Три комнаты

Молодая женщина, среднего роста, худощавая, с пронзительным взглядом не спеша шла вдоль каменных стен узких улиц города. Место, в которое она направлялась, находилось неблизко, через два квартала отсюда. А здесь – это одна из центральных улиц Балеви. Балеви (ударение на «и») – довольно крупный город, в котором очень хорошо сохранилась старая часть. Собственно, истинная его часть. Новодел стоял на новоиспечённых окраинах. Но слишком далеко городу расти не придётся, со всех сторон он окружён высокими зелёными горами и полноводной рекой. В городе много возвышенностей, откуда открывается волшебный вид на природу, почти не тронутую человеком. В некоторых случаях тронутую, конечно же, но не до такой степени, чтобы очень. Тут ещё вполне можно было жить. И, хочется надеяться, можно будет пребывать ещё продолжительное время. Потому что это важно по множеству причин, на первый взгляд совсем незаметных и незначительных, но определенно весомых для людей, сведущих в вопросах относительно мироздания. Вы скажите: слишком обширная тема, слишком громкий замах, опять нам прописные истины втюхивать начнут. И вы окажетесь и правы, и неправы. Потому что напомнить лишний раз об актуальном и насущном никогда не грех, это – во-первых. А во-вторых – в природе не существует определителя «правости», уж прости, дорогой читатель, за это слово, но всё нейтрально, а знаки отрицательности или положительности вы вправе выбрать самостоятельно после того, как прочтёте эту историю.
***
Женщина в длинном однотонном платье, кожаных сандалиях и длинных цветных серьгах с необыкновенной лёгкостью миновала два квартала и оказалась возле дверей большого каменного дома из крупных шершавых блоков. Огромная дубовая дверь была отшлифована и покрыта лаком. Украшением двери была необыкновенной красоты ручка в виде головы льва, держащего в зубах массивное кольцо. Женщина предварительно поздоровалась со львом, обратившись к нему, как к некоему Боливару, схватилась за кольцо и трижды постучала им в дверь. Стук разносился по ближайшей округе, словно дом стоит в каком-то горном ущелье, и эхо в утыканном поглотителями звука жилом квартале – это нормальное дело.

Через пару мгновений дверь с многозначительным скрипом тяжело отворилась (она была необыкновенно большая и необыкновенно тяжёлая, поэтому отворялась исключительно автономно, без помощи человека, так был устроен её механизм).
Женщина без промедлений переступила порог дома, который вроде и был большим, но ловко прятался в узких закоулках между другими домами, более похожими между собой, нежели этот громоздкий одиночка. Внешне он был необычным, нетрадиционной, совсем не свойственной данной местности архитектуры, если сравнивать с основной массой других построек. Он будто уцелел среди множества  не сохранившихся когда-то домов, и вокруг него понастроили новых. Они тоже на сегодняшний день напоминали что-то старинное, но этот был ещё более старинным и странным, хотя и маскировался ловко неизвестным способом меж остальными, словно его нарочно не замечают или игнорируют или он вовсе заколдован.

Женщина оказалась в просторном холле. На стенах висели подвесные уличные фонари с тусклым жёлтым светом внутри – лишь бы не запнуться в темноте. Основное освещение в виде огромной кованой люстры на высоком потолке было погашено. Это и понятно, потому что на дворе белый день. Ну а мрачно вокруг только по причине того, что окон в холле нет, а несколько коридоров, солнечными лучами расходящиеся в разных направлениях к спальням, кабинетам и парадным залам, были настолько длинными, что дневной свет из окон открытых комнат, что называется, просто не долетал.
Гостья, ни минуты не медля, шагнула в сторону коридора по левую руку и направилась к белым дверям с резными узорами в лучших традициях деревянного зодчества. Из щелей между самой дверью и дверным проёмном пробивался ослепительный свет. Он зиял, искрился, просачивался в почти неосвещенное пространство коридора и манил.
Женщина уверенной походкой приблизилась к источающей свет двери и три раза постучала. Спустя мгновение, она тихонько начала приоткрываться, абсолютно бесшумно. Ну, разве что серебристый, чуть слышный звон доносился откуда-то из дальнего угла комнаты, где стоял круглый белый стол и два стула, а белая, полупрозрачная, как фата невесты, гардина чуть заметно колыхалась от лёгкого дуновения летнего ветерка, залетевшего в приоткрытое окно.
За столом сидел пожилой мужчина в белом смокинге. Спиной он был обращён к двери, а лицом к окну. В руках он держал изящную, рифленую чашку с нежным цветочном узором, из которой не спеша пил чай. Женщина степенно приблизилась к нему, поздоровалась и спросила разрешения присесть. Мужчина повернулся к ней, и на его лице возникла добрая улыбка, источающая точно такой же искрящийся свет, какой был замечен возле двери в эту комнату. На столе стояла ещё одна такая же чашка с горячим чаем, заботливо подготовленная для гостьи.

- Угощайся, - с той же улыбкой произнёс мужчина. - Я давно тебя дожидаюсь.
- Это приятно слышать. Вас известили о моём визите?
- Разумеется. Уши мои и глаза мои повсюду, - чуть отведя в сторону задумчивый взгляд, произнёс джентльмен в безупречном костюме.
- Я пришла за разрешением о совершении своего главного предназначения, требующего предварительной подготовки. Я прошла все необходимые процедуры и теперь готова приступить к своим прямым обязанностям. Хочу узнать, нужен ли мне дополнительный экзамен, окончательно допускающий меня к этой деятельности. Меня предупреждали об этом мои наставники, но, по их словам, необходимость прохождения этого экзамена определяет Главный.
- Так и есть. Поскольку должность твоя слишком ответственная и серьёзная. Прежде чем приступить, ты должна узнать о важных гранях этого мира. 

Мужчина отвёл взгляд от окна, открыто и пронзительно всматриваясь в глаза своей собеседницы.

- Ты должна будешь посетить три комнаты этого дома. И от твоих решений, принятых в каждой из них, будет зависеть исход экзамена. Если ты даёшь своё согласие на прохождение этого, заключительного, этапа перед началом своей работы, то тогда я приглашу сюда своего помощника, и он проводит тебя до первой комнаты. Итак, ты согласна?
- Да, я даю своё согласие.
- «19:19» - мужчина посмотрел на циферблат белых электронных часов, стоящих на подвесной полке у стола. - Ну что ж, начнём.

В тот же момент в помещение вошёл молодой мужчина в белом длинном пиджаке, чуть расклешенных к низу брюках с идеально выглаженными стрелками, белой обуви в восточных традициях с чуть загнутыми носами и в таком же идеально белом, как и его костюм, тюрбане. Вид этого молодого человека был настолько светлым и безупречным, что казалось словно он весь искрится и от него тоже исходит какой-то приятный свет, ореолом окутывающий его с головы до пят.

- Это мой помощник.
- Авраам, - представился молодой мужчина, чуть склонив голову в знак приветствия и приложив руку к сердцу.
- Приятное знакомство, Авраам. Тара, - женщина в ответ чуть склонила голову и так же приложила к сердцу правую руку.
- Авраам проводит тебя и ответит на твои вопросы перед каждой дверью. Но он не пойдёт с тобой, а останется дожидаться снаружи. Поэтому прислушайся к своему внутреннему голосу и воспользуйся его подсказками, пока у тебя будет такая возможность, - произнёс пожилой мужчина в белом смокинге.
- Я всё поняла, - спокойно и серьёзно произнесла женщина.
- Тогда – с Богом, - с загадочной ухмылкой произнёс мужчина.
- С Богом, - вторила женщина.

1-ая комната

Авраам и Тара попрощались с почтенным господином в белом смокинге и вышли на то самое «перепутье» из холла, которое мы уже проходили с вами в своём воображении вместе с женщиной в длинном платье и сандалиях. Коридоров из холла уходило великое множество. Не все из них были темными и тускло освещенными, какие-то были очень уютными и светлыми, с узорными обоями и пейзажными картинами, а какие-то походили больше на подземельные проходы с острыми сталактитами, свисающими и почти впивающимися в макушку так, что требовалось наклонять голову, чтобы пройти. И первый коридор, по которому должны были направиться наши герои, был именно таким. Авраам взял за руку свою спутницу и осторожно стал двигаться вперёд, оставляя чуть позади женщину и отмахиваясь от каких-то небольших летающих существ, похожих на летучих мышей. Но это были не они.
Наконец мужчина и женщина добрались до двери с цифрой «1» на золотой табличке. Дверь была темно-коричневого цвета, с подтеками, словно в несколько слоёв была выкрашена краской для пола.

- Почему этот коридор такой мрачный и неприветливый? И почему первым дело мы пошли по нему? - немного встревожено спросила Авраама женщина.
- Хороший вопрос. И я могу дать на него ответ. В таком коридоре живет большинство людей, заблуждающихся и спящих. Он узок, в нём темно, вокруг полно опасностей, летают неведомые «звери», сталактиты свисают над головой. «Слепой» или «спящий на ходу» человек то и дело натыкается на препятствия и набивает шишки. Сначала шишки незначительные, но, не проснувшись, мощность ударов от препятствий усиливается и уже может так «бабахнуть», что человек сгинет из этого мира, не проснувшись. Иной же человек от этих шишек просыпается уже на первых парах, что называется, и перебирается в следующий коридор, каждый из которых шире и светлее предыдущих.
- То есть у каждого человека, можно сказать, свой коридор, в котором он живет. Мир, в котором он обитает, определяется шириной его сознания. Верно?
- Совершенно верно, Тара. А теперь закрой глаза и послушай свой внутренний голос, хочешь ли ты ещё что-то спросить перед тем, как войти в эту дверь?
- Я должна буду увидеть что-то страшное и трудное для моего восприятия? Без «розовых очков»?
- Да, Тара.
- Я готова.

Женщина взялась за ручку двери, которая была холодной, как лёд. Она открыла её и вошла, и та тут же за ней захлопнулась. Перед собой она увидела огромное пространство. Пола под ней не оказалось, женщина парила в воздухе, над большим городом. Почти сразу ей в глаза бросился многоэтажный дом, к которому она и направилась. Но идти не пришлось. Стоило ей только подумать об этом, как она бесшумно полетела к нему, словно вовсе не имеет веса, и очень скоро оказалась возле входа с надписью «МИР».
Не колеблясь, женщина подошла вплотную к раздвигающимся стеклянным дверям, но его заслонили стражники, два огромных мускулистых существа с глянцевой, как отшлифованный чёрный камень, кожей и головами буйвола.

- Куда ты направляешься? - раздалось в голове женщины с эффектом стерео-наушников.

Стражники стояли неподвижно, их рты не размыкались, а звук в голове женщины был отчётлив и ясен.

- Я прохожу экзамен. На его прохождение меня направил Главный.

Стража без дополнительных вопросов разошлась по обе стороны прозрачных дверей и пропустила женщину. 
Вокруг кипела жизнь, всё было, как мы привыкли: люди бегают взад и вперёд по своим делам, несут в руках портфели и сумки, говорят по телефону, что-то пишут, размахивают руками или стоят в стороне, что-то обдумывая. Но на всех какой-то налёт беспросветной грусти. Никто не улыбается, не радуется. Иногда доносится невероятный гомерический гогот из-за закрытых дверей, но он больше напоминал помешательство, чем веселье и радость.   
Тара увидела два эскалатора. Один из них был похож на карусель. Поднимаясь до определённой высоты, он заворачивался в обратную сторону и без возможности схода с него, спускался вниз, и человек оказывался на том же месте, где вошёл на него. Рядом стоял ещё один эскалатор, уходящий далеко вверх так, что разглядеть следующий этаж снизу было сложно. Что удивительно, к входу на первый эскалатор в форме карусели стояла целая очередь людей в костюмах, мужчин и женщин. А на второй, уходящий вверх, к следующему этажу, единицы, одиноко и робко ступающие на движущуюся вперёд ступеньку.
Тара без промедления сделала выбор и не беспочвенно подумала, что задерживаться на этом этаже и тем более у сомнительной «карусели» ей не стоит. Тем более что перед входом в здание она видела, что нижние его этажи были совсем темными, и чем выше она стремилась взглядом, тем светлее было в окнах этого огромного дома. Ей захотелось наверх. Перед тем как она собиралась сделать шаг на эскалатор, перед ней возник высокий крепкий мужчина в безупречном чёрном костюме, белой рубашке и солнечных очках.

- «21:21», - произнёс он, глядя на свои электронные наручные часы. Перед тем как мы поднимемся на следующий, нам нужно посетить «-1» этаж.
- Мы?
- Да, я сопровожу вас.
- Но кто вы?
- Я наставник. Сопровождающий по первой трети этажей «МИРА».
Мужчина производил впечатление спокойного и рассудительного человека с серьёзными намерениями. Недолго думая, женщина согласилась и последовала за ним.
За эскалатором, ведущим наверх, был ещё один эскалатор, ведущий вниз.

- Когда мы будем осматривать этот этаж, ничего не говори. Просто смотри. Все вопросы задашь, когда мы будем подниматься по длинному эскалатору, - раздался голос мужчины.
- Хорошо, - с пониманием ответила женщина.

Оба ступили на движущуюся ленту, ведущую вниз. Довольно скоро они достигли цели. Окружающее пространство представляло из себя серый туман, в центре которого зияла дыра из грязи, воронкой уходящая глубоко в недра земли. По краям этой воронки стояли люди самой разной внешности. Это были люди, сидящие на золотых сундуках с кровоподтёками, это были люди, держащие в руках все известные виды затуманивания рассудка, в перечислении которых нет никакой необходимости, это были люди с плотными повязками на глазах, сами потуже её то и дело затягивающие, это были люди с зияющими насквозь в центре солнечного сплетения дырами, это были прозрачные и пустые, полые внутри люди, имеющие только оболочку человека, с искусственной, натянутой, совершенно вымученной улыбкой на лице, больше походящим на маску. Все они по спирали медленно и неотвратимо уходили в эту воронку. Лишь иногда редкого пассажира этого адского эскалатора в виде воронки подбрасывало вверх, и он оказывался на зелёной площадке, где стояли какие-то люди в светлой одежде. Перед тем как такого представителя мрачного этажа подбрасывало, из его груди или головы вырывался пронзительный, ослепляющий бело-золотой луч. И крылатое сверкающее существо подхватывало обессиленного, но начинающего излучать тусклое свечение человека и сопровождало к этой зелёной освещённой лужайке посреди грязи и мрака.

 - Тебе всё здесь понятно? Хочешь задать мне вопрос? - спокойно спросил наставник, хотя просил не задавать вопросов раньше времени.
- Да. Эти люди, которые оказались на зелёной площадке. Почему их вернули? Они выглядят измождёнными и даже полумёртвыми.
- Им дали ещё один шанс. В последний момент они осознали то, ради чего пришли в этот мир и почему ушли в сторону. Момент просветления. Но он случается далеко не с каждым. Смотря с чем человек «играл», - задумчиво произнёс мужчина, отводя в сторону и без того скрытые тёмными очками глаза. - И на чьей стороне.

Тара больше ничего не ответила на это. Лишь внимательно посмотрела на тех, кто встречал «осознавших последнего момента».
 
 - Я хочу подняться наверх. Мы уже можем это сделать?
 - Да, разумеется, - ответил наставник. - Пойдём.

Мужчина и женщина поднялись с неприглядного этажа выше и наконец подошли к длинному эскалатору, уходящему далеко вверх. Они переглянулись и одновременно шагнули на широкую ступень движущейся лестницы. Весь путь наверх оба не проронили ни слова. Тара глубоко задумалась, и на её глазах навернулись слёзы, в какой-то момент обрушившиеся бесшумной волной, словно кто-то наклонил переполненную ёмкость. Мужчина молча достал платок из кармана и протянул его Таре. Через пару минут Тара увидела перед собой знакомый холл, из которого отправилась по тёмному и узкому коридору к коричневой двери с ледяной ручкой. Там её ожидал Авраам.
Немногословный наставник попрощался с женщиной и по второй линии эскалатора отправился туда, откуда они только что поднялись. Через мгновение место, где только что была движущаяся лестница, растворилось, и неожиданно возникла стена уже упомянутого холла.

 2-ая комната

 - Как ты, Тара? - спросил Авраам.

Тара захотела присесть. Весь её вид говорил о глубоких раздумьях. Конечно, не было никакой спешки. Здесь речь шла не о скорости выполнения задания, как на школьном экзамене. Вопрос был в правильных выводах.

 - Ты верно поступила, решив не задерживаться и не слишком глубоко вовлекаться в происходящее. Быстро уловила суть урока. Молодец.

- Куда теперь? - немного прейдя в себя, спросила Тара.
- Ты точно готова продолжить путь?
- Да. Хуже уже не будет, если мы идём по нарастающей.
- Тебе так только кажется. И дело не в «хуже», дело в сложности принятия этих знаний. Следующая тема трудна по-своему. Людской критерий оценок тут не работает.
- А какой критерий оценок здесь приемлем?
- Дело вообще не в оценках. Но больше сказать пока не могу. Лучше посмотри сама.
- Я готова.

Тара и Авраам пошли таким же образом, взявшись за руки, по следующему коридору. Коридор был гораздо шире, чем предыдущий, совершенно иначе окрашен; он был неоднозначным и неоднородным; он то становился прозрачным и казалось, что ты идёшь по воздуху, то стены становились мягкими, будто обитыми бархатными подушками в светлых тонах, то окрашивались в чёрный цвет и обрастали острыми шипами, надвигающимися на идущих.
 - Страхи, ответственность и зона комфорта или, иначе говоря, зона роста, что, с нашей точки зрения, точнее отражает суть процесса, - неожиданно произнёс Авраам, глядя на раскрытый от удивления рот Тары. - Тебя не тронут сейчас, потому что ты со мной.

Вскоре двое остановились перед новой дверью. Она тоже была, как хамелеон. Постоянно меняла цвета и принимала форму немыслимых, неподдающихся воображению образов.
- Что мне делать? - растерянно произнесла Тара.
 - Идти, - ответил Авраам. - Всегда, всегда нужно идти, даже если кажется, что ты неподвижен, идти можно не сходя с места. Ты знала об этом?
 - Да, я догадывалась.
- Теперь знаешь наверняка. Закрой глаза и подумай, хочешь ли о чём-то спросить?
- Я увижу правду о себе?
- Да.
- Хорошо. Я готова.

Женщина решительно хотела взяться за полупрозрачную медузу на месте ручки, как вдруг в тот же момент она превратилась в рукоять меча, лезвие которого, вероятно, оставалось по ту сторону двери.
Тара потянула на себя дверь и, будто превозмогая силу пружины, сдерживающую её, проскочила внутрь.
Внутри она обнаружила комнату, в центре которой стоял круглый стол, накрытый бархатной горчичного цвета скатертью, над которой висела люстра с абажуром, обтянутым красной атласной тканью с бахромой и золотыми иероглифами. Она висела прямо над столом и освещала только то, что под ней стояло, а именно: три стакана воды и по таблетке напротив каждого из них. На первом стакане было написано «против тщеславия», на втором - «против страхов», на третьем - «ясновидение». Женщина обвела глазами все стаканы и тут же услышала за спиной звон колокольчиков. Обернувшись, она обнаружила перед собой висящего в воздухе старца в разноцветном домотканом халате и таком же пёстром тюрбане. Он сидел по-турецки на невидимой плоскости и внимательно, будто сквозь Тару, смотрел в дальний угол комнаты.
 - Здравствуйте, - сказала женщина незнакомцу.
- Здравствуй, Тара, - ответил пожилой мужчина. - Я должен тебе кое-что показать.
Мужчина опустился на ноги и направился в соседнюю комнату, Тара последовала за ним.
- Только учти, - произнёс старец, - тебя здесь никто не видит и не слышит. Только я. Наблюдай.

Они вошли в светлое помещение, походившее на хирургическое отделение. Окна без штор, только жалюзи, металлические столы, люди в какой-то униформе. На многочисленных столах сидят красивые женщины и мужчины, а люди в униформе над ними «колдуют», то есть проводят какие-то странные манипуляции, и те из неподвижных, будто замороженных, превращаются в естественно и легко двигающихся людей. Тара, проходя мимо и пользуясь возможностью «невидимки», заглянула в лицо одной из таких «пациенток». И тут же отпрыгнула в сторону. В разрезах глаз этих, с позволения сказать, людей глаз не оказалось, на их месте была пустота. Прозрачная пустота. Один из сотрудников этого зала вдруг обернулся к Таре и пожилому мужчине и спокойно произнёс:
- Проходите дальше. Вас ждут в следующем зале.
- Но нас же никто не видит? - обратилась к старцу женщина.
- Мы никогда не бываем одни, запомни это. Ни-ког-да. Следуй за мной, пожалуйста.

Тара поспешила за стариком и чуть не споткнулась о какой-то предмет, лежащий на полу, но за мгновение до этого услышала: «Остановись». Она остановилась и посмотрела под ноги. Перед ней лежала шкатулка.

 - Бери её с собой. Она пригодится тебе позже, - скомандовал старик.

Тара послушалась и вошла в следующий зал, который оказался больше предыдущих в несколько раз. Он был заполнен людьми в красивой одежде, они все пили воду из изящных бокалов, громко смеялись и разговаривали. Тара пробиралась сквозь эту разноцветную массу людей и старалась не упустить из виду пестрый халат своего спутника. Наконец они выбрались из шумной гущи зала и вышли на прозрачную стеклянную террасу, с которой открывался вид на вход в этот зал с улицы. На террасе стоял стол с подносом, на котором красовались такие же изящные бокалы, как в руках блестящей разномастной толпы. А на каждом бокале была сделана выпуклая гравировка по стеклу, где значилось: «отравленная вода».
- Боже! Они же пьют отравленную воду. Нужно им сказать, - затревожилась Тара.
- Не нужно. Они знают, что пьют.
- Знают?
- Разумеется.
- И почему они так веселятся, ведь они могут умереть.
- Не могут, а умрут. Совсем скоро.
- И сознательно продолжают её пить?
- Именно.
- Но... как... почему?
- Мы тоже часто задаёмся этим вопросом. Но желание людей обманываться так велико, что оно заводит их в буквальном смысле – в гроб. 17:17 – пора.
- Пора – что?
- Наблюдай.

В эту же секунду двери в зал на первом этаже распахнулись и показались люди в белых халатах, строем выходящие из кареты скорой помощи, ожидающей на улице.

 - Зачем они здесь в таком количестве? Ведь всё ещё слышно музыку и разговоры, всё в порядке...
- Было.

Затем Тара увидела вереницу этих же людей в белых халатах с заполненными людьми носилками в красивых платьях и костюмах.

 - Они красивы, молоды, нарядно одеты и всё ради того, чтобы...
 - ... чтобы другие потом рассказывали, как красиво они ушли. Но это бессмысленно для них уже, и вообще – это бессмысленно, - подхватил старик.
 - Это страшно и так... неблагодарно. Отдать, спустить жизнь на этот дешёвый пафос.
- Как хорошо, что ты это поняла.
- Разве это реальность нашей жизни?
- К сожалению. Это реальность немалого процента людей на Земле.
- А те стаканы с водой? На столе, под красным абажуром?
- Ах да, теперь ты можешь их выпить. Главный урок ты усвоила. Жизнь – это дар. И свою ты намерена прожить не так, как эти безумцы.

Перед Тарой неожиданно снова возник знакомый стол с водой и пилюлями от тщеславия, страхов, а также таблетка, открывающая дар ясновидения. Она выпила один, затем второй стакан и, поднося к губам третий стакан с надписью «ясновидение» замешкалась и задумалась. Хотела было спросить старца, стоящего рядом, об этом даре, как оказалась в очередной раз в тускло освещённом холле перед улыбающимся Авраамом.
- С возвращением, Тара, - сказал молодой мужчина.
- Как быстро всё меняется.
- Да, бывает и такое. Ты, кажется, что-то хотела спросить?
- Да… Этот дар. Я могу не выпить этот стакан воды и что тогда? У меня не откроется этот дар? Я могу выбрать?
- Ну, по большому счёту ты уже давно сделала этот выбор и данный стакан, скорее, констатация факта наличия у тебя этого дара.
- И что мне с ним делать?
- Использовать. И служить на благо мира и своей страны.
- Но... я не знаю, чем могу помочь и где могу...
- Ты будешь получать подсказки. Но всему своё время. Нас ждёт третья, заключительная, комната.
- Я всё-таки выпью эту воду...
- Пожалуйста, - улыбнулся Авраам и чуть склонил голову, прижимая правую руку к сердцу.

Тара допила воду с растворённой в ней таблеткой и сообщила молодому мужчине о своей готовности пройти заключительный этап экзамена.

3-я комната

Третий коридор представлял собой аллею с высокими сладко пахнущими деревьями. Солнце пробивалось сквозь их кроны и обнимало идущих мужчину и женщину своими тёплыми лучами. Дверь в третью комнату была огромной, явно нечеловеческого размера. С виду она была тяжёлой, массивной, вся в витиеватых выпуклых вензелях. Остатки золотой с патиной краски, которой была когда-то покрыта дверь, блестели и мерцали на солнце, непонятно откуда взявшемуся в очередном коридоре.
Эта дверь раскрылась сама, как только Тара оказалось вплотную к ней. Тара вошла. Вокруг был желтый песок, палящее солнце и чуть в стороне она заметила оазис, манящий прохладой тенистой аллеи из пальм. Сразу за садом с кустарниками с розовыми и белыми цветами стоял пышный дворец. Здание начиналось с мраморной террасы с колоннами, меж которыми стояли огромные вазы с живыми цветами, а посреди неё стоял трон. На нём сидел фараон. Он кивнул Таре, подзывая её ближе. Тара неуверенно двинулась в сторону трона с фараоном в золотых одеждах, рассматривая по пути окружающую её красоту: с обеих сторон от аллеи били фонтаны, по саду гуляли диковинные птицы, не боящиеся людей. Перед тем, как она подошла ближе к дворцу, её внимание привлёк огромный цветок лотоса. Он был настолько велик, что Тара и не припоминала, видела ли вообще когда-нибудь цветы таких размеров. Ей захотелось заглянуть в него. Как ни странно, в цветке она нашла уже знакомую ей шкатулку, найденную в предыдущей комнате. Она взяла её и наконец подошла с каким-то подозрением к фараону. Он тепло улыбнулся и попросил её присесть. Тут же свита принесла стул без спинки с мягкой обивкой.
- Присаживайся, дочь моя.
- Благодарю тебя, Фараон, - наконец подала голос изумлённая Тара.
- Я ждал этого момента очень долгое время, и теперь вновь могу видеть тебя и говорить с тобой, как прежде.
- Но разве мы встречались раньше?
- О, дочь моя, много раз, если не сказать, что жили под одной крышей, - рассмеялся мужчина Божественной красоты. - Ты обязательно вспомнишь меня, но позже. А пока послушай то, что я тебе скажу, и постарайся это запомнить. Ты успешно усвоила знания, данные в первых двух комнатах, настал черёд вернуть то, что всегда принадлежало тебе. Инпу, - мужчина обратился к человеку, стоящему по правую руку от него, - принеси, пожалуйста, меч и диадему.

Инпу кивнул и молча удалился. Через некоторое время он вернулся, держа в руках сверкающую серебряную диадему с широкой основой и коваными цветами, усыпанными драгоценными камнями, а также меч с длинной золотой рукоятью, инкрустированную самоцветами.

 - Возьми это и помни, что я приду тогда, когда ты попросишь об этом. Служи от сердца. Я благословляю тебя, дочь моя, - мужчина снова улыбнулся, тепло, по-отцовски, глядя на Тару, совершенно обескураженную и безмолвную. Его глаза блестели и наполнялись слезами.

- Почему на Ваших глазах слёзы, Фараон?
- Я слишком долго тебя не видел, дочь моя. Я счастлив. С Богом, моя маленькая птичка с сердцем льва.

В этот момент перед глазами Тары вспыхнула яркая вспышка света, а ещё через мгновение белый туман рассеялся, и Тара обнаружила, что находится в комнате, где разговаривала перед началом экзамена с Главным, и держит в руках найденную в лотосе маленькую золотую шкатулку. Мужчина в безупречном смокинге одобрительно улыбнулся и подал Таре руку, чтобы та поднялась со стула.

- У меня есть для тебя небольшой подарок, - сказал он и подвёл Тару к белому роялю, над которым висел портрет. На портрете был изображён мужчина из третьей комнаты, фараон с добрыми глазами и тёплой улыбкой. Тара дотронулась до золотой рамы портрета и, закрыв ладонью глаза, наполнившиеся слезами, произнесла всего одно слово:
- Папа.