О.В.Семенов «Ямские приказчики в Западной Сибири в XVII в.», Гуманитарные науки в Сибири, №1, 2011г.). Опираясь на данную статью, можем сказать, что ямские приказчики были высшими должностными лицами в ямах. Они имели практически неограниченные полномочия: контролировали отпуск подвод, следили за тем, как ямские старосты ведут загонные книги, принимали участие в подборе на опустевшие паи «охотников», по распоряжению Разрядного приказа могли отводить ямщикам земли под пашни и сенокосы, имели отношение к обеспечению ямщиков жалованием, судили совместно с ямскими старостами насельников по незначительным искам, участвовали в сборе общегосударственных налогов, исполняли функции полицейского характера. Правда при этом и сами не отличались благонравием. «Так, в 1654 году, - пишет О.В.Семенов, - демьянцы жаловались на своих приказчиков, которые «пиво варят, и, накуря, продают всяким людем, и от того де винного куренья в слободе чинятца пожары частые». Подытоживая челобитную, ямщики заключали, что им от своих администраторов «чинитца обида и налога болшая». Жили ямские приказчики со своими семьями в ямской слободе и, видимо, управлять делами на отдельных станциях им было сложно, ведь они могли располагаться на значительном удалении (от Тобольска до Демьянской слободы было 260 верст). Население яма составляло общину или «мир». Все вопросы решались на сходах большинством голосов, на них же избирались ямские старосты, десятники. Текущим делопроизводством ведал ямской дьячок (О.В. Семенов «Приходская жизнь русского населения Западной Сибири в XVII – начале XVIII в.», Вестник Уральского отделения РАН. 2013. №2(44). С постройки церкви формировалась и приходская община, которая совпадала со светской, но имела свои функции, свою казну и избираемого на определенный срок церковного старосту. Первая церковь на территории, обслуживаемой Демьянским ямом, появилась, по свидетельству первых жителей слободы 1640/1641 годов, вскоре после их обустройства. То есть, видимо, церковь Николая Чудотворца с приделом Алексия, человека Божия (Никольская) функционировала уже с конца 30-х годов. В этой церкви первые ямщики Демьянского яма исповедовались, венчались, крестили детей, здесь же отпевали умерших. В трапезной церкви нередко собирались не только приходские, но и мирские сходы, здесь же хранились и важные документы, казна. Священник, можно сказать, наряду с ямским приказчиком, ямским и приходским старостами, входил в руководство яма.
Понятно, что средоточием «производственной», общественной и религиозной жизни была ямская слобода, но как в ней участвовали ямщики деревень вдоль тракта? Можно предположить, что проводниками решений приказчика, сходов мирской и приходской общин на местах были десятники. Но в целом ямские станции, наверное, жили своей жизнью.
Как жили первопоселенцы на севере, каков был их нравственный облик? Вот как об этом говорит известный исследователь Сибири П.А.Словцов: «Была разность между самими городами, по нравственной разности в расположениях их жителей. При направлении поселенцев к городам срединным или пустырям южным естественная веселость русского, не скоро обуздываемая, дичала, бесчинствовала там, на новосельях, как между тем северные водворения, именно: Верхотурье, Туринск, Сургут с слободами Демьянскою и Самаровскою, Нарым, равно Енисейск, принимали характер единообразного остепенения, в котором отсвечивал образец устюжский» (П.А.Словцов, «История Сибири»).
Что представлял из себя Демьянский ям в 1710 году, мы можем судить по частично опубликованной переписи В.И.Измайлова в книге Н.А.Балюк «Земледельческое хозяйство в Западной Сибири в XVII – нач. XVIII в.”(Издательство Тюменского госуниверситета, 2001).
В слободе Демьянского яма тогда было 99 ямщицких дворов, 3 вдовьих ямщицких.
К Демьянскому яму относились вниз по Иртышу: деревня Филина - 13 ямщицких дворов, один двор ратманова набору солдат, один двор солдатской жены; деревня Субботина - 6 ямщицких дворов, 2 двора солдатской жены; деревня Тугилова — 6 ямщицких дворов, вдовьих 2, солдатской жены 1; деревня Черноярская -10 ямщицких дворов, двор солдатской жены; деревня Кривкова - 6 ямщицких дворов, один двор жителей без сословия; деревня Журунова - 5 ямщицких дворов, двор солдатской жены; деревня Ратова - 7 ямщицких дворов.
Верхние деревни Демьянского яма (к Тобольску): деревня Фокина - 6 ямщицких дворов; деревня Юровая - 24 ямщицких двора; деревня Пшик -15 ямщицких дворов; деревня Моховая - 6 ямщицких дворов, ратманова набору 1 двор; деревня Солянка -13 ямщицких дворов; деревня Перфирьевская - 9 ямщицких дворов; деревня Сурова -3 ямщицких двора; деревня Кошелева -7 ямщицких дворов; деревня Стерьхова - 8 ямщицких дворов; деревня Лебаутова - 2 ямщицких двора; деревня Увацкая - 39 ямщицких дворов, Демьянского погосту гулящий человек один; деревня Алымка -16 ямщицких дворов....
Итого на Демьянском яму и того яму деревнях вышеписанного всякого чина дворов 327, в них людей м. п. 1177 человек, ж. п. 1236 человек. Итого 2413 человек».
Как видим, кроме самой населенной Демьянской слободы в ям входили 19 деревень, среди которых по количеству жителей выделяется деревня Увацкая. Судя по тому, что в дальнейшем по метрическим записям ямщики окрестных деревень назывались уватскими, позднее — тобольскими, ямы были образованы и в Увате, и в Тобольске, в соответствии с этим деревни (в частности, Алымка) относились то к одному, то к другому «головному предприятию». Видимо, власти Тобольского уезда добивались таким образом лучшей организации ямской гоньбы.
АЛЫМКА
Деревня Алымка (село Алымское) Уватской волости Тобольского уезда впервые впрямую упоминается в “Переписной книге Тобольского уезда переписи Льва Поскочина» (1681-1683 гг.). Вероятным временем возникновения Алымки, как русского поселения ямщиков, ямской станции, можно считать период с 1676 по 1682 годы, когда шесть семей Шохиревых/Шехиревых и две семьи Кошелевых были переселены из Демьянской ямской слободы на речку Алымка.
Г.Миллер оставил первое географическое описание Алымки в своих заметках «Путешествие от Березова вверх по рекам Оби и Иртышу до Тобольска» (1740г.): «Дер. Алымская, на западной стороне, в 2 верстах от предыдущей (Алымские или Юлбасарские юрты) в сторону берега, на маленьком озере. А от Увацкого погоста по прямой сухопутной дороге через Куприянову и дер. Талнишную в 7 верстах. Собственно имеет 15 дворов, однако к ним причисляется еще 7 дворов, которые стоят рассеянно по одному или по два рядом частию на Иртыше, частью на нижеследующей речке Алымке, частью на другом маленьком озере. Алымская протока, ее верхнее устье на западной стороне, в 3 верстах от Алымских юрт. Территория деревень Алымская, Талнишная и Куприянова превращается этой протокой в остров» (Л.27).
Коренными жителями поселений на Иртыше и, в частности, на реке Алымка были остяки (ханты), которые жили здесь с незапамятных времен, занимаясь охотой и рыболовством. Но они постепенно вытеснялись татарами, и к моменту русской колонизации этой местности территория нынешнего Уватского района была пограничной — на юге жили татары, на севере остяки, которые, естественно, взаимодействовали между собой. С. К. Патканов в своих исследованиях 1888 года свидетельствует, что самым южным поселением остяков были Алымские юрты, далее, к Тобольску, жили только татары. В то время значительная часть южно-остяцких деревень (Лебаутских, Буренских, Алымских и Туртасских юрт) уже говорила, кроме русского, только на татарском с использованием некоторых остяцких выражений.
По всей видимости, татары жили по реке Алымке и в конце XVII-нач.XVIIIв., а само название реки, изначально, видимо, остяцкое, происходит из татарского языка. Предлагаемая нами этимология гидронима: «широкая» либо «быстрая» в отличие от бытующей - «дань», «пошлина» (подробнее об этом в ст. В.Быков. «История села Алымского»). Естественно, что татарское название реки было затем русифицировано. Так недалеко от Алымских (другое название — Юлбасарских) юрт появилась русская деревенька Алымка, как ямская станция. Но это произошло не ранее 1676 года. Н.Г.Спафарий в своем «Путешествии через Сибирь от Тобольска до Нерчинска и границ Китая...» (Спб,1882), совершенном в 1675 году, называет много русских деревень вниз по Иртышу, но от последней из них Филатовой до «деревни Юлбазара» (Алымские юрты) насчитывается верст 50. Посланник называет и речку Ялымку, однако в данной местности русских деревень почти нет. Далее вниз по Иртышу он называет деревню Водску в пяти верстах от речки Алымки, и русскую деревню Овоть (видимо, Уват) также в пяти верстах от Водской. Еще ниже по записям Спафария только русская деревня Варламка и затем уже Демьянский ям. То есть этот район был мало заселен русскими, и главенствующую роль в нем играла, видимо, Демьянская слобода.
Для обеспечения транспортной деятельности Демьянского яма ямщиков и расселяли из слободы вдоль уже действовавшего тракта.
Видимо, переселение ямщиков из Демьянской слободы в Алымку было выгодным для них, поскольку новое место было южнее старого и ближе к Тобольску. Было это перемещение и удачным по местоположению, богатству природных ресурсов, иначе деревня не просуществовала бы более 300 лет.
II.ПЕРВОПОСЕЛЕНЦЫ
СЕМЬЯ НЕСТЕРА ШЕХИРЕВА
Как мы уже знаем, в 1710 году в Алымке жили 16 семей, и все они были ямщицкими. «Именная книга Тобольского уезда причетников, охотников и разных чинов служилых людей. 1710 г.» (РГАДА, Ф.214, Оп.1, Кн.1613, Л.106 об. - 109 об.) дает нам представление о живших в деревне в это время людях. Интересуют нас, конечно же, в первую очередь, наследники поморских Шехаревых - Шехиревы/Шохиревы.
«(Л.106 об.) Деревня Алымка.
Двор, а в нем живет ямшик Максим Андреев с(ы)н Шохин тритцати пяти лет, жена у него Соломания Максимова тритцати лет, дети: Микита десяти лет, Василей девяти лет, две дочери — Соломания пятнатцати лет, Палалея (так в рукописи) пяти лет, брат у него Ермола Андреев дватцати трех лет, жена у него Орина Васильева дватцати лет, дочь у него Палагея полугодова <...>
(Л.107) Двор, а в нем живет ямшик Максим Екимов с(ы)н Нестеров сорока лет, жена у него Окулина Иванова дватцати пяти лет, дети: Петр семнатцати лет, дочери — Офимья десяти лет, Наталья девяти лет, Марва (так в рукописи) шести лет, Ульяна трех лет, мать Орина Власова шестьдесят лет, внучька Дарья полугодова, у него же на подворье живет теща Маремьяна Христорова (так в рукописи) семидесят лет <...>
(Л.107 об.) Двор, а в нем живет ямшик Елисей Максимов с(ы)н Нестеров сорока лет, жена у него Парасковья Микитина сорока лет, с(ы)н у него Степан осми лет <...>
Двор, а в нем живет ямшик Василей Иванов с(ы)н Нестеров сорока лет, жена у него Ульяна Михайлова сорока лет, с(ы)н Софрон четырех лет, дочь Марфа шести лет <...>
(Л.108) Двор, а в нем ямшик Василей Иванов с(ы)н Нестеров пятьдесят лет, жена у него Огрофена Еремеева пятьдесят лет, дети: Яков дватцати трех лет, Дмитрей тринатцати лет, сноха Марфа Онтонова тритцати лет, дочь у нее Офимья годова, сноха ж Огафья Тимофеева тритцати лет, у Василья дочь Орина четырнатцати лет <...>
Двор, а в нем живет ямшик Гаврило Иванов с(ы)н Нестеров сорока лет, жена у него Ульяна Федорова сорока лет, дети Артемей осьмнатцати лет, Филип шестьнатцати лет, Матфей семи лет, дочь Окулина трех лет <...>
Двор, а в нем живет ямшик Иев Иванов с(ы)н Нестеров дватцати пяти лет, жена у него Наталья Семенова дватцати трех лет, с(ы)н у него Тимофей трех лет <...>
(Л.108 об.) Двор, а в нем живет ямшик Александр Яковлев с(ы)н Нестеров осмьнатцати лет, у него мать Федора Ларионова пятьдесят лет <..>
Как видим, в «Именной книге» по сравнению с переписью Л.Поскочина 1681-83 годов представителей старшего поколения Шехиревых/Шохиревых уже нет, фигурируют их дети или внуки. Их изначальная фамилия была почти утрачена и сохранилась лишь у двух родных братьев — Максима и Ермолая — в виде «Шохин». Остальные же записаны по имени деда или прадеда — Нестеровы.
Исчезли Ларка Павлов Шохирев и Ивашко Иванов Шохирев, которые, возможно, не относились к клану Нестера Шехирева. Первый, видимо, пришел в Алымку не из Демьянской слободы, и единственный возможный след его в дальнейшей истории деревни — Федора Ларионова, мать Александра Яковлева Нестерова, а, стало быть, жена записанного в переписи Поскочина Якунки, сына Максимки Нестерова Шохирева, одного из трех братьев Шехиревых/Шохиревых и двух сыновей четвертого (Ондрюшки), основавших деревню Алымка.
Кроме Якунки у Максимки Нестерова Шохирева были еще два сына — Елеска и Родка. О Родке (Родион) в 1710 году ничего не известно, а вот Елисей Максимов с женой Парасковьей Никитиной продолжили род через сына Степана.
Наиболее плодовитым оказался самый старший из братьев Шехиревых - Ивашко Нестеров Шехирев. К переписи 1681-83 гг. он имел четырех сыновей: Васку (с сыном Тараской), Ганку (Гавриила), Иевку и снова Васку. И все они стали продолжателями фамилии: Василей Иванов Нестеров с женой Ульяной Михайловой (дети: Софрон, Марфа), Василей Иванов Нестеров с женой Огрофеной Еремеевой (дети: Яков, Дмитрей, Орина), Гаврило Иванов Нестеров с женой Ульяной Федоровой (дети: Артемей, Филип, Матфей, Окулина), Иев Иванов Нестеров с женой Натальей Семеновой (сын Тимофей).
Еще один из братьев — Якимко Нестеров Шохирев — был женат на Орине Власовой, она была жива в 1710 году. У них по переписи Поскочина числился только один сын Максимко, он и фигурирует в «Именной книге»: Максим Екимов Нестеров, жена Окулина Иванова, дети: Петр, Офимья, Наталья, Марва (скорее — Марья или Мавра), Ульяна.
И здесь мы подходим к особо интересующим нас сыновьям упомянутого в Крестоприводной книге 1676 года и не фигурировавшего в переписи Поскочина Ондрюшки Нестерова. В 1710 году Максим Андреев Шохин с женой Соломанией Максимовой имели четверых детей: Микиту, Василея, Соломанию и Палалею (скорее — Палагею). В одном дворе с ними жил младший брат Максима Ермола Андреев с женой Ориной Васильевой и дочерью Палагеей. В целом же Шехиревы жили в деревне в восьми дворах, а по сути их было девять семей (два брата жили вместе).
Мы знаем, что основателями Алымки вместе с Шехиревыми/Шохиревыми были Кошелевы, которые имели в деревне к 1681-83 гг. два двора. К 1710 году число глав семейств - носителей фамилии также увеличилось до пяти. Борис Ведениев и Михайло Ведениев Кошелевы, скорее всего, были родными братьями (кстати, не от отчества ли и появилась среди обитателей Алымки фамилия Веденев/Веденеев по подобию Шехирев — Нестеров — Шехирев?). То же самое можно предположить о Матфее Иванове и Омельяне Иванове Кошелевых. Кроме них в деревне жил Федор Козмин Кошелев со своей семьей. Появились в Алымке и другие фамилии — Игловиков (два двора), Пинигин (1 двор).
Характерной чертой и большим недостатком исследуемой «Именной книги» можно назвать небрежное отношение к указываемому возрасту записываемых людей. На это можно обратить внимание даже при поверхностном ее прочтении. Возраст старших явно дается округленно и при этом весьма неточно. К примеру, возраст Максима Андреева Шохина указан 35 лет, следовательно, родился он в 1675 году, и в 1682 году ему должно быть семь лет. Но вряд ли он мог при этом представлять отдельную семью, как записано в переписи Поскочина. Скорее всего, его с братом приписали бы к одной из семей братьев его отца. Возможно, в то время была жива его мать — жена Ондрюшки Нестерова, но тогда и запись должна быть другой. В любом случае семилетнего мальчишку вряд ли назвали бы самостоятельным ямщиком и хозяином.
Еще более показательная ситуация с его младшим братом Ермолкой. В переписи Поскочина указано, что ему на 1682 год было три года. В «Именной книге» сказано, что Ермоле Андрееву 23 года, то есть, родиться он должен был в 1687 году! Поэтому в данной книге мы можем ориентироваться только на состав семьи, что тоже немаловажно.
Столь же разительные метаморфозы с возрастом алымчан мы видим и в «Переписной книге г. Тобольска и уезда. 1720 г.» (РГАДА, Ф.214, Оп.1, Кн.1617, Л.1484-1488). По этой книге в Алымке было 17 дворов, но мы, конечно же, обращаем внимание на Шехиревых. Да, все они вернулись к своей исконной фамилии. Итак, в переписи ямских охотников Тобольского уезда значится:
(Л.1484) «Деревня Алымка.
(Л.1485) <...> Во дворе ямской охотник Иев Иванов сын Шехирев, сказал: сорока четырех лет, у нег(о) сын Тимофей одинатцати лет <...>
Во дворе ямской охотник Василей Иванов сын Шехирев, сказал: петидесят трех лет, у него дети: Софрон осми лет, Назар семи лет <...>
(Л.1485 об.) Во дворе ямской охотник Василей Иванов сын Шехирев, сказал: тритцати лет, у нег(о) сын Сергей трех лет <...>
Во дворе отставной салдат Ермолай Андреев сын Шехирев, сказал: сорока пяти лет, у него сын ямской охотник Иван пятнатцати лет, Артемей трех лет <...>
(Л.1486) Во дворе ямской охотник Елисей Максимов сын Шехирев, сказал: пятидесят лет, у него дети: Стефан дватцати трех лет, Зиновей шести лет <...>
(Л.1487) Во дворе ямской охотник Александр Яковлев сын Шехирев, сказал: тритцати осми лет, у него сын Максим году <...>
Во дворе ямской охотник Максим Андреев сын Шехирев, сказал: семидесят лет, у него дети: Никита тритцати одного лета, Василей тритцати лет <...>
(Л.1488) Во дворе ямской охотник Фома Максимов сын Шехирев, сказал: сорока лет, у нег(о) сын Андрей дву лет <...>”.
Мы видим восемь семей Шехиревых, при том, что жившие одной семьей Максим Андреев и Ермолай Андреев разделились и имеют свои дворы. За прошедшее десятилетие Ермолай Андреев отслужил в армии и стал отставным солдатом. Исчезли семьи Максима Екимова (Нестерова) Шехирева и Гаврилы Иванова (Нестерова) Шехирева, хотя в них были дети мужского пола, которые к 1720 году должны быть взрослыми. Скорее всего, они сменили место жительства. Но появилась семья Фомы Максимова Шехирева, которая, возможно, имела родственные отношения с кланом Шехиревых, родоначальником которого является Матвей Шехарев.
Обзорно скажем, что в переписи указаны 4 двора Кошелевых, причем родовая связь прослеживается у Стефана Емельянова Кошелева и у Луки Борисова Кошелева. Можно также предположить, что Семен Казмин Кошелев является братом жившего в деревне в 1710 году Федора Козмина Кошелева, а Логин Иванов Кошелев — братом сгинувшим в небытие братьям Матфею и Омельяну Ивановым Кошелевым.
Сохранились две семьи Игловиковых - Филипа Семенова и Ивана Никитина, которые оба названы в переписи отставными ямскими охотниками. Фигурирует, как и в 1710 году, семья Ивана Денисова Пинигина. В Алымке появились новые фамилии, которые в качестве глав семейств представляли отставной ямской охотник Василей Иванов Тальнишной и ямской охотник Прохор Давыдов Кичулин.
С указанием возраста персонажей в переписи 1720 года тоже не в порядке. Вновь обратимся к интересующим нас Максиму Андрееву и Ермолаю Андрееву Шехиревым. По «Именной книге» 1710 года Максиму было 35 лет (что, как мы выяснили, неверно), а через 10 лет сам он говорит, что ему 70 лет. И если верить Максиму, то родился он в 1650 году, и в 1682 году ему уже было 32 года. То есть к этому времени он должен был жениться и иметь уже немало детей. Более реально может быть определен возраст Ермолая Андреева: 23 года в 1710 году (явно неправильно), и 45 лет — в 1720-ом. Считая по последней переписи, получаем, что родился он в 1675 году, и на перепись 1681-1683 года ему было 7-8 лет в зависимости от года, когда переписчики были в Алымке.
Отметим, что после переписи Поскочина 1681-1683гг. в дальнейшем фамилия Шохиревы в документах уже не встречается. Но исходная, как мы считаем, фамилия была широко распространена в Уватской волости долгие годы. Свидетельством тому метрическая книга Уватской Спасской церкви за 1722 год. Среди ямщиков Демьянского яма мы находим «отставного ямщика Прокопа Шехирева», Фому Максимова и Никиту Максимова Шехиревых (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.15, Д.289-290). Однако довольно длительное время по отношению к клану Шехиревых параллельно употреблялась и фамилия Нестеровы.
Напомним, что в Крестоприводной книге 1676 года в Демьянской слободе указаны «Ивашко да Максимко да Ондрюшко да Екимко Нестеровы» - четыре брата. К 1682 году они перебрались с семьями из Демьянской слободы в Алымку, и в переписи вместе с отчеством у них указана и фамилия — Шохиревы/Шехирев. Старшим из них, как мы выяснили, был Ивашко Нестеров Шехирев — судя по количеству детей, наличию внука и по тому, что именно он отвечает на вопрос, где родился и когда пришел на Демьянский ям. Вероятно, как мы подсчитали, ему было в момент переписи около 66 лет. И здесь снова встает вопрос о фамилии, поскольку остальные его братья и их дети в отличие от Ивашки записаны Шохиревыми. Попытаться объяснить эту ситуацию можно следующим образом. Ивашко родился, как мы знаем, в Поморье примерно в 1616 году и в юношеском возрасте был вывезен в Сибирь. Здесь он получил изначально фамилию — Шехирев (из Шехарев). Остальные его братья, надо полагать, появились на свет уже в Демьянской слободе и, скорее всего, именно в том порядке, в каком они записаны в Крестоприводной книге. То есть следом по возрасту шел Максим Нестеров. За ним по рождению - Ондрюшка Нестеров, затем Якимко. Три брата записаны Шохиревыми, возможно, потому, что такое произношение фамилии было в то время в Сибири более распространенным. Вероятно, оба варианта фамилии были «занесены» новоприборными ямщиками в 1635 и 1637 годах и позже.
Из четырех братьев в переписи 1682 года мы не находим только Ондрюшки Нестерова. Видимо, он в промежутке 1676 -1682 годов умер или погиб. Но представлены его сыновья — интересующие нас Максимко Андреев Шохирев и его брат Ермолка.
В Алымке в то время проживали и другие Шохиревы — Ларка Павлов Шохирев (пришел, видимо, не из Демьянской слободы), Ивашко Иванов Шохирев, переселившийся из Демьянской слободы. В деревню Холодилову переехал с семьей из слободы уже называвшийся Федка Яковлев Шохирев, а в ней самой жил Тимошка Матвеев Шехирев. Возможно, все они были связаны давними родственными связями, и для различения кланов Шохиревых/Шехиревых отчество «Нестеровы» использовалось как фамилия, а в дальнейшем у отдельных представителей клана ею и стало. К примеру, по метрическим записям в 1720-е годы в Алымке проживал ямщик Максим Андреев Нестеров, и в то же время — Максим Андреев Шехирев. В 1744-1745 годах алымскими ямщиками были Борис Максимов Нестеров и Борис Максимов Шехирев, Логин Фомин Нестеров и Логин Фомин Шехирев. То есть это одни и те же люди, записанные под разными фамилиями. Часть алымских Нестеровых, скорее всего, тоже из рода Шохиревых/Шехиревых, только со временем утративших фамильную связь с основным кланом. В этой связи можно вспомнить историю с женитьбой брата моей мамы Федора Петровича Шехирева на Апполинарии Андреевне Нестеровой. Во-первых, по рассказу мамы, эту семью в деревне называли по деду Андреевскими, что доказывает, что переход из одной фамилии в другую был весьма возможен, а особенно в более ранние времена: как назвались, так и записали. Во-вторых, Шехиревы сильно возражали против женитьбы молодых — были существенные причины: Федору, когда у них с Апполинарией родился сын Иннокентий, было только 17 лет, а невеста была на семь лет его старше. Но, возможно, родители знали о далеких родственных связях. Даже когда у Федора и Апполинарии родился сын Иннокентий, сразу пожениться им не разрешили, хотя и незаконнорожденным Иннокентий не был записан.
Еще один из вероятных аргументов в пользу того, что изменение фамилии у некоторых представителей клана Шохиревых/Шехиревых на фамилию Нестеровы могло произойти: в переписи 1682 года у Ивашки Нестерова Шехирева указан семилетний сын с редким именем Иевко. А в метрических записях 1722-1723 годов в Алымке упоминается Тимофей Иевлев Нестеров — надо полагать, сын Иевко. Обратим внимание также на Степана Елисеева Нестерова (1722 год) — он являлся сыном упоминавшегося в крестоприводной книге Елески (тоже достаточно редкое имя), сына Максимки Нестерова Шохирева, однако в 1726 году в метрических записях, видимо, он же записан, как Степан Елисеев Шехирев. То есть к нему вернулась исходная фамилия. Но тему Нестеровых мы оставляем, поскольку это тоже была очень распространенная фамилия.
АНДРЕЙ НЕСТЕРОВ ШОХИРЕВ И ЕГО ДЕТИ
О сыне Нестера Шехирева Андрее (имя, тоже редко упоминаемое в документах этого периода в данной местности), можем сказать, что ко времени переписи Л.Поскочина (берем за точку отсчета 1682 год) или даже раньше на несколько лет его уже не было в живых или он каким-либо образом исчез. Предполагаем, что на 1682 год его сыну Максиму было 16 лет, так как у него не было детей, а женились в то время в 18-20 лет. И если он был старшим сыном Андрея, то был рожден в 1666 году, а отец его родился примерно в 1646 году.
Что касается времени смерти Ондрюшки Нестерова, то примерное время его кончины — скорее всего, после 1676-го и до 1681 года, следовательно примерные годы жизни Андрея Шохирева: 1646-1676/1681. Тридцать-тридцать пять лет, конечно же, короткая жизнь, но мало ли что случается. И если наши предположения верны, то Андрей родился уже в Демьянской слободе. Но, разумеется, и дата рождения может быть сдвинута даже на десяток лет назад, ведь возможно, его сын Максим был не первым ребенком в семье. К примеру, по метрическим записям 9 ноября 1722 года у отставного ямщика Прокопа Шехирева умерла «мать иво дитинам Андреева дочь» (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.15, Д.289, Л.9). Имя Андрей, напомним, в то время в Демьянском яме среди Шехиревых встречалось редко.
Что касается Максима Андреева Шехирева, то по переписи 1710 года мы можем сказать, что женой его была Соломея (Соломания) Максимова, которая, если верить переписям, была лет на пять его младше. Обратим внимание на следующую запись: 3 января 1744 года «деревни Алымской ямщика Никиты Максимова Шехирева мать Соломия» (умерла). И если мы считаем, что год рождения Максима Андреева — 1666-й, то у нее должен быть 1671-й, если была младше мужа на пять лет. То есть прожила Соломея Максимова Шехирева более 70 лет.
Имя Максим среди Шехиревых того времени было, как мы можем заметить, весьма распространенным. Трудность в том, что часто отчества ямщиков в метрических книгах и исповедных росписях не записывались, а выбор имен при сравнительно небогатом наборе фамилий в одном поселении был весьма ограничен. Поэтому ориентироваться можно по возрасту, детям и женам. Мы уже знаем не только супругу Максима Андреева Шехирева, но и его детей. На 1710 год у них с Соломеей Максимовой записаны Никита 10-ти лет, Василей — 9, Соломания — 15, Палагея — 5-ти. В переписи 1720 года значатся их дети: Никита — 31 год, Василей - 30 лет. Еще одно доказательство, что возраст людей в переписях указывался неверно — за десять лет сыновья Максима Андреева «постарели» на двадцать.
В метрической книге 1726 года есть запись, что 8 января умер ямщик Максим Шехирев, 60 лет (там же, Д.290, Л.49 об.). Это совпадает с нашими расчетами, что год рождения Максима 1666-й. Однако в той же метрической книге и на эту же дату фиксируется запись о том, что Максим Шехирев выдал замуж дочь Палагею. Разница в том, что в первом случае запись не конкретизирована — речь идет о Демьянском яме (скорее, о Демьянской слободе), а во втором указывается Алымка, где, если судить по переписи 1720 года других Максимов Шехиревых или Нестеровых в зрелом возрасте не было: сын Максим у Александра Яковлева Шехирева только родился, семья Максима Екимова Нестерова, видимо, из деревни уехала. Нам остается обратить внимание на запись в метрической книге 1722 года о том, что Максим Андреев Нестеров выдал замуж дочь Агафью (Алымка), и на запись 1745 года: умер Максим Нестеров, 85 лет (Алымка). Видимо, именно здесь идет речь о Максиме Андрееве Шехиреве. Если верить указанному возрасту умершего, то он на шесть лет старше «назначенного» нами ему возраста, но тогда в 1682 году ему было 22 года, и он мог иметь семью и детей. Склоняясь более к нашим расчетам, полагаем, что вопреки записям в переписях, в 1710 году Максиму Андрееву было 44 года, в 1720-ом — 54 года, а на момент смерти - 79 лет.
Таким образом, наиболее вероятные годы жизни Максима Андреева: 1666-1745.
Подытожим, что мы знаем об Андрее Шохиреве и его семье. Возможные годы жизни: от 1646 и раньше и до 1682. У него было двое сыновей — Максим (1666-1745) с женой Соломеей Максимовой (годы жизни до 1744-го) и Ермолай (забегая вперед: 1674 -1745гг.), возможно — неназванная дочь, которая была замужем за демьянским ямщиком Прокопом Шехиревым и умерла в 1722 году.
О детях Максима Андреева Шехирева. Если наши предположения относительно тождества Максима Андреева Шехирева и Максима Андреева Нестерова верны, то у него была дочь Агафья, которую он выдал замуж в 1722 году. О сыновьях Максима и Соломеи Шехиревых мы имеем следующие сведения. У Никиты Максимова в 1722 году умер младенец Иван, в 1723 родилась дочь Фекла, в 1726-ом — Дарья. Еще одна запись о Никите Максимове Шехиреве относится к 1752 году, когда он женился вторым браком «на вдове разночинской деревни Морозовой Евдосье». В списках четвертой ревизии 1782 года в Алымке записано: «Никита Максимов сын Шехирев 79 лет (на 1762 год) — умер в 1776 году. У него жена Федосья Иванова дочь — 45 — умерла в 1777 году. У них сын, написанный в последнюю пред сим ревизию Федор — 34 года (на третью ревизию). Переехал во вновь заселившуюся деревню Максимовку со своей семьей. У него жена Степанида Григорьева дочь — 40 — умре в 1770 году». Возраст Никиты Максимова на третью ревизию явно преувеличен, поскольку тогда получается, что он родился в 1683 году, когда его отец вряд ли еще был женат, а матери было 12 лет. Если ориентироваться на возраст его матери Соломеи и на то, что первым ребенком в семье была дочь Соломея, родившаяся на пять лет раньше Никиты, то время его появления на свет — примерно 1695 год, а, значит, умер он в возрасте 81 года. Его сын Федор продолжил ямщицкую династию Шехиревых, но уже в деревне Максимовке. Тогда состав его семьи был таков.
((Тобольский архив, Ф.И154, Оп.8, Д.4, Л.817) «Переехавшие после ревизии из деревни Алымской во вновь заселившуюся деревню Максимову.
Федор Никитин сын Шехирев — 53 года
У него сын, написанный в последнюю пред сим ревизию
Иван — 25 лет
У него жена Матрена Иванова дочь, взята деревни Кошкаровой у тобольского ямщика Ивана Кошкарова — 25 лет.
У сына ево Федорова Ивана рожденные после ревизии дочери девки
Васса — 6
Анна — 4
Анна — 2
Лукерья — 1
Согласно спискам 5 ревизии (1795 года), а в то время Алымка и окружающие ее деревни относились к Нижнеслинкинской волости, которая существовала небольшой период времени, население деревни Максимовой (Тобольский архив, Ф.154, Оп.8, Д.65, Л.109) не сильно изменилось. В ней тогда проживало 14 лиц мужского пола и 23 женщины. Можно отметить, что Федор Никитин Шехирев жил вдовцом, ему исполнилось 66 лет. У его старшего сына Ивана в 1783 году умерли жена Матрена Иванова и дочь Лукерья, он женился на односельчанке Федоре Дмитриевой, и у них родились, как и в первом браке, снова девочки — Анисья (10 лет на момент ревизии) и Марфа (4 года). Сам Иван умер в 1794 году, и на нем эта родовая линия Шехиревых по мужской линии, видимо, прервалась.
Второй сын Максима Андреева Шехирева Василей был по переписям 1710 и 1720 годов младше Никиты на год. В исповедных росписях 1762 года (на тех, кто не приходил на исповедь к священнику, составлялись списки, их даже штрафовали) его семья указана почти полностью. «Именные ведомости Тобольского духовного правления о не бывших на исповеди в 1762 году и более года» (Тобольский архив, Ф. И156, Оп.15. Д. 256, Л. 45):
«Деревня Алымская
Василья Максимова Шехирева дети: Федор — 29 лет; Василей — 21; Анна — 27; Марья — 20. Племянники ево:Тимофей Борисов — 26 лет, Антон — 13 лет».
Одна из записей 1763 года гласит, что на исповеди не были «Василья Шехирева дети: Василий — 22 года, Анна — 28 лет, Марья — 21 год». Ни глава семьи, ни его жена или другие дети могли быть не указаны только потому, что они вовремя «отметились» у священника или отсутствовали по каким-либо причинам.
Полную ясность относительно Василия 1 и Василия 2, их семей вносят ревизские сказки. Это подушные переписи населения, которые периодически проводились в государстве с целью уточнения налогообложения. Всего таких ревизий было десять, первые три из них хранятся в РГАДА (Российский государственный архив древних актов - 1719г., 1742г., 1762г.), однако Алымки в них нет -данные ревизий по деревне не сохранились. Остальные есть в Тобольском архиве, вплоть до последней 1857-1858гг.
В списках 4 ревизии 1782 года (Тобольский архив, Ф.И154, Оп.8, Д.4) значится «Василей Максимов Шехирев, вдов, 69 лет (на предыдущую, 3-ю ревизию, так во всех сказках — у человека указывался возраст в предыдущую ревизию и ведущуюся), умер в 1766 году. У него дети, написанные в последнюю пред сим ревизию
Климент — 40 — умер в 1766 году
Федор — 29 — 48.
У него жена Евдокия Трофимова дочь, взята Уватского села деревни Алымской у тобольского ямщика Трофима Захарова — 27 лет — 46.
Дочери девки:
Анна — 27 — 46
Марья — 20 — 39.
У сына ево Васильева Федора, написанные в последнюю ревизию
сын Иван — 4 - 23
дочь девка Анна — 1 - 20
Рожденные после ревизии (то есть, указывается возраст только на 1782 год)
сын Тимофей — 8 лет
дочери девки
Катерина — 16
Евдокия - 5
Василей Васильев сын Шехирев — 23 года — 42.
У него жена Степанида Ларионова, взята Уватского села деревни Зарешной у тобольскаго ямщика Лариона Софонова — 11 — 30.
У них рождены после ревизии (третьей -1762 года):
Сын Гаврило — 6 лет
Дочери девки:
Марфа — 8 лет,
Мавра — 1 год».
Родовая линия Василия Максимова Шехирева (1693-1766гг.) через Василия Васильева и его сына Гаврилу продолжилась через века и дошла до наших дней. Ее представитель - живущий ныне в Алымке Сергей Александрович Шехирев.
В «Именных ведомостях Тобольского духовного правления о не бывших на исповеди в 1762 году и более года» (Тобольский архив, Ф. И156, Оп.15. Д. 256, Л. 45) указаны племянники Василия Максимова Шехирева Тимофей и Антон Борисовы, которые должны быть сродными братьями его сыновьям. Документально Борис Максимов Нестеров фиксируется в Алымке в метрических записях в 1745 году. В этом году у него родился сын Георгий и умер он сам в возрасте 41 год.
Но откуда он взялся? Судя по возрасту, родиться Борис должен был в 1704 году, но среди детей Максима Андреева Шехирева/Нестерова он не значится ни в 1710 году, ни в 1720-ом, хотя надо иметь в виду, что, к примеру, у Василия Максимова Шехирева в ревизских сказках 1782 года неожиданно появился старший сын Климент, который ранее в документах не фигурировал.
Из старших Нестеровичей десятилетний сын Максим был у Якимки (перепись Поскочина 1681-83 гг.), но в 1710 году среди его детей нет Бориса. В 1720 году семья в Алымке не значится. Возможно, Борис Максимов родился после 1710 года, когда семья Максима Екимова переехала из Алымки, и это значит, что к 1745 году ему должно быть примерно 35 лет. При известных допусках, вызванных весьма неточными записями о возрасте в старых документах, сыновья Тимофей и Антон вполне укладываются в биографию Бориса Максимова Нестерова.
То же можно сказать о «внезапно» появившемся в Алымке в 1720 году Фоме Максимове Шехиреве. Можно высказать и еще одно предположение, что он переехал в деревню из Демьянской слободы, где по переписи 1681-83 годов жил Тимошка Матвеев Шехирев, который имел двух сыновей с именем Максим. Однако по метрическим записям 1745 года у его сына — Логина Фомина — тоже фамилия Нестеров, что может свидетельствовать о его принадлежности к клану потомков Нестера Шехирева.
В 1782 году пять семей Шехиревых — Федора Никитина Шехирева, Федора Васильева Шехирева, Василия Васильева Шехирева, Тимофея Борисова Шехирева, Антона Борисова Шехирева — уехали из Алымки и основали в трех верстах от нее деревню Максимовку. Можно предполагать, что деревня была названа в честь их общего (или нет) деда Максима. По ревизским сказкам 1795 года сын Федора Васильева Шехирева Иван с семьей был переселен для хлебопашества в деревню Яровскую, где позже тоже жили много Шехиревых.
ЕРМОЛАЙ ШЕХИРЕВ - ОТСТАВНОЙ СОЛДАТ
Особое значение для нас имеет Ермолай Андреев Шехирев. Мы уже знаем, что на время проведения переписи 1681-83 годов он был еще мал, жил в семье старшего брата Максима, но возраст его явно уменьшен. Анализ по приведенным выше фрагментам переписей приводит к выводу, что на тот момент ему было примерно 7-8 лет. «Именная книга» 1710 года свидетельствует, что Ермоле уже за двадцать, он женат на Орине Васильевой, у них есть полугодовалая дочь Палагея, но живут молодые в семье Максима Андреева.
По «Переписной книге» 1720 года Ермолаю Андрееву 45 лет, он имеет двух сыновей — Ивана 15 лет и Артемия трех (лица женского пола в переписи не указаны) — и статус отставного солдата. Здесь же напомним, что указом Петра I от 20 февраля 1705 года в России была создана регулярная армия на основе рекрутских наборов. С двадцати дворов в рекруты шел один мужчина в возрасте от 20 до 35 лет. Служили же тогда «доколе силы и здоровье позволит», то есть пожизненно. Так было до 1732 года, пока императрица Анна Иоанновна не изменила условия и сроки службы. В Сибирской губернии в 1711 году были учреждены два первых гарнизонных полка — Тобольский и Енисейский. И было разрешено нижние чины отпускать в отставку с тем, чтобы люди, склонные к земледелию, селились на сибирских землях и занимались хлебопашеством.
Возможно, поэтому Ермолай Андреев Шехирев прослужил относительно недолго и получил в родной Алымке надел земли, или же сыграло роль то, что он был из ямщиков, которые были востребованы в сибирских краях. Другое объяснение короткой службы — ранение или увечье. Тем не менее статус отставного солдата был тогда пожизненным, и отставники имели некоторые льготы, например, не платили подушный налог.
Далее мы можем отследить жизнь Ермолая Андреева Шехирева в основном только по метрическим записям. Читаем метрическую книгу за 1723 год, где в разделе «Вступившие в брак» от 12 января содержится следующая запись: «Уватского погоста житель, ямщицкий сын отрок Василий Захаров и того же Уватского погоста Алымской деревни у отставного солдата Ермолы Шехирева с племянницей его девицей Евдокией. Первым браком» (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.15, Д.290, Л.20 об.). В 1726 году Ермолай выдает замуж еще одну племянницу Марию за ямщика Мирона Федулова из Уватского села (там же, Д.289, Л.48), фигурируя также в качестве «отставного солдата». Мы можем предположить, что обе племянницы были дочерьми его старшего брата Максима. Но по нашим расчетам он в то время еще был жив, а дочерей с такими именами у него не было. Однако у Ермолая было множество сродных братьев и сестер и, соответственно, двоюродных племянников и племянниц (см. приведенные выше переписи), и, скорее всего, невесты были из них.
Прямое упоминание об Ермолае мы находим в 1744 году (Ф.И156, Оп.1, Д.166 «Дело по доношению Уватского священника Пыхова о новокрещенных татарах и остяках, совратившихся в прежние свои обычаи»). Среди четырех избранных для помощи в расследовании дела значится и «деревни Алымской Ермолай Андреев Шешерев». В фамилии — описка. То есть, надо полагать, Ермолай был в своей среде человеком авторитетным.
В метрических книгах Тобольского уезда, в разделе «Уватский погост» за 1745 го находим такую запись : «13 мая деревни Алымской отставной солдат Ермолай Андреев Шехирев, 71 года» умер (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.15, Д.289, Л.358). Точность указания на возраст здесь очевидна, поэтому можем утверждать, что Ермолай родился в 1674 году, а на момент переписи 1682 года ему было 8 лет.
Несколько запутанной предстает история семьи Ермолая. Из указанных выше переписей мы знаем, что женой его была Орина Васильева, и у них были указаны дети Палагея, Иван, Артемий. О Палагее документальных свидетельств больше нет, а что касается старшего сына Ивана, то можно обратить внимание на запись от 20 мая 1723 года: «У ямщика Ивана Еринилова сына Шехирева сын Алексей» (родился) (Тобольский архив, Ф.И156, Д. 290, Л.18 об.). Имя Ермолай встречается в документах Уватской волости в этот период крайне редко (варианты — Ермила, Ермола) и относится к другим фамилиям, поэтому с большой долей уверенности мы можем предположить, что мы в данном случае имеем дело с сыном Ермолая Андреева. В «Переписной книге» 1720 года Иван назван ямским охотником, и ему было на тот момент 15 лет. В 1723-ем соответственно 18 лет, в таком возрасте в то время и женились. Но тогда Иван с 1705 года рождения и должен быть указан в «Именной книге» 1710 года. Однако его там нет. Возможно, это упущение переписчиков, другого объяснения здесь не находится, поскольку в метрических записях нет других Иванов Ермолаевых.
В последующий период в метрических книгах Уватской Спасской церкви содержатся лишь записи об Алексее Иванове Шехиреве. В 1743 году он женится на дочери ямщика Лебаутской деревни Гордея Иванова Софонова Фекле (там же, Д.294, Л.421, 421об.), в этом же году у них родится дочь Евдокия, в 1746 году — сын Евтихий, а в 1747 году — дочь Пелагея. Дальше Марья (1750), Дарья (1754), Евфимия (1758). Затем он начинает выдавать дочерей замуж, а его единственный сын Евтихий Алексеев Шехирев в 1764 году женится на Софье Прокопьевой Русаковой (дочери посадского деревни Новой Прокопия Андреева Русакова (Л.424 об.) и будет по мужской линии продолжать род, который, напомним, начался от старшего сына Ермолая Андреева Шехирева Ивана. Сам же Иван «проявится» в 1768 году среди восприемников (там же, Д.309, Л.238), как ямщик деревни Алымской, когда у его внука Евтихия 16 марта родится дочь Евдокия (Д.309, Л.236). Можем обратить внимание, что Иван Ермолаев Шехирев со своей женой Анисьей Артамоновой в 1769 году проживал в селе Уватском и числился тобольским ямщиком, а супруга его была повивальной бабкой (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.2, Д.2073, Л.10). Видимо, в это время Иван Ермолаев сменил место жительства.
Отметим, что в 1742 году в Уватском погосте впервые упоминается деревня Новая, которой в дальнейшем предстоит стать волостным центром наряду с селом Уватским.
Не можем не заметить и такую запись в метрической книге Уватского погоста Спасской церкви за 1744 год: 1 августа «деревни Алымской у ямщика Кирила Ермолаева Шешерева дочь Соломония» родилась (Ф.И156, Оп.15, Д.289, Л.332). Возможно, это тоже один из сыновей Ермолая. Но больше никаких записей о нем обнаружить не удалось. С 1747 года в метрических книгах «проявляется» еще один сын Ермолая Артемий, но о нем, как о продолжателе родовой линии, мы расскажем в отдельной главе.
При составлении генеалогического древа мы можем опираться на так называемые исповедные росписи, в которых фиксировались те, кто не был на исповеди у священника. В деле №2858 за 1772 год значится никак не «документированный» ранее «Андрей Ермолаев Шехирев, 55 лет, племянник ево Кирило, 47 лет, сын ево Александр Кирилов, 18 лет» (Л.68). Нет сомнения, что в данном случае речь идет еще об одном сыне Ермолая Андреева Шехирева, родном брате Ивана и Артемия.
Можно также обратить внимание на лист 54. В разделе «Ямщики Уватского села» сделана следующая запись: «Ларион Григорьев Захаров, 49 лет; жена ево Федора Ермолаева, 50 лет; дети их: Григорий 23 года, Устиния — 9 лет». Вполне возможно, что Федора также дочь Ермолая Шехирева. Однако девичья фамилия ее не указана, поэтому оставляем предположение без развития.
Итак, семья Ермолая Андреева Шехирева. Его сыновья по старшинству — Иван, Артемий, Андрей, Кирилл и, возможно, дочь Федора.
Иван Ермолаев предположительно появился на свет в 1705 году. Последнее упоминание о нем находим в 1769 году, когда Ивану, выходит, было 64 года. По нашим расчетам получается, что Иван и Палагея родились у Ермолая до ухода последнего в солдаты. Другие его дети были рождены уже после его возвращения. Артемий — (по исповедным росписям) в 1715 году, по ревизским сказкам — в 1721 году, Андрей — в 1718-ом. Кирилл — в 1724 году, если иметь в виду, что в 1744 году ему было 20 лет.
Возраст персонажей в исповедных росписях указывался приблизительно, более точно — в ревизских сказках, но, конечно, идеальный вариант — это записи в метрических книгах, но и в них, скажем, возраст умерших, указывался весьма произвольно. Поэтому, приводя данные из различных документов, мы должны учитывать возможные их расхождения.
АРТЕМИЙ ЕРМОЛАЕВ — СЕЛЬСКИЙ ДВОРЯНИН
По «Переписной книге» 1720 года мы знаем, что у Ермолая Андреева Шехирева был трехлетний сын Артемий. Он снова появляется в метрических книгах Уватской Спасской церкви только с 1747 года, и первая запись — о том, что у него родился сын Алексей (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.15, Д.297, Л.204 об.). 30 января 1750 года в его семье появился сын Симеон (Д.296, Л.102), а 9 сентября 1751 года — дочь Марфа (Д.297, Л.87). Поскольку к этому времени самому Артемию было уже прилично лет, и у него раньше были дети, немного позже они начинают обзаводиться своими семьями. 20 января 1752 года «деревни Алымской ямщик Кирило Артемьев Шехирев первым браком (венчался) деревни Киприяновой у ямщика Ивана Афанасьева сына Кошкарова с дочерью его Анисьей» (Д.299, Л.137).
Уточним, что все упомянутые персонажи (Иван Ермолаев, его сын Алексей, Кирилл Ермолаев, Артемий Ермолаев, его сын Кирилл) были ямщиками.
В 1754 году, 30 сентября у Кирилла Артемьева родилась дочь Параскева (Д.305, Л.120), 23 июня 1760 года у него же — дочь Агриппина (Д.306, Л.113), 11 июля 1762 года — Евфимия (Д.307, Л.114).
К слову, с 1762 года при рождении детей в метрических книгах стали записывать восприемников (крестных, как мы говорим сейчас). Информация о них тоже дает много пищи для размышлений, и в дальнейшем мы сможем ее учитывать.
10 декабря 1764 года у Кирилла Артемьева родился сын Мина (Л.131 об.), в 1766 году появилась на свет дочь Фекла (Л.424).
При составлении генеалогического древа мы можем опираться на так называемые исповедные росписи, в которых фиксировались те, кто не был на исповеди у священника. В 1763 году не исповедовался «Кирила Шехирева сын Александр — 8 лет» (Д.502, Л.148).
Семья Артемия Ермолаева Шехирева из ранних документов, видимо, наиболее полно представлена в исповедных росписях 1773 года (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.3, Д.2, Л.79):
«Артемий Ермолаев Шехирев — 58 лет;
жена ево Параскева Терентьева — 55 лет.
Сын их Кирило — 48 лет;
дети ево:
Василий — 23 года;
Александр — 19 лет;
Максим — 11(14) лет;
Григорей — 9 лет;
Фекла — 15 лет;
Евфимия — 11 лет.
Брат ево Андрей — 56 лет».
Заметим, что в исповедных росписях нет, кроме Кирилла, других детей Артемия Ермолаева (Алексей, Симеон, Марфа), а среди детей Кирилла нет Параскевы, Агриппины, сына Мины. Видимо, они умерли во младенчестве.
В исповедных росписях за 1777 год изменения небольшие — записана жена Кирилла Анисья Иванова, 44 года, дочь Фекла 19 лет, еще одна Фекла 10-ти лет и Агриппина, 9 лет (видимо, мать и две дочери на исповеди в 1773 году были).
В семье, как видим, много мужчин, и можно предполагать, что экономически она была крепкой.
В составе семьи мы видим и Андрея Ермолаева — надо полагать, он был одиноким. И обратим внимание на то, что между Артемием и его старшим сыном Кириллом разница всего в 10 лет. Ошибки мы попытаемся исправить с помощью ревизских сказок, которые должны быть более точны.
По Ревизским сказкам Уватской волости деревни Алымской за 1782 год (4-я ревизия) известны Артемий Ермолаев Шехирев, возрастом 61 год, и его жена Параскева Терентьева, на момент 3-ей ревизии (1763г.) 40-ка лет и умершая, согласно 4-й ревизии в 1779 году (Тобольский архив, Ф.154, Оп.8, Д.4, Л.784) . Следовательно, можно подсчитать, что Артемий Ермолаев родился в 1721 году, а его жена родилась в 1723 году и умерла в возрасте 56 лет. Эти данные несколько расходятся с данными Метрических книг Спасской церкви с.Уватского за 1780-1841 годы, где говорится, что в марте 1781 года «у ямщика Артемия Шехирева умерла жена Парасковья Терентьева». Запись в Метрической книге, вероятно, более соответствует действительности, по крайней мере, по дате смерти, возраст же, как мы уже говорили раньше, вызывает сомнения, потому что ревизские сказки составлялись и со слов домочадцев. То же самое можно сказать о приведенной выше информации из исповедных росписей. По ним получается, что Артемий с 1715 года рождения, а Параскева — с 1718-го. Расхождения существенные. Но если ориентироваться на то, что Кирилл был старшим сыном Артемия и женился в 1752 году, значит, ему тогда было 18-20 лет. Применяя ту же формулу к Артемию, получаем, что глава семейства родился еще раньше — в 1712 году. Но тогда на момент переписи 1720 года ему было не три, а восемь лет, и это несколько путает биографию его отца Ермолая. Когда же он служил в армии? Или, возможно, служа в Тобольском гарнизонном полку, он имел возможность бывать дома.
Любопытный факт: в ревизских сказках 1782 года напротив имени Артемия Ермолаева Шехирева есть отметка: «дворянской, селской». Что это может означать? Возможно, как мы уже говорили выше, его отец Ермолай Андреев получил от государства за свою службу небольшое поместье. Таких в те времена называли однодворцами и, при желании, они могли доказывать свое дворянство. Прецеденты были, но в основном однодворцы составляли некую прослойку между дворянами и крестьянами, довольно многочисленную в окраинных землях Центральной России, где они и служили, и занимались хлебопашеством. Однодворцы могли иметь крепостных, которые, как правило, жили с ними в одном дворе, и у них были некоторые привилегии. В Сибири же эта категория населения, видимо, не была распространенной, поэтому их таким образом и определяли — как дворяне, но сельские. Записи о них в документах той поры встречаются крайне редко. В дальнейшем однодворцы были причислены к разряду государственных крестьян. Мы же говорим об этом только потому, что, возможно, Шехиревы данного рода имели некоторые экономические преимущества по отношению к своим односельчанам, что проявилось в их следующих поколениях.
Факт службы Ермолая Андреева зафиксирован в документах тем, что он был отставным солдатом. Служил ли его сын Артемий Ермолаев — неизвестно. Но по годам своим он мог служить уже по новым правилам, которые ввела императрица Анна Иоанновна. Суть их в том, что с 1732 года в рекруты набирались лица от 15 до 30 лет по жребию, срок службы был 10 лет. По новым правилам крестьяне могли быть произведены в офицеры и получать дворянство. Возможно, Артемий Ермолаев таким путем и «возвысился». А может быть, он как-то отличился в ямской службе. Но это — только предположения.
У Артемия Ермолаева Шехирева кроме старшего сына Кирилла Артемьева (1738 г.р., в 1782 году – 44 года) с женой Анисьей Ивановой Кошкаровой (1738 г.р.) были также дочери Софья (1744-1777, умерла) и Соломония (1746-1769), вышедшая замуж за демьянского ямщика деревни Стерховой Питухина.
В 1783 году Артемий Ермолаев выступает в качестве восприемника, в 1787 году в исповедных росписях Тобольского подгорного ведомства Нового села не значится, а вот в 1789-ом (Тобольский госархив, Ф.И154, Оп.8, Д.4, Ревизские сказки о крестьянах и ясачных татарах Тобольского округа, Тобольского яму ямщики деревни Алымской, Л.262 об.) он вновь упоминается в качестве главы семейства:
Артемей Ермолаев Шехерев — 68 лет
у него сын Кирило — 51 год
у него жена Анисья Иванова — 54 года
У него дети:
Василей — 34
Александр — 32
Максим — 30
Григорей — 25
Фекла - 22
Агрофена — 19
У Василья жена Наталья Иванова — 33
У Александра жена Авдотья Иванова — 32
Андрей Ермолаев Шехирев — 59
Больше об Артемии Ермолаеве документальных сведений нет. И, мы видим, основу семьи составляли многочисленные дети его старшего сына Кирилла Артемьева да брат Андрей Ермолаев.
Констатируем годы жизни Артемия Ермолаева Шехирева: 1721 — 1790. Его жена Параскева Терентьева жила с 1723 по 1781 годы.
СЕМЬЯ КИРИЛЛА АРТЕМЬЕВА
По ревизской сказке 1782 года у Кирилы Артемьева уже было много детей: сын Василий (1755-1801) с женой Натальей Ивановой Кремлевой (1752 г.р.), взятой из деревни Поваровой у тобольского ямщика Ивана Кремлева; сын Александр (1757 г.р.) с женой Авдотьей Ивановой Морозовой, взятой из деревни Морозовой у государственного крестьянина Ивана Морозова; сын Максим, холостой, 1759 г.р.; дочь Феврония, 1765 г.р., умершая в 1780 году (была замужем за Демьянского яма ямщиком Дмитрием Винокуровым); сын Григорий, 1764 г.р.; дочь Фекла 1768 г.р. ; дочь Агрофена 1772 г.р. (Тобольский госархив, Ф.154, Оп.8, Д.4, ЛЛ.784-785 об.).
После 1783 года Алымка в метрических книгах Уватской Спасской церкви исчезает вплоть до 1795 года. Возможно, это связано с образованием Новосельской волости и постройкой в селе Новом церкви. Вероятно, метрики в новой церкви за этот период были утрачены, или же все регистрационные акты на алымчан производились в других церквях, но найти их не удалось. В этот период мы можем опираться лишь на исповедные росписи Нового села 1787 года (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.15, Д.333, ЛЛ. 114об. - 115):
Алымской деревни ямщики:
Василий Кирилов Шехирев — 37 лет
Жена ево Наталья Иванова — 33 года
Брат его Григорей — 23 года
Фекла — 21 год
Агрипина — 19 лет
Сноха вдова их Евдокия Иванова — 29 лет
Сын его Петр — 4 года
Дядя ямщик Андрей Ермолаев — 62 года
Мать его Анисья Иванова — 54 года.
Всего в Алымке на тот момент было 26 семейств ямщиков: 95 мужчин, 102 женщины. Из этих семей три носили фамилию Шехиревы.
Заметим, что из списков семьи исчезли Кирилл, Александр и Максим. Но появился «сын его Петр», то есть Василия Кириллова. В исповедных росписях 1788 года вышеназванные его братья также отсутствуют (там же, Д.334, Л.760 об.) Отсутствует и Фекла — видимо, вышла замуж. Не упоминается сноха главы семьи, жена его брата Александра Кириллова Евдокия Иванова. Здесь обратим внимание на то, что указан «племянник их (Василия Кириллова и его жены) Петр Александров — 5 лет». Последнее будет иметь в дальнейшем существенное значение.
Прояснить ситуацию помогут Ревизские сказки о крестьянах Нижнеслинкинской волости 1795 года (Тобольский госархив, Ф.И154, Оп.8, Д.62). «Село Новое, оно и Кошкарово» (таким образом, узнаем еще одно, возможно, изначальное, название будущего волостного центра). И далее - «Нижнеслинкинской волости деревни Олымка Увацкого яму ямщики» (Л.91). То есть, в то время Алымка относилась уже не к Демьянскому, а к Уватскому яму, изменилась и принадлежность к волостному центру, но, видимо, это было кратковременным явлением. Велся поиск наиболее рациональной административной структуры.
Л.96. Артемей Ермолаев Шехирев — на предыдущую ревизию 61 год, умер в 1790 г.
у него сын написанной в последнюю пред сим ревизию
Кирило — 44, умре в 1788 году
у него жена Анисья Иванова дочь — 48 — 61
Старинная деревня Олымка
у них дети написанные в последнюю пред сим ревизию
Василей — 27 — 40 лет
Александр — 25 — умер в 1789 году
Максим — 23 — 36 лет
Григорей — 18 — 32 года
Фекла — 22 — отдана замуж за той деревни за ямщика
Агрипена — 19 — отдана замуж той волости Сергию Шаламову. За крестьянина.
У Василья жена Наталья Иванова дочь — 28 — 41 год
у них сын рожденный после ревизии
Петр — 10 лет
У Максима жена Лукерья Игнатьева дочь — 35 лет
взята города Тобольска мещанская дочь
у них дети рожденные после ревизии:
дочери — Варвара — 10 лет
Анна — 5 лет
У Григорея жена Васса Понтелеева дочь — 30 лет,
взята Юровской волости деревни Какуй, крестьянская дочь.
Андрей Ермолаев Шехирев, вдов — 59 — умер в 1783 году.
Благодаря данным 5 ревизии мы смогли уточнить годы жизни Артемия Ермолаева: 1721 — 1790 годы. То есть он прожил 69 лет. Его старший сын и продолжатель фамилии Кирилл Артемьев, хоть и был плодовитым, но прожил гораздо меньше — 50 лет (1738 — 1788 годы).
Последний из Ермолаевичей Андрей жил с 1723 по 1783, то есть 60 лет.
С этой же ревизии пошла и ошибка, когда сын Александра Кириллова Петр стал считаться сыном Василия Кириллова и Натальи Ивановой, поскольку воспитывался в их семье, а своих сыновей у них, похоже, не было.
КОРОТКАЯ ЖИЗНЬ АЛЕКСАНДРА
То есть продолжателем фамилии был Александр Кириллов Шехирев, хотя главой семьи долгое время оставался его старший брат Василий.
Что мы знаем об Александре? Что родился он в 1757 году, умер в 1789-ом, прожив всего 32 года. 27 января 1780 году, как уже указывалось, он женился на Евдокии (Авдотье) Ивановой Морозовой из деревни Морозовой (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.15, Д.323, Л.13 об.). В 1782 году у них родился сын Семен, но через год умер. В 1783 году появилась на свет их дочь Устиния, в дальнейшем упоминаний о ней тоже нет.
Видимо, не намного дольше Александра прожила и его жена Евдокия Ивановна, если только повторно не вышла замуж, что сомнительно, ведь тогда в другую семью должен был уйти и ее сын Петр. В списках семьи в 1789 году она значится, а вот в ревизской сказке 1795 года Евдокии Ивановой уже нет. Следовательно, она умерла в этот период.
Что же касается Петра, то метрической записи о его рождении найти не удалось, и это связано с тем, что Алымка «потерялась», начиная с 1784 года в документах. Судя по записи в 5-й ревизии, Петр Александров родился в 1785 году.
В Метрических книгах и исповедных росписях Тобольска и Тобольского уезда за 1798 год (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.15, Д.351, Л.735) состав семьи Шехиревых таков:
«В деревне Алымской в 26 домах из коих жительствуют семейства
1. Василей Кирилов Шехирев — 48 лет
жена ево Наталья Иванова — 44 года
дочь Домна Абросимова — 11 лет (приписка священника: «врала 21»
Брат ево Григорей — 38 лет
жена Васса Пантелеева — 34 года
приемная дочь Фекла — 8 лет
племянник их Петр — 14 лет
Мать их Анисья Иванова — 70 лет
Дети: Анна — 21 год
Анна — 19 лет (между ними приписка - «Ивановы»).
То есть мы еще раз убеждаемся, что Петр — это сын умершего Александра Кириллова Шехирева. 70-летняя Анисья Иванова (72 года) — его бабушка и жена Кирилла Артемьева. Домна Абросимова, видимо, приемная дочь, как и Фекла. Откуда взялись в семье две Анны Ивановы в возрасте на выданье объяснить не представляется возможным. Вероятно, они пришли из семей родственников. В исповедных росписях 1800 года (там же, Д.355) Отмечена лишь одна из них, по годам — младшая, нет Феклы, но зафиксирована Домна Абросимова.
Отметим, что семья идет «первым номером» в списке, что может свидетельствовать о ее значимости в деревне. Но вот мужское ее «население» сильно поредело. По сути она, как говорят в генеалогии, проходила «бутылочное горлышко популяции». То есть дальнейшее продолжение рода было под вопросом, он мог просто «раствориться» в других родах за счет выдаваемых замуж женщин и вымирания мужчин.
Попутно скажем, что в сравнении с окрестными поселениями (а Алымка уже относилась к Новосельской волости, где первоначально в Новом Селе была построена Николаевская церковь) Алымка была довольно крупным населенным пунктом. В 1800 году в ней насчитывалось 24 дома, тогда как в деревне Яровской было 16 домов, в Лукиной — 8, в Максимовой — 4, в Фоминой — 2. В волостном центре — селе Новом — тогда стояли 90 домов. Кроме рассматриваемой семьи Шехиревых в Алымке жили еще две — Ивана Васильева Шехирева (82 года) и Василия Сергеева Шехирева (76 лет). Вероятнее всего, они были связаны дальними родственными связями.
ПЕТР АЛЕКСАНДРОВ, А НЕ ВАСИЛЬЕВ
По 6-й ревизии 1812 г. (Тобольский госархив, Ф.154, Оп.8, Д.287. Л.759-759об.) в Алымке значатся Василий Кириллов Шехирев (1755 — 1801гг.), его братья Максим -52 года (1760 г.р), Григорей — 47 лет (1765 г.р.) – дети Кирилла Артемьева.
У умершего в 1801 году Василия Кириллова записан в 1812 году только сын Петр, 26-ти лет. На самом же деле, как мы уже знаем, Петр — племянник Василию и является сыном Александра Кириллова, поэтому и отчество должен носить — Александров, а не Васильев, как записано в ревизских сказках. На момент ревизии у Петра Александрова (записано -Васильева) были дети: Яков (1804г.р.), Ефим (1805г.р.) и Василий – 4-х месяцев.
Уточним эти сведения по Метрическим книгам церквей г.Тобольска и Тобольского уезда (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.15). 18 января 1803 года «венчан священником Кулаковым деревни Алымской ямщик Петр Шехирев Слинкиной деревни крестьянина Слинкина с дочерью девицей Матреной 1-м браком при церковнослужителях», добавим — Новосельской Троицкой церкви (Д.373, Л.392). 28 октября этого же года у супругов родится сын Яков, при крещении его восприемниками были ямщик Роман Стерхов и крестьянская дочь Домна Шехирева (там же). Через год — 13 октября 1804 у них появляется на свет сын Ефим, крестными его стали опять же ямщик Роман Стерхов и ямщицкая жена Васса Шехиревых (Д.375, Л.212 об.). То есть, как видим, время рождения сыновей смещается на год.
Согласно данным Метрической книги Троицкой церкви села Нового Уватской волости за 1811 год 9 апреля этого года «деревни Алымской у ямщика Петра Шехирева родился сын Василий». Крещен он был 10 апреля, его восприемниками были записаны ямщик Егор Нестеров и крестьянская дочь Евфросиния Слинкиных (Тобольский госархив, Ф.И156, Оп.15, Д.384, Л.439 об.). Это и есть наш прадед Василий Петров Шехирев.
По Ревизской сказке 8-й ревизии (1834г.) жители деревни Алымка именуются уже не ямщиками, а государственными крестьянами. В ней записан «Петр Александров а не Васильев Шехирев», который на момент 7-й ревизии (1816г.) имел 30 лет и умер в 1828 году (прожил 44 года). Старший его сын Яков умер в 1822 году в возрасте 18 лет, Ефиму в 1834 году было 29 лет, а Василию – 22 года и 4 месяца. По Ревизской сказке 1834 года у Петра также были дочери Александра 25 лет, Аксинья 15 лет и Марья 12 лет. Жену Петра Александрова звали Матреной Петровой, и на 8-ю ревизию ей было 53 года.
У Ефима Петрова была жена Ирина 25 лет.
Кроме того, записаны: дядя Петра Александрова Григорий Кириллов Шехирев 69 лет (что соответствует предыдущим ревизиям), его жена Василиса 68 лет. (Тобольский архив, Ф.154, Оп.8, Д.426, ЛЛ.158 об., 159).
То есть Петр Александров Шехирев (годы жизни: 1784/5 — 1828) с женой Матреной Петровой (1781 г.р.) фактически спасли род от вымирания.
ЖИВ, ЗДОРОВ ВАСИЛИЙ ПЕТРОВ
Девятая ревизия, проведенная в деревне Алымке в 1850 году, фиксирует в качестве главы рода Шехиревых Ефима Петрова (45,5 лет), упоминается его мать Матрена Петрова 69 лет и жена Ирина Андреева (41 год).
Следом записан его брат Василий Петров Шехирев (38 лет 10 мес.), его жена Анна Матвеева 37 лет. Записаны их сыновья: Иван (13 лет), Павел (9 лет), Евгений (3 года), Тимофей (6 мес.), дочери – Авдотья 8 лет, Авдотья же 4 лет и приемная Настасья 16 лет, 10 месяцев.
В этой же Ревизской сказке отмечено, что дед Ефима Петрова Григорий Кириллов Шехирев умер в 1835 году. На самом же деле – «двоюродный» дед. (Тобольский архив, Ф.154, Оп.8, Д.556, ЛЛ.51 об.,52). По Метрической книге Уватской Спасской церкви 1835 года умер он 20 июля в возрасте 41 «параличом» (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.15, Д.421, Л.540). Но возраст указан неверно, Григорию Кириллову был тогда 71 год (он с 1764 г.р.).
Но больше внимания мы должны обратить на Василия Петрова Шехирева, так как вся дальнейшая судьба рода зависела от него. Женился он несколько позднее обычного для того времени — в апреле 1835 года: «Четырнадцатого числа деревни Алымской крестьянин Василий Петров Шехирев, холостой, с девицей Анной Матвеевой, дочерью той же деревни крестьянина Матвея Алексеева Веденеева». Поручителями жениха были деревни Трошиной тысяцкий крестьянин Филип Спиридонов Неумоев, поселянин Матвей Алексеев Веденеев. Поручитель невесты — деревни Максимовой крестьянин Савелий Петров Шехирев (Тобольский архив, Метрическая книга Новосельской Троицкой церкви, Ф.И156, Оп.15, Д.421, Л.288 об.). Отметим, что среди поручителей — тысяцкий деревни Трошиной, чин в то время немалый. Все крестьяне сельского общества («мира») были разбиты на десятки и сотни, возглавляли их избираемые жителями деревни уважаемые люди, которые отвечали за многие хозяйственные и административные дела, а также и за сбор налогов. Десятники и сотские носили определенные значки, которые можно увидеть в Тобольском музее. Но, наверное, тысяцкий мог быть, по крайней мере, на уровне волости, ведь деревни-то были небольшими. Можно только предположить, что так «для весу» называли сотских. И, видимо, семья Шехиревых была влиятельной в округе, коли смогла привлечь в поручители к жениху такого начальника.
Но вернемся к молодоженам, 22 сентября 1836 года у них родился первенец — Иван. Восприемниками при этом выступали «той же деревни крестьянин брат его родной Ефим Петров Шехирев с сестрою своею девицей Марией Петровой Шехиревой» (там же, Д.423, Л.367 об.). А дальше, как мы видим по ревизской сказке, Василий Петров и Анна Матвеева рожали детей почти ежегодно, причем, что важно, по большей части мужчин.
В Ревизской сказке «деревни Алымской» 1858 года (10-я ревизия, последняя) говорится, что глава рода на тот период Ефим Петров Шехирев умер в 1855 году в возрасте 50 лет (на самом деле — 51). Василию Петрову Шехиреву было 46 лет, а возраст его жены Анны Матвеевой указан неверно – 64 года. В действительности она была младше своего супруга на 2 года.
Записаны также сыновья Василия Петрова: Иван, Павел, Евгений, Тимофей, к которым добавился Гаврило (4 года, т.е. 1854 г.р.). Упоминаются и дочери – Авдотья и Авдотья же.
Анна Матвеева, видимо, вскорости заболела и 26 марта 1861 года умерла, записано - «от чахотки», что по-современному - от туберкулеза (Метрическая книга Новосельской Троицкой церкви за 1858-1864 годы (Д.553, ЛЛ. 251 об. - 252).
Но Василий Петров Шехирев, наш прадед, был человеком энергичным, деятельным, поэтому в 1864 году он женился вторично, и 29 июля в метрической книге Новосельской Троицкой церкви появляется такая запись: «Деревни Алымской крестьянин Василий Петров Шехирев, вторым браком, 55 лет. Деревни Трошиной крестьянская дочь девица Таисия Алексеева Захарова, первым браком». Поручителями по жениху выступали крестьяне деревни Алымской (Трофим) Диомидов Кошелев и Сергей Егоров Нестеров, по невесте — крестьяне той же деревни — Андрей До(ро)феев Кичуров и Григорий Алексеев Самоловов.
Возраст Василия Петрова преувеличен — было ему тогда 53 года, и, наверное, не случайно не указаны годы невесты — было ей тогда 19 лет (по другой метрической записи). Разница более, чем в тридцать лет, видимо, смущала священника (да и не только его, надо полагать), и, может быть, поэтому напротив записи о венчании на полях книги он пишет слово «бог» (там же, Тобольский архив, Ф.И156, Т.1, Д.595, Л.Л. 832 об. - 833).
Вероятно, к тому времени уже было кое-что известно о взаимоотношениях молодоженов, потому что уже через три месяца новосельский священник крестил первого сына Василия Петрова и Таисии Алексеевой: 16 октября родился, 17-го был крещен младенец Андрей, восприемниками которого стали «села Нового Троицкой церкви священник Яков Матвеев Ключарев и крестьянская жена Мария Иванова Шехирева» (там же, Л.816).
По семейной легенде в это же время у Василия Петрова сгорело гумно, ему было видение, и велено было на этом месте построить церковь. С 1864 года наш прадед начинает заниматься строительством церкви в Алымке, и за всем этим видится некая коллизия человеческих отношений.
20 октября 1865 года у супругов родился сын Яков, восприемниками которого стали «тобольский мещанин Иван Матвеев Шапошников и крестьянская дочь девица Евдокия Васильева Шехирева» (Т.1, Новосельская Троицкая церковь, Д.599, ЛЛ.327 об. - 328).
В Уватской Спасской церкви 25 ноября 1867 года был крещен (24-го родился) Петр. Родители его: «Новосельского прихода деревни Алымской крестьянин Василий Петров Шехирев и жена его Таисия Алексеева, оба православного вероисповедания». Восприемники: «Деревни Алымской того же прихода крестьянин Гавриил Василиев Шехирев и крестьянка Мария Иванова Шехерева» (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.63, Л.96). Это и есть мой дед по маминой линии Петр Васильев Шехирев.
По данным Метрической книги Троицкой церкви села Нового Уватской волости в декабре 1868 года у алымского крестьянина Василия Петрова Шехирева и его жены Таисии Алексеевой родилась дочь Анна (Метрическая книга Троицкой церкви села Нового (Тобольский архив, Ф.156, Оп.15, Д.553, Л.25 об.). Восприемниками ее записаны села Нового священник Симеон Артемьев Волков и крестьянская девица Евдокия Васильева Шехирева. В ноябре 1870 года у них же родился сын Михаил. Восприемники – неразборчиво, возможно из деревни Лучкино Савелий ( ) и Мария Иванова (Шехирева). (там же, Л. 26 об.).
И последний сын Александр родился в семье (метрической записи не найдено), видимо, в 1874 году, когда Василию Петрову было уже 63 года.
Сам он, как мы уже установили, родился 9 апреля 1811 года, а умер 16 декабря 1903 года и, как записано в метрической книге, в возрасте 105 лет (Тюменский архив, Ф.И255,Оп.8, Д.8, Л.125). Причину смерти священник не счел нужным писать, видимо, в силу возраста умершего. Однако возраст указан, вероятно, со слов родственников, и неправильно. Наверное, так они хотели подчеркнуть значимость жизни нашего прадеда, что и по длительности жизни он был человеком необыкновенным. На самом деле Василий Петров Шехирев прожил 92 года. Пережил наш прадед и свою вторую жену. Таисия Алексеева умерла 9 января того же 1903 года в возрасте 60-ти лет, как записано, «от старости» (там же, Д.8, Л.116).
23 ноября 1896 года у сына Василия Петрова Андрея родился сын Петр, и восприемниками его записаны «села Алымского крестьянин Павел Васильев Шехирев и мать отца младенца Таисия Алексеева Шехирева» (там же, Д.2, Л.152). Это — еще одно доказательство, что первым ребенком нашего прадеда и Таисии Алексеевой был Андрей.
Итак, дети Василия Петровича по старшинству:
1. Иван – 22 сентября 1836 - после 1917, до 1920гг.
2. Павел – 6 декабря 1840-1911гг.
3. Авдотья (Евдокия) – 7 февраля 1842г.
4. Авдотья же – 1846-1919гг.
5. Евгений – 1847г.р.
6.Тимофей – 9 июня 1850-после 1921гг.
7. Гавриил – 1852-1918гг. (мать Анна Матвеева)
8. Андрей – 1864-1896гг. (мать Таисья Алексеева)
9. Яков – 1865-1923гг.
10. Петр – 1867-1922гг.
11. Анна – декабрь 1868г.
12. Михаил – ноябрь 1870г.
13. Александр – 1874-1930гг.
У Василия Петрова Шехирева, по рассказам мамы, наиболее известными при жизни были сыновья Яков, Александр и ее отец Петр. Из остальных братьев своего отца Петра мама помнила Ивана, Гавриила, Михаила. Так у нее в памяти и осталось, что у Василия Петрова Шехирева было шесть сыновей. Фактически же у него от двух жен было 13 детей и одна приемная дочь Анастасия.
III. ВАСИЛИЙ ШЕХИРЕВ — СТРОИТЕЛЬ ЦЕРКВИ
Мы мало знаем о наших предках до 19 века, так как не удалось найти соответствующих документов об их жизни и деятельности. Наверняка была интересной судьба Ермолая Андреева Шехирева, заслуживает внимания жизнь его сына Артемия Ермолаева хотя бы уже по тому, что он был «дворянской, сельской». О других продолжателях рода— Кирилле Артемьеве, Александре Кириллове, Петре Александрове тоже нет других сведений кроме записей в метрических книгах и ревизских сказках. Возможно, и они участвовали в каких-то больших делах, но их имена не сохранила история. А может быть, их жизнь прошла, как проходит жизнь десятков миллионов людей, обыденно и сообразно времени, и они ничем особым не отметились в миру. Но они продолжали жизнь рода и дали ему возможность длиться в веках. И за одно только это мы должны быть им благодарными.
Особняком среди наших предков стоит Василий Петров Шехирев, и благодаря тому, что он построил церковь в селе Алымском. Такое значимое событие в жизни многих людей, его окружавших, не могло не оставить следов в истории региона.
Факт о причастности Василия Петрова Шехирева к строительству церкви подтверждается документально.
«Справочная книга Тобольской епархии к 1 сентября 1913 года», Тобольск, Типография Епархиального Братства, 1916 г., 2-е благочиние Тобольского уезда, стр. 15:
«Село Алымское. Село Алымское расположено на левом берегу р. Иртыша (в 350 саж.), по почтовому тракту в г.Березов и Сургут. Храм деревянный, построен по инициативе крестьянина села Алымского Василия Петрова Шехирева в 1872 г. Престол один во имя Сошествия Св. Духа. В приходе 8 деревень и 2 юрты – деревни: Тальнишная (2 в.), Трошина (2 в.), Максимова (3 в.), Лукина (7 в.), Яровская (10 в.), Шайтанская (11 в.), Ахмановская (6 в.), Капитановская (6 в.), юрты – Березовские (5 в.), Алымские (1 в.). Приписной церкви нет. Две часовни – в деревне Яровской и Лукиной, построены прихожанами в 1906 г. Дворов 254, прихожан: 756 муж. пола, 715 жен. пола. Земли церковной: пахотной 90 дес., усадебной 3 дес., сенокосной 9 дес. Церковный капитал 1383 руб. 19 коп. Жалованье священнику 294 руб., псаломщику 98 руб., просфорне 60 руб. Дома для причта есть. Штат: священник, псаломщик и просфорня. Училище ведомства Управления Государственных имуществ, построено в 1876 году. Ближайшее село Уватское (15 в.). Расстояние от Консистории 163 вер., от благочинного 80 вер., от уездного города 163 вер. Почтовая станция в селе. Адрес: село Алымское».
«Тобольские губернские ведомости», №52, 23 декабря 1872 г.:
«Тобольский окружной суд, на основании 478 ст. Х т. ч. II св. зак. граж. изд. 1857 г., вызывает в оный к выслушанию решительных определений:
1) Крестьянина Тобольского округа, уватской вол., дер. алымки Василия Петрова Шехирева, - по делу о взыскании крестьянином Захаром Голиковым, с крестьян дер. алымки за понесенные им убытки по постройке тамошней церкви,…».
В Тобольском госархиве хранится 99-страничное «Дело о строительстве новой церкви в д.Алымской Тобольского ведомства», охватывающее период с 19 декабря 1864 года по 4 июня 1874 года (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.11, Д.739). Основу его составляет переписка Василия Петрова Шехирева с тобольским архиепископом Варлаамом по поводу строительства церкви в с. Алымском. В ней он предстает перед нами, как человек, истинно верящий в бога и желающий оставить о себе добрую память среди людей. Судя по всему, это был человек хозяйственный, деятельный и пробивной, умел зарабатывать деньги и рационально ими распоряжаться. Стилистика писем свидетельствует и о том, что Василий Петров был к тому же человеком эмоциональным и склонным к некоторым отвлеченным рассуждениям, то есть немного философом. По всей видимости, в селе он пользовался авторитетом. По крайней мере, моя мама, хотя и не знала его, сохранила память о нем, как о человеке необыкновенном. По-видимому, это передалось ей от старших родственников. И не ошибемся, если скажем, что в семье Шехиревых был своего рода культ Василия Петрова.
На основе архивных документов мной написан материал, который был опубликован в районной газете «Уватские известия» 17 июля 2009 года, №58.
«ДАБЫ ПАМЯТЬ ОБО МНЕ БЫЛА УВЕКОВЕЧЕНА»
Наше семейное предание, которое поведала мне моя мама Анна Петровна Быкова (девичья фамилия Шехирева), гласит, что ее дед, а мой прадед Василий Петров
Шехирев построил в с.Алымка Уватского района деревянную церковь, которая существовала в селе до 30-х годов прошедшего века. Родовая память Шехиревых сохранила такую историю: у Василия Петровича через речку от усадьбы было гумно, и однажды оно сгорело (якобы его подожгли завистники). А потом будто бы прадеду приснился сон, в котором ему велено было построить на месте сгоревшего гумна церковь. Судя по всему, Василий Петрович был человеком богобоязненным, да к тому же небедным, деятельным и настойчивым, и потому с осени 1864 года он стал исполнять пришедшее свыше повеление.
Строительство церкви оказалось делом непростым, потому как надо было, чтобы желание построить церковь поддержало крестьянское общество, а также получить разрешение от церковной и гражданской властей. И если первое, видимо, удалось без особых проблем, то второе потребовало от Василия Петровича из-за бюрократических проволочек недюжинного упорства и терпения.
30 октября 1864 года государственные крестьяне деревень Алымка, Максимовка, Трошина на своем сходе вынесли Общественный приговор, в котором высказали намерение «устроить в деревне Алымской церковь деревянного строения Во имя сошествия Святого Духа на Апостолов» и избрали вызвавшегося ее возвести крестьянина Василия Петровича Шехирева в строители, доверив ему представить Общественный приговор начальству Тобольской епархии.
14 декабря того же года Общественный приговор был заверен Уватским волостным правлением, а 18 декабря В.П.Шехирев пишет архиепископу Тобольскому и Сибирскому Варлааму «Покорнейшее прошение», в котором обосновывает необходимость строительства церкви: «Издавна состоя в приходе Новосельской Троицкой церкви жители деревень Алымской, Трошиной, Максимовой и некоторых других селений всегда затруднялись и доселе затрудняются в сообщении с приходскою церковью, сколько отдаленностию разстояния от оной, столько же, или еще более, неудобством пути в весеннее и летнее время, когда всюду разливаются воды, препятствующие, в особенности во время бурь, проезду к богослужениям и для исполнения треб».
Василий Петров берет на себя и основные расходы по постройке церкви: «В средствах к построению затруднений не предвидится. Весь лес, какой только потребен будет на постройку храма, я имею искреннее мое желание изготовить и доставить на место в имеющую наступить весну и лето на собственные мои средства, не касаясь общественных. Кроме того, всегда готов быть участником во всех расходах по устройству храма и украшению его, обязуюсь нанять (и уже нанял) на свой счет четырех человек, хорошо знающих плотничные работы; прочее и общество не затруднится сделать с помощью доброхотных дателей».
Уточним, что до села Нового, где была Троицкая церковь, от Алымки было 30 верст (зимний вполовину меньше) – путь по тем временам действительно не близкий. А для постройки церкви требовалось до 400 бревен строевого леса, и вряд ли его заготовка и доставка обошлись дешево. Однако, тут же заметим, что расчет Василия Петрова на быстрое строительство храма (нанял людей, к цитируемому прошению был приложен план, взятый из Уватского волостного правления), не оправдался.
Архиепископ Варлаам и Тобольская духовная консистория одобрительно отнеслись к инициативе крестьян деревни Алымка, отметили «усердие крестьянина Шехирева», и уже в январе 1865 года было принято решение для проверки сообщенных им сведений командировать в Алымку благочинного священника Евгения Чемесова. Но проверка того, действительно ли крестьяне деревни Алымка желают построить храм, должна была производиться, прежде всего, представителем гражданской власти, при делегате со стороны духовной. Итоги ее в виде Акта (а в нем должны быть отражены и результаты осмотра места, где предполагалось поставить церковь) нужно было представить в Тобольскую духовную консисторию для окончательного решения.
Тобольским земским судом по предписанию Губернского правления для участия в проверке был назначен заседатель 2-го участка Г.Архаров. Но они никак не могли договориться с Е.Чемесовым о совместной поездке в Алымку. Через четыре месяца Г.Архаров передает это дело некоему И.Енбаеву, и вновь повторяется та же история. Благочинный предлагает ехать, заседатель отказывается. В результате попали они в Алымку только в августе 1865 года. Тогда же снова провели в деревне мирской сход, вновь составили Общественный приговор, в котором крестьяне подтвердили свое желание строить церковь, и подписали Акт из десяти пунктов, где пришли к выводу, что место «весьма удобно и прилично для постройки церкви и усадьбы для священноцерковнослужителей». Крестьяне взяли на себя обязательство помогать В.П.Шехиреву в строительстве, платить ругу ежемесячно и «бездоимочно» с каждой «наличной» души с 15-летнего возраста и до 60 лет включительно. Крестьянин Веденев обязался выстроить деревянный дом для служителей церкви, а остальные «устроить» этот дом, содержать его и нанять прислугу на общественные средства.
Предполагалось, что Алымская церковь будет иметь самостоятельный приход, и вот это, видимо, вызвало некое противодействие со стороны служителей Новосельской Троицкой церкви (чем больше прихожан, тем богаче приход). Судя по имеющимся документам, весной же 1865 года Василия Петрова Шехирева избирают церковным старостой Троицкой церкви (село Новое), и для того, чтобы отказаться от должности и сосредоточиться на строительстве церкви в Алымке, он дважды обращается к архиепископу Варлааму: «…Как небезызвестно Вашему Высокопреосвященству, я намерен устроить в деревне Алымской предполагаемую церковь на свой счет, и употребленные на сей предмет издержки должны составиться в потери, никогда невозвратимые, а я пред особой Вашего Высокопреосвященства окажусь (неисправным) строителем, что будет неизгладимое пятно не только для меня, но даже и для детей моих, по той причине, что я ревностное желание имею устроить в деревне Алымской храм, дабы память моя была увековечена и по кончине жизни моей».
Как разрешилась эта ситуация, мы не знаем, но дело со строительством церкви застопорилось – результаты проверки, упоминавшийся выше Акт, до конца года так и не попал в Тобольскую духовную консисторию. И 12 января 1866 года В.П.Шехирев вновь обращается к архиепископу Варлааму «понудить, кого следовать будет» найти документы, чтобы построить церковь за будущее лето. За прошедший летний сезон сделать, видимо, ничего не удалось. «…Между тем, я нанял рабочих, приготовил лес и нанял мастеров для постройки, - пишет В.П.Шехирев. – Эти, последние, пробыв лето, совершенно отказались за взятые в лето 1865 года деньги и требуют вновь денег, рабочие и мастера стоили мне до 230 рублей серебром, которых тоже в нынешнее лето вторично надо нанять и должен, помня свое обещание пред Богом и Вашей Святительской Особой».
Судя по переписке Тобольского земского суда с Тобольским губернским правлением, документы затерялись потому, что была допущена ошибка в названии деревни. Розыск их также затянулся, к нему была привлечена даже Тобольская Градская полиция. В апреле Василий Петров вновь пишет Варлааму, в котором просит архиепископа разрешить в предстоящее лето рубить церковь хотя бы в срубы. Но, видимо, документы все же вскорости нашлись, и вот уже 25 июля 1866 года Благочинный Тобольско-подгорных церквей уже знакомый нам священник Евгений Чемесов пишет архиепископу Варлааму «Покорнейший рапорт»: «Долг имею почтительнейше репортовать Вашему Высокопреосвященству, что вследствие указа Духовной консистории от 13 мая сего года за №4161 храм, вновь имеющий строиться во имя сошествия Св.Духа на Апостолов, Новосельского прихода в деревне Алымской мною соборне с причтами Новосельским и Уватским, при помощи Божией, по чиноположению Православной церкви заложен в 14-е число настоящего июля месяца».
Но, видимо, и постройка храма по каким-то причинам затянулась, потому что хлопотать о направлении в Алымку священника Василий Петров Шехирев начинает только в марте 1870 года. «Пользуясь … благословением Святительской Особы Вашей, я, при помощи Божией, без всякой сторонней помощи привел постройку храма Божия к концу, - пишет он в очередной раз архиепископу Варлааму. - Церковь совершенно устроена внутри и снаружи; иконостав поставлен, и иконы ныне мною получены от подрядчика Козлова в совершенной исправности, утварь в полном количестве новая куплена мною в Ирбите и хранится в церкви. Остается дело за священником только. Кончив дело единственных желаний моей души, начатое с Архипастырского благословения Вашего Высокопреосвященства, я принимаю смелость и прошу покорнейше Святительскую Особу Вашу благословить на паству нашу стада нашего и пастыря – священника».
Можно предположить, что строительство церкви длилось достаточно долго из-за того, что, взяв на себя основную часть расходов по ее возведению, В.П.Шехирев все же рассчитывал на помощь односельчан, но, как показывают более поздние документы, скорее всего, не дождался ее. Через год он еще раз обратится к Варлааму с просьбой назначить в Алымку священника и провести освящение храма, приложив к прошению Общественный приговор, добьется желаемого (священник Стефан Поляков и исполняющий обязанности причетника запрещенный священник Платон Груздев появятся в Алымке в 1871 году, 2 июня 1872 года Алымская церковь будет освящена), но далее, видимо, в делах уже функционирующей церкви деятельного участия принимать не будет. Не стал он и церковным старостой «пожизненно», как обещал. Главную опись Алымской Духосошественской церкви в мае 1872 года наряду с благочинным священником Иоанном Сентяшевым подписал церковный староста крестьянин Иван Шехирев, по-видимому, старший сын Василия Петрова.
Но, тем не менее, еще около десятка лет имя В.П.Шехирева будет звучать в Тобольской духовной консистории. И не только там. Известно, к примеру, что в декабре 1872 года Василий Петрович вызывался в Тобольский окружной суд («Тобольские губернские ведомости», №52, 23 декабря 1872 года) « по делу о взыскании крестьянином Захаром Голиковым с крестьян деревни Алымки за понесенные им убытки по постройке тамошней церкви…». Приехавшие в Алымку священники, по всей видимости, тоже попали в сложное положение, потому что, судя по их переписке с консисторией, дом для них так и не был выстроен, и они вынуждены были жить на квартирах у крестьян, которые с них же стали требовать деньги за отопление. «Зарплату» служителям церкви, размер которой был установлен в Общественном приговоре, алымчане тоже платить не спешили, а церковь и до 1880 года считалась недостроенной. Так, 24 января 1880 года в консистории слушали рапорт благочинного священника Иоанна Платонова о том, что «строитель Алымского храма крестьянин Шехирев вовсе не заботится об окончательной постройке оного» (требовалось установить железные решетки на окна и поправить крыши). Древняя история: кто везет, на того и грузят. А Василию Петрову в то время было уже около семидесяти лет. И, скорее всего, его неучастие в делах Алымской церкви с 1873 года связано с тем, что он, добившись ввода храма в действие без помощи односельчан, посчитал свою миссию выполненной. О других причинах – к примеру, недостаток средств – мы можем только догадываться.
Но «вложился» в дело В.П.Шехирев основательно. Что представляла из себя Алымская церковь Во имя сошествия Святого Духа на Апостолов в день Пятидесятницы (полное название)? Судя по составленной в 1872 году описи, это был пятиглавый деревянный храм на лиственничном фундаменте. Главы были обиты белым железом, на них стояли позолоченные кресты. В церкви было 17 окон, два крыльца, на одном с нею фундаменте стояла двухъярусная колокольня (верхний ярус ее в то время был возведен не по плану и требовал перестройки). В документе описывается также церковная утварь, иконы и внутреннее устройство и убранство храма. Все это, разумеется, стоило недешево.
Понятно, что для Шехиревых церковь была предметом гордости и почитания, связи с ней они не теряли. Моя мама рассказывала, что ее семья часто посещала храм, в их доме были церковные книги, а ее отец Петр Васильев после смерти своей жены Александры Иосифовой, женился на просфорне Алымской церкви Устинье Васильевой (фамилия неизвестна).
Но именно из церкви и пошло в известный период не только ее разрушение, но и всего существовавшего тогда жизненного уклада, что не могло не отразиться на дальнейшей судьбе Шехиревых. Назначенный в 1908 году в Алымский приход священник Константин Николаев Скосырев стал вести революционную пропаганду, в 1916 году отрекся от церкви, а в 1917 инициировал конфискацию имущества у Шехиревых. Он же был избран в Алымке председателем потребительского общества, а затем возглавил первый сельский совет. Противостояние «купцов-рыбопромышленников» и «революционного попа» продолжалось несколько лет. Скосырев сдал наиболее активно сопротивлявшегося установлению советской власти Гавриила Васильева Шехирева в Тобольский Совдеп, Шехиревы неоднократно доносили на него белогвардейцам.
В итоге пострадали обе стороны. Дети Петра Васильева Шехирева (самого уже не было в живых) со своими семьями и Михаил Васильев (один из детей строителя церкви Василия Петрова) с детьми были сосланы, как кулаки, в поселок Банный под Сургут. А К.Н.Скосырев в 1929 году был поражен в правах, как бывший служитель культа, долго добивался их восстановления, а в 1937 году был расстрелян в Тобольске.
Алымская церковь Во имя сошествия Святого Духа на Апостолов в день Пятидесятницы была разрушена в 30-е годы прошедшего столетия. Так закончилась история о силе духа и слабости, о вере и неверии в небольшом сибирском селе.
IV. ДЕТИ ВАСИЛИЯ ПЕТРОВА
ШЕХИРЕВА
ИВАН ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Как мы установили, это старший из детей Василия Петрова Шехирева и Анны Матвеевой. Опираясь на метрические записи, мы знаем дату его рождения – 22 сентября1836 года. В то время его отцу, выходит, было 25 лет. По всей видимости, и Иван Васильев был видным человеком в селе, поскольку в 1859 году подписывает от Алымки Общественный приговор по выборам церковного старосты Новосельской Троицкой церкви Ильи Петрова Поспелова на три года. В подписях – Иван Шехирев и люди «его сотни», в том числе и его брат Павел Шехирев (Тобольский архив, материалы Новосельской Троицкой церкви, Ф.775, Оп.1, Д.2, Л.264). То есть, в 23 года он возглавлял сотню своих односельчан. Он же подписал Опись Духосошественской церкви села Алымского уже в качестве церковного старосты в 1872 году. Можно предполагать, что Иван Васильев, скорее всего, был помощником своего отца и по хозяйству, и в деле строительства церкви. Но церковным старостой он был только первые годы после освящения церкви. Далее, видимо, из-за конфликта его отца с Консисторией по поводу достройки церкви отстраняется от этой должности. Приемный акт построенной «хозяйственным образом» через доверенного от от сельского общества крестьянина Петра Коптелова церковной ограды подписывает в 1879 году церковный староста крестьянин Алексей Нестеров.
В дальнейшем в метрических книгах Иван Васильев почти не фигурирует.
По-видимому, детей у него не было, а приглашать его в крестные либо поручителем при венчании было, наверное, не очень удобно из-за его, возможно, высокого социального статуса. Заметим, что и его отец Василий Петров также не выступал ни в роли восприемника, ни в роли поручителя.
В середине 1880-х годов И.В.Шехирев был старшиной волостного правления Уватской волости. Об этом говорится в статье на 10-летний юбилей Алымского училища в либеральной газете «Сибирский вестник» от 23 августа 1887 года, издаваемой в Томске. Иван Васильев предстает в материале, как «кулак-мироед», которого боятся все жители села, как грубый, бесцеремонный и злой человек, пользующийся своим всевластием (см. Приложение).
По-видимому, его отец, Василий Петров Шехирев, к тому времени отошел от дел, и, возможно, это связано было с тем, что, по рассказам мамы, в конце жизни он ослеп. Вся власть во многочисленном и богатом семействе перешла к его старшему сыну Ивану, который таким образом ею пользовался.
Вероятно, Иван Васильев Шехирев был и сельским старостой Алымки в дореволюционные годы. К примеру, в 1897 году он проводил сельский сход и подписывал общественный приговор по поводу учреждения Уватского сельского банка (Тобольский архив, Ф.И335, Оп.1, Д.87).
Надо полагать, Иван Васильев прожил довольно долгую жизнь. 25 января 1914 года умерла его жена Мария Иванова, 79 лет, от водянки (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.9, Л.40). То есть, судя по характеру записи, он в то время был жив. Некто Иван Шехирев упоминается в качестве сельского старосты Алымки и в 1917 году. Тот ли это Иван, о котором мы говорим, не ясно, потому что Ивану Васильеву Шехиреву в это время было за 80 лет.
Его жена Мария Иванова в метрических книгах часто выступала в роли восприемницы новорожденных, что может косвенно подтверждать отсутствие в семье собственных детей. Если анализировать некоторые метрические записи, то, возможно, девичья фамилия Марии Ивановой была Игловикова, она из зажиточной семьи деревни Маевской. Сам же Иван Васильев прожил примерно до 1920 года, в посемейных списках этого года от 8 октября бывшего сельского старосты уже нет. Но его помнила моя мама. По ее воспоминаниям Ивана Васильева называли дедушкой, и жил он во флигельке, стоявшем во дворе усадьбы Якова Васильева Шехирева. Метрическая запись о его смерти не найдена.
ПАВЕЛ ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Время рождения Павла Васильева определено по метрическим книгам Новосельской Троицкой церкви – 6 декабря 1840 года. Восприемниками при крещении выступали местный священник Иаков Конофонтов и сестра отца «девица Марья Петрова Шехерева» (Тобольский архив, Ф.И156, Д.436, Оп.15, Л.129 об.). Это соответствует метрической записи о его первой женитьбе. 17 апреля 1862 года «Новосельского прихода деревни Алымской крестьянин Павел Васильев Шехирев первым браком, 21 год. Уватского прихода деревни Маевской крестьянская дочь, девица Анастасия Никитина Игловикова, 20 лет. Поручители: по жениху брат его родной Иван и деревни Тальнишной крест. Василий Харитонов Тальнишной; по невесте крестьяне деревни Дальнепольной Иван и Никита Васильевы Поспеловы» (Тобольский архив, Новосельская Троицкая церковь, Т.2, Д.580, ЛЛ. 793 об. - 794). Однако в следующем году его жена Анастасия умирает «от родин», а младенец Агафья проживет только два месяца (Там же, Т.1, Д. 586, ЛЛ. 308 об., 338 об., 342 об.).
В дальнейшем Павел женится на Стефаниде Евдокимовой. В метрических книгах Новосельской Троицкой церкви имеется запись от 1883 года о рождении у них сына Александра, восприемниками которого стали «брат Павлу Петр и сестра девица Анна» ( Тобольский архив, Новосельская Троицкая церковь, Т.2, Д.35, Л.62). 18 мая 1885 года Александр в возрасте двух лет умер от скарлатины. Ранее, 4 мая этого же года у него умерла дочь Мария также от скарлатины, возраст ее не указан. И, по-видимому, больше детей в семье не было.
В 1886 году Павел Васильев выступает поручителем по невесте при браке Алексея Евдокимова Шехирева из деревни Максимовой с Екатериной Иоановой Кичуровой из деревни Поваровой. Есть еще одна запись от 1893 года, когда Павел Васильев выступает восприемником сына своего брата Андрея Васильева Петра. И кроме того – лишь посмертная запись от 1911 года: 17 марта умер Павел Васильев Шехирев, 70 лет, «сгорел в ночь на 17 марта». Погребен на основании отношения пристава земского суда за №220 на приходском кладбище (Д.9, Л.5).
ЕВДОКИЯ ВАСИЛЬЕВА ШЕХИРЕВА
По данным девятой ревизии 1850 года в семье Василия Петровича Шехирева записаны дочери Авдотья 8-ми лет и Авдотья же 4-х лет, а также приемная дочь Настасья 16 лет. Обе Авдотьи указаны и в Ревизской сказке 1858 года (10-я ревизия). Первая Авдотья (Евдокия), 1842 г.р., в 1864 году вышла замуж за крестьянина села Романовского Андрея Иванова Питухина, а другая осталась в семье, видимо, на всю жизнь и замуж не выходила, поскольку не однажды выступала в качестве крестной матери детям своих братьев и в метрических записях фигурирует как «крестьянская дочь, девица». Так, вместе со священником К.Н.Скосыревым она становится восприемницей сына Петра у Александра Васильева Шехирева в 1908 году (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.5,Л.98), в 1907 году – крестной матерью дочери Петра Васильева и Александры Иосифовой Шехиревых Зои (Д.5, Л.56), в 1912 году близнецов Алексея и Евгения у Александра Васильева Шехирева (там же, Д.4, Л.56).
Умерла Евдокия Васильевна Шехирева 15 декабря 1919 года в возрасте 73 лет (там же, Д.9, Л.147 об). Причина ее смерти не указана.
ЕВГЕНИЙ ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Упоминается только в ревизских сказках девятой и десятой ревизий. На 9-ю (1850 год) ему было 3 года, то есть родился он в 1847 году, на 10-ю ревизию ему было 11 лет. Больше упоминаний о нем в метрических книгах нет (с 1881 по 1919 – достоверно). Возможно, он прожил недолго, уехал в другую местность или был отдан в солдаты пожизненно.
ТИМОФЕЙ ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Родился 9 июня 1850 года, восприемниками при крещении выступали старший брат отца Ефим и приемная дочь его Анастасия (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.15, Д.488, Л.105 об.). В 1900 году он выступал восприемником сына Федора Петра Васильева и Александры Иосифовой Шехиревых (Тюменский архив Ф.И255, Оп.8, Д.3,Л.10) вместе с женой священника Александрой Николаевной Гречениной. В 1904 году у них же восприемником сына Павла вместе с учительницей Алымской школы Анной Домиановной Бирюковой (там же, Д.4, Л.10). В 1920-1921 гг. он значится в поселенных списках с.Алымского в составе семьи Петра Васильева Шехирева. Можно только предположить, что он был бездетным и умер после 1921 года, но мама его не помнила. Возможно, она путала его со старшим сыном деда Иваном Васильевым.
ГАВРИИЛ ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Запись о его рождении находим в «Спасской церкви Уватского села копии Метрической книги 1852 года» (Тобольский архив, Ф.И156, оп.15, Д.507, Л.72): родился 14 июля 1852 года, крестные – «крестьянин той же деревни Матвей Васильев Веденев и крестьянская девица Анаcтасия Петрова Шехирева». Женой его была Анна Павлова — ее опознала мама на одной из фотографий. И если наши предположения верны, умерла она согласно метрическим записям, в 1897 году в возрасте 40 лет. О детях этой семьи ничего не известно. Надо полагать Гавриил Васильевич был тоже человек в селе известный и не бедный, поскольку в 1909 году значится в списке присяжных заседателей («Тобольские губернские ведомости», 1909г., №30), а при избрании присяжных заседателей учитывался имущественный ценз. В Метрической книге Алымской Духосошественской церкви есть также запись о его смерти: 9 ноября 1918 года умер Гавриил Васильевич Шехирев, 67 лет (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.9, Л.134 (об.). Из материала А.Истомина «Чужой среди своих, чужой среди чужих» мы узнаем, что Гавриил Васильевич активно выступал против советской власти, за что был арестован в том же 1918 году, возможно это и послужило причиной его смерти. По воспоминаниям мамы, называли его дядей Ганей, семью его она не помнила.
АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Мы уже знаем, что родился он в 1864 году. Еще одно упоминание о нем встречаем в Метрической книге Алымской Духосошественской церкви за 1884 год в качестве восприемника: «села Алымского крестьянский сын Андрей Васильев Шехирев» (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.2, Л.5). Женой Андрея Васильева была Екатерина Павлова. В 1887 году у них родилась дочь Ирина, в 1889-ом сын Евдоким, в 1891 – сын Николай, в 1892 – дочь Наталия, в 1893 – сын Петр. И во всех случаях восприемниками выступали его братья, их жены или мать Таисья Алексеева.
К сожалению, большинство детей Андрея Васильева и Екатерины Павловой умерли в детстве: Ирина (16 июля 1887г., 4 года), Евдоким, Николай (от поноса, родимца, кори). И сам Андрей прожил недолго: 4 января 1896 года, в 31 год он умер «от горячки».
Кстати, в 1890 году при бракосочетании Петра Васильева и Александры Иосифовой (Васильевой) поручителями со стороны жениха выступали «крестьяне Алымского села Андрей и Михаил Васильевы Шехиревы» (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.7, Л.78). То есть, подчеркнем еще раз, родные братья Петра Васильева, а не сводные.
ЯКОВ ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Родился в 1865 году. Следующая из обнаруженных записей в Метрических книгах Алымской Духосошественской церкви о нем – 24 октября 1883 года, когда «села Алымского крестьянин Иаков Васильев Шехирев» указан среди восприемников. В таком же качестве, и как крестьянин, он указан и в 1884 году. А уже начиная с 1891 года Иаков Васильев Шехирев пишется, как «уволенный в запас армии», «села Алымского солдат» (1897 год). Далее вплоть до 1919 года об Якове Васильеве упоминаний в метрических книгах Алымской Духосошественской церкви нет. С чем это связано, мы не знаем. Возможно, это связано с его высоким социальным статусом.
Судя по воспоминаниям мамы, Яков Васильев был самым богатым из братьев ее отца. У него был большой хороший дом, в нем же была и торговая лавка. В доме все было очень красиво – большой зал, за ним спальня, другие комнаты, на окнах висели бархатные шторы, было много зеркал. Дом стоял через речку-ручей (Полой, Полуй – так называли) от дома Петра Васильева, маминого отца. Хозяйство, видимо, было небольшим: лошадь и корова, два рабочих – прислуга и повариха Настя, и по хозяйству управлялся Мишка-немой.
Жену Якова Васильева звали Настасья Андреева (детей у них не было). Мама рассказывала, что люди в деревне над ней смеялись и называли ее «полумужичьем», потому что она носила штаны и мужскую шапку. У них «всегда жила» учительница Прасковья Игнатьева Щенникова, которую очень любили дети.
Яков Васильев, видимо, играл большую роль в селе до революции, и еще в 1917 году входил в состав волостных земских гласных. Во время Гражданской войны, по словам односельчан, сотрудничал с колчаковцами, с ними вроде бы ушел, но вернулся в село.
По воспоминаниям мамы Яков Васильев куда-то ездил и замерз, будучи пьяным, лошадь привезла его домой. Согласно Справке №21 отдела ЗАГС Уватского района он умер 2 октября 1923 года в с.Алымском Новосельской волости Тобольского уезда в возрасте 59 лет. Причина: «скоропостижная смерть».
После того, как у Настасьи Андреевой после революции отобрали дом, она вместе с учительницей уехала в Тобольск, и больше о них ничего неизвестно.
В доме Якова Васильева позднее размещалась коммуна.
В статье И.А.Колмакова «Алымка в прошлом и настоящем» (газета «Коммуна» за 1967 год) Я.В.Шехирев назван купцом первой гильдии, вторым по богатству купцом в Уватской округе, хотя документальных свидетельств этому нет.
АННА ВАСИЛЬЕВА ШЕХИРЕВА
Запись о ее рождении находим в Метрической книге Новосельской Троицкой церкви: 6 декабря 1868 года родилась, 9-го была крещена. Родители: алымский крестьянин Василий Петров Шехирев и его жена Таисия Алексеева. Восприемники: села Нового священник Симеон Арсеньев Волков и крестьянская девица Евдокия Васильева Шехирева (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.15, Д.553, Л.29 об.). Упоминается среди восприемников в 1883,1886, 1887 году, как крестьянская девица. В 1889 Анна вышла замуж за уволенного в запас армии ротного фельдшера Сергея Васильева Слинкина из деревни Слинкиной.
МИХАИЛ ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Родился 8 ноября 1870 года, крещен 10 ноября, о чем есть запись в Метрической книге Новосельской Троицкой церкви (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.15, Д.553, Л.26 об.). Родители: Василий Петров Шехирев и его жена Таисия Алексеева. Восприемники- д.Лукиной Савелий (?) и (Мария Иванова Шехирева). В 1889 и в 1891 году упоминается среди восприемников. В 1890 году вместе с Андреем Васильевым Шехиревым выступает поручителем со стороны жениха при бракосочетании Петра Васильева Шехирева и Александры Иосифовой (Васильевой) Перфильевой.
3 февраля 1906 года Михаил Васильев Шехирев женился на крестьянской дочери девице Анне Иоанновой Веденёвой (1886г.р.). Поручители со стороны жениха: (?) Федоров Стерьхов и Александр Васильев Шехирев. Со стороны невесты: Павел Петров и Константин Иванов Веденёвы (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.5, Л.22). 25 октября этого же года у них родилась дочь Марья, но через два дня умерла «от слабости рождения». Родившаяся в 1907 году дочь Таисья, прожила только 6 лет (умерла в 1913-ом «от поноса и рвоты»).
И дальше у Михаила Васильева и Анны Иоанновой рождались только дочери: в 1911 году Серафима, в 1912 – Таисья, в 1914 – Марфа, в 1917 – Марья. Они и составили их семью.
Михаил Васильева, по воспоминаниям мамы, был высокий мужчина с бородой. Жену его звали в семье Анна большая, она была на 16 лет моложе Михаила, над чем всегда подсмеивались.
В 1917 году он вместе с братом Яковом входил в состав волостных земских гласных. После революции и Гражданской войны участвовал в общественной жизни села. В 1930 году Михаил Васильев с дочерьми и женой был сослан в п. Банный. Серафима и Марфа, кажется, жили потом в Сургуте на Черном мысу, Анна Ивановна с ними. По рассказам мамы, мужа Серафимы лягнула в пах лошадь, и он умер. У них предположительно было пятеро детей. Сын Михаил погиб на войне, видимо, его сын Александр Михайлович работал в прокуратуре Тюменской области, а одна его дочь, Галина, жила в Тюмени в одном доме с сытоминцами Поткиными, другая - Люба, работала учительницей где-то около Свердловска. Сын Серафимы Александр закончил военную академию и служил на севере, о нем ничего неизвестно. Дочери Тамара и Ольга живут в Тюмени, Нина перебралась на Украину. Кто-то из детей Серафимы Михайловны жил в Ялуторовске. Все эти сведения, записанные со слов мамы, возможно, не точны.
Судьба самой Серафимы сложилась трагично. Видимо, когда она жила в Сургуте на Черном мысу, а дети уже разъехались, работала в какой-то организации завхозом. Провели инвентаризацию и обнаружили большую недостачу белья. Серафима Михайловна написала записку: «Не вините никого, я просто устала жить» - и выпила флакон эссенции. Но сразу не умерла и очень просила помочь ей выжить. Это было уже невозможно, а повторная проверка никакой недостачи не обнаружила...
Младшая дочь Михаила Васильевича Шехирева Мария предположительно очутилась в Челябинске. Михаил Васильевич вроде бы и умер в Банном. По другим сведениям он жил у Марии в Челябинске. Семья значится в книге учета спецпереселенцев, хранящейся в Тюменском областном архиве.
АЛЕКСАНДР ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Родился в 1874 году (рассчитано от даты смерти), учился в Алымском сельском училище, о чем есть запись в «Ведомостях об успехах учеников Алымского сельского училища за 1884 г.». Тогда учеников обучали Закону Божию, чтению по-русски, чтению по-славянски, письму, арифметике. В ведомости есть и такая графа, как «Поведение». Так вот, по всем предметам у Александра были двойки, только по поведению тройка (Тобольский архив, Ф.И156, Оп.11, Д.1408, Л.79). Подобные оценки едва ли не у всех учеников. Видимо, законоучитель священник Александр Кузнецов и учительница Павла Тырикова вели обучение крестьянских детей довольно жестко.
9 апреля 1887 года Александр Васильев впервые упоминается в метрической книге Алымской Духосошественской церкви в качестве восприемника при рождении дочери Ирины у Андрея Васильева Шехирева и его жены Екатерины Павловой (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.2, Л.57). Записан, как «крестьянский сын», потому как, видимо, в то время не имел своей семьи. В 1906 году выступает поручителем со стороны жениха при женитьбе Михаила Васильева и Анны Ивановой (там же, Д.5, Л.22). А 21 февраля 1907 года женится первым браком на «деревни Трошиной крестьянской девице Анне Ивановой Захаровой» (1890г.р.). Поручителями при этом с его стороны выступают женившиеся ранее братья «Петр и Михаил Васильевы Шехиревы» (там же, Д.5, Л.76).
В 1908 году, 22 января, у супругов родился сын Петр (восприемники: священник К.Н.Скосырев и крестьянская девица Евдокия Васильева Шехирева) (там же, Д.5, Л.98). Петр умер в возрасте 20-21 года ориентировочно в 1931 году, не намного пережив своего отца. 11 января 1912 года у супругов появятся на свет близнецы Алексей и Евгений (Евгений умрет в полуторагодовалом возрасте от кори, Алексей — в 1926 году). 4 февраля 1914 года родится дочь Валентина, а 31 сентября 1916 года – Елизавета.
По воспоминаниям мамы Александр Васильев был высоким, «корявым» (лицо в оспинах). Жена – Анна малая (так ее называли). У них было две дочери – Лиза и Валя и два сына.
В Алымке у них дома был сепаратор, и все женщины в деревне после дойки носили к ним молоко на переработку, у них же оставляли и посуду под сметану. Видимо, поэтому семья считалась богатой.
По справке Уватского районного отдела ЗАГС №19 умер Александр Васильевич 16 января 1930 года в с.Алымском Уватского района в возрасте 56 лет по причине «внутренней болезни».
Анна малая осталась с двумя дочерьми, позднее они жили в Ханты-Мансийске.
В статье И.А.Колмакова А.В.Шехирев называется наряду с Я.В.Шехиревым «богатеем».
V. ПЕТР ВАСИЛЬЕВ ШЕХИРЕВ
Нарушаем хронологическую последовательность в рождении детей Василия Петрова Шехирева лишь для того, чтобы выделить нашего деда. Годы жизни Петра Васильева – 1867-1922. Упоминание о нем в Метрической книге Алымской Духосошественской церкви (Тюменский архив, Ф.И255,Оп.8,) мы находим в 1883 году, когда 30 ноября у крестьянина села Алымского Игнатия Стефанова Стерьхова и его жены Татьяны Иларионовой родился сын Антоний. Восприемниками его записаны «села Алымского крестьянский сын Петр и крестьянская девица Анна Васильевы Шехиревы» (Д.1, Л.58). В этом же году они становятся крестными родителями сына их брата Павла Васильева и его жены Стефаниды Евдокимовой Александра, о чем есть соответствующая запись в Метрической книге Новосельской Троицкой церкви (там же, Д.35, Л.62).
В 1890 году Петр Васильев венчается с «села Алымского солдатской девицей» Александрой Васильевой Перфильевой. Поручителями со стороны жениха выступают крестьяне Алымского села Андрей и Михаил Васильевы Шехиревы, его братья. Со стороны невесты – деревни Слинкиной уволенный в запас армии Сергей Васильев Слинкин и деревни Куларовской крестьянин Иосиф Семенов Завьялов (там же, Д.7, Л.88).
15 июня 1891 года у молодоженов родилась дочь Агриппина, но 23 января следующего года умерла «от родимца». Видимо, вторым ребенком был у них сын Ефим. Метрической записи о его рождении обнаружить не удалось, но по материалам Алымского сельсовета в 1934 году ему был 41 год, то есть, год рождения его -1893-й. Третий ребенок – сын Василий – появился у супругов 20 ноября 1895 года и преодолел младенческий возраст, что в те времена было главной проблемой, но умер, как записано в метрической книге «от обжога» 14 июня 1903 года. Напомним, что в этом же году в январе умерла его бабушка Таисия Алексеева, а 16 декабря умер и его дед, в честь которого он был назван – Василий Петров Шехирев (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.8, Л.125). Любопытно также, что в 1894 году – последняя запись в метрической книге (среди восприемников), когда жена Петра Васильева записана как Александра Васильева, в дальнейшем (в том числе и при рождении Василия) она во всех записях будет фигурировать как Александра Иосифова. Сопоставление ее жизненных вех приводит к выводу, что это одна и та же женщина, а дело в первоначальной ошибке священника (взглянем на имена-отчества поручителей при венчании — отсюда пошла путаница), которую он затем многократно повторял. В 1895 году обряд крещения Василия проводил другой, тобольский, священник, он и исправил ошибку.
Относительно происхождения нашей бабушки Александры Васильевой (Иосифовой) много неясного. День рождения ее, как и место найти не удалось. По воспоминаниям нашей мамы, все ее родственники жили в деревне Нагорной Слинкиной (той же Уватской волости), и она часто ездила туда в гости. Фамилию ее мама не знала, но предполагала, что бабушка была из рода Слинкиных, поскольку такую фамилию носили все жители этой деревни, которая разделялась на две - Нагорную и Подгорную по обеим сторонам Иртыша. В подтверждение этому один из поручителей невесты при венчании был Сергей Васильевич Слинкин из деревни Слинкиной, который, судя по отчеству, мог быть братом невесты.
И - да, действительно, по ревизским сказкам 1850 и 1858 годов, абсолютное большинство жителей обеих деревень записаны Слинкиными. Но мы уже знаем, что Александра Васильева (Иосифова) при венчании была записана под фамилией Перфильева, а такая фамилия в Уватской волости того времени совсем не фигурировала. И откуда же взялось второе отчество у Александры - Иосифовна? А не поспешили ли мы с ранее высказанным утверждением, что тобольский священник восстановил истину? Может быть, наоборот, он и исказил ее, приписав бабушке Александре не ее отчество, что после автоматически воспроизводилось в метрических записях?
Ответа на эти вопросы по архивным данным мы не находим и можем высказать лишь предположение.
По ревизским сказкам 1850 и 1858 годов главой одной из семей Слинкиных деревни Слинкиной Нагорной был Василий Федоров Слинкин 1776 года рождения, умерший в 1855 году в возрасте 79 лет. Жена его в этих сказках не названа, видимо, умерла до 1850 года. У него было три сына, старшего из которых звали Перфилом (Перфилий - народное от Порфирий) (1800 - после 1858 гг.). По всей видимости, после смерти отца он и исполнял обязанности главы семьи. И здесь надо снова вспомнить рассказы мамы. Один из ее старших братьев - Федор - был женат на односельчанке Нестеровой, а поскольку Нестеровых в Алымке было много, эту семью называли Андреевскими, по имени деда. Так, наверное, дело обстояло и в Слинкиной. Все в деревне носили одну фамилию, а для различения меж собой называли по именам глав семей. Так что, скорее всего, наша бабушка Александра и получила свою фамилию от Перфила Васильева Слинкина.
С отчеством ее еще сложнее. У Перфила было два сына - Иван и Павел (отдан в рекруты в 1855 году). Теоретически у обоих могли быть сыновья с именами Василий или Иосиф (Осип), но в метрических книгах Новосельской Троицкой церкви мы их не находим (к ее приходу относились обе деревни Слинкины).
У Василия Федорова Слинкина были, кроме Перфила, еще два сына. Вот у Семиона 1802 года рождения и был сын Осип. Однако он умер еще в 1851 году, тогда как Александра ориентировочно должна была родиться в 1868 -1874 годах.
Третий сын Василия тоже носил имя Василий (1810 г.р). Теоретически и он мог быть отцом Александры, однако доказательств этому нет. Его сыновья - Данило, Иаким, Федор и Александр, - получается, могли дать отчество Александре только через поколение.
Тем не менее, версия о том, что наша бабушка Александра Васильевна (Иосифовна) родилась именно в этой семье, имеет право на жизнь. Добавим к сказанному, что деревня Слинкина была одной из самых населенных в Уватской волости. Образована она еще до 1710 года поселенцами с Поволжья двумя братьями Слинкиными. Такую версию в основном выдает Интернет.
По воспоминаниям мамы, в семье Петра Васильева и Александры Шехиревых самым старшим ребенком был Ефим, запись о его рождении не найдена, но в поселенных списках 1896 года есть более поздняя приписка, в которой говорится, что он родился 21 января 1893 года.
30 июля 1897 года в семье Петра Васильева родился сын Иван, который в дальнейшем, видимо, станет опорой отца и создаст свою семью. Восприемниками его записаны Яков Васильев Шехирев (дядя) и деревни Слинкиной крестьянская жена Агриппина Лаврентьева (Шадрина) (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.3, Л.34).
В 1899 году в семье появится дочь Мария, но проживет только полгода, умерев «от поноса». Надо сказать, что такая причина смерти в те времена была весьма распространенной - видимо, свирепствовала дизентерия.
8(6) февраля 1900 года у Петра Васильева и Александры Иосифовой родился сын Федор, который вместе с братом Иваном и будет работать на благосостояние семьи. Крестными его записаны села Алымского крестьянин Тимофей Васильев Шехирев (дядя) и жена священника Александра Николаева Греченина (там же, Д.3, Л.90). К метрической записи есть приписка, что свидетельство о рождении выслано 1.09.1950г. в Сургутский ЗАГС. Видимо, в то время семья Федора Петровича сменила место жительства – ссылка закончилась.
В 1901 году у супругов появится сын Григорий, но умрет во младенчестве, как записано в метрической книге, «от слабости». Едва ли полгода был на свете родившийся в 1903 году Глеб (корь), недолго прожил и Павел (1904-1907гг., дифтерит). Видимо, последней в череде умерших младенцев в семье была Мария, родившаяся в 1911 году.
30 мая 1907 года родилась дочь Зоя. Восприемниками ее стали Ефим Петров Шехирев и крестьянская дочь девица Евдокия Васильева Шехирева (там же, Д.5, Л.48). Ефим Петров Шехирев в этом же году еще раз упоминается среди восприемников сына своего дяди Михаила Васильева .
Метрической записи о рождении сына Якова обнаружить не удалось, но по другим документам установлено, что появился он на свет в 1909 году.
Последним ребенком у Петра Васильева и Александры Иосифовой Шехиревых была моя мама Анна Петрова, родившаяся 9 марта 1913г. Крестными ее стали «села Алымского крестьянский сын Федор Петров Шехирев и деревни Слинкиной Новосельской волости крестьянская дочь – Анна Сергеева Слинкина. Обряд крещения провели священник Константин Скосырев с псаломщиком Львом Политовым. В метрической записи есть приписка к имени: «В память св.Мученицы Анны, празднуемой св.церковью 26 марта» (Тюменский архив, Ф.И255, Оп.8, Д.4, Л.83).
Умер Петр Васильев 7 мая 1922 года в деревне Яровской Новосельской волости Тобольского уезда от тифа (Справка №20 отдела ЗАГС Уватского района). Но в Справке не указано отчество. Однако за период с 1920 по 1930 годы в Уватском районе других метрических записей о смерти людей с таким именем нет, за исключением детей. Мама также вспоминала, что Петра Васильева откуда-то привезли уже мертвым, и он был черным на лицо. Тогда маме было девять лет. То есть, скорее всего, это и есть ее отец и наш дед.
ДЕТИ
ПЕТРА ВАСИЛЬЕВА ШЕХИРЕВА
ЕФИМ ПЕТРОВ ШЕХИРЕВ – самый старший из детей. Метрическая запись о его рождении не найдена, но, как мы уже говорили, по другим документам родился он 21 января 1893 года. Ефим, по-видимому, долго служил в армии, а когда вернулся, был уже немолодым. Жил, видимо, в гражданском браке с Мариной Георгиевой (Григорьевой) Самолововой, поскольку она сохраняла свою девичью фамилию, и у них было двое детей – Маня и Эдик. Ефим Петров, как мы предполагаем, служил в Красной Армии, был грамотным и жил отдельно от своих братьев и сестер. После Гражданской войны участвоввал в общественной жизни села, состоял в колхозе. Его не сослали в Сургутский район, вероятно, как бывшего красноармейца, и потому, что семья жила бедно. Но по рассказам, которые слышала мама уже после ссылки, Ефима посадили в тюрьму в Тобольске, там он и умер. Жена Марина потом жила в Ханты-Мансийске. Об их детях ничего неизвестно.
ИВАН ПЕТРОВ ШЕХИРЕВ – родился в 1897 году, тоже, возможно, по словам мамы, служил в армии. Был грамотным, любил читать и считать, все записывал, торговал в лавке отца и управлял хозяйством, ходил на все собрания. По характеру был грубым, ходил с черной повязкой на глазу, потому что его ему в лесу выкололо веткой. Вина не пил совсем.
Фотографии его нет.
Жена – Прасковья (Пана) была из деревни Трошиной (там у нее сестра жила), дети – Варвара, Диана, Зина, Зоя. Семья была сослана в п.Банный, вероятно, там Иван и умер. Дети его и жена позднее жили в Ханты-Мансийске.
ФЕДОР ПЕТРОВ ШЕХИРЕВ – был невысок ростом, хромал, так как одна нога у него была короче другой с рождения. Был шутником, любил выпить. Женился на соседской девушке Апполинарии Андреевой Нестеровой (их семью, по словам мамы, называли Андреевскими по деду Андрею), очень высокой. В хозяйстве занимался скотом, лошадьми. Дети – Геннадий, Александр, Михаил. Самый старший – Иннокентий – родился у них с Апполинарией до брака, 6 июля 1917 года, в метрической записи незаконнорожденным не назван, но среди восприемников Шехиревых нет, хотя, судя по документам, воспитывался он в их семье. Иннокентий Федорович во время войны был призван на фронт, но, видимо, погиб по дороге. Об этом есть лишь скудные сведения в «Именном списке на лиц военннослужащего рядового и сержантского состава пропавших без вести за период Великой Отечественной войны 1941-1945гг. по Тобольскому объединенному Райвоенкомату» :«Солдат, стрелок, б/парт., 1908 г.р., Тюменская обл., Уватский р-н, с.Уват., призван Я-Ненецким РВК 5.09.1942, последнее письмо — с дороги 11.02.1943, можно считать пропавшим без вести. Жена — Малюгина Мария Аввакумовна, г.Тобольск, Ленина, 65 (дата выбытия: 05.1943)». Год рождения в списке указан неверно, Иннокентию Федоровичу в момент гибели было всего 26 лет. Записи об И.Ф.Шехиреве есть в «Книге памяти Тюменской области», т.3, т.4, т.7. Последняя и наиболее полная гласит: «Рядовой, 1908 г., с.Уват, пропал без вести в мае 1943 г.». Место его гибели неизвестно.
В 2010 году мне удалось связаться с его сыном Александром Иннокентьевичем Шехиревым, проживавшем на тот момент на Украине, в Херсонской области, Геническом районе, селе Стрелковом, что на Арабатской стрелке (косе). Родился он 2 апреля 1943 года в д.Пузырево Вагайского района, Тюменской области, прожил достойную его отца, интересную жизнь, и умер, как мне сообщила его дочь Светлана, в 2012 году в возрасте 69 лет. Вот, что он писал мне до кончины в своем письме.
«Мои родители - Шехирев Иннокентий Федорович и Малюгина Мария Аввакумовна — познакомились в рыбацком поселке Пуйко под Салехардом. Отец был механиком на рыболовецком катере в рыбартели. Он хорошо играл на струнных инструментах. На большом пальце руки у него был отросток — шестой палец. За три месяца до моего рождения его взяли в Армию под Сталинград, где он пропал без вести (похоронки не было).
Я хорошо знал деда Федора, т.к. в 15 лет я со своими дядьками Михаилом и Александром ездил к нему в д.Половинка, где-то около Сургута. Там мы рыбачили, и я спал вместе с дедом под пологом от комаров. А Михаила запомнил по ранению на лбу, там не было кости, и кожа как бы дышала.
В 10-ом классе я ездил рыбачить на Спориковский песок (под Тобольском), где бригадиром был дядя Гена. Дед Федор тогда жил у него со своей женой Полиной в Сузгуне — это 7 км от Тобольска. Помню, что дед курил трубку. Табак «Золотое руно» ему высылал Михаил. Запах дыма мне очень нравился, поэтому запомнил.
В Алымке я был в 1968 году, дом деда Федора был добротный, из толстых бревен, что с ним сейчас, я не знаю. У меня на свадьбе была моя бабушка, приезжала с Севера, очень старенькая.
О себе и своей семье. Я, сколько себя помню, жил в г.Тобольске до окончания школы №1. После школы (окончил 11 классов в 1962 году) поехал в г.Омск, где закончил аэроклуб ДОСААФ. Далее меня послали учиться на истребителя, летал на МИГ-17 в г.Кострома. Потом переучился на бомбардировщика и летал на ТУ-16 во Владивостоке. Участвовал в операции на Даманском полуострове. В 1970-м году перевелся из морской авиации (армия) в звании старшего лейтенанта в гражданскую авиацию. Летал в г.Тобольске командиром Ан-2. Возил экспедиции по разработке нефтяных месторождений. В 1974 году переучился на АН-12, и меня перевели в г.Свердловск, где летал по всему Союзу до 1981 года. Вышел на пенсию по выслуге лет и решил переехать на юг. Так мы оказались здесь, скоро будет 30 лет. Нам нравится — море рядом, тепло, лето пять месяцев. Держим отдыхающих — небольшой пансионат на 20 человек.
Моя жена окончила Тюменский индустриальный институт. Мы с ней дружили десять лет с 8-го класса, в 1968-ом поженились. Во Владивостоке у нас родилась старшая дочь Света. Сейчас она живет в Омске, ее сын Игорь (наш внук) служит в Чите в армии. Младшая дочь Наташа родилась в Тобольске и живет с нами. У нее двое детей, сын Саша сейчас учится в колледже в Запорожье, а дочь Люда — в пятом классе. До свидания. С уважением, Шехиревы».
Интересная судьба была и у Михаила Федоровича Шехирева. Он также воевал, но в самом начале войне получил тяжелое ранение в голову, на лбу у него не было кости, позднее была вставлена пластина. Вот, что о нем говорится на сайте «Курск дореволюционный».
«Шехирев Михаил Федорович родился в Алымке в 1923 году. В 1942 году после окончания военно-пулеметного училища начал воевать на Волховском, а затем на Ленинградском фронте. На Ленинградском был назначен командиром штурмового отряда и попал в самое пекло — на Невский плацдарм, где был ранен осколком гранаты. По излечении демобилизовался в связи с тяжелым ранением, ставшим четвертым по счету.
Затем последовало возвращение на родину, где Михаил Федорович работал в райвоенкомате, а в 1945 году он поступил в Московский библиотечный институт. В 1949 году приехал в Курск, где снискал себе славу одного из видных краеведов. Автор одного из первых краеведческих пособий - «Гордость земли Курской» о наших знаменитых земляках.
В 1949 году Михаил Федорович возглавил отдел хранения основного фонда Курской областной библиотеки имени Н.Н.Асеева. Работая в отделе книгохранения, занимался организацией фонда, выделением в отдельный фонд редких изданий, краеведческой работой. В 1989 году М.Ф.Шехирев оставил работу в библиотеке, но связи с ней не порывал, сохранил хорошие отношения с бывшими коллегами по работе. Должность заведующего отделом Михаил Федорович занимал до 1985 года».
Его сослуживица по библиотеке Серафима Михайловна Шатохина так рассказала о нем: «Михаил Федорович был очень честным, порядочным, принципиальным, обожал свою супругу Лидию Дмитриевну, которая тоже долго работала в библиотеке. Смерть ее в 1994 году окончательно подкосила его, какое-то время он жил один. Был очень болен, перенес две операции по поводу рака гортани ( курил трубку, потом бросил), в 1998 году скончался в
Киеве у своей единственной дочери Наташи. По его завещанию был кремирован, а прах его Наташа перевезла в Курск и захоронила в могилу Лидии Дмитриевны».
Наталья Михайловна Шехирева работает преподавателем в Киевском национальном университете технологий и дизайна на кафедре художественного моделирования костюма, имеет дочь Александру. Начавшийся было контакт с ней по Интернету прервался, видимо, из-за смены власти в Украине и обострения отношений с Россией.
Третий сын Федора Петровича Шехирева Александр Федорович родился в Алымке в 1926 году, жил в п.Окябрьское Октябрьского района Тюменской области, но был призван на фронт Сургутским райвоенкоматом в 1944 году, дата поступления на службу — 23.05. 1944 года. Служил радиотелеграфистом в составе 189 тгабр, 3 батареи 1 дивизиона, с 01.04.1945г. по 10.04.1945г., за что награжден орденом Красной Звезды (от 25.04.1945г.).
Звание — ефрейтор, 06.04.1985г. награжден орденом Отечественной войны 1 степени. После войны, видимо, также проживал в Октябрьском районе Тюменской области.
Описание подвига:
«25.04.1945 года в уличных боях за гор.Берлин, находясь в боевых порядках пехоты, обеспечивал бесперебойную связь батареи, что дало возможность в подавлении 3-х узлов сопротивлений, которые мешали продвижению нашей пехоты.
30.04.1945г. Тов.Шехирев, находясь на передовом наблюдательном пункте в расположении пехотных частей под интенсивным автоматно-пулеметным и снайперским огнем, в течение суток поддерживал бесперебойную связь по радио с ОП батареи, чем способствовал разрушению 2-х узлов сопротивлений и продвижению пехоты» (Солдат.ру)
О Геннадии Федоровиче Шехиреве, младшем сыне Федора Петровича рассказала в письме его внучка Светлана Александровна Веселова (Шехирева):
«Благодаря Вашим письмам, многое в жизни нашей семьи становится понятным: дед Геннадий имел два образования (мореходка — был лучший на курсе, и рыбный техникум в Тобольске) и при этом так и работал рыбаком. И все удивлялись, почему он не коммунист и не продвигается по служебной лестнице. Сам директор рыбзавода Оплетин говорил ему : «Генка, ты у нас лучший на курсе был, почему ты в Большетархово рыбачишь?». На что дед отшучивался: «Еще не дорос».
Дед Геннадий был очень грамотный, начитанный, увлекался историей и был интересным собеседником. Также понятно, почему прабабушку звали всегда по имени и отчеству. У нас в семье все, кто помнит Апполинарию Андреевну, говорят, что я очень на нее похожа. Апполинария Андреевна очень хорошо шила, кроила (без лекала), обшивала не только свою большую семью, но и соседей. У нас еще есть икона Тихвинской Богоматери, насколько она древняя, я не знаю, но по преданию она от моей прабабушки. Может, она из нашей церкви? Я не знаю.
А еще была информация, что дед Федор писал письмо Хрущеву, чтобы его отправили в космос, так как здоровье позволяло (насколько это правда, я не знаю). Но он был активный и деятельный, а еще — работящий: по дому все делал сам и шил из кожи нырики. Мой папа помнит, как они бегали в них по лужам, а ноги были сухими.
А вообще, я считаю, что если бы их не сослали, то мы бы сейчас жили по-другому. Спасибо, что Вы открыли нам глаза, так как о репрессиях в нашей семье никогда даже речи не было. С уважением, семья Шехиревых», 30.11.2009г..
Семья Шехиревых - Александр Геннадьевич, его жена Татьяна Петровна, дочери Светлана и Екатерина — жили в Нижневартовске, в настоящее время проживают в Петербурге. В Нижневартовске остались родной брат Александра и сродные сестры.
ЯКОВ ПЕТРОВИЧ ШЕХИРЕВ – последний по возрасту из братьев мамы. Они вместе с ним учились после окончания трех классов в Алымке в селе Новом и жили в интернате. Яков был очень способным к учебе, участвовал в комсомоле. После школы учился в сельскохозяйственном институте или техникуме, кажется, в Кургане. Был активным комсомольцем, состоял в руководстве Алымской ячейки ВЛКСМ, работал счетоводом в образовавшейся коммуне.В ссылку Якова не отправили, видимо, с учетом его общественной деятельности, но в начале 30-х годов он по каким-то причинам был посажен в Тобольскую тюрьму. Когда мама училась в Тобольске на воспитательницу детсада, ходила к нему на свидание. (Возможно, это неточные сведения). После этого они больше не встречались.
Яков женат был на Дониде Юльевне, у них была одна дочь. Его взяли на войну, и пришло письмо, что он пропал без вести. Затем братская могила, в которой он был похоронен, была найдена, и Донида Юльевна ездила туда. Она много лет переписывалась с мамой, жила, кажется, в Днепропетровске или Ульяновской области. Данные о Якове Петровиче можно найти в ОБД «Мемориал» (Интернет), где имеется «Именной список безвозвратных потерь начальствующего и рядового состава 233 стрелкового полка 69 стрелковой дивизии с 11 по 19 июля 1943 года». В нем указано, что Яков Петрович был сержантом, по должности – старшим писарем, беспартийным. Родился в 1909 году в с.Алымка Уватского района Омской (тогда) области. Призван Тобольским РВК, 11.07.43 убит под д.Пальчиково Болховского района Орловской области, там и похоронен. Жена – Донида Юльевна, адрес: г.Тобольск, ул.Кл.Цеткин, д.9.
Донида Юльевна много лет переписывалась с нашей мамой и, судя по письмам была очень доброжелательным человеком. На этой фотографии 1 марта 1943 года она с дочерью Зоей и сыном Николаем. Видимо, впоследствии Донида Юльевна и жила с их семьями. На подписях к фотографиям Новосибирск (1961 год), город Мелекесс Ульяновской области (1966 год), который в 1972 году был переименован в Димитровград (1981 год).
ЗОЯ ПЕТРОВНА ШЕХИРЕВА – единственная родная сестра мамы, была старше ее лет на шесть. Она тоже закончила семилетку. В 20-е годы была активной комсомолкой.
К примеру, 30.08.1927г. она была приглашена на пленарное заседание Алымского сельского совета от ячейки ВЛКСМ, на котором рассматривались вопросы международного положения и взаимодействия сельсовета с комсомольской организацией. Председательствовал и докладывал на заседании Максим Кремлев (ГУТО «Госархив в Тобольске», Ф.1565, Оп.1, Д.2, протокол №7). По рассказам мамы Зоя Петровна познакомилась с учителем из деревни Тальнишной Александром (?) Кремлевым и вышла за него замуж. Он был очень красивый мужчина, а свадьбу гуляли в доме Шехиревых: много пели и плясали. Потом его исключили из партии из-за того, что он женился на «кулачке». Сам Кремлев был из очень бедной семьи.
Он бросил Зою, разошелся с ней.
Она еще раз выходила замуж – за Демида Прокопьевича, но прожили они только год. Он гулял, и она от него ушла. Жила на Черном мысу в Сургуте, в нашей семье в Сытомино. После смерти отца уехала в Ханты-Мансийск, там и умерла.
При жизни выучилась на курсах счетоводов и работала по этой специальности, много курила – папиросы «Звездочка».
АННА ПЕТРОВНА ШЕХИРЕВА – наша мама и последний ребенок в семье Петра Васильевича и Александры Иосифовны.
Закончила семилетку на родине в Уватском районе (Алымка, с.Новое), в 1930 году сослана в составе семей братьев Ивана и Федора в Сургутский район. В 1932 году была направлена на курсы воспитателей детских садов в Тобольск, после окончания которых получила назначение в поселок спецпереселенцев Зарям возле с.Сытомино Сургутского района. В 1934 году вышла замуж за спецпереселенца, астраханского рыбака Матвея Георгиевича Быкова. С 1942 по 1946 гг. Матвей Георгиевич находился на фронте, а мама оставалась одна в Сытомино с тремя детьми. После возвращения главы семьи из армии, поскольку он был партийным и грамотным, его назначали на различные должности – начальником рыбоучастка, председателем колхоза, председателем сельсовета и т.д. Семья жила в деревнях и селах Сургутского района: Сытомино, Тундрино, Усть-Балык, Чеускино. Дети по старшинству: Борис (умер), Маргарита, Людмила, Светлана, Георгий (умер), Владимир. Анна Петровна Быкова умерла в 2005 году, похоронена на кладбище п.Белый Яр Сургутского района.
ПРЯМАЯ ЛИНИЯ РОДА ШЕХИРЕВЫХ
1. Матвей Шехарев — 1526 — 1599 гг.
Деревня Чупаново Ратмеровской волости Сольвычегодского уезда
2. Третьяк Матвеев Шехарев — 1576 — 1640 гг.
Деревни Чупаново и Слинкино Ратмеровской волости Сольвычегодского уезда
3. Нестер Третьяков Шехарев — 1596 - 1660 гг.
Демьянская слобода Тобольского уезда
4. Андрей Нестеров Шохирев — 1646 — 1676/1682 гг.
Демьянская слобода Тобольского уезда
5. Ермолай Андреев Шехирев – 1674 — 1745 гг.
Орина Васильева — 1690 г.р.
Деревня Алымка Демьянского яма Тобольского уезда
6. Артемий Ермолаев Шехирев – 1721 – 1790 гг.
Параскева Терентьева – 1723 – 1781гг.
7. Кирилл Артемьев Шехирев – 1738 — 1788 гг.
Анисья Ивановна Кошкарова — 1735 — после 1798 гг.
8. Александр Кириллов Шехирев – 1757 – 1789 гг.
Авдотья Иванова Морозова – 1758 — 1789/1795 гг.
9. Петр Александров Шехирев – 1785 – 1828 гг.
Матрена Петрова – 1781 – после 1850гг.
10. Василий Петров Шехирев – 1811– 1903гг.
Анна Матвеева Веденева – 1813 – 1861гг.
Таисия Алексеева Захарова – жена с 1864 по 1903гг.
11. Петр Васильев Шехирев - 1867 -1922гг.
Александра Иосифова Перфильева – ориентировочно: 1870 - до1920гг.
12. Анна Петровна (Шехирева) Быкова: 1913 — 2005 гг.
Матвей Георгиевич Быков — 1909 — 1966 гг.
Деревня Алымка Уватского района, Сургутский район: п.Банный, п.Зарям (с.Сытомино), п.Усть-Балык, д.Чеускино, д.Тундрино, с.Сытомино, п.Белый Яр.
VI. НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ
СМУТНЫЕ ГОДЫ
В 1893 — 1904 годах с.Алымское, как и село Новое, находилось в составе Уватской волости. В 1896 году в Уватской волости насчитывалось 70 поселений. В Алымке тогда проживал 331 человек, она была по тогдашним меркам неплохо «оснащена»: действовала церковь, было волостное правление (?) с почтовой операцией, жил полицейский урядник, существовали сельский банк, хлебозапасный магазин, две торговые лавки. Была пристань, куда причаливали пароходы и где запасались дровами, упоминается о ветряной мельнице, и конечно же, как на всякой крупной ямской станции, был постоялый двор. Ссудосберегательные касса, куда можно было вложить сбережения, функционировала при почтовой станции.
Что представляла из себя семья Шехиревых в то время? Информацию об этом мы неожиданно обнаруживаем в Тобольском архиве — Ф.Р238, Оп.1, Д.14 «Поселенные списки граждан Новосельской волости на 18 июля 1921 года». Неожиданно — потому что в этом деле помещен отрывок поселенных списков на 1896 год, видимо, Уватской волости, в том числе и с.Алымского.
Итак, под номером 17 (Л.219 об.) читаем:
«Шехирев Василий Петров, 83 года
Его сыновья:
1. Иван — 57 лет
2. Павел — 53
3. Тимофей — 44
4. Гавриил — 41
5. Андрей — 30 лет, родился 16 окт. 1864г., умер в 1895
Андрея сын Петр — 2 года
6. Яков — 29 лет, родился 20 октября 1865 г.
7. Петр — 27 лет, родился 24 ноября 1867г.
Петра сын Ефим — 3 года, родился 21 янв.1893г. (выделенное - поздняя приписка)
Иван — 17 лет
Федор — 14 лет
Яков — 6 лет (записано позже, видимо, в 20-х годах)
Василия жена
Таисья Алексеева — 51 год
Ивана жена
Марья Иванова — 54 года
Павла жена
Степанида Евдокимова — 51 год
Гавриила жена
Анна Павлова — 39 лет
Андрея жена
Екатерина Павлова — 32 года
Сведения о дате рождения членов семьи и их возрасте, как и бывает в такого рода документах, неточны. К примеру, Василию Петрову на время проведения переписи было уже 85 лет. Сам список — видимо, из материалов к Первой всеобщей переписи населения России по Тобольской губернии, проводившейся в 1897 году.
Справочная информация о с.Алымском 1906 года (через десять лет) практически повторяет предыдущую, лишь уточняет, что с.Алымское - «с. при р.Иртыше, на земском тракте». В селе 48 дворов, 163 человека мужского пола, 168 — женского.
В период и после первой русской революции 1905-1907гг. в Сибири, в том числе в Тобольской губернии и с.Алымском появились политические ссыльные, которые знакомили местных жителей с революционными идеями. Определенные настроения формировались, прежде всего, в промышленных центрах — Тобольск, Тюмень, - откуда и разносились по сибирской глубинке. Там их подхватывали люди, готовые к восприятию новых идей. В селе Алымском, по-видимому, таким оказался, как мы уже отмечали, священник Алымской Духосошественской церкви Константин Николаевич Скосырев, который и повел страстную борьбу с «богатеями» Шехиревыми.
Будучи сыном священника, он закончил Тобольское духовное училище и два класса духовной семинарии. Заинтересовался идеей «хождения в народ», которая тогда была популярной среди части интеллигенции, и с этой идеей и приехал в с. Алымское священником в местную церковь. Вместе с учителем Д.К.Шумилиным организовал в селе народную библиотеку, читальню, воскресную, а затем вечернюю школу для взрослых, в которой кроме преподавания общеобразовательных предметов велась и политическая пропаганда. Поэтому они просуществовали недолго. Приезд в Алымку партии политссыльных также не мог не отразиться на настроениях местных жителей.
Общественная деятельность Н.К. Скосырева вызывала симпатию у населения — в голодный 1910 год он добился через Красный крест организации в селе бесплатной столовой для бедноты, добился строительства и открытия школы в деревне Яровской. Поэтому когда в 1914 году попа-агитатора епископ Варнава перебросил в с.Юровское, жители Алымки через общественный приговор добились его возвращения. В конце 1916 года Константин Николаевич «порвал связь с духовным миром навсегда» и всецело сосредоточился на общественной работе (Н. Истомин «Чужой среди своих, чужой среди чужих», Интернет).
Отметим, что во многих документах послереволюционного времени и в публикациях в прессе советского периода Шехиревых называли купцами, что не соответствует действительности. Они были, как тогда называли, торгующими крестьянами. Так, в «Рапорте Тобольскому губернатору о благосостоянии Новосельского волостного правления 1911г.» (Тобольский архив, Ф.Р238, Д.15, ЛЛ.295 — 296) утверждается, что в волости купцов, мещан и разночинцев нет. На тот момент в Новосельской волости было 774 крестьянских двора, в них проживало государственных крестьян «2522 муж.; 2573 жен.». Сел и деревень было 38, сельских обществ — 5, две церкви, 5 хлебозапасных магазинов.
Период перед октябрьской революцией 1917 года характерен тем, что создавались новые органы власти. К примеру, так появился Тобольский уездный распорядительный комитет, на местах создавались комитеты общественного спокойствия. Новосельский комитет общественного спокойствия был образован в 1916 году, возглавил его заведующий двухклассным Новосельским училищем учитель В.А.Доронин. Это был общественный орган, но по сути — координационный комитет по обеспечению общественного спокойствия, в который входили все главные должностные лица волости.
Экономическая ситуация в то время оставляла желать лучшего (первая мировая война, мощное забастовочное движение в стране, предреволюционный хаос), поэтому власть прибегала к жестким методам воздействия при осуществлении государственных функций. Так, по постановлению крестьянского начальника 3-го участка Тобольского уезда за «слабое» взыскание казенных сборов (налогов) в конце 1916 года сельские старосты Новосельской волости были подвергнуты аресту, в их числе и Алымский староста Иван Шехирев. По докладу Новосельского волостного старшины Белкина в Тобольское уездное полицейское управление Иван Шехирев был арестован и согласно справке «был выдержан под арестом и освобожден» с 22 по 29 января 1917 года (Тобольский архив, Ф.И730, Д.14, ЛЛ.49- 49об.). И хотя отчество Ивана не указано, с большой долей вероятности можно предполагать, что он — старший сын строителя Алымской церкви Василия Петрова Шехирева.
Иван Васильев, как мы уже знаем, ранее был и сотским (возглавлял сотню односельчан), и церковным старостой, и волостным старшиной. Власть в селе была у клана Шехиревых достаточно длительное время — может быть даже и с основания Алымки. В период, о котором мы говорим, они держали в своих руках и торговлю (две торговые лавки), и рыбный промысел, и общественные должности, а «идеологическая» и моральная основа их власти обеспечивалась строительством церкви и, видимо, затем дальнейшим ее «кураторством».
Но Иван Васильев был сельским старостой в Алымке только в 1917 году, копию приговора Алымского сельского схода, состоявшегося 1 августа 1918 года представлял уже другой сельский староста — Нестеров. Власть переменилась.
Еще в 1917 году Шехиревы также были представлены и на волостном уровне. Так, Яков Васильев и Михаил Васильев входили в состав волостных земских гласных (всего их было 42), о чем свидетельствует постановление №2 от 25 сентября 1917 года об установлении новому начальнику Новосельской волостной милиции Ф.Г.Складовскому жалования (Тобольский архив, Ф.И730, Д.14, Л.64).
Отметим здесь же, что в июле 1917 года в селе было создано Алымское общество потребителей «Свободный труд», учредителями которого стали, судя по Уставу общества, отправленному 15.07.1917 года Тобольскому уездному комиссару, бывший священник Константин Скосырев и крестьянин Петр Нестеров (там же, ЛЛ.22-31). Общество потребителей, видимо, создавалось в противовес торговым лавкам Якова Васильева и Петра Васильева Шехиревых. Основным капиталом общества и стало конфискованное в 1918 году имущество у местных «купцов» и «кулаков» Шехиревых. Архивных документов об этой акции не обнаружено, но об этом есть упоминание в мемуарах К.Скосырева, который и руководил конфискацией в Алымке. Вот, как он вспоминает это время, приводя и документальные свидетельства.
«Наступил 1917 год. Пал царский строй. Началась для меня новая эра свободной, никем не преследуемой общественной работы. Прошла (так я думал тогда) полоса доносов, следствий, гонений за мою общественную и революционную работу. И я весь отдался этой работе. Еще в царское время пытался организовать в селе потребительское общество, но сделать это тогда не удалось. Поэтому первым делом было организовано потребительское общество, и я с 1 мая 1917 года был его председателем и счетоводом.
«СПРАВКА, Р.С.Ф.С.Р., Алымский сельский совет Рабочих, крестьян и красн. Депутатов Уватского района Тобольского округа Уральской области, 18 июля 1930 года.
Дана Скосыреву Константину Николаевичу в том, что он в мае 1917 года организовал в с. Алымка единое потребительское общество, где и работал председателем и счетоводом до июля 1918 года. В июле 1918 года был арестован контрразведкой Колчака за общественную работу, которую он вел с населением.
Председатель сельсовета Захаров».
Конечно, было немало насмешек, глумлений ( продолжаем цитировать воспоминания К.Н.Скосырева — В.Быков) со стороны местных торговцев Шехиревых, всеми силами подчеркивающими гиблость этого дела. Но оно не пало. До 1 февраля 1918 года я был руководителем общества, а затем был приглашен в организованный Союз потребительских обществ (Северсоюз).
Между тем политические события в России заставляли думать об организации Советов в нашем крае. Было решено приступить к организации Советов. Была создана инициативная группа из крестьян и политических ссыльных, и 11 февраля 1918 года был организован 1-й Алымский сельсовет, членом и секретарем которого был избран я. При этом Алымский сельсовет взял на себя инициативу созыва краевого съезда в с. Демьянском, который и был проведен. Делегатом от Алымского сельсовета был т. Богдан.
Первым делом Алымский сельсовет постановил изъять у местных торговцев весь имеющийся товар и передать потребительскому обществу, а также запасы рыбы у местного кулачества.
Жестоко ополчились враги советской власти во главе с торговцами братьями Шехиревыми и к ним примкнул учитель школы Бакандин, которого население за это сняло с работы как врага советской власти. Особенно ретиво выступал против Совета один из братьев Шехиревых – Гавриил Васильевич и откровенно вел агитацию против Советской власти. Пришлось обратиться за содействием к Тобольскому Совдепу, и когда агитация приняла угрожающие размеры, Шехирев был арестован и направлен в распоряжение Тобольского Совдепа.
Очень характерно отметить, что все протоколы заседания Совета вел я, как секретарь, и по глупости эти протоколы мы оставляли, и технический секретарь Стерхова О.Ф. все эти протоколы, видимо, с приходом Колчака передала следователям, поэтому при аресте меня и допросах все эти протоколы, писанные моей рукой, были мне предъявлены и служили уликой моего участия в работе Совета.
Наступил май 1918 года. Связь с Тобольском прервалась. Создалось неизвестное положение. Циркулировались всевозможные слухи. Дабы узнать в чем дело я (от Алымского сельсовета), Овсянкин и Бардаков были командированы в Тобольск для связи с Тобольским Совдепом. Кстати, в это время в Тобольск шел пароход « Отважный» На пароходе также не знали о происходящих событиях в Тобольске. Между прочим на пароходе ехало очень много бывших торговцев (из Алымского-Шехиревы, из Увата - Игловиков и др.) Около д. Верхние Аремзяны, не доходя до Тобольска, нас встретил пароход «белых» с карательным отрядом. На пароходе был произведен обыск и несколько человек, в том числе я, Овсянкин и Бардаков, были арестованы по доносу кулаков Шехиревых и Игловикова. Несколько чрезвычайно жутких часов пришлось провести под арестом карательного отряда, под страхом дикой расправы, но только благодаря содействию команды через т. Перепеечкина, знакомого с помощником начальника отряда Бобовым, мне и моим товарищам удалось выкрутиться из этого неприятного положения. Этот арест-первая репрессия за работу в Совете. Освободившись из под ареста, я явился в канцелярию Северсоюза, инструктором которого был, и очень надменно председатель Союза Благоволин объявил мне, что я уволен якобы за недачу сведений о работе. На самом деле причиной была моя политическая работа и принадлежность к большевикам. Только благодаря настоятельному требованию Союза служащих я был оставлен контролирующим торгового отдела.
Возвратившись в с. Алымское, чтоб забрать свой багаж, я едва не был арестован отрядом «белых» Бердникова, приехавшим в село, и лишь защита населения и протест освободили меня из-под ареста. Это еще больше убедило меня, что оставаться в деревне небезопасно от разъезжающих по району чехословацких отрядов, поэтому я на другой день сел на проходящий пароход «Станкевич» и выехал в Тобольск.
С июня 1918 года я начал работать в конторе Северсоюза. Жизнь оказалась полна тревоги и опасений, преследования «белыми» в Тобольске. Приходилось каждую ночь ждать ареста и несколько раз приходилось пережить эти тревожные минуты.
«Временное правительство,Тобольская Следственная комиссия Апреля 14 дня 1919
№ 1714, г.Тобольск.
На отношение Ваше от 11 апреля за № 752, Тобольская Следственная Комиссия сообщает, что Константин Николаевич Скосырев обвинялся в соучастии при введении советской власти в с. Алымском Тобольского уезда и наложении контрибуции в том же селе, а потому, как лицо опасное для существующего государственного строя, подвергнут Комиссией изоляции до 10 октября 1919 года.
Председатель подпись
Секретарь подпись».
С 15 января по 5 августа 1919 года я просидел в Тобольской губернской тюрьме, заболев при этом нервным расстройством и болезнью сердца (результат одиночки)... Вечером, после обычной проверки началась посадка заключенных на баржу для отправки на Дальний Восток. Гнали в буквальном смысле, сквозь строй штыков» ( Из материала Н.Истомина «Чужой среди своих, чужой среди чужих», Интернет).
Приведенный отрывок из мемуаров Н.К.Скосырева, если они действительно существуют, а не представляют из себя некое «литературное» произведение автора Н.Истомина, позволяет создать пусть неполное, но представление о том, что происходило в революционный период в Алымке. Добавлением может служить и статья И.А.Колмакова «Алымка в прошлом и настоящем» (См. Приложение), но она подчеркнуто идеологизирована. Ряд моментов о жизни в Алымке того времени можно выделить из интервью ее жителей Андрея Феофилактовича Неумоева и Нины Антоновны Кошелевой, записанных мной в 1989 году. Но они также изобилуют неточностями. К сожалению, по имеющимся документальным свидетельствам цельной картины об этом времени и об участии Шехиревых в происходивших событиях реконструировать не удалось. Да, революция местного масштаба состоялась и в Алымке, прошлась по ней белым и красным террором Гражданская война. Не обошлось без жертв, но, судя по всему, активных боевых действий на территории села не было.
То же можно сказать и о крестьянском восстании 1921 года. Относительно крупный отряд повстанцев против советской власти в Новосельской волости скрывался где-то в районе деревни Слинкино, часть его, видимо, была уничтожена, часть сдалась. В документах Тобольского волисполкома за 1920-1923 годы (Тобольский архив, Ф.Р1046, Оп.1, Д.31, Л.112) есть «Списки семейств убитых коммунистов Новосельской волости во время бандитского восстания в 1921г.». Из Алымки записаны только две семьи: Анисима Егоровича Нестерова, избранного 09.03.1920г. председателем Алымского сельского совета (там же, Д.16, Л.17) и убитого в апреле 1921 года в Тобольской тюрьме, и Григория Петровича Шехирева, активиста советской власти, члена Новосельского волисполкома, упоминаемого в статье И.А.Колмакова и застреленного далеко от Алымки на Иевлевском перевозе также в 1921 год. Он был из Максимовки. В целом о 20-х годах более подробно — в ст. В.Быкова «История села Алымского».
В документах Алымского сельского совета и Новосельского волисполкома есть некоторые детали происходившего, но, скорее всего, важные свидетельства безвозвратно утрачены.
Документов по конфискации имущества не найдено, как и по материальному положению семей Шехиревых до ее проведения. Но, к примеру, в документах упоминаются покосы Шехиревские (Тобольский архив, Ф.Р317, Оп.1, Д.53, Л.33), что свидетельствует о длительном владении этими покосами Шехиревыми и, возможно, об их немалых размерах, поскольку это уже в тот момент, судя по характеру записи, — местное географическое название.
О том, что у Шехиревых осталось после конфискации имущества мы можем судить по «Сведениям об имуществе и доходах от 8 октября 1920 года» (Тобольский архив, Ф.Р238, Д.15, Л.470).
«№30 Петр Васильевич Шехирев. Его семья: Тимофей — 80 лет, Петр — 55 лет, Иван — 24 года, Федор — 20 лет, Яков — 12 лет, Иннокентий — 5 лет. Женщины: Пелагея — 24 года, Зоя — 15 лет, Нюра — 8 лет. Всего 9 человек».
Семья владела: количество озимых хлебов — ; десятины, яровых — 3 десятины, луга — 4 десятины, огород — ; десятины; 5 дойных коров, 1 большая свинья и 5 маленьких, 6 овец, 3 лошади, 2 жеребенка. В графе «Примечания» написано: «семья красноармейца».
Заметим, что на тот момент в семье проживал брат главы семейства Тимофей. Жена Петра Васильевича Александра Иосифовна, видимо, к тому времени уже умерла, а Пелагея — это скорее всего жена Федора Петрова Апполинария Андреева Нестерова. В семейном списке отмечен и пятилетний Иннокентий — их добрачный сын. Видимо, Федор и Апполинария поженились уже после рождения ребенка (он родился в 1917 г., в родителях записана только мать, а отцу его — Федору — было в тот момент 17 лет).
Что же касается определения «семья красноармейца», то, скорее всего, в Красной Армии какое-то время мог служить Ефим — старший сын Петра Васильевича, который, по словам мамы, жил отдельно. В «Сведениях» он не значится, может быть в это время он и был в рядах КА. Мог быть красноармейцем и Иван Петрович, но не его брат Федор, у которого были больные ноги, и он хромал. В этом же году — 18 июля 1920 года — в протоколе №4 заседания Новосельского волисполкома зафиксирован вопрос «О привлечении к работе технических сил» и вынесено решение: «Для письменных занятий привлечь в порядке трудовой мобилизации как специалиста гр. села Алымского Ивана Петрова Шехирева» (Тобольский архив, Ф.Р317, Оп.1, Д.53, Л.37).
Наверное, на работу в волисполком «чуждые элементы» вряд ли могли быть приняты, и уже известно, что Иван Петрович для того времени был очень грамотным человеком. То есть на тот момент члены семьи Шехиревых (Петра Васильевича) не воспринимались в волости, как «враги народа», несмотря на то, что у них было конфисковано имущество, а личное хозяйство было довольно крупным. Но здесь же отметим, что в это время в документах упоминается полный тезка Ивана Петровича Шехирева, проживавший в Максимовке, но видимо, более младший по возрасту.
Продолжаем цитировать «Сведения об имуществе и доходах от 8 октября 1920 года». Все Шехиревы, которые вышли из большого клана строителя Алымской церкви Василия Петрова Шехирева, идут в документе по порядку.
«№31. Михаил Васильевич Шехирев (60 лет?). Женщины: Анастасия (?) - 40 лет, Серафима — 10 лет, Марфа — 8 лет, Марья — 7 лет, Пелагея (?) - 2 года. Всего 6 человек.
Озимых нет, яровых — 1/10 десятины, луга — 1 дес., огород — 1/6 дес., 2 дойные коровы, 2 свиньи, 4 овцы, 1 лошадь. В «Примечаниях» запись: «Занимался торговлей в 1918 году».
№36. Яков Васильевич Шехирев — 58 лет, жена Анастасия — 45 лет. Всего 2 человека.
Хлебов нет, 1 десятина — луга, 1/32 — огород, 2 дойные коровы, 1 лошадь. Примечание: «Занимался торговлей в 1918 году».
Александр Васильевич Шехирев — 50 лет, Петр — 15 лет, Алексей — 12 лет. Всего 6 человек (?). ; десятины озимых, 1 и ; яровых, луга — 2 дес., ; дес. - огород; 3 дойные коровы, 2 свиньи, 4 овцы, 2 лошади».
Сведения изобилуют ошибками и неточностями, но все же позволяют увидеть и составы семей, хотя и неполные (к примеру, в семье Александра не указаны женщины), и источники их существования.
В то время председателем и секретарем Алымского сельсовета были тоже Шехиревы, но из деревни Максимовой. В сопроводительном письме к «Сведениям» в Новосельский волисполком они пишут: «Списки... проверены выборной комиссией, Михаилом Вас. Шехиревым (с.Алым.), Степаном Иван. Неумоевым (дер.Трошиной), Спиридоном Николаевичем Шехиревым (из деревни Максимовой) (Л.482). То есть, еще раз подтверждаем, что доверие к алымским Шехиревым у их односельчан тогда было.
Любопытно и пояснение к цитируемой таблице, которое проливает свет на то, как хозяйствовали в то время жители Алымки: «...У нас в Алымском обществе прибыли никакого не имеется от хлеба, в виду того, что хлеба сеют малое количество и самому не хватает ему на круглый год. В графе 9-й показано, сколько получается доходу от льна и конопля, но у нас в обществе как конопли, так и льна сеют очень мало и только для себя, а не для продажи. В графе 13-й сумма дохода от огорода, у нас овощами не торгуют в виду того, что город от нас находится на большом разстоянии» (Л.481).
С одной стороны, это пояснение — желание уйти от налогов и прочих поборов в государственную казну, которые устанавливала новая власть. А с другой — реальное положение дел, обусловленное природно-климатическими условиями, отдаленностью от города. Скорее всего, только рыбный промысел давал возможность алымчанам получать денежные доходы и вести торговлю. На этом, похоже, и «стояли» две торговые лавки Шехиревых, ведь у того же Якова Васильевича, который считался самым богатым в Алымке, личное хозяйство совсем небольшое.
Более полно их семьи представлены в «Поселенных списках граждан Новосельской волости на 18 июля 1921 года» (Тобольский архив, Ф.Р238, Д.14, Л.13 об.).
«№122. Шехирев Петр Васильевич, 55 лет, г.р. - 1865, 25 ноября
Тимофей Васильевич, 80 лет, г.р.- 1840, 10 июня
Федор Петрович, 21 год, г.р. - 8 февраля1890 г.
Иван Петрович, 24 года, г.р. - 30 июня 1897 г.
Яков Петрович,11 лет, г.р. - 23 октября1909 г.
Иннокентий Федорович, 4 года, г.р. - 6 июля 1916г.
Михаил Федорович, г.р. - 20 июля 1921г.
Апполинария Андреевна — 22 года
Зоя Петровна — 15 лет
Анна Петровна — 7 лет
Павла Егорьевна — 21 год
Ефима Петровича также в списках нет. А относительно Павлы Егорьевны можем пояснить, что фамилия у нее Речкова, ей по другим документам 25 лет, и она, видимо, проживала у Шехиревых как квартирантка или подселенная. Все это мы узнаем из протокола №7 собрания Алымского сельского общества 9 июня 1921 года. На этом собрании Павлу Егорьевну избрали коморником (сторожем) в Новосельский волревком на один месяц, как «не занимающуюся хозяйством... и сейчас проживает у Петра Васильевича Шехирева» (Тобольский архив, Ф.Р238, Д.7, Л.21).
Продолжаем поселенные списки.
«№126. Шехирев Михаил Васильевич, 53 года, г.р. - 8 ноября 1867 года
Анна Ивановна — 39 лет
Серафима Михайловна — 10 лет
Марфа Михайловна — 7 лет
Мария Михайловна — 4 года
Палагея Михайловна — 1 год
№149. Шехирев Александр Васильевич — 45 лет, г.р. - 30 августа 1875 г.
Петр Александрович — 13 лет, г.р. - 26 января 1907г.
Алексей Александрович — 9 лет, г.р. - 12 февраля 1911 г.
Анна Ивановна — 32 года
Валентина Александровна — 7 лет
Елизавета Александровна — 5 лет
Варвара Феодоровна — 55 лет ( возможно, мать жены Александра Анны Ивановны или родственница)
№152. Шехирев Яков Васильевич — 56 лет, 1864 г.р.
Анастасия Андреевна — 37 лет.
В это время, несмотря на разразившееся крестьянское восстание, Шехиревы участвуют в жизни сельского общества. Так, 8 мая 1921 года на собрании Алымского сельского общества было решено избрать приемщиком заготовляемых пароходных дров (каждому трудоспособному по 10 погонных сажен 16-вершковых дров) от села Алымского Петра Васильевича Шехирева, который обязан был кроме приемки дров «о выставке и заготовке донести, куда следует». Согласно протоколу этого же собрания по требованию Новосельского волревкома «для письменных занятий» взамен Михаила Стерхова (его требовали) были проведены выборы из трех кандидатов на должность секретаря волревкома, и при одном против и двух воздержавшихся был избран Михаил Васильевич Шехирев, правда, «без согласия на то Шехирева» (Тобольский архив, Ф.Р238, Д.7, Л.1об.). На собрании, заметим, присутствовало 70 человек. Михаил Васильевич фигурирует и в числе шести избранных от Алымки для установления перевозов и перетяг на речках Боровой и Алымке (Там же, Л.17 об.).
В конце этого же года в жизни Алымского сельского общества начинает участвовать и старший сын Петра Васильевича Шехирева Ефим Петрович. 30 ноября 1921 года согласно протоколу собрания Алымского общества №15 он в числе других односельчан был избран делегатом на волостной съезд (Тобольский архив, Ф.Р317, Оп.1, Д.425, ЛЛ.16-18). Ефим Петрович фигурирует и в «Списке избирателей по с.Алымское» среди своих братьев и других родственников (Там же, Л.20):
58. Шехирев Феодор — 24 года
59. Шехирев Иван — 26 лет
60. Шехирев Ефим — 30 лет
61. Шехирева Полинарья — 26 лет
65. Шехирев Александр — 38 лет
66. Шехирева Анна — 34 года
67. Шехирева Настасия — 34 года
Отметим, что в списке нет старшего поколения Шехиревых, за исключением Александра Васильевича. Тогда у избирателей было ограничение по возрасту — от 18 до 50 лет. Видимо, поэтому Петр, Яков и Михаил Васильевичи не были внесены в избирательные списки, либо они уже были лишены избирательных прав. Но тогда непонятно, почему в списке есть Александр и Настасия (видимо, жена Якова Васильевича). Но в то смутное время многое было непонятным, и нам этого уже не объяснить.
Относительно участия Шехиревых в гражданской войне и крестьянском восстании 1921 года документальных свидетельств нет. Мы можем, опираясь на мемуары К.Н.Скосырева, говорить о том, что они противодействовали установлению советской власти в Алымке, и, наверное, так и было. При этом вполне определенно названо только одно имя — Гавриила Васильевича Шехирева. Скорее всего, он и пострадал от проповедников и проводников новой власти. Умер он, как мы уже знаем, в том же 1918 году, когда К.Н.Скосырев «со товарищи» сдали его в Тобольский Совдеп.
Есть основания полагать, что на стороне «белых» во время Гражданской войны какое-то время был и Яков Васильевич Шехирев. Это выясняется по документам 1929 года, когда образованная в Алымке коммуна «Путь Ленина» стала претендовать на его дом. Вопрос сначала был рассмотрен на закрытом заседании бюро Алымской ячейки РКСМ 19.11.1929 года, на котором перед комсомольцами выступил тогдашний председатель коммуны Перминов с предложением о ходатайстве перед вышестоящими органами об изъятии дома. Бюро поддержало это предложение: «...Так как вышеупомянутый г-н (имеется в виду Я.В.Шехирев — В.Быков) действительно вел систематическую торговлю и жил не на трудовой доход и держал несколько батраков и т.д. для обогащения и во время колчаковщины ушел с их отрядами, но таковой вернулся домой, 1922 г. дом был национализирован под школу и нардом. 1924 г. неизвестно для нас по каким причинам перешел в собственность его жены, но в настоящее время дом находится в пользовании его жены, причем таковая половину дома продала гражданину с.Алымского Захарову Иосифу, а половина остается за ней, но купленную половину вышеуказанный гр-н продал Алымской коммуне «Путь Ленина» (ГАСПИТО, Ф.129, Д.6, Л.20).
29 ноября этого же года вопрос рассматривается на заседании Уватского райкома ВКП(б). В протоколе №11 (там же, Ф.127, Д.17, Л.114 об.) Я.В.Шехирев называется бывшим купцом второй гильдии, а в постановлении говорится: «Учитывая, что дом этого купца Шехирева был национализирован как ярого участника в колчаковском восстании и противника сов.власти, партии, но почему-то возвращен...просить фракцию колхозсекции через Окружком отчуждения данного дома в пользование коммуны «Путь Ленина».
Об участии других Шехиревых старшего поколения в Гражданской войне и крестьянском восстании 1921 года (сыновьях строителя церкви Василия Петровича Шехирева) каких-либо документальных сведений нет. Скорее всего, они старались поддерживать нейтралитет. Но в то же время отметим, что в воспоминаниях Андрея Феофилактовича Неумоева (смотрите ниже) Шехиревы защищали от «белых» его родственника, а старший сын Петра Васильевича Ефим служил в Красной Армии.
У Шехиревых младшего поколения, достигших юношеского возраста в середине 20-х годов, выбора уже не было, поэтому в документах той поры все они — пионеры и комсомольцы, к тому же, в первых рядах этих движений. Волостной комитет союза молодежи был образован 1 апреля 1923 года, волком РКП(б) направил возглавить его Алексея Кощеева и Александра Кремлева (ГАСПИТО, Ф.П29, Оп.1, Д.335, ЛЛ.21,35). Алымская ячейка РКСМ оформилась организационно в 1924 году, в 1926 году в ней было 20 членов — 14 юношей и 6 девушек: бедняков — 9, середняков — 5, батраков — 3, служащих — 3, партийных — нет, кандидаты — 2, 10 человек — актив. «Работа идет по плану, среди населения пользуется авторитетом. Бедняцкое собрание наметило кандидатуры в члены сельского совета из комсомольцев 5 человек. Культурно-просветительная работа ведется через драмкружки, вовлечены девушки — 6 человек. Выписывается «Комсомольская правда», массовая работа недостаточно развернута (указания все же принимаются в жизнь)». Это - сведения из отчетного доклада Уватского райкома РКСМ за время с 5-й (август 1926г.) по 6-ю (апрель 1927г.) районные конференции (ГАСПИТО, Ф.129, Оп.1, ЛЛ.21-23об.).
На шестой районной конференции РКСМ среди кандидатов в члены райкома комсомола мы находим Якова Петровича Шехирева, брата моей мамы, с которым они вместе учились в школе в селе Новом. Там же, видимо, Яков и вступил в комсомол 30.08.1925 года, поскольку на конференции он был делегатом от Новосельской ячейки. В его короткой характеристике написано, что он середняк, вожатый отряда юных пионеров (там же, Л.62). В других комсомольских документах Яков фигурирует в качестве члена бюро и секретаря Алымской ячейки ВЛКСМ, в его характеристиках говорится, что он участвовал во многих кружках — политсаморазвития, безбожников, драматическом, сельскохозяйственном, состоял в ККОВ. Образование — 4 класса сельской школы. Судя по тому, что Якову часто давали различные поручения, он был активным членом комсомола и имел авторитет среди односельчан, а не только среди молодежи. С образованием в Алымке коммуны в 1928 году, он, видимо, вступил в нее. Но документы показывают, что руководители ее часто менялись, дела в коммуне шли плохо. Так, 20 июля 1929 года года на общем собрании членов коммуны решался вопрос о ее ликвидации. На собрании присутствовало 14 человек, из них 5 человек выступили за ликвидацию, 9 — против. На том же собрании было решено доизбрать в состав совета коммуны Я. Шехирева (ГАСПИТО, Ф.127, Оп.1, Д.16, Л.142). В документах того же фонда есть протокол заседания Алымской коммуны от 24.08.1930г., в котором упоминается счетовод коммуны Яков Петров Шехирев, который «стал просить, чтобы заработную плату ему 5 рублей заплатили» (Д.60, Л.73 об.). Он фигурирует и в комсомольских документах этого года, то есть, остался в селе и после того, как его семья была отправлена в ссылку.
Активной комсомолкой была и Зоя Петровна Шехирева. В организацию она вступила несколько позже Якова, хотя была старше его. Но тоже очень часто фигурирует в документах Алымской ячейки ВЛКСМ. Вот такой отзыв об ее работе в ячейке был дан на общем собрании организации 6 марта 1927 года: «Общее собрание считает дать Шехиревой следующую характеристику: тов.Шехирева была, т.е. состояла на учете в Алымской ячейке ВЛКСМ с 1.06. 1926 по 10.03.1927. Была членом ячейки дисциплинированным, принимала участие в общественной работе, посещаемость политчиток была аккуратная, но политически развита слабо, с 1.12. 1926г. по 10.01.1927 работала вожатым отряда «ЮП» (юных пионеров). В общей работе ячейки тов.Шехирева принимала участие» (ГАСПИТО, Ф.129, Оп.1, Д.61, ЛЛ.69, 69 об.).
Неизвестно, по какой причине давался этот отзыв, но, несмотря на лояльность, он все же довольно формален и суховат. А между тем, Зоя Петровна называется едва ли не в каждом протоколе заседаний комсомольской ячейки и ее бюро — то в качестве председательствующего или секретаря, то в плане дачи ей поручений: работала с несоюзной молодежью, вела работу среди женщин. В 1926 году она выходила замуж за общественного деятеля волостного масштаба, учителя Новосельской школы Александра Степановича Кремлева, о чем есть в воспоминаниях мамы, но прожила с ним недолго, поскольку в 1927 году она уже снова упоминается под своей девичьей фамилией. Видимо, семейная коллизия сказалась на самочувствии Зои Петровны и в январе 1927 года она подала заявление в бюро комсомольской ячейки о снятии ее с работы вожатым отряда пионеров в связи с болезнью. Заявление это было удовлетворено общим собранием ячейки (там же, Д.59, ЛЛ.94, 95). Ее уже бывший муж, в 1928 году кандидат в члены ВКП(б), заведующий культурной частью Уватского РИКа, в этом же году просит райком партии направить его на лечение и предоставляет справку, что у него «имеется тяжелая форма неврастении» (ГАСПИТО, Ф.П30, Оп.1, Д.600, ЛЛ.129,130).
В том же 1926 году был принят в Алымскую ячейку ВЛКСМ и Петр Александрович Шехирев, старший сын Александра Васильевича. В архиве сохранилось его заявление: «Прошу Алымскую ячейку принять меня в члены, так как я хочу политически развиваться и быть активным работником. Я буду выполнять устав и программу комсомола». В протоколе он назван «работающим в крестьянстве в качестве члена семьи», 1907 года рождения, образование сельское, социальное положение — бедняк (там же, Д.29, Л.69). В том же году его избрали кандидатом в члены бюро комсомольской ячейки, он неоднократно в дальнейшем вел общие ее собрания, стал членом бюро ячейки. Однако продержался в организации недолго: в августе 1927 Петр был исключен за недисциплинированное поведение и неподчинение уставу комсомола (формулировка бюро ячейки), а на общем собрании ячейки причины исключения названы более жестко — за хулиганство, за халатное отношение к работе, за неуплату членских взносов, за насилование батрачки. Видимо, парень был непростой (там же, Д.61, ЛЛ.118-120).
А вот старшую дочь Михаила Васильевича Шехирева Серафиму (1911г.р.) в комсомол не приняли. В 1927 году она, видимо, училась в Новосельской школе и там подала заявление о приеме в комсомол. Новосельская ячейка запросила отзыв о ней у Алымской ячейки, и вот что ответила последняя: «...От приема таковой отказаться временно, так как таковая происходит из семьи бывшего купца и даже в настоящее время мечтает о торговлишке, и отношение ее родителей к власти антисоветское, и таковая находится под влиянием родителей...» (там же, Д.61, Л.38).
Более младшие Шехиревы начинали с пионерского отряда. Судя по информационному отчету Алымской ячейки ВЛКСМ в Уватский райком комсомола с 1 февраля по 1 марта 1926 года, в этот период и был организован в Алымке пионерский отряд имени Сталина из 20 детей (ГАСПИТО, Ф.129, Оп.1, Д.59, Л.196). А принимали в пионеры детей 1 мая 1926 года. Вот как проходил первомайский праздник в селе: «Днем проведена демонстрация 70 человек, на площади звучали приветственные речи, состоялась передача знамени пионеротряду кооперацией потребительской, было торжественное обещание пионеров и передача им галстуков ячейкой ВЛКСМ. Вечером на торж.заседании тов.Кремлев сделал доклад о значении 1 мая. 70 человек. После этого был спектакль, после — танцы и игры до самого утра, публика некоторая из церкви перешла в нардом. Во время вечера в окне был освещен портрет Ленина» (там же, Л.162).
Но уже 2 мая 1926 года на пионерском сборе 8 человек были исключены из пионерского отряда «за невыполнение пионерской дисциплины», сокращены пионерские звенья переизбраны их вожатые. В протоколе сбора впервые упоминается и наша мама Анна Петровна Шехирева: сообщается, что в звене «Красный пахарь» вожатым избран Кошелев Анатолий, помощником — Шехирева Анна (там же, Л.174). С этого времени она председательствует на пионерских сборах, причем, секретарем на таких собраниях выступает Алексей Шехирев — младший сын Александра Васильевича Шехирева. Но его жизнь по неизвестным причинам обрывается в том же 1926 году. Похороны его состоялись 4 октября 1926 года, в них по решению общего собрания Алымской ячейки ВЛКСМ участвовали, кроме пионеров, и все комсомольцы села (там же, Л.99).
В 1927 году Анна Петровна была принята в комсомол и состояла на учете в Новосельской ячейке — видимо, тогда еще училась в школе. В Списке комсомольцев Уватской организации ВЛКСМ на 1 декабря 1928 года о ней говорится: «До проверки социального положения — середняк, после проверки - в прочих» (там же, Д.51, Л.64). Надо полагать, тогда уже над комсомольцами из бывших зажиточных семей начали сгущаться тучи. И уже в январе следующего года на общем собрании Алымской ячейки ВЛКСМ было принято решение «об исключении Шехиревых Зои и Анны» (протокол от 28.01.1929). Это решение было рассмотрено 15 марта на заседании бюро Уватского райкома комсомола, и оно вынесло следующее постановление: «Протокол утвердить. Шехиреву Анну Петровну и Шехиреву Зою Петровну из организации исключить как явно чуждых в организации. Родители — бывшие торговцы, в данный момент лишенные избирательных прав» (там же, Д.143, Л.76). Но в октябре 1929 года общее собрание Алымской ячейки ВЛКСМ решает ввести Шехиреву Нюру Петровну в ревкомиссию по добровольным обществам (там же, Д.6, Л.63). Вероятнее всего, давление сверху отсеивать «чуждые элементы» приходило в противоречие с местными условиями и оценками людей. Но «генеральную линию партии» уже невозможно было изменить.
РАСКУЛАЧИВАНИЕ В АЛЫМКЕ
Следующая волна наступления на зажиточных жителей Алымки началась с конца 1927 года и продолжилась в 1928 году, что было связано в первую очередь с коллективизацией сельского хозяйства. Если в 1918 году Шехиревых лишили торговых лавок с товаром, запасов рыбы, то в 1928 году и части личного подсобного хозяйства, которое было передано в образовавшуюся коммуну «Путь Ленина». Любопытный документ обнаруживаем в Тобольском архиве: «Список задолженности кулацких хозяйств, какое имущество передано в коммуну» - «Шехирев Михаил Васильевич – 52 руб. 84 коп.; Шехирев Иван Петрович – 49 руб. 08 коп.» (Ф.1565, Оп.1, Д.1, Л.6, «Акты и описи имущества по Алымскому с/совету, 21 марта 1927 – 31 декабря 1928гг.»). То есть, передав имущество, его хозяева остались еще и в должниках. За что, мы не знаем, но линия на «удушение» объявленных кулаками прослеживается явно.
К концу 1928 года всех Шехиревых лишают избирательных прав, о чем тоже имеются соответствующие архивные документы.
«Именной список лиц, лишенных избирательных прав по Алымскому с/совету Уватского р-на, 24 октября 1928г.» (там же, Л.8-12):
6. Шехирев Михаил Васильевич – 58 лет(?). Социальное происхождение – прочерк. Профессия – прочерк. Причины лишения: «бывший торговец, производ. 1924 с выборкой патента». Лишен с 1926г.
12. Шехирева Анна Ивановна – 42 года, Алымка, происхождение – крестьянство, «иждивенку лишили права голоса в порядке ст.14 п.2 в 1928г.».
24. Шехирев Александр Васильевич, 51 год, происхождение – крестьянство, «как бывший торг.», 1927г.
25. Шехирева Анна Ивановна, 38 лет.
26. Шехирев Петр Александрович, 19 лет, «иждивенец лишенного права голоса и ведущие совм. хозяйство с таковым, лишенному в порядке пункта «б» ст.14.».
27. Шехирев Ефим Петрович, 33 года, «как бывший торг.».
29. Шехирев Иван Петрович – 30л.,
30. Шехирев Федор Петрович – 27л.,
«как бывшие торговцы, ст.14, п.»б».
31. Шехирева Параск.Гавр., 22 года,
32. Шехирева Апполинария Андр., 28 лет,
«как иждивенцы лишенных избирательных прав по п. «б» ст.14».
Протокол №5 Алымской сельской избирательной комиссии Уватского р-на 25.12.1928г. «О дополнительном лишении избирательного права на основании инструкции ВЦИК от 29.10.28 под ред. Полуянова.
17. Шехирева Александра Васильевича в порядке п. «б» ст.14 «как ранее занимавшегося торговлей и в настоящее время не проявившего никакой лояльности к сов.власти».
18. Шехиреву Анну Ивановну,
Петра Александровича
«в порядке п. ст.15 как ведущие совместное хозяйство и находящиеся в материальной зависимости от лишенного избирательных прав Шехирева А.В. в порядке п. «б» ст.15 и не имеющих источником существования самостоятельный общественно-полезный труд» (Л.16 об.).
20. Шехирева Ефима Петр. в порядке п. «б» ст.14 как бывшего торговца и ныне не проявившего никакой лояльности к сов. власти».
21. Самоловову Марину Георгиевну в порядке п. ст.15 как жену лишенного избирательного права по п. «б» ст.14 Шехирева Еф. Петр., находящуюся в материальной зависимости от него и не имеющую источником своего существования самостоятельный общественно-полезный труд».
22. Шехирева Ивана Петр.,
23. Шехирева Федора Петр.
в порядке п. «б» ст.14 как бывших торговцев и ныне не проявивших никакой лояльности к сов.власти».
24. Шехирева Параскева Гавр.,
25. Шехирева Апполинария Андр.
в порядке п. ст15 как жен лишенных избирательных прав по пункту «б» ст.14 Шехирева Ив.П., Шехирева Федора П. и находящихся в материальной зависимости от последних». (л.17).
Отмечаем, что среди лишенных права голоса есть и Ефим Петрович Шехирев, который, как мы предполагаем, служил в Красной Армии. Это уже не бралось в расчет, несмотря на то, что он жил отдельным от семьи Петра Васильевича Шехирева хозяйством. А за стандартной формулировкой — нежелание вникать в нюансы жизни человека.
Но, тем не менее, Ефима Петровича с семьей не сослали вместе с другими Шехиревыми в Сургутский район. Он остался в Алымке, тогда как его братья, сестры и другие родственники за исключением Якова Петровича, жены Александра Васильевича Анны Ивановны с сыном и двумя дочерьми Валентиной и Елизаветой, стали собираться в начале 1930 года в дальнюю дорогу.
ИНСТРУКЦИЯ
по проведению работ выселяемых кулаков
(ГУТО «Госархив в Тобольске», Ф.1565,Оп.1, Д. 8, Л.18
Переписка с исполкомом. Характеристики, списки
на кулаков. 1 января 1932 – 6 декабря 1932)
«Работу должны будут продолжать оформлением на месте: таким путем проводятся общие собрания ячеек партии, комсомола, бедноты с активом и общие, на них ставится вопрос о высылке указанных лиц. Добиться этого надо во что бы то ни стало, затем утверждается Президиумом и Пленумом сельсовета и намеченные из 10 человек арестовываются и направляются в Адм.часть только мужчины – члены семьи, производится опись имущества всего и предлагается семье готовить продукты на дорогу. Эти списки утверждаются председателем РИКа и высылаются с нарочным в ОкРИК для утверждения, на что получает санкцию телеграфом и делается процесс выселения через органы Г.П.У., каковые к этому времени будут здесь, в районе.
На каждую семью дается до 25 пудов разных необходимых вещей, для работы на месте, если есть деньги, выдается ему только 500 руб. на семейство и 1 лошадь. Нет денег, надо снабдить из кассы РИКа или сельсовета в счет имущества, которое остается у высылаемого. Если большая семья и много детей, можно дать 2-ю лошадь по 2 л., в счет 500 руб. продуктов на 2 месяца по нормам, существующим здесь.
Надо устроить проводы так, собрать бедноту, батрачество, актив дер. и устроить митинг в противовес слезам кумушек и родственников. На митинге заострить вопрос коллективизации и провести запись желающих в колхозы». (Нет адреса отправителя, даты и подписи).
Это, судя по дате, более поздняя инструкция по высылке репрессированных, но, скорее всего, по такому же циркуляру отправили на север семью Шехиревых, а также многих других.
Но и оставшимся пришлось испить горькую чашу изгоев общества до дна. В этом отношении характерна судьба семьи Александра Васильевича Шехирева. Глава семьи, как мы уже знаем, умер 16 января 1930 года, как раз в пору выселения алымских «кулаков». С этого времени его семья стала бороться за восстановление своих прав. Так, 13 февраля 1930 года на заседании президиума Алымского сельсовета, протокол №20, слушали заявление-жалобу Шехирева Петра А. о восстановлении в правах гражданства.
Постановили: «Ввиду того, что гр-н Шехирев был лишен как иждивенец лишенного права голоса, т.е. своего отца, а ныне последний помер, а поэтому президиум со своей стороны считает данного гр-на восстановить в избир. правах, а также и его мать Шехиреву Анну Ив., о чем довести до сведения» (Тобольский архив, Ф.1565, Оп.1, Д.4, Л.18 а). На этом же заседании рассматривался вопрос «О нарядке подвод по перевозке переселенцев в количестве 80 подв.» (Л.18). Алымке предстояло для этих целей выставить 15 подвод. Возможно, речь шла о перевозке раскулаченных. А что касается семьи А.В.Шехирева, то приведенное выше решение местных органов власти, хотя и отменило ее высылку, но не изменило отношение к ней, как к кулацкой. Об этом свидетельствуют более поздние документы. 6 ноября 1931 года была произведена «Опись имущества кулачки с.Алымка Шехиревой Анны Ивановны». И вот, что мы видим:«Дом пятистенный, навес, двор.крыши навес, баня, чайник фарфоровый, самовар медный, поднос медный, корова, 4 ягненка, 2 курицы, дровни, розвальни, машинка швейная ручная, …, 3 стола, кровать железная, постель большая, постель малая, подушка, стульев красных – 4, таз, лошадь – кобыла рыжая» (Ф.1565, Оп.1, Д. 7, Л.128). А в списке лишенных избирательных прав по Алымскому сельсовету и Анна Ивановна, и Петр Александрович числятся и в 1932 году, но в таблице напротив Петра приписка - «умер». В другом списке этого же года значатся подросшие дочери Александра Васильевича — Валентина Александровна, 19 лет, и Елизавета Александровна , 17 лет. Основания остаются теми же - «как жена купца, ведущая совместное (с кем?) хозяйство, дочери — как иждивенки».
Более того, на Анну Ивановну перенесли и все дореволюционные «прегрешения» всех Шехиревых, начиная от нашего прадеда Василия Петровича Шехирева. Так о ней написано в «Списке лиц, подлежащих операции по изъятию валюты по Уватскому району. Документы за 1930-32 гг.»:
«№24.Шехирева Анна Ивановна, 39 лет, с.Алымка. Жена кулака. До революции торговал оптом и в розницу мануфактурой, мукой, бакалеей, галантерейными, кожевенными и скобяными товарами. Имел два магазина с оборотом от 67000 до 100000 р. Снабжался товарами из Москвы, Ленинграда, из Манчжурии, Ниж.Новгорода. Был строителем Алымской церкви, откуда извлекал доходы. Муж умер в 1930 г., сейчас живут за счет ранее нажитых средств. Осуждена на 3 года ссылки. Не сослана» (Тобольский архив, Ф.822, Оп.2, Д.182, Л.11).
Опираясь на имеющиеся архивные документы, можем сказать, что дом у Анны Ивановны был изъят, она с дочерьми переехала в деревню Трошино, но и в 1935 году ее заявление о восстановлении в избирательных правах не было удовлетворено.
Столь же непросто сложилась судьба Ефима Петровича Шехирева и его семьи, несмотря на то, что он был красноармейцем в годы Гражданской войны, жил отдельно от семьи Петра Васильевича Шехирева, а позднее вступил в колхоз. В марте 1934 года в Алымский сельсовет поступила «бумага» сверху с пометкой «срочно» и требованием исключить Ефима Петровича из колхоза (Ф.1565, Оп.1, Д.9 Л.7). А в справке этого же года (там же, Л.49 об.) говорится: «Шехирев Ефим Петрович, д.Алымка, старый крупный торговец до 1917 г. Ездил товары закупать даже в Манчжурию, имел в Алымке свои магазины, кулак раскулачен, часть семьи выслана на север, как кулаки. Самоловова Марина Гр.. Его жена, как живущая с ним совместно, на его иждивении».
В конце 1934 года Ефим Петрович и его семья также значатся в списке кулацких хозяйств. В графе «семейное положение» записано 4 человека (то есть двое детей), из них 1 трудоспособный. Дальнейшая судьба Ефима Петровича и его семьи неизвестна.
VII.ВОСПОМИНАНИЯ
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ АННЫ ПЕТРОВНЫ
БЫКОВОЙ (ШЕХИРЕВОЙ)
В Алымке у нас был большой дом, половину которого занимал магазин (торговая лавка). Мама Александра Иосифовна (ее называли тетей Саной) умерла, когда мне было лет семь-восемь. Возможно, родом она была из деревни Слинкиной (а там все были Слинкины), потому что у нее там жили родственники, и она ездила туда в гости.
Всем в доме заправлял отец Петр Васильевич, он был очень строгий, и его все слушались.
Старший брат Ефим, кажется, долго служил в армии, а когда вернулся, женился на Марине, и они с сыном Эдиком жили отдельно в своем доме. У них была корова, да единственная лошадь Пеганка, жили они бедно.
А мы все – Иван со своей семьей, Федор с семьей, Зоя, Яков и я с родителями – жили в одном доме. Все очень много работали. Иван у нас был грамотный, начитанный, все записывал и ходил на все собрания. Он торговал в лавке. Федор смотрел за лошадьми и все делал по хозяйству. Снохи ухаживали за коровами, готовили. Летами особенно много было работы. Я еще маленькой была, а меня уже брали на покос. У меня была своя литовочка, и мне давали задание – вот столько-то выкосить. Осенью увезут нас с сестрой Зоей в поле, и мы целый день, не разгибая спины, жнем серпами хлеб.
Ловили полным-полно рыбы. Нас, девчонок, тоже брали неводить. По осени мужики, человек пятнадцать, собирались по желанию в артель, у нас в ограде смолили мережу, делали невода. Командовал всем этим мой отец, он был башлыком – старшим звена или бригады. Выезжали на пески, я тоже там бывала, и ловили много хорошей рыбы. Я своими глазами видела, как огромных осетров привязывали под жабры на кукан (веревку) и потом вели в большое озеро-сад. Там они и другая крупная хорошая рыба находились, пока на озере не встанет лед. Потом рыбу выневаживали, а мы ее раскладывали на льду, чтобы она прямо замерзла. Делили рыбу, при этом все слушали моего отца – он умный был и никогда никого не обижал.
Зимой обозами – 4-5 саней с лошадьми – везли рыбу и икру (ее запечатывали в банки) на продажу в Тобольск. Обратно тоже возвращались нагруженными – отец вез мануфактуру и другой товар в лавку на продажу и на семью.
Наши братья, Иван и Федор, очень много работали, а мы – Зоя, Яков и я – зимой учились, а летом тоже им помогали. Хозяйство было – три лошади, да четыре коровы. Я это хорошо помню, потому что сама коров домой с пастбища пригоняла.
Работников в семью брали только на лето. Помню, жили у нас Мишка-немой и Евгенка-немая, они хорошие были, как за своих у нас жили и помогали по хозяйству.
После смерти мамы (мне было 7-8 лет) отец привел в дом просфорню Алымской церкви Устинью Васильевну (она пекла булочки в церкви), и она жила у нас до его смерти. Устинья Васильевна была очень набожной, и мы часто ходили в церковь, долго молились.
Отец заболел и умер, когда мне было лет двенадцать, Устинья Васильевна ушла к родственникам, а позднее (в 1932 году) я ее встретила в Тобольске, когда училась там на воспитателя детского сада. Встретились мы в общественной бане, она пригласила меня к себе в гости, накормила.
Уже поле смерти отца мы с Яковом учились в школе в селе Новом, потому что там была семилетка. Яков был очень способным и за одну зиму прошел 6 и 7 классы. Еду мы привозили с собой, сами себе готовили. На столе стоял большой самовар, кто хотел, кипятил и пил чай. Помню такой случай: с нами училось много ребятишек-татар, а Яков незаметно бросил им в чай кусочек сала, когда они попили чай и увидели, стали плакать, а брата моего чуть не отчислили из школы.
Позднее все мы, молодые, вступили в комсомол, ходили в клуб на танцы под гармошку, участвовали в спектаклях. Но потом братьев признали кулаками и, как говорили тогда, лишили права голоса, то есть не стали их приглашать на собрания (сходками они назывались), велели отдать коров, и они увели их сами. Оставили только лошадей, на которых нам предстояло ехать в ссылку. У женщин забрали все хорошие вещи, украшения.
А с нас стали требовать комсомольские билеты. На собрании, которое проходило в нашей лавке (там уже ничего не было), я билет не отдала, убежала домой, потому что обидно показалось. Но в нашем доме, в зале, тогда жил секретарь комсомольской организации хромой парень Ушаров со своей матерью. Он стал просить мой билет, и я ему подсунула под дверь: бери.
А потом, когда комсомольские билеты отобрали, нас и в клуб пускать не стали. Дома у нас, когда зал пустой был, так мы там и собирались. Серафима, старшая сестра Марфы (дочери Михаила Васильевича и его жены Анны), играла на гитаре и хорошо пела, вот мы и сидели.
Потом в деревне организовали коммуну, она была в доме нашего дяди Яши, брата моего отца. В коммуне состоял и мой брат Яков, но она просуществовала недолго. Уже после того, как нас увезли из деревни, Яков каким-то образом оказался в Тобольске.
Зимой 1930 года через нашу деревню вовсю шли обозы со ссыльными. Как сейчас слышу, кричат на улице: «Ссыльных везут!». Зал-то у нас пустой был, и их ставили к нам на постой. Переночуют и дальше едут. Женщины с маленькими ребятишками, все закутанные, замерзшие, голодные. Хорошо запомнила, как однажды привели к нам на квартиру много-много попов – все в черных одеждах, с крестами, с длинными волосами. Попили чаю они, переночевали, и дальше их повезли.
Тогда уже было известно, что нашу семью отправляют в ссылку, и братья стали делать кибитки на сани, чтобы хотя бы жен с маленькими ребятишками посадить. Брата Ивана и дядю Мишу (Михаил Васильевич – брат моего отца) куда-то забрали, их к нам привезли уже в поселок Банный, а с нами оставался только Федор. Обоз был большой - кибитка за кибиткой, под конвоем милиционеров. Никто не знал, куда нас везут, до Сургута ехали долго-предолго, наверное, целый месяц, и все это время мы, девчонки по 15 лет, бежали за санями от деревни до деревни. Так, пешком, до Сургута и дошли.
Мороз тогда был страшный, знобились люди. Двигались только днем, приедем на станок, лошадей распрягут, покормят или дадут в сельсовете новых. Нас по две-три семьи сгоняли в один дом, где мы отдыхали и ночевали. Еды-то почти не было – чай только пили. Хорошо помню, как сноха Поля выбирала из ведер, куда скотине пойло направляют, кусочки хлеба, чтобы своего маленького Генку накормить.
Когда добрались до Сургута, нас сразу отправили в поселок Банный. Тогда это не поселок был, а деревушка малюсенькая в пять-шесть домов в глухом-глухом лесу. Нас определили на постой к бабушке, кажется, у нее и фамилия была Банная. У нее, видимо, дочка умерла, а внучата остались с ней – внучка лет 17, красивая-красивая, с длинной косой, но ненормальная, да еще и больная эпилепсией (ее мы очень боялись) и внук шестилетний Пашка. Во дворе в другом доме жил бабушкин сын.
Да нас человек 15, наверное, было. Семья Михаила Васильевича разместилась в маленькой спаленке за печкой, бабушка с внуками в другой спальне, а мы все в небольшом зале. Так и спали все на полу вповалку – мужики, бабы, ребятишки.
Сразу же определили нас на работу в леспромхоз, и отправили на речку Почекуйку, что под Сургутом, лес валить. Братья рубили толстущий-претолстущий лес, а мы, девчонки, опиливали комли. И рыбачили зимой. Выдали нам кумыши (малицы из толстого черного сукна с опоясками) и нырики на ноги - верх у них был брезентовый, а низ кожаный, и они завязывались тесемкой. Долбили зимой проруби вовсю.
На рыбалке померло сколько народу. Сперва нам давали муку по норме, но этого не хватало, так рыбные кости копили, измельчали, добавляли в муку и пекли из нее хлеб. От такой еды делались сильные запоры, и люди умирали.
Но спецпереселенцы же очень трудолюбивыми были. Сразу же стали строить себе дома из сырого леса, расчистили огороды, достали картошки на семена и посадили. И очень быстро Банный превратился в поселок – сразу же домов десять появилось, потом клуб, и жизнь потихоньку наладилась.
В 1932 году нас, несколько девчонок, отправили учиться в Тобольск на воспитателей детских садов, а потом меня послали на работу в такой же поселок для спецпереселенцев Зарям, который был у села Сытомино.
Местные нас не любили и звали «колонками» или колонистами. Потом уже появилось название «спецпереселенцы».
В поселке Зарям была спецкомендатура, которая ведала всеми делами в поселке. В ней-то мы и расписались с Матвеем Георгиевичем Быковым, когда решили пожениться.
«ПОЛИТИКА РАСКУЛАЧИВАНИЯ БЫЛА НЕПРАВИЛЬНОЙ»
НЕУМОЕВ АНДРЕЙ ФЕОФИЛАКТОВИЧ, 1913 г.р., житель д.Трошино Уватского района. 8 лет был председателем колхоза в Трошино, 5 лет – бригадиром, затем управляющим отделением Алымского колхоза. Запись интервью с ним для Тюменского областного радио сделана в 1989 году, летом. Радиожурнал «Сельская жизнь» с моим радиоочерком «Спецпереселенцы» вышел в эфир 18 октября 1989 года
- У нас в Трошино только одно хозяйство и раскулачили. Шехиревы в Алымке – так они остались. А потом уже их…. Тут коммуна и колхоз были. Один бухгалтером работал, потом продавцами тут в магазинах работали. Потом что-то получилось, набедокурили они. Давали задание целину поднимать, они, видно, не поднимали, а в сводках писали, что поднята. А потом комиссия приехала, проверила.
- Как они в магазинах работали, у них же собственные лавки были?
- Сначала собственные, я помню хорошо. Два магазина у них было.
- А вы их самих помните?
- Помню хорошо. Вот здесь жили за Полоем, два дома было у них, и на той стороне Полоя дом был. Там магазин был и здесь магазин один был. А потом в их домах, когда их увезли на север, - в одном совет был, а во втором – столовая. Большие дома были.
- Они были самыми богатыми здесь?
- Самые богатые Шехиревские были. Они магазины держали. Помню я хорошо, когда учился в школе, дак забегал, когда конфет возьмешь.
- Работников держали они?
- Однако не держали, наверное, из-за этого их и не раскулачили. У них свои семьи большие были. За Полоем-то жили, дак со мной вместе учились два сына ихних. Один старше меня был, а второй в мои годы. А потом их сослали, дак не знаю, где они были. Один однако Петро был, старший то, а тот, который с моего года – то ли Алексей (это сыновья Александра Васильевича Шехирева — В.Быков). Давно это было, все не упомнишь. А сослали не знаю куда их. Куда-то на север. Вот трошинских-то сослали в Сургут, Банное там есть, туда. Я в ямщину ездил в 1932 году, дак встретился там с ними. Один со мной вместе в школе учился, Федор. У них, однако, не Поспеловых ли была фамилия-то? Вот тут они жили, где трактора сейчас стоят.
- А когда раскулачивали, никаких конфликтов не было?
- Вроде не было ничего тут такого. Меня не было дома – то ли в школе был, то ли петли на зайцев смотреть ходил. Потому что тут как везли раскулаченных с юга, дак у нас сселяли по 2-3 хозяйства в один дом, а в пустые дома их заселяли. Вот у нас жил кузнец, он хотел на дочери Поспеловых жениться. А когда приехали раскулачивать, ее тоже забрали. Потом ездили в Уват хлопотать, чтобы ее освободили, но ее не отпустили. Петро Самсонович хороший был кузнец.
- А к Шехиревым как относились в селе? Считали их кулаками или нет?
- Вроде как не считали. Торговали и все они, вроде такие, необидные были. Я помню, еще маленький был, белые пришли. А у меня дядя работал в исполкоме в Новом селе. В Увате-то ничего не было тогда, все в Новом селе было – и школы, и все. Дядя в партии был, приехал он домой, а его ночью забрали расстреливать. Тут бани стояли, говорят: к бане вставай, расстреливать будем. Он говорит: мне что, но у меня брат – инвалид, а у него ребятишки. Отвезите, говорит, куда-нибудь, да там и расстреливайте. Его потом в Алымку увезли, собрали их всех, кто в исполкоме работал в Новом селе. Алымские тоже были. И вот решали - расстрелять или не расстрелять. И вот вроде бы Шехиревские за нашего дядю заступились, дескать, он никакого вреда не делал, работал и все. Ну, так он и остался, а алымского-то расстреляли. Вот это я помню.
- А крепких, зажиточных хозяйств много было?
- В Алымке только Шехиревские.
- Говорят, что люди у вас нанимались в батраки и к другим тоже.
- А было как? У моей сродной сестры мать и отец померли, а дети остались маленькие. Они у нас и жили, года четыре она у нас жила. А так шибко никто батраков не держал. Осиповы вот тоже не держали – у них четверо ребят, да сам он, да дед еще здоровый был. Шесть мужиков да девки, дак они хозяйство большое и имели.
А как вы относитесь к тому, что людей ссылали?
Наших-то – неправильно-таки. Потому что они не торговали, никого не наймовали, такая семья у них. Они занимались чем? – Охотились, рыбу ловили, в Тобольске или Тюмени сдавали. Лошадей у них, однако, 3-4 было. А потом они уже при советской власти где-то в 1927-28 году купили жеребца хорошего. И вот, говорят, из-за этого жеребца на них потащили.
А вот эта политика раскулачивания, как вы считаете. Правильной или неправильной была?
Где как, но у нас она была неправильной. Это где-то там кто держал завод или батраков сколько имел, да торговал. А у нас-то ведь не торговали. Я говорю – рыбу добудешь… Я сам 14 лет пошел на песок неводить.
«САМЫЕ ХУДЫЕ ГОДА — РЕВОЛЮЦИЯ ДА ВОЙНА»
НИНА АНТОНОВНА КОШЕЛЕВА, жительница с.Алымка Уватского района, 1908 г.р. Запись сделана в 1989 году, летом, также для радиоочерка «Спецпереселенцы».
- Я родилась в Байкаловском селе под Тюменью, там мы и жили. Отца убили в революцию, когда мне было восемь лет. Там, под Тюменью, есть Тахтаир. Вот на озере 30 человек вместе с папой расстреляли. Я помню, когда его забрали, мы ходили ему есть носили, а он вышел и сказал: «Больше доченьки не ходите». Та сестра моя, с которой мы ходили, умерла, а я все помню. Нас восемь детей у мамы осталось (девятый был отдан в сыновья), сюда привезли, когда мы все маленькие были. Сначала жили в Максимовке, у мамы сил не хватало нас растить. Она сеяла какую-то рожь, а потом ее отдала какому-то дядьке, он нас и перевез сюда, в Алымку. Мама выжала как-то избушку (там за Полоем стоит), и мы жили с ней все. Я три года в няньках была в Максимовке у Микитушкиных, у Прохора Тимофеевича.
- А вы Шехиревых помните здесь?
- Помню. Якова помню, он с Шурой жил (возможно, это Яков Петрович Шехирев — В.Быков). Потом жил один с Мариной (жена Ефима Петровича Шехирева — В.Быков) на той стороне-то – их помню. Вот этих Шехиревских, над ручьем тут у них дома стояли, помню.
- А дом Петра Васильевича Шехирева где стоял?
- Знаю, знаю, это на той стороне был большой дом-то. Анна Ивановна была у него жена. И вторая Анна Ивановна. Они как-то обе были Нюры. Я помню их, помню мал-мало (видимо, Нина Антоновна путает: это жены-тезки братьев Михаила Васильевича и Александра Васильевича Шехиревых — В.Быков).
- Они были богатыми?
- Богатые. Лавки имели, как не богатые. Торговали они раньше.
- Не любили их в деревне?
- Да кого ж любят. Теперь-то не любят, а тогда, может, и любили. Они как-то тут жили: и Петро Шехиревских, и Миша жил тут подальше, сюда вот. Вот сюда за Полой пойдешь, тут Миша жил. И Нюрку помню, а вот детей-то плохо помню. У тех-то помню, как ты говоришь, Петра. Помню, что две девчонки, однако, были. А у того, у старого, у них Зоя была вроде, девушка, а остальных я не знаю. Вот Яков был, с Мариной они поженились, жили они – там домик стоял, за Полоем, над ручьем-то они и жили (здесь, видимо, речь идет об Ефиме Шехиреве, который был женат на Марине Самолововой — В.Быков). А вы им кто будете, Шехиревским?
- Родственник.
- Вот как на Яшу маленько походишь – последний Яков-то был, с Шурой жил. Дружкова Шура была, он жил с ней, а потом разошелся, ушел от нее. Вот его я помню, я тогда уже большой стала. Жили все они как-то неподалеку дом от дома, все богатые Шехиревские. А потом эти все дома - какой разворочали, какой куда девали.
- А вам не приходилось у них работать?
Нет, не приходилось. Я маленькая тогда еще была, а потом как-то все стало меняться…. Я у них не жила, я вот в Максимовке у Федота Никитича раньше.
А вы помните, как их раскулачивали?
Как не помню. Я в коммуне жила, миленький. Дежурной была. Вот в коммуне мы жили вот там, в Мишином доме (речь о доме Якова Васильевича Шехирева, в котором ранее была торговая лавка — В.Быков) и ездили к кулакам по скотину. Так они что делают – дедушка жил один 40 лет у них. Их раскулачили, они уехали, а его одного оставили. А там это – Красноярск, Поваровка, там это все какие-то деревни. Много скотины было. А я жила у Микитушкиных, у Прохора. Они уехали в Салехард, там и умерли. У них жила год.
Когда в коммуну собрались, к нам приехал один дядька и свиней привез. Вот, говорит, наше мясо – не шевельте. А я тогда комсомолка была, вышла и говорю: «У нас тоже были бы свиньи, мы ведь у хозяев работали, но нам никто не дал по борову. А мы их поили, кормили». Вот у Федотушки было две свиньи да шесть подсвинков, так они сваливали нас у колоды. А теперь мы в коммуну зашли, у них много, а у нас нету. Мне, говорю, не нужно ваше мясо, я его есть не буду, раз вы пришли в коммуну, ешьте его сами. А он говорит: несет девчонка что попало. Да как это что попало! У кого я жила, у него последняя скотина еще у стайки, а первые уже на реке, под гору спускаются. Как у него не много? Теперь, миленький, все забыто.
У меня обе руки выставлены. Хозяин запряг в сани лошадь, с которой два мужика не могли справиться, и говорит: садись, поезжай отваживать назем (до этого его назем возили, а потом людям). А бабушка старая вышла, его мачеха: «Фено, что ты делаешь, девчонку стравишь». Он отпустил, а лошадь на дыбы и понесла, у меня рука-то и вылетела, извелась. Побежал к бабке, потащил пшеницу – пожалуйста, руку ей исправь. А разве она исправилась?
А в комсомол сначала и кулацких детей принимали?
Принимали, но не всех. Алексей Никифорович жил в Тальнишной, тоже ведь они исправно жили, богато. Их раскулачили тоже. Еще там один был – тоже раскулачили. Многих раскулачивали.
А когда раскулачивать стали, многих у вас из села выслали?
Из Алымки, из Трошино, из Лучкино, из Яру – много народу было. Один Корнил Петрович остался. Остальные все уехали куда-то, говорят, что в Сургуте жили, такими же богатыми стали. Раз не лентяи, такими же богатыми стали (смех). Хоть и говорим, что богатые такие-сякие.
А коммуной кто руководил?
Пермин у него фамилия была, у него еще жена была такая, вроде сумасшедшей. Он не из местных, приехал откуда-то. Сам был добрый человек, хороший, и она ничего плохого не делала, но какая-то такая была, рассеянная.
А из Шехиревых кто в коммуне был?
Не знаю. Только вот был Алексея Никифоровича — тальнишинского. Потом и их выключили почему-то. Они были парой — он с женой. Потом, говорят, что они разошлись из-за этого.
Через Алымку проезжало много ссыльных?
Ехали чисто эшелоны, и с маленькими, и со всякими. Ко мне зашла одна – уж вовсе заколела, говорит, возьмите, пожалуйста, руки отнялись, замерзли. Я у нее из полы маленького просто вывернула. Нагрелись, потом опять поехали.
Вы им как-то помогали?
Что есть, пожалуйста, дадим. У меня-то ничего не было, а у хозяина старые коровы: молока надо – лей. А чем больше поможешь?У меня-то что было? – Одна рубаха. Я – туда-сюда только, робь и ничего не говори, не отвечай ни слова. Хоть можешь, хоть не можешь. У нас ветеринаром работал вот такой молодой, как ты. Приедет и вот: Нина, я бы взял и всех перебил, а тебя забрал, чтобы ты за них их грязь не ворочала каждый день. Евген Васильевич - это новосельский самый богач, у него из стульев сколько золотых выпороли – приедет к ним (он им зятем был) и говорит: «Павел Петрович, почему, как я не приеду, у вас все эта девушка в работе и в работе». Укорил его. Вот они как делали: то мой, то жни, то по воду, то стирай, то иди по дрова, то иди по коров.
А сами-то они работали?
А что они будут работать, пока дома. На поле-то работали, выйдут дак.
Ваших хозяев тоже сослали?
Никуда их не сослали, индивидуалом обложили, потому что скота много было.
Но у них что-то отобрали?
Ничего не отобрали. Они туды-сюды маленько распродали, да везде (попрятали). Кулаками они не считались. Так и прожили тут. Я у них три года жила. Потом у них две или три лошади осталось, а раньше я 10-12 коров доила с другой нянькой.
Они вам платили за работу?
- Как платили? – Сами лен прядем да ткем – вот холщовое платье, да ситцевое купят маломальское. Три года у них жила, да шубу себе выговаривала. Дак хозяйка-то покойная потом говорит: «Нинка, что уж никак тебе ничего не справим. Зови мать, да берите овцу с тремя ягушками». Вот отдала это все и рассчиталась. А то шубу дорого было справить, пальто ли хорошее. Вот жизнь старая наша. Ее лучше не поминать. В самые худые года жила – революция да война. Самые худые года….
ПЕСНИ СИБИРСКОЙ ГЛУБИНКИ
Деревенская жизнь начала прошлого века в сибирской глубинке не отличалась большим разнообразием. Летом — работа от зари до зари, зимой — мороз, темные длинные вечера. В дореволюционное время и пока прочно не установилась советская власть люди отмечали церковные праздники. Мама вспоминала, как на рождество, будучи детьми, они ходили по домам «славить». При этом они должны были произносить определенные слова, чтобы получить какие-либо сладости. Существовали некие словесные формулы и на пасху.
В зимние вечера женщины, управившись по хозяйству, собирались на посиделки — пряли пряжу, вязали и пели песни. Те песни, что вспомнила мама, видимо, передались им, пятнадцати-, шестнадцатилетним перед ссылкой, девушкам, от взрослых женщин. По жанру это, наверное, так называемые городские романсы, которые тогда были очень популярны. Кроме приведенных здесь из тех, что вспомнила мама, пели также известный романс «Что так жадно глядишь на дорогу», народную песню «Скакал казак через долину». Можно представить, как изгнанные из комсомола с клеймом «кулачки», отлученные от общественной жизни девушки собирались в зале полуразоренного дома моего деда Петра Васильевича Шехирева и пели под гитару, на которой играла Серафима Шехирева. А будущее не сулило им ничего хорошего.
Где это лунные ночи,
Где это пел соловей,
Где эти карие очи,
Кто их ласкает теперь?
Бывало весенней порою
Выйду я в сад погулять,
Но уж, конечно, не скрою,
Буду там милого ждать.
Жду я его не дождуся,
Наверно, не любит меня,
Наверно, он любит другую,
Ах, как несчастная я!
Вот слышу, шаги раздалися,
Наверно, мой милый идет,
А я как плетень обовьюся
И расцелую его.
Но если возможно бы было
Из сердца бы вырвать любовь,
Тогда бы все горе забыла
И радость бы встретила вновь.
Но годы идут за годами,
Складки покроют лицо,
Я с горя умоюсь слезами,
Но не забуду его.
Где эти лунные ночи,
Где это пел соловей,
И где эти карие очи,
Кто их ласкает теперь.
* * *
На железную цепь ворота заперты,
Опочила обитель святая,
Не домчится туда шум мирской суеты
И греховная песнь удалая.
Всюду мрак и покой,
Как в темнице сырой,
Монастырь этот смотрит уныло,
Сколько жизни цветущей
И силы младой
В нем навеки схоронено было.
В душной келье святая лампада горит,
В темный сад отворилось окно,
Разметавшись в постели,
Монашка не спит,
Страшный сон ее мучит давно.
Снилось ей, что на бале блестящем она
Прислонившись к колонне стоит,
Отделясь от толпы, к ней подходит один,
И он шепчет ей страстные речи:
«Скинь печальный ненужный наряд поскорей,
Обнажи свои юные плечи,
И звездой лучезарною, первою здесь
Заблестишь, моя милая, ты,
Полюблю я тебя и отдамся я весь
Дивным чарам твоей красоты».
Она черный клобук с головы подняла
И откинула с нежностью прочь,
И рассыпались до полу на две волны
Ее черные кудри, как ночь.
На железную цепь ворота заперты,
Тут почила обитель святая,
Не домчится туда шум мирской суеты
И греховная песнь удалая.
* * *
Под вечер осенью ненастной
В пустынных дева шла местах,
И тайный плод любви несчастной
Держала в трепетных руках.
Все было тихо — лес и горы,
Все спало в сумраке ночном,
Она внимательные взоры
Водила с ужасом кругом.
И на невинном том творении,
Вздохнув, остановила их:
«Ты спишь, дитя, мое мученье,
Не знаешь горестей моих».
Согнулась, тихо положила
Ребенка на порог чужой,
-------------------------------
И скрылась в темноте ночной.
* * *
На берегу сидит красотка,
Она шелками шьет платок,
Работа чудно ей дается,
Шелков у ней не достает.
По счастью, парус близко вьется
В сиянии голубого дня,
«Моряк, любезный, нет ли шелку
У вас немножко для меня?».
«У нас шелка есть разноцветны,
Каких изволите просить?».
«Мне нужно цвета понежнее,
Я для морячки шью платок».
«Так постарайся, дорогая,
Ко мне на палубу взойти».
Она взошла, парус поднялся,
Моряк ей шелку не дает,
А про любовь в стране далекой
Моряк ей песенки поет.
«Нас три сестры, одна за графом,
Другая — лоцмана жена,
Я всех красивей и моложе -
Простой морячкой быть должна».
* * *
В лесу над рекой жила фея,
В реке она часто купалась,
Но раз, позабыв осторожность,
В рыбацкие сети попалась.
Ее рыбаки испугались,
Но с ними был юноша Марко,
Схватил он красавицу фею
И стал целовать ее жарко.
А фея, как гибкая ветка,
У Марка в руках извивалась
И в Марковы очи глядела,
И тихо чему-то смеялась.
Вот день ходит Марко и ночью
В лесу над рекою Дуная,
Все стонет, все плачет: «Где фея?»,
А волны смеются: «Не знаем».
-------------------------------
А вы на земле проживете,
Как черви слепые живут,
И сказок про вас не расскажут
И песен про вас не споют.
НА РОЖДЕСТВО
Рождество твое,
Христе Боже наш,
Во сия мира
И свет разума.
Тебе кланяемся,
Солнце-правда
И земля-вертеп.
Неприступного приносит,
Господи, Слава тебе!
ПАСХАЛЬНЫЙ ТРОПАРЬ
Христос воскресе из мертвых,
Смертию смерть поправ.
И сущим во гробех живот даровав.
История рода Шехиревых
© Copyright: Владимир Быков 3, 2018
Свидетельство о публикации №218042301069
Свидетельство о публикации №218042301069
Рецензии
На это произведение написаны 4 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.